Аграрное развитие в России (IX-начало ХХ вв.)

Литература

 

1. Административно-территориальное устройство России. IX–XX вв. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.

2. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801–1917 гг.: В 4 т. Т. 1. / Отв. составитель Д. И. Раскин – СПб.: Наука, 2000.

3. Ерошкин Н. П. Министерства России первой половины XIX в. – М., 1980.

4. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты. Первая половина ХIХ в.-М.,1981.

5. Зайнчковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России ХIХ в.-М.,1978.

6. Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской импе-рии: В 2 т. / Под общ ред. В. В. Черкесова. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001.

7. Реформы в России ХVI-ХХ вв.-М.,1990.

8. Сперанский М.М. Проекты и записки.-М.,1961.

9. Троицкий И. III отделение при Николае I. – Л., 1990.

10. Шепелев Л. Е. Чиновный мир России. XVIII – начало XX вв. – СПб.: Искусство – СПб, 1999.

 

 

Время возникновения феодального землевладения в Древней Руси остается спорным вопросом. Проблема зарождения феодального строя на Руси была поднята в советской историографии в конце 1920-х годов (Греков Б.Д., Юшков С.В.). В последствии эти проблемы решались в работах Б.А.Рыбакова, Л.В.Черепнина, М.Б.Свердлова, И.Я. Фроянова и др.(1) Некоторые авторы относят появление феодального землевладения в Древней Руси к IX-Х вв., большинство же полагает, что оно возникло несколько позднее во второй половине XI – перв. пол. XII вв., когда образуется феодальная вотчина.(2)

В IX – перв. пол. XI вв. князья собирали дань со свободных общинников во время полюдья, когда князь со своей дружиной объезжал подвластные территории. Первоначально размер дани не был фиксированным, что привело к гибели Игоря в столкновении с древлянами. Фроянов И.Я., считая, что в древнерусском государстве не были развиты феодальные отношения, рассматривает дань как военную контрибуцию, взимаемую киевскими князьями с покоренных племен. Несмотря на уточнения генезиса феодального землевладения в Древней Руси, большинство авторов признают Киевскую Русь раннефеодальным государством. К XI веку были известны княжеское (домениальное) боярское, церковное землевладение, основанное на присвоении прибавочного продукта. Господствующей формой феодальной собственности в XI-XII вв. оставалась государственная, с обложением данью сельского населения (свободных общинников).(3)

В XI-XII вв. идет колонизация Северо-Восточной Руси. Колонизационный поток славян в этот период, как отмечает Н.И.Павленко, был вызван рядом причин: половецкой опасностью, экстенсивной системой земледелия, которая, время от времени, создавала относительную перенаселенность. В качестве причины, возможно, выступала боярская эксплуатация: оседание дружины на землю, создание боярских сел-вотчин ухудшало положение крестьянства. Ответом на усиление эксплуатации и мог явиться уход крестьянского населения в Северо-Восточную Русь. (4)

По мнению В.Т. Чунтулова, одним из негативных экономических последствий монгольского вторжения было вынужденное перемещение центра русского земледелия с благоприятных южных районов (Приднепровья), в менее благоприятные в природном отношении северо-восточные районы (в Волго-Окское междуречье). В результате пашенное земледелие в XIV-XV вв. продвигается далеко на север. Подсечная и переложная системы земледелия постепенно начинают вытесняться двупольем, затем трехпольем. Переход на новую систему земледелия способствовал повышению урожайности, но не более чем сам-четыре (т.е. сбор превосходил посеянное в 4 раза). (5)

А.А.Зимин считает, что трехполье достигло первых успехов только на рубеже XV-XVI вв. главным образом в густонаселенных районах Северо-Восточной Руси. Феодальное землевладение на рубеже XV-XVI вв. было представлено в основном: светским, церковно-монастырским, дворцовым и черносошным. Судьбы крупного светского землевладения, по мнению автора, были противоречивы. С одной стороны боярские латифундии постоянно дробились, а с начала XVI в. были ликвидированы податные привилегии светских феодалов, а с другой – начал расти слой новых землевладельцев, чьи владения носили условный характер. Особой формой феодального землевладения было владение черносошных или государственных крестьян. Верховным собственником этих земель считался великий князь, но крестьяне обладали определенным правом распоряжаться землей: могли продавать, менять, завещать землю, но при условии, что она не выйдет из тягла.(6)

Развитие феодального землевладения и складывание общерусского государства в конце XV – начале XVI вв. способствовали усилению эксплуатации крестьянства: время развития ренты продуктами, и переход от оброчной системы к барщиной. Существовавшее ранее право крестьян покидать своего владельца только в течение двух недель в году стало общегосударственной нормой в Судебнике 1497 г. Судебник вместо разных сроков в разных землях установил единый срок для крестьян всей страны: неделя до Юрьева дня осеннего (26 ноября) и неделя после. Это было первое общегосударственное ограничение крестьянской свободы. Конец ноября – время удобное и для крестьянина и для землевладельца: когда был собран урожай и устанавливался санный путь.(7)

Результатом опричнины (1565-1572 гг.), Ливонской войны (1558-1583) и др. событий был хозяйственный кризис. Центральные северо-западные районы были опустошены. Многие села и деревни были заброшены, пустовала пашня. Крестьяне умирали от голода, эпидемий, на полях сражений; бежали из разоренных мест на окраины; на юг (в районы Орла, Тулы, Курска и др.), в Среднее Поволжье, в Приуралье, в Западную Сибирь. Правительство Ивана IV Грозного выход из кризиса нашло в административных мерах – в усилении крепостничества. Впервые 1581 год был объявлен заповедным – в этот год отменялся Юрьев день и запрещался переход крестьян от одного землевладельца к другому. Заповедными оставались и последующие годы. Не вполне ясно распространялся ли указ на все территории, подтверждался или нет ежегодно, вводился навсегда или до особого указа, но так или иначе закон означал важную меру по пути оформления крепостного права в России.

Следующим шагом прикрепления крестьян к земле был указ об «урочных летах» правительства Б. Годунова в 1597 г. Право крестьянского перехода, по мнению Н.И. Павленко служило своеобразным регулятором уровня эксплуатации.(8) Крепостное право получило окончательное оформление в Соборном уложении 1649 г.

В первой половине XVII века происходил процесс восстановления сельского хозяйства. Малопроизводительный труд крестьянина обусловливался: неблагоприятными природно-климатическими условиями, рутинными орудиями труда, а также отсутствием заинтересованности в результатах своего труда. Поэтому восстановительный период занял три десятилетия с 20-х – по 50-е гг. XVII века.

Со второй половины XVII века наблюдается активное заселение к югу от Белгородской черты, Среднего Поволжья, Сибири. Главной причиной роста сельскохозяйственного производства являлось освоение новых земель. Экстенсивный путь развития обеспечивал увеличение сбора зерна: так если в Нечерноземной зоне урожай составлял «сам» 2-3, то на юге – в Черноземной в среднем в два раза больше. В этот период формируются районы производства товарного зерна: Среднее Поволжье, Черноземный центр, плодородные земли Ополья в районе Вологды. Но в основном как крестьянское, так и помещичье хозяйства сохраняли натуральный характер.

Расширение сословных прав и привилегий дворянства (отмена местничества, пожалования черных и дворцовых земель) сопровождалось усилением бесправия крестьян. Сельское население страны в XVII в. в основном делилось на две категории: владельческих и черносошных. К первым относились крестьяне светских и духовных феодалов. Владения данной категории землевладельцев, как правило, были разбросаны по многим уездам, расположенным в разных природно-климатических зонах. Так у боярина Б. И. Морозова в 19 уездах, боярина Н. И. Романова в 16, у стольника средней руки помещика А. И. Безобразова в 11 уездах, а Троице-Сергиевой лавры в 40 уездах. Это позволяло собственнику разнообразить содержание продуктового оброка.(9)

Особую категорию сельского населения составляли черносошные крестьяне. На протяжении XVII века государственные земли подвергались раздаче и расхищению. Основное отличие черносошных крестьян в том, что она располагали правом отчуждения земли: продажи, заклада, передаче по наследству и имели личную свободу. Кроме того, черносошные крестьяне в сборе государственных повинностей подчинялись общине с мирским сходом и выборными должностными лицами: старостой и сотским. Мир был связан круговой порукой, что затрудняло выход из него, но он же боролся со злоупотреблениями чиновников.(10)

В XVIII веке произошли определенные изменения в аграрной сфере страны. В первой половине столетия черноземная зона страны становится центром земледелия. Широкое распространение получает: трехпольная система, применение плуга, органических удобрений, расширяется набор зерновых и технических культур, поощрялось разведение новых пород скота (холмогорская порода молочных коров, овцеводства и коневодства) в помещичьих хозяйствах. Крестьянское хозяйство несло обременительные повинности и. в основной своей массе, было не в состоянии выйти за пределы простого воспроизводства.

Некоторый прогресс в сельскохозяйственном производстве был достигнут за счет усиления эксплуатации, особенно крепостного крестьянства. Развитие товарных отношений, особенно хлебного рынка, способствовало увеличению феодальных повинностей. В это время еще не сложилось четкого разграничения районов на барщинные и оброчные. В северных и северо-восточных районах страны преобладала оброчная система, в центральных районах – барщина.

Основными потребителями продуктов сельскохозяйственного производства были: винокурение (использовавшее излишки зерна), легкая промышленность (повысился спрос на технические культуры и шерсть).

Вторая половина XVIII века характеризуется началом процессов разложения феодально-крепостнических отношений. Россия оставалась аграрной страной с господствующими феодально-крепостническими порядками, как и в предшествующий период. Но в рамках сложившейся аграрной экономической системы происходили изменения. Раздвинулись границы империи за счет включения в ее состав Белоруссии, Правобережной Украины, Северного Причерноморья, Приазовья, Крыма и земель между Бугом и Днестром. Численность населения в 1796 г составляла 36 млн. человек, вместо 18 млн. в 1747 году, а удельный вес горожан оставался низким – 4,1%. (11)

Новые плодородные земли включались в хозяйственный оборот. Помещикам, соглашавшимся переселять своих крепостных в Северное Причерноморье, правительство выделяло участки в 1500-12000 десятин. В целях заселения края землю в размере 60 десятин могли получить все желающие за исключением крепостных: государственные крестьяне, иностранные колонисты, солдаты. В конце XVIII века Новороссия стала производить товарное зерно, шедшее на экспорт.

В первой половине XIX века основой экономики России оставалось сельское хозяйство. Городское население росло медленно и составляло 6% от всего количества. По подсчетам М.Н. Покровского вывоз пшеницы из России с 1801 по 1860 гг. вырос в 4 раза и составлял почти 95 млн. пудов в год.(12) Но если обратиться к данным, характеризующим вывоз североамериканского и русского зерна на западноевропейский рынок, то они говорят следующее: в 30-е гг. XIX века объем вывоза русского зерна в Европу был на 186% больше объема вывоза североамериканского, а в 40-е гг. – на 48%. В связи с этим Б. Т. Литвак отмечает: в конкуренции с хлебом свободного американского фермера, русский хлеб стремительно сдавал позиции.(13) Кризис крепостного хозяйства, начавшийся во второй половине XVIII века, в данный период зашел в тупик. За первые 60 лет XIX века урожайность зерновых в стране оставалась на одном уровне (сам 3,5-3,6), в то же время в 45 губерниях Европейской России посевные площади под зерновые увеличились с 38 млн. до 58 млн. дес., а сбор зерновых в середине XIX века составлял около 2 млрд. пудов. Рост зерновых был достигнут не за счет повышения урожайности, а за счет увеличения запашки земель в черноземной полосе(14) резервы которого как отмечают Н.А. Миненко и А.Ю. Шаламов были исчерпаны к середине века. Основная масса помещичьих имений представляла собой примитивные экстенсивные хозяйства с рутинной техникой. И лишь в некоторых имениях (прежде всего в Прибалтике и на Украине) получает развитие интенсивное земледелие: внедрение более современной системы полеводства, применение химических удобрений. Однако такие поместья составляли всего лишь 3% от общего числа помещичьих имений.

К 1858 г помещичьи крестьяне составляли более 23 млн. человек обоего пола – примерно 2/3 населения России. Основная масса дворян единственным средством повышения производительности и товарности сельского хозяйства видели усиление эксплуатации своих крестьян. В помещичьих хозяйствах Украины, Литвы, Белоруссии, Черноземного центра, Северо-Запада и Поволжья преобладала отработочная рента. Продолжительность барщины доходила до 4-6 дней в неделю. Количество оброчников в промышленных районах Европейской части России (Центральный промышленный, Север) среди крепостных доходило до 80%.

Росла эксплуатация государственных крестьян (около 19 млн.) Как указывает И.А. Федосов, положение этой категории было несколько лучше. Они принадлежали казне и официально считались «свободными сельскими обывателями». Считаясь свободными, они платили государству денежный оброк. Однако оброчная подать постоянно увеличивалась, а крестьянские земельные наделы сокращались (если учитывать экстенсивное ведение хозяйства). Так в первой половине XIX века, нормы крестьянских наделов устанавливались в размере 8 десятин в многоземельных губерниях. Фактически государственные крестьяне владели значительно меньшим количеством земли. По данным, приведенным И.А. Федосовым, в начале 40-х гг. XIX века из 43 губерний, в которых находились государственные крестьяне, только в 7-ми из них надел превышал 8 десятин; в 30-ти – ниже 5 десятин; в 13-ти – от 1 до 3 десятин на душу мужского пола.(15)

Удельные крестьяне составляли 1,7 млн. человек обоего пола, находились в 27 губерниях России, причем больше половины сосредотачивалась в двух поволжских губерниях: Самарской и Симбирской. Удельные крестьяне платили оброк, размеры которого с 1797- по 1858 гг. выросли в 3 раза. Помимо этого удельные крестьяне несли и другие денежные и натуральные повинности.

Кризис феодально-крепостнической системы характеризует и социальное расслоение деревни. Однако темпы и глубина расслоения крестьян в первой половине XIX века были не велики.(16)

Несмотря на определенные успехи в социально-экономическом развитии страны к середине XIX века:

- нищета основной части населения сужала внутренний рынок;

- помещичье хозяйство деградировало: (в 50-х гг. по сравнению с 40-ми чистые сборы хлеба и картофеля на душу населения у помещичьих крестьян снизились в Северо-Западном районе на 8%, в Центрально-Черноземном – на 16%, в Западном – на 22%, в Юго-Западном – на 30%). (17) В первые десятилетия после отмены крепостного права, по мнению С.Г. Пушкарева, экономическое положение освобожденного крестьянства ухудшилось. Главной причиной понижения уровня крестьянского благосостояния, считает автор, была низкая урожайность на крестьянских полях (30-35 пудов с десятины, в то время как в культурных хозяйствах она составляла 100-120 пудов). Поземельно-передельная община, с ее дроблением наделов на полосы, с принудительным трехпольным севооборотом, тормозили технический прогресс в основной отрасли экономики, поэтому урожайность крестьянских полей оставалась стабильно низкой.(18)

Правительство Александра III предприняло ряд мер для улучшения экономического положения крестьян. В 1881 г были понижены выкупные платежи с крестьянских надельных земель, в 1882 был учрежден Крестьянский поземельный банк, призванный помогать крестьянам и крестьянским обществам покупать частновладельческие земли, в 1883-1885 гг. – сначала понижена, а потом отменена подушная подать, в 1889 г. – изданы правила о порядке переселения малоземельных крестьян за Урал. Все эти меры, полезные сами по себе не привели к желаемым результатам.(19) На рубеже XIX-XX вв. общий облик страны по прежнему определяло сельское хозяйство, которое давало почти половину национального дохода и охватывало 78% всего населения (по данным переписи 1897 г).

К концу XIX века «оскудение центра» (т.е. кризис сельского хозяйства) подтолкнуло правительство Николая II на более действенные меры в решении крестьянского вопроса. Так в 1902 году было учреждено «Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности» под предводительством министра финансов С.Ю. Витте.

На местах были учреждены губернские и уездные комитеты о нуждах сельскохозяйственной промышленности (всего около 600 комитетов); комитеты работали до 1905 года. Хотя они не дали никаких практических результатов, зато собрали огромнейший фактический материал о реальном состоянии дел в сельском хозяйстве России.(20)

Хотя заметного улучшения благосостояния основной части крестьян на рубеже XIX-XX вв. не наблюдалось, необходимо отметить другую сторону аграрного вопроса: к началу XX века произошло перераспределение земельных угодий в пользу крестьянского владения. По данным С.Г. Пушкарева в 1905 г. землевладение в 50-ти губерниях Европейской России представляло следующую картину: из 395 млн. десятин земли 155 млн. десятин принадлежало казне и «учреждениям» (уделам, церкви, монастырям); 165 млн. десятин принадлежало крестьянам (крестьянские надельные земли), 14,5 млн. десятин – считались казачьими; частновладельческие земли занимали 53 млн. десятин земли. При этом необходимо иметь в виду, что казенные земли в данный период – это в основном земли северной части России, малопригодные для земледелия (пригодные для земледелия участки были отданы в «наделы» государственным крестьянам).(21)

Основным производителем хлеба в этот период становится крестьянское хозяйство, дававшее 88% валового сбора зерна и около 50% товарного хлеба, причем зажиточное крестьянство, составлявшее 1/6 всех дворов, производило 38% валового сбора и 34% товарного хлеба.(22) Правительство Столыпина П.А., отвергая принцип принудительного отчуждения частновладельческих земель, осознавало необходимость серьезных мер для подъема крестьянского благосостояния, без которого дальнейший рост сельского хозяйства был бы практически невозможен. Оно предприняло ряд мер для увеличения крестьянских наделов: с 1911 года началось осуществления «землеустроительных» мероприятий, которые были приостановлены войной 1914 года, а 28 июня 1917 года, когда в коалиционное Временное правительство на пост министра земледелия был назначен председатель партии эсеров В.М. Чернов, а министром председателем А.Ф. Керенский (в партию эсеров он вступил в марте 1917 г) было подписано постановление, официально останавливающее земельную реформу.(23)

По мнению Л. Панова объективная оценка столыпинской реформе еще не дана, т.к. не изучены достаточно полно, слабо проанализированы и обобщены теоретические основы в рамках, которых осуществлялась реформа. В начале XX века в стране складывались две противоположные модели разрешения вопроса о земле: левые партии под влиянием марксистских идей настаивали на национализации; правительство свою задачу видело в наделении крестьян землей при сохранении системы помещичьего землевладения.

Взгляды П.А. Столыпина на частную собственность нашли отражение в письме к Л.Н. Толстому: «Вы считаете злом то, что я считаю благом для России. Мне кажется, что отсутствие собственности на землю у крестьян и создает наше неустройство. Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты, как-то: чувство голода, половое чувство и т.п., и одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности. Искусственное в этом отношении оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности ведет ко многому дурному и, главное, к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабства…

Смешно говорить людям о свободе и свободных, сначала доведите их уровень благосостояния до той, по крайней мере, наименьшей грани, где минимальное довольство делает человека свободным.(24)

Главным направлением аграрной политики П.А. Столыпин считал освобождение крестьян от общинной зависимость и укрепление наделов в личную собственность. Авторы Корелин А.П. и Шацилло К.Ф. отмечают, что столыпинская реформа не ограничивалась узкой задачей модернизации крестьянского хозяйства, а была многоцелевым комплексным мероприятием и в отличие от С.Ю. Витте у П.А. Столыпина на первом плане при её разработке и реализации стояли социально-политические цели: создание из зажиточных крестьян – собственников крепкой консервативной опоры власти.(25)

Представляя указ 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования» на рассмотрение Думы Столыпин подчеркнул ее политический характер – крепкий собственник в деревне необходим «для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, для создания преграды развитию революционного движения».(26)

После 9 ноября 1906 г. – Указа о начале земельной реформы, как считает Л.Панов, ставка правительства была сделана на покупку крестьянами земель через государственные банки, которым были переданы удельные и кабинетские земли, на новых местах переселения, прежде всего за Уралом. В этот период, по мнению К. Кофода, явно недооценивались землеустроительные работы: разверстание земель и ликвидация чересполосицы общинных земель. Поэтому Л. Панов закон от 29 мая 1911 г «О землеустройстве» называет «вторым дыханием» аграрной реформы. (27)

Закон «О землеустройстве» обеспечивал правовую поддержку реформы и позволял передавать крестьянам землю в собственность после ее разверстания, что в свою очередь вызвало резкое увеличение числа желающих разверстать общинные земли. Это обстоятельство намного превышало возможности землеустроительных комиссий (если иметь в виду, что темпы роста работ по землеустройству в 1912-1914 гг. составляли в среднем 190 тыс. дворов в год, а заявлений за эти же годы было подано 3116).(28) И, тем не менее, из общины за 1905-1917 гг. (по данным А.П. Корелина и К.Ф. Шацилло) вышло чуть более 3 млн. хозяев, т.е. около 1/3, по данным переписи 1905 г. или около ¼ от общей численности крестьянских хозяйств на 1916 год.(29)

По расчетам же И.В. Чернышева процесс крестьянского перехода на ведение хуторского и подворного хозяйства к началу 1911 года охватывал около 2/3 крестьянских дворов страны.(30) При этом автор учитывал и крестьянские дворы беспредельных общин, что не вполне правомерно, по мнению ряда авторов, поэтому А.М. Анфимов апеллирует к более скромной цифре – 6%.(31)

Что касается одной из целей столыпинской аграрной реформы – разрушение общины, упомянутые, выше Карелин А.П. и Шацилло К.Ф. пишут: «сколько-нибудь существенно подорвать её значение в деревне не удалось. Если в 1905 г в Европейской России насчитывалось 135 тыс. общин, то к 1917 г, по данным В.П. Данилова, в пределах современной территории России их было 110 тыс.»(32) По их мнению, сохранение общинной организации в России обуславливалось рядом факторов: влиянием сильных традиций, которые подпитывались сравнительно низким социально-экономическим уровнем развития деревни, особенностями природно-географических условий развития страны. В результате община сохранялась как гарант социальной защиты.

С точки зрения политических последствий реформа не достигла цели. Россия была на пороге двух революций.

С точки зрения социально-экономических последствий видимо стоит согласиться с И.В. Чернышевым и Л. Пановым, что, несмотря на неоднозначность оценок земельной реформы, именно благодаря ей были сняты противоречия между крестьянами и другими сословиями, а передача земли крестьянам в собственность создавала реальные условия для интенсификации крестьянского труда и всего сельского хозяйства и отвечала коренным интересам прогрессивного развития общества.(33)