Развитие теории наступления

После окончания Великой Отечественной войны развитие теории и практики наступательного боя происходило под оп­ределяющим влиянием опыта двух мировых войн. Боевые действия рассматривались применительно к крупномасштаб­ной войне, ведущейся преимущественно в условиях позици­онного противоборства. Практическое воплощение это нахо­дило в боевых уставах Сухопутных войск, где главное внима­ние в наступлении отводилось прорыву подготовленной обороны противника. Бурное обновление средств вооружен­ной борьбы не вызвало коренного перелома в развитии теории наступления. Старые тактические мерки во многом сохрани­лись. Наземно-воздушный, электронный бой, даже с приме­нением ядерного оружия, рассматривался в основном через призму опыта минувших войн. Не ушли в прошлое и шаблон­ные подходы, господствовавшие многие годы в военном ис­кусстве. Категории позиционного противостояния, линейно-плоскостные формы борьбы и размеренность боя сохранялись вплоть до последнего времени.

Ныне перед военной теорией особенно остро встает задача прогнозирования изменения форм и способов наступательных действий под влиянием нового оружия и боевой техники.По оценкам специалистов, уже в ближайшие годы сроки приведе­ния войск в боевую готовность сократятся в три-четыре раза,

ных действий.Это значит, что преодоление обороны против­ника будет начинаться не с прорыва ее переднего края и обра­зования в ней «окна», а с использования имеющихся проме­жутков и разрывов в боевом построении противника, совер­шения охватов и обходов его узлов сопротивления, стремительного проникновения в глубину обороны по земле и воздуху, нанесения комбинированных ударов по обороняю­щимся группировкам с различных направлений (с фронта, флангов и тыла, с земли и воздуха).

Такой способ наступления уже применялся входе Второй мировой войны, но тогда условия для маневренных действий создавались лишь при бое в глубине после прорыва подготов­ленных полос обороны, когда сопротивление противника в основном было сломлено.

В современных условиях наступление может начинаться с применения воздушно-наземного маневра даже в тех случаях, когда противнику удастся создать достаточно прочную фрон­тальную оборону. В результате нанесения массированных электронно-огневых ударов в обороне могут образоваться об­ширные зоны поражения, используя которые наступающий сможет стремительно продвигаться в глубину.

Конечно, полностью исключать прорыв из арсенала такти­ческих приемов пока преждевременно, поскольку все еще су­ществуют предпосылки для довольно длительных, затяжных форм борьбы. В тех случаях, когда по условиям обстановки на­ступающий все же окажется перед необходимостью прорыва вражеской обороны, его осуществление должно быть надежно обеспечено огнем. Недопустимо компенсировать недостающую ударно-огневую мощь войск созданием переуплотненных пехотно-танковых боевых порядков на узком участке фронта.Современ­ную оборону, в которой удельный вес бронированных целей со­ставляет 85—90%, невозможно пробить «грудью пехоты».

Само содержание прорыва обороны в нынешних условиях станет во многом другим, чем в минувших войнах. Прорыв приобретет более глубокий характер. Главные усилия будут на­правляться не на то, чтобы сокрушить передний край оборо­ны, как раньше, а на первоочередное подавление огневой группировки противника, нарушение его системы огня, дез­организацию управления войсками, нейтрализацию системы ПВО в зоне действий своей авиации. При этом наступающий должен стремиться как можно быстрее перенести боевые уси­лия в глубину обороны противника, с тем чтобы комбиниро­ванными ударами с фронта и тыла подорвать ее устойчивость.

Характерно, что раньше (в двух мировых войнах) сосредо­точение усилий наступающей стороны носило одномерно-ли­нейный характер, т.е. было рассчитано на то, чтобы нанести рассекающий удар по противнику главным образом с фронта. В новых же условиях планируется применение принципиально иной формы тактических действий, которую можно назвать объ­емно-многомерной (рис. 13).Воздействие на противника будет осуществляться практически с одинаковой интенсивностью одновременно с многих направлений: с земли и воздуха, с фронта, флангов и тыла. Это дает возможность добиться весь­ма значительных результатов в наступлении.

Такой объемный, многомерный воздушно-наземный ха­рактер наступления требует высокого искусства от команди­ров и штабов. Важно четко согласовывать по времени и ме­сту применение разнородных боевых средств, направлять их усилия на достижение единой цели, по-новому решать мно­гие вопросы организации боя. В частности, в этом случае требуется нестереотипно определять направление главного удара. Речь идет не столько о выборе направления удара, сколько о сосредоточении основных усилий в избранном рай­оне. Идея заключается в том, чтобы осуществить первооче­редное воздействие на такие глубинные ключевые объекты обороны противника, как группировка его огневых средств, пункты управления огнем и войсками, средства ПВО, раз­ведки и РЭБ, которые располагаются рассредоточенно в глу­бине тактической зоны обороны.

Выбор направления главного удара тоже не отрицается. Чаше всего это может иметь место в тех случаях, когда требуется рас­сечь противостоящую группировку противника, использовать его слабое место (промежуток, разрыв в боевом порядке), чтобы обеспечить высокие темпы продвижения войск. Определение направления главного удара наиболее характерно для формиро­ваний тактического звена, не располагающих возможностями для интенсивного глубокого воздействия на противника.

В создавшихся условиях во многом по-новому представ­ляется нарушение тактической устойчивости обороны про­тивника. Основой всей системы обороны в прошлом явля­лись глубокоэшелонированные позиции и районы. Их за­хват определял успех боя. Соответственно на это нацеливались усилия наступающего. Сейчас приоритет­ность действий изменилась. Овладение оборонительными позициями и рубежами при всей их важности создаст только предпосылку для нарушения целостности обороны. Полное

же нарушение ее боевой устойчивости достигается лишь уничтожением основной огневой группировки противника, дез­организацией его системы управления войсками и оружием.

Исходя из этого вопрос об определении уязвимого места в обороне противника следует рассматривать в новом аспекте. Раньше, как известно, слабыми звеньями в боевом построе­нии обороняющихся являлись стыки между подразделениями (частями), открытые фланги и участки обороны, занятые ме­нее «устойчивыми» войсками. Именно там наступающий стремился нанести главный удар, поскольку основной целью действий было создание бреши, позволявшей быстрее про­никнуть в глубину обороны противника.

Теперь, когда эпицентром сосредоточения усилий в оборо­не стали огневые средства (артиллерия, РУК, РОК, РСЗО, средства ПВО, ПТО и РЭБ), важно определить сильные и сла­бые стороны именно этих элементов, понять, нарушение ка­кого звена наиболее реально и достижимо для наступающего и быстрее всего будет способствовать захвату и удержанию огне­вой инициативы, завоеванию господства в воздухе, без чего невозможно успешно решать все другие задачи.

Объемность в сосредоточении основных усилий в наступле­нии сочетается с другой его чертой — глубокоэшелонированным воздействием на противника. По существу, оба эти требования находятся в неразрывном единстве, дополняют и усиливают друг друга, что создает предпосылку для применения более разнообразных форм и способов сосредоточения сил и средств во времени и пространстве.

По опыту локальных войн и вооруженных конфликтов наиболее распространенным способом сосредоточения огневых усилий является массирование огня РУК, РОК, артиллерии и ударов авиации по объектам в глубине обороны противникав це­лях изоляции поля боя, срыва маневра резервов, создания вы­годных условий для высадки в тыл противника тактических воздушных десантов, аэромобильных и диверсионно-разве­дывательных формирований. Такой способ сосредоточения усилий не нов. Он возник еще в Первую мировую войну с по­явлением авиации, а дальнейшее развитие получил в ходе Вто­рой мировой войны, чему способствовало увеличение дально­бойности огневых средств, а также применение более эффек­тивных средств разведки.

Однако в прошлом огневое массирование по дальним объек­там не оказывало определяющего влияния на ход боя, посколь­ку стрелковые войска из-за невысокой мобильности не могли