Чувство вины

Обязательства

Страх гнева

Гнев активирует в организме реакцию «борьба-бегство». Это состояние очень немногие могут переносить, ведь оно ассоциируется с конфликтом, потерей и даже насилием. Однако во всех социальных отношениях, за исключением негуманных, гнев представляет собой лишь эмоцию — ни плохую, ни хорошую. Для многих из нас это эмоциональное состояние кажется настолько опасным, что мы боимся его проявления в любой форме, причем боимся не только гнева окружающих, но и собственного. Даже намек на гнев в голосе другого человека часто вызывает страх отказа, неодобрения, оставления или воображение насилия.

 

Мы вступаем во взрослую жизнь с твердо установленными правилами и ценностями в отношении других людей, а также того, насколько наше поведение должно регулироваться такими понятиями, как долг, подчинение, верность, альтруизм и самопожертвование. Наши убеждения были сформированы под влиянием родителей, религии, господствующих взглядов в обществе, средств массовой информации и близких людей. Нередко наши убеждения о долге и обязательствах разумны, на них строится этический и моральный фундамент нашей жизни. Но слишком часто попытки уравновесить обязательства по отношению к самому себе и чувство обязанности по отношению к другим людям оканчиваются неудачей. Мы жертвуем собой ради долга. Эмоциональные насильники не колеблясь подвергают испытанию наши ценности, повторяя, как много они сделали для своих жертв и как многим эти жертвы им обязаны. Они могут даже использовать подкрепляющие факторы, взятые из религии или социальных традиций, чтобы подчеркнуть, в каком долгу находится объект шантажа.

 

• Хорошая дочь должна проводить свободное время со своей матерью.

• Я из сил выбиваюсь, зарабатывая деньги для семьи, а ты не можешь встретить меня, когда я прихожу с работы.

• Уважай отца своего (и подчиняйся ему!).

• Начальник всегда прав.

 

Убеждая, что наша обязанность — сделать то, что они просят, ЭН выходят далеко за пределы нормальных компромиссных отношений. Это особенно приводит нас в замешательство, если ЭН был к нам великодушен. Но любовь и желание давать заменяются обязанностью и принудительно навязанным чувством долга.

Большинству из нас очень трудно определить границы — где начинаются и где кончаются наши обязательства. И когда чувство ответственности становится сильнее самоуважения и заботы о себе, ЭН начинают этим пользоваться. Некоторые ЭН оказывают партнерам услуги, которые, больше похожи на долгосрочный заем, чем на подарок. Партнеру приходится выплачивать свой долг по частям — с процентами, — но он никак не может выплатить его полностью.

 

Вина — важная составная часть чувствующей, ответственной личности. Это инструмент сознания, который в чистой, неискаженной форме регистрирует ощущение дискомфорта и угрызений совести, если нарушаются личные или общественные этические нормы. К сожалению, чувству вины всегда можно доверяться.

При навязанной вине раскаяние не связано с определением и коррекцией наносящего ущерб поведения. Этот тип вины, который служит одной из главных составляющих «тумана» ЭН, насыщен самопорицаниями, самообвинениями и парализующим волю самобичеванием.

 

Процесс, который вызывает навязанная вина, выглядит следующим образом:

1. Я действую.

2. Другой человек обижается.

3. Я беру на себя всю ответственность за эту обиду, независимо от того, имел ли мой поступок отношение к ней или нет.

4. Я ощущаю вину.

5. Для ее возмещения я сделаю все, что угодно, лишь бы облегчить это чувство.

 

Навязанная вина может не иметь ничего общего с причинением ущерба, но напрямую связана с верой в причинение вреда. ЭН подталкивает партнера принять на себя ответственность за его жалобы и несчастья. В результате мы чувствуем ответственность за боль ЭН и верим, когда он говорит, что, отказываясь уступать, мы усугубляем его страдания.

Один из самых эффективных способов навязать вину — упреки, то есть активное приписывание собственных обид или проблем своим жертвам.

Поскольку система вины подает сигнал тревоги, заставляя спрашивать себя: «Не навредил ли я кому-то?», большинство людей ощущают угрызения совести, когда их прямо обвиняют в нанесении ущерба, и не важно, виноваты ли они в действительности.

Вина — это нейтронная бомба ЭН. Она оставляет нетронутыми отношения, но разрушает доверие и близость, которые питают наше желание сохранить эти отношения.

Как только ЭН замечает, что может воспользоваться виной партнера, вопрос времени становится для него непринципиальным. Если нет недавних случаев, которые можно использовать для перекладывания вины и упреков, подойдут и прошлые. Для него не существует полного искупления вины. Объекты эмоционального насильника обнаруживают, что для них не существует закона об исковой давности, не существует момента, после которого о давнем «преступлении» — реальном или воображаемом — можно позабыть.

 

Нередко объект эмоционального насилия сам становится таким же насильником

Очень редко эмоциональное насилие является полностью односторонним. Во взаимных отношениях два человека меняются ролями, поочередно становясь то насильником, то объектом насилия. Мы можем быть объектом насилия в одних отношениях и превратиться в насильника в других. Например, если начальник на работе использует эмоциональное насилие, то раздражение и обида, которые вы почувствуете, но не сможете выразить, станут причиной того, что вы будете использовать ту же тактику в отношениях с партнером или детьми, чтобы обрести чувство контроля.