ФОТОГРАФИЯ
НОЧЬ
Так вот, когда я смотрю на него, здесь у меня и начинает щемить и ломить не только сердце. Дух зашибает и голова кружится, как только подумаю, что не дай Бог...
- Спи, давай, - ворчу я на сына, и показываю ладошки лодочкой возле щеки. Он притворяется, что спит, но веки трепещут и сквозь щёлочки блещут озорные маслинки.
Атласные ладошки и пухлые молочные губы. И запах карамели и молока, и чистой детской одежды. Наяву.
Деточка...
24.05.06.
Какая она? Звёзды… Да нет, не то... Не в звёздах дело…
Спокойствие. Во всём. Тишина. Звёзды. Да, конечно, звёзды. Огонь костра. Сигарета тает в ладони. Курю…
Всё вокруг дышит покоем. Но почему-то скрежещут тревожные сверчки. Они запрятаны глубоко внутрь, заперты на тысячи засовов за тысячей толстых дверей. И всё равно их голоса слышны явственно. Они тонкими, мерцающими импульсами режут душу. Я встряхиваю головой – надо унять эти тревожные голоса.
Мысли отчётливы. Их можно пить, настолько они материальны. Сижу, глотаю коктейль воспоминаний… Курю… Сквозь спазмы… В ту ночь я тоже вот так сидел с сигаретой в ладони, и так же скреблись на сердце… Спазм… Н-д-да-а-а….
А потом разверзлась Бездна, и мы прыгнули в неё… Со всеми своими надеждами, сверчками, недождавшимися девчонками. Прыгнули. Потому что не видели других путей, потому что сделаны были не то, чтобы из другого теста, - нет! Мы вообще не из теста были сделаны. Но всё равно сгорели… Спазм… Бросить, что ли курить?..
Ночь… Сколько их было, сколько их ещё будет в моей жизни. Но эта – навсегда…
Жаль, я не художник и не скульптор, я бы написал картину. Я бы сделал памятник… Но я – просто отец троих детей, и не вышло в моей жизни ничего особенного. Миллионы таких же мирно ходят городами. В обычной толпе я неотличим. Если в глаза не смотреть…
Там навсегда – НОЧЬ… И не звёзды в ней мерцают – огоньки последних сигарет. Галактики и млечные дороги тающих огоньков.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ…
Зима 2007 год.
Вот, что я раскопал в груде старых снимков! Сколько же мне тогда было лет? Не больше четырёх. У меня защемило сердце. Вот стоит мальчонка и не знает, что через двадцать лет враги оценят его голову в двенадцать тысяч долларов. Сумма огромная, просто космическая для тех мест, где будет объявлена эта премия.
А ещё через несколько лет жена бросит ему в лицо:
- Да что у тебя есть? Что ты можешь дать мне?
И будет он стоять. Молча. Понимая правоту своей жены. И не разверзнется ни под кем земля. И не спустится ангел с небес, чтобы заступиться.
Детство. Ничего хорошего со мной не произошло в тот период, который принято называть «нежный возраст». Я не люблю вспоминать это время. Ни за какие коврижки я бы не хотел снова стать маленьким. Мои родственники не любили меня. Я был приёмышем. В четырнадцать лет меня выставили на улицу.
И пошло, и поехало.
Такая жизнь.
Не спрашивайте меня, в чём тут Божий Промысел!
Как жаль, что у меня совершенно нет военных фотографий. Съёмка была запрещена и приравнивалась к статье о разглашении. Вторая причина – мне совсем не хотелось собирать компромат на самого себя. Ну, и в-третьих, какой-то балбес из сослуживцев засадил мне в голову офигенную кукушку насчёт того, что фотографироваться – дурная примета, мол что-то там убывает от этого. Не то карма, не то ещё какая хрень?
В итоге я остался без картинок памяти о самых счастливых днях своей жизни. Некоторые имена и фамилии, и лица стёрлись. И продолжают стираться. Например, мне уже никак не вспомнить каким был Костя Виноград…
И ещё одна мысль будоражит моё воображение: может быть, я когда-нибудь смогу побывать в тех местах, где мы воевали.
Меня физически тянет туда. Там осталась моя душа. Там всё было по-настоящему. Там остались мои лучшие годы. Как в надёжном тайнике. Навсегда.
Всё… теперь окончательно всё.
Титры.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------