ЛЕГИОНЕР
МАМА
СУДЬБА
ЭЛЕГИЯ
АЛЁКА
СМЕХ И СЛЁЗЫ
…А вечером пришли две вертушки. Сразу к госпиталю. Группа попала в замес. Трупы. Ребята сидят над ними, говорят что-то. Лица усталые, злые. Руки в крови. Слёзы. Текут самотёком. Не от кого их прятать.
Молодые ребята. Пацаны ещё. Такие дела.
Не видать конца этой войне. Но мы здесь будем до победы. И тогда мы отпразднуем. По настоящему.
Спросите, почему «СМЕХ И СЛЁЗЫ»? Да потому, что ржали сегодня целый день. В «слона» играли. Такой хороший день…
Был…
Вот так и получается, что смех всегда к слезам.
По крайней мере, здесь.
-- Ал-лё! – летит в эфир голос питерского паренька. Это его фирменное «ал-лё!» и стало его кличкой. Алёка – корректировщик. Специфический ангел эфира. У него великолепный глазомер, и он всегда безошибочно работает. С филигранной точностью. Он – самый лучший корректировщик во всей необозримой Африке. Связь без проблем – это его девиз. Спец по радиоделу, он постоянно что-то ковыряет в своей рации, что-то чинит, модернизирует. Я не помню случая, что бы он когда-нибудь подвел. В самый ответственный момент у него всё работает, как часы. Лихой парнишка. Надежен в жизни и в бою.
И вот он пропал, оставив зияющую дыру в эфире и в наших сердцах. Конечно, его искали. И вертушка не снималась до самого пикового момента. Чудом ушли ребята из-под самого носа у французских легионеров. Но Алёки они так и не нашли. Куда он мог деться? Скорее всего, он был ранен и не мог дать знать о себе. Может, когда его искали, он лежал где-то поблизости, в зарослях, по которым шарили «французы»? кто знает?
На следующий день в квадрат отправилась группа. Но поиски не дали результата. Вообще никаких следов. Мистика. И вдруг, через двое суток - знакомый голос в эфире отбил координаты! И замолчал. Больше эфиров не было. По указанному «адресу» тут же была отправлена вертушка с ребятами, но они нашли лишь рацию, да окровавленное рваньё. И никаких следов! Разум отказывается верить в реальность происходящего. Так не бывает. Раз есть кровь, должен быть и след.
-- Значит, плохо смотрели! – кричал КЭП. Но и он понимал, что смотрели-то как раз очень хорошо. Ребята всё тщательно облазили, и по кругу обежали, и местных протрясли. Ничего. То есть вообще НИЧЕГО! Более таинственной пропажи не припомнит весь белый свет.
Пропал без вести. Не слова, а раскалённый прут, втыкаемый в сердце. Тёмная сторона войны. И полетит теперь в белые ленинградские ночи серый четырёхугольник. И придавит он тяжелей любой горы. Сгорбит он Алёкиных стариков. Поселит в их глазах вечную печаль. Не будет им теперь покоя. До самой смерти будут ждать своего сына. А где он? Мы не знаем. И с той стороны никаких данных…
Ребята, волею судеб оказавшиеся на тёмной стороне войны, мы ждём и помним. Мы надеемся.
И да свершится чудо!
От чего я устал:
От папуасов. От джунглей. Устал жрать всякую дрянь. Устал от постоянных накачек от командования. Задолбался я выживать. И от ответственности. В нашем весёлом батальоне трудно сохранять численность.
Я никогда не видел лиц родственников, когда им вручают «по скорбной обязанности». И никогда не хотел бы их видеть. Там, в Союзе, есть немало людей заочно ненавидящих меня и таких, как я и мне подобных и т.д. и т.п. Они считают, что их дети гибнут безо всякого смысла, без цели. Что им можно ответить? Пусть приезжают сюда и занимают освободившееся место в строю. Тогда и объяснять ничего не надо будет. До всего сами дойдут. И очень быстро. А так…
Нечего молить бога, чтобы он спас и сохранил ваше чадо. А у других что? Не такие же дорогие детишки? Значит, пусть другие мрут, мне всё равно, лишь бы меня это не касалось? Да вы молитесь, чтобы вообще ВСЁ ЭТО закончилось! Вот о чём надо просить у господа бога!
Как я устал. Но пахать буду. Возможно, я когда-нибудь отдохну и буду жить в мире с людьми и с тем же даже богом, как знать? Во всяком случае я на это очень сильно надеюсь.
Мне бы выспаться. Но это из области фантастики. Кто мне даст дрыхнуть? Да я и сам не смогу. Привык мало спать.
Сны приносят силы. Там, во снах я переживаю сотни красивых, не моих жизней. Но бывают и другие, злые и жуткие сны. Страшнее действительности могут быть только сны. После них липкий пот, красные глаза и свинцовая усталость.
Мысль: усталость канцерогенна. Сначала ты её не замечаешь, но со временем она накапливается и начинает отравлять даже светлые и счастливые моменты жизни. Наверное я все деньги, что здесь заработаю, ухлопаю на отдых. Залезу в какую-нибудь глухую деревеньку. Буду спать, в лес ходить… в баньку… заведу себе зазнобу. И ещё…
А что ещё, не знаю. Забыл я гражданскую жизнь.
Всё, пора заканчивать. Завтра в работу, а пока – на боковую. Отрабатывать взаимодействие щеки с подушкой. С подушкой… Вот, что я бы ещё хотел попробовать: мордой – в чистое бельё!
Класс!
Об этом парне нужно поговорить отдельно. В нашем батальоне он появился не случайно. Он здесь на своём месте. Спец класса эксперт. У него семь ранений, но он в строю. Да ещё как!
И вот, на днях мы узнаём новость, ошеломившую нас: он не продлевает контракт! Одним специалистом меньше. Это – как остаться без руки.
И что же происходит в день дембеля? Наш суперспециалист рвёт растяжку. Самую тупую в мире, поставленную самым дебильным папуасом растяжку, которую и новичок обнаружит безо всякого труда даже в пьяном угаре!
Дальше – больше. Левая нога – на ампутацию. Правую немного поранило, но не опасно. Есть ещё небольшая царапина на локте. И всё! Нигде больше ни дыры, ни царапины. Если кто не понимает, какое везение подпёрло этому товарищу, объясняю: попробуйте во время газовой атаки снять противогаз и закурить. Если при этом вы заработаете только пневмонию, поймёте, о какой удаче идёт речь.
Но самое интересное ждало впереди. Через несколько лет я оказался в Союзе. Списанный подчистую, я искал себе применения в новой для меня жизни. И Судьба столкнула меня с ним в одном автобусе. Позабыв о делах, мы поехали ко мне домой, и там он рассказал мне такое!..
Царапина на локте, та самая пустяковая царапина, на которую и внимания обращать не стоило, вышла боком. В результате шести операций удалось спасти только короткий обрубок у самого плеча.
Но даже и в таком виде он оказался не лишним в этом мире. В него влюбляется девчонка. Она помогает ему трудоустроиться. Причём нехило. В какую-то компьютерную контору. С очень приличным окладом. Через короткое время он покупает квартиру, дарит невесте машину, заказывает шикарную свадьбу.
Но за день до регистрации происходит катастрофа. Они едут на частнике домой. Ночью, на пустынном перекрёстке попадают в жуткий замес. В их машину со всего маху влетает КамАЗ. Погибают все. Кроме Игоря, сидевшего на заднем сидении. У него несколько ссадин от осколков стекла и пару безобидных синяков. И всё!
Держится бодрячком. Сказал:
- Серёга, давай к нам.
Он ещё чего-то говорил, а я сидел и смотрел в его глаза…
Лучше бы вам туда не заглядывать.
Да это не Судьба, а Блядь какая-то!
Где ты сейчас? Не интересно ли тебе, что произошло с тем плодом, который ты девять месяцев носила под сердцем?
Однажды ты пустила меня в плавание по реке жизни, как берестяной кораблик.
И забыла о нём.
А я поплыл от тебя, с каждой секундой увеличивая пропасть между нами. Крошечный, слепой и голодный. Такой маленький, и уже капитан. Описанный и заплаканный.
Из какого огнеупорного кирпича, мама, изготовлено твоё лёгкое сердце?
И каждый день целые армады таких берестяных корабликов прибиваются к неласковым берегам детских домов. Откуда, словно из магазина красивых игрушек нас разбирают счастливые мачехи.
Мы – маленькие капитаны. С ликом Каина!
Спасибо, мама, что ты дала мне жизнь!
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Там, на войне, среди нас было много детдомовцев. Уж не знаю, почему, но это так. Мне запомнились последние слова одного из них:
- На кой хрен всё это было нужно… мама?.. – и сразу же отправился в АД. С корабля, так сказать, на бал. Ждать встречи с родительницей.
Интересно, что поделывала его мать в тот самый момент, когда пуля перебила позвоночник её брошенному чаду? Надеюсь, что не минет. Уж это было бы чересчур!
Хотя, жизнь и не такое преподносит.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Мы взяли его в бою. Оглушённый, он сидел на палубе вертушки. У нас в ногах. Рядовой. Но, судя по тому, как он рубился, до капрала ему было недалеко. Всё головой встряхивал. И вдруг выдал:
- Блядь!.. Ёбаный стос!..
Русский! Я дал знак Силычу. Он снял наручники.
- Встать!
Он повиновался.
- Изменнику Родины – смерть! – все согласно кивнули. Я подхватил его за горло и подтолкнул к «выходу».
- Как звали-то?
- Андрей… Бесчастный…
- Бывай, Андрюха, - я вытолкнул его с борта.
Мы летели над джунглями с тяжёлыми сердцами.
Бесчастный… Полтора года назад пропал артиллерист. Без вести.
Пусть так и остаётся.