Тема 9. Российская империя в XVIII веке. Правление Петра I.

Высшая знать могла беспрепятственно играть ведущую роль в римском государстве до тех пор, пока она считалась с интересами остальной элиты и в определенной мере рядовых граждан, а Рим под ее руководством шел от победы к победе. Однако постепенно углублявшиеся противоречия и слабости аристократической Римской республики подрывали основы власти и влияния этой олигархии.

Таким образом, положение многих членов сенаторского сословия было нестабильным, а его состав текучим. Простые сенаторы были тесно связаны со своими родными муниципиями и с сословием всадников из рядов которого они вышли, и куда снова могли вернуться, и одновременно находились в зависимости от самых могущественных и высокопоставленных аристократов (нобилей).

Городские жители.Города были политическими, административными и религиозными центрами для своей округи; в них были сосредоточены торговля и ремесло, но власть и влияние принадлежали не богатым торговцам и ремесленникам, как в городах-коммунах европейского Средневековья, а богатым землевладельцам, из которых выходили муниципальные сенаторы (декурионы) и магистраты

В большинстве своем римские землевладельцы из муниципиев были крестьянами, день напролет трудившимися вместе с домочадцами на своих, как правило, небольших наделах, чтобы обеспечить хотя бы минимальные средства существования себе самим и своим семьям. Римляне называли их сельским плебсом.

Таким образом, в римском государстве фактически руководящая роль принадлежала сенату, а в нем самом нескольким первым сенаторам (принцепсам) из числа самых влиятельных консуляров и цензориев. Именно это и позволяет говорить об олигархическом характере государственного строя в республиканском Риме.

Все это вместе взятое препятствовало чрезмерному сосредоточению власти в одних руках, представлявшему опасность для республиканского строя.

Когда на голосование ставились вопросы, жизненно важные для рядовых граждан, относившиеся к их домашним интересам, например, о распределении земельных наделов, установлении нормы долгового процента, даровании прав гражданства союзникам или выборах консула, под командованием которого избирателям предстояло отправиться на особенно тяжелую и опасную войну, никакое давление сверху и никакие манипуляции не приводили к желательным результатам.

Повестка дня и комиций, и конций целиком и полностью зависела от созывавших их магистратов, которые председательствовали на них, и от сената, заранее обсуждавшего вопросы, выносившиеся на утверждение комиций и принимавшего по ним предварительные решения. В отличие от греческих демократий в Риме рядовые граждане были лишены права политической инициативы.

В отличие от народных собраний в демократических греческих полисах и большие и малые комиции были плохо приспособлены для выражения воли большинства граждан.

Из-за многочисленности римских граждан и зачастую отдаленности их местожительства от Рима даже наиболее важные комиции и конции мог посещать в лучшем случае лишь каждый пятнадцатый или каждый двадцатый из них.

Самыми активными участниками комиций были граждане, проживавшие в самом Риме, но поскольку почти все они входили в четыре городские трибы, при голосовании в трибутных комициях у них было всего лишь четыре голоса против 31 у граждан, числившихся в сельских трибах. При голосовании в комициях самые отдаленные от Рима сельские трибы, как правило, были представлены немногочисленными зажиточными гражданами, которые могли себе позволить такое дорогое удовольствие как путешествие в Рим. В центуриатных комициях рядовые горожане в большинстве своем также не могли играть сколько-нибудь значительную роль из-за низкого имущественного ценза.

Рядовые участники комиций и конций не могли обсуждать выносившиеся на их рассмотрение вопросы. На комициях они только голосовали, а на конциях слушали выступления магистрата-председателя и тех высокопоставленных магистратов и сенаторов, которым он предоставлял слово. Свое мнение об их речах они могли выражать лишь аплодисментами и шиканьем. Обстоятельного обсуждения важных политических вопросов с разбором всех аргументов за и против не проводилось. Настоящие политические дебаты велись в сенате, а не на конциях. Не случайно граждане греческих демократических полисов, активно участвовавшие в политических дебатах, на сессиях народного собрания сидели, а римляне на комициях и конциях всегда стояли.

Голосование в комициях было открытым, что позволяло самым высокопоставленным и влиятельным гражданам контролировать своих клиентов и оказывать давление на остальных участников голосования. Немалые политические возможности были у магистрата-председателя, который мог отказаться представить на голосование в избирательных комициях кандидатуры неугодных ему соискателей.

В результате всех этих ограничений и по содержанию своей деятельности и по своему внешнему облику римские комиции сильно отличались от греческой экклесии. Римские солдаты, которые в военное время несли гарнизонную службу в греческих городах, оказавшись свидетелями горячих дебатов на заседаниях местных народных собраний, приходили в изумление от этого странного и непонятного им зрелища.

Некоторые современные исследователи полагают, что народное собрание в Риме вообще не играло самостоятельной роли в политике, являясь лишь объектом манипуляции со стороны мощных олигархических клик, послушным проводником чужой политической воли. Однако, как указывают их оппоненты, политическая роль комиций была неоднозначной, а конкретные результаты их голосования, как правило, непредсказуемыми.

И действительно ни одному политику победа на выборах не была заранее гарантирована. Даже самым знатным и спесивым кандидатам в магистраты приходилось пожимать на Форуме мозолистые руки будущих избирателей и просить их о содействии. Когда какой-то из них попытался пошутить над этими мозолями, спросив простого крестьянина, не служат ли ему руки для ходьбы, он в результате с треском провалился на ближайших выборах. Незнатным соискателям случалось побеждать знатных, а законопроектам, ненавистным подавляющему большинству сенаторов, становиться законами.

Магистратура.В республиканском Риме, как и в любом демократическом греческом полисе исполнительная власть принадлежала выборным должностным лицам, получавшим ее от народа, то есть от граждан, и обязанным осуществлять ее под контролем и в интересах всего гражданского коллектива. Римляне называли таких должностных лиц магистратами, а греки, как правило, архонтами. Оба этих слова означают начальник или правитель. При общем сходстве римских магистратов и греческих архонтов, между ними имелись также существенные различия.

Во II в. до н.э. должность магистрата была коллегиальной (каждый магистрат мог отменить приказ своего коллеги по должности), срочной (обычно годичной), безвозмездной и подотчетной. Нельзя было занимать несколько должностей одновременно или одну и ту же несколько лет подряд. Повторное занятие той же самой должности разрешалось лишь в виде редкого исключения. В самом Риме все магистраты находились под контролем народных трибунов, имевших право вето. В большинстве случаев свои обязанности магистраты осуществляли открыто и публично на глазах у сограждан.

Магистраты, находившиеся в Риме, принимали самые важные решения только после обсуждения их в сенате с учетом мнения большинства сенаторов. Магистраты, вершившие суд в провинциях, консультировались с высокопоставленными сотрудниками из своей когорты, а командовавшие армиями, обсуждали свои планы и решения в военном совете, главную роль в котором играли офицеры из сенаторов и всадников. Отказ от такого порядка действий мог привести в Риме к отмене принятого решения народным трибуном или коллегой по должности, а в военной обстановке он мог пройти безнаказанно, если единолично принятое решение приводило к победе, в противном же случае магистрату грозило последующее судебное разбирательство и суровый приговор.

Магистраты подразделялись на старших и младших, но поскольку все они получали свою власть непосредственно от народа, старшие магистраты, как правило, не могли отдавать приказы младшим. В случае сотрудничества между ними старшие магистраты опирались скорее на свой авторитет, чем на полномочия.

За халатное исполнение своих обязанностей, превышение полномочий или злоупотребление ими магистраты после окончания срока службы могли быть отданы под суд.

Вместе с тем при исполнении своих обязанностей магистраты (особенно находившиеся в провинциях) действовали более свободно и самостоятельно, чем их греческие коллеги. В эту эпоху римские полководцы и наместники во время своей службы отчитывались (причем весьма нерегулярно) только перед сенатом и лишь в том, что касалось военных действий.

По окончании срока своих полномочий они должны были представить в сенат финансовый отчет и выступить перед народом на Форуме с речью о своих заслугах и достижениях, но достаточно было просто взойти на трибуну и сказать: Я сделал все что мог, и пусть те, кто может, сделают лучше. Этим все и завершалось, если только никто не обращался в суд с обвинениями против бывшего магистрата.

Суд над провинившимся магистратом редко заканчивался обвинительным приговором, но даже, если он проигрывал процесс, то в худшем случае мог отделаться штрафом или изгнанием и провести остаток жизни с комфортом и без забот в каком-нибудь соседнем с Римом союзном италийском городе.

В демократических Афинах должностные лица отчитывались перед народным собранием несколько раз в году, а итоговый отчет сдавали перед судом, оправдываясь в каждом мельчайшем упущении по службе. В случае обвинительного приговора их ожидали конфискация имущества или смертная казнь. Некоторые из них, оказавшись не в состоянии отчитаться за свои действия, кончали жизнь самоубийством, не дожидаясь приговора.

Чтобы баллотироваться на пост магистрата, римлянин должен был принадлежать к всадническому сословию и прослужить не менее десяти лет в кавалерии. Всаднический ценз составлял 400 тысяч сестерциев, но поскольку избирательная компания и последующая политическая карьера требовали особенно на первых порах немалых расходов, и были связаны с запретом самых доходных занятий: ростовщичества, торговли, откупов и подрядов, как правило, лишь самые богатые всадники с состоянием в несколько раз выше этого ценза домогались выборных должностей.

Таким образом, магистратуры были зарезервированы за наиболее богатыми и влиятельными членами высших сословий, составлявшими примерно один процент от общей численности римских граждан. Поэтому современные исследователи нередко называют членов сенаторского и всаднического сословий политической элитой или политическим классом.

В демократических греческих полисах выборные должности за немногими исключениями мог занимать любой добропорядочный гражданин.

Магистраты могли отдавать распоряжения (эдикты), имевшие обязательную силу в течение срока их полномочий, вершить суд в пределах своей компетенции, созывать комиции и конции и председательствовать на них. Старшие магистраты и народные трибуны созывали заседания сената и вели их в качестве председателей. У многих магистратов (консулов, преторов, квесторов) наряду с гражданскими имелись и военные полномочия: на войне они были полководцами или старшими офицерами.

У магистратов был небольшой штат помощников (аппариторов), которые являлись государственными служащими: писцов, посыльных, глашатаев и охранников. Кроме того, им помогали их родственники, друзья, клиенты и рабы. Таким образом, в Риме, как и в других полисах, не было четкой грани между государственными служащими и частными лицами, между дружбой и службой. Друзей политика многие античные авторы называют его мыслящими орудиями.

Младшие магистраты.Квесторы, эдилы и народные (плебейские) трибуны считались младшими магистратами, поскольку у них не было высшей военной и судебной власти.

Квесторы управляли государственным казначейством, находившимся в Риме, и его отделениями в провинциях и в армиях. Два городских квестора принимали все поступления в государственное казначейство (эрарий) и производили по распоряжению консулов и сената все выплаты из него. Они заведовали также находившимся в эрарии государственным архивом и следили с помощью казначейских писцов, входивших в число аппариторов, за финансовой отчетностью.

Квесторы, находившиеся в провинциях и при армиях, также принимали поступления в казну, выдавали плату воинам и заботились о снабжении армии. Кроме того, они выполняли различные поручения наместников и полководцев и могли замещать их в случае необходимости. Хорошие отношения со своим квестором могли помочь наместнику или полководцу успешно сдать финансовый отчет. С должности квестора римские политики обычно начинали свою карьеру. Она могла быть использована для того, чтобы обзавестись высокопоставленными друзьями.

Эдилыосуществляли попечение о Городе, выполняя в отношении самого Рима примерно те же самые обязанности, которые в наше время принадлежат мэру и городской администрации. Они ведали городским благоустройством и снабжением Рима продовольствием, контролировали рынки, пресекая использование фальшивых мер и весов, торговлю недоброкачественным товаром и спекуляцию хлебом, поддерживали общественный порядок и общественную мораль, наблюдая за трактирщиками, сводниками, содержателями публичных домов и игорных притонов, и штрафуя их в случае необходимости. Эдилы обычно были председателями трибутных комиций, когда те выступали в качестве суда.

Одной из главных обязанностей эдилов была организация игр и празднеств в честь богов-покровителей Рима. Чтобы игры прошли с особенной пышностью и блеском и надолго запомнились гражданам, эдилы, как правило, тратили в дополнение к государственным средствам свои собственные и прибегали к помощи друзей и клиентов. Роскошные игры могли подорвать их семейное состояние и исчерпать кредит, но одновременно обеспечить успешную политическую карьеру, поскольку благодарные избиратели поддерживали их на следующих выборах. Во II в. до н.э. пост эдила гарантировал доступ в высшее сенаторское сословие, поскольку эдилициев (бывших эдилов) зачисляли в сенат.

Народные (плебейские трибуны) выделялись из числа прочих младших магистратов, так как их функции были не административными, а политическими. Своей политической активностью в Риме трибуны превосходили не только младших, но и старших магистратов. По свидетельству Полибия, трибуны обязаны действовать всегда в угоду народу и сообразовываться с его волей. В их обязанности входила как защита интересов отдельных граждан, так и всего плебса в целом. Трибуны могли достигать этого, с помощью своего права вето, накладывая запрет на любые решения и действия властей, угрожающие интересам народа.

Кроме того, они могли и должны были выступать в качестве вождей и организаторов плебса, выдвигая на утверждение комиций законопроекты, защищающие его интересы. Они нередко созывали конции, где обсуждались политические решения, непосредственно касавшиеся плебеев. Они могли вызвать на конции любого старшего магистрата и учинить ему допрос в присутствии собравшейся на Форуме толпы. Иногда они призывали провинившихся политиков к суду народного собрания и вели судебное разбирательство в качестве председателей.

Таким образом, в соответствии со своими обязанностями трибуны были лидерами легальной оппозиции власти аристократии и сената, воплощая собой демократический элемент римской политической жизни. Однако сами трибуны, как правило, не принадлежали к народу. Многие из наиболее политически активных трибунов происходили из знатных плебейских родов. Поэтому их положение было двойственным: они являлись одновременно и частью политической элиты и противовесом ее чрезмерному политическому могуществу.

Правящая олигархия стремилась использовать народных трибунов в своих интересах, превратить их в своих ставленников. Некоторые из них, прозванные прислужниками знати, пытались с помощью права вето противодействовать своим товарищам по должности, запрещая выдвигать на утверждение комиций законопроекты, не пользующиеся поддержкой в сенате, другие защищали от военного набора богатых и знатных юношей. Однако такие трибуны представляли собой скорее исключение, чем правило. Явное противодействие интересам и воле народа могло разрушить политическую карьеру отступника и даже привести к его отрешению от должности постановлением народного собрания.

Старшие магистраты. В III - II вв. до н.э. в число старших магистратов входили консулы, преторы и цензоры. В чрезвычайной ситуации назначали на короткий срок (не более, чем на полгода) экстраординарных старших магистратов с практически неограниченной властью: диктатора и его помощника начальника конницы. Однако со II в. до н.э. вместо этого сенат в случае необходимости наделял консулов особыми полномочиями, объявляя что-то вроде чрезвычайного положения.

Все старшие магистраты (за исключением цензоров) обладали обширной властью, которая называлась империй и представляла собой сочетание высших военных и судебных полномочий. Ни один из греческих архонтов не имел подобной власти. Магистраты с империем могли командовать армией и вершить суд над римскими гражданами, приговаривая их за самые тяжкие преступления к смерти. Правда пользоваться своей судебной властью в полном объеме они могли только в армии, где не было народных трибунов и не действовало право провокации.

Магистраты с империем обладали также правом ауспиций, то есть птицегаданий. Они могли приказать своим помощникам-жрецам выяснить с помощью гаданий, одобряют ли боги их планы. Без ауспиций римляне не принимали ни одного важного государственного решения. Куда бы не отправлялся магистрат с империем, за ним повсюду возили клетки со священными цыплятами и корзины с отборным зерном. По тому, как цыплята клевали зерно, судили о благоволении или неблаговолении богов к задуманным предприятиям. Если магистрат был болен и поручал руководство задуманным сражением своему помощнику, то победа приносила славу не этому помощнику, а полководцу, поскольку была одержана под его ауспициями, то есть вследствие благоволения к нему богов.

Магистрат с империем был всегда на виду благодаря внешним атрибутам своей власти: почетной охране из ликторов с фасками, особой одежде тоге претексте с пурпурной полосой, а также красным сапогам на высокой платформе и курульному креслу (бывшему царскому трону). Из-за этого кресла магистраты с империем назывались также курульными [1].

У римлян, занимавших курульную магистратуру, было почетное право масок. В парадных залах их домов (атриях) стояли открытые шкафы с восковыми масками покойных предков и надписями, перечислявшими их магистратуры и заслуги перед римским народом.

Все граждане обязаны были повиноваться распоряжениям старших магистратов и относиться к ним с особым почтением: уступать им дорогу, обнажать голову в их присутствии, вставать с места или спешиваться. Когда они входили в театр, все зрители вставали и приветствовали их аплодисментами. На пирах они занимали особое почетное место, именуемое консульским.

В демократических греческих полисах архонты не обладали такими почестями. Рассказывают, что после горячих дебатов в народном собрании какой-то гражданин преследовал Перикла до самых дверей его дома, осыпая отборной бранью. Перикл терпеливо перенес все эти оскорбления, а перед тем, как расстаться со своим обидчиком, велел рабу с факелом проводить того до его дома, поскольку было уже темно. В Риме невозможно представить ничего подобного.

Кроме магистратов, в римском государстве были промагистраты, то есть частные лица, наделенные магистратской властью (обычно консульским или преторским империем) по решению сената. Они назывались проконсулами или пропреторами. Своим постановлением сенат мог продлить период службы полководца или наместника после истечения годичного срока их полномочий, когда это требовалось по тем или иным причинам. Начиная с Ганнибаловой войны можно было стать проконсулом или пропретором, не будучи предварительно консулом или претором, правда, это случалось чрезвычайно редко.

Величайшей почестью, доступной только магистратам или промагистратам с империем был триумф назначаемая сенатом награда за победу в большом сражении, как правило, связанную с завершением войны. Триумф представлял собой торжественное вступление в Рим полководца-триумфатора вместе с его армией, а также с захваченными на войне пленниками и военной добычей.

Триумфатор под громкие приветствия магистратов, сенаторов и народа въезжал в Рим на колеснице-квадриге, одетый и загримированный под Юпитера Капитолийского. Слуга, державший над его головой лавровый венок шептал ему на ухо: Помни, что ты все-таки человек. Шедшие за колесницей воины всячески поносили своего полководца и распевали похабные песни о его похождениях, чтобы таким образом отвратить от чересчур возвысившегося счастливца зависть богов. Триумфальная процессия заканчивалась на Капитолии благодарственной молитвой и богатыми приношениями Юпитеру, даровавшему римлянам очередную победу. Триумфатор мог удостоиться почетного прозвища, становившегося частью его имени, например Сципион Африканский или Метелл Македонский.

После триумфа за счет захваченной добычи устраивались всенародные угощения и празднества. Триумфатор награждал своих офицеров и воинов, не забывая и о себе самом. Оставшуюся часть добычи он торжественно передавал в казну. Впоследствии он на свои средства строил для римского народа общественное здание или храм, обычно украшенные его боевыми трофеями и портретной статуей в полный рост. Сопровождаемая триумфом победа над богатым противником могла прославить и обогатить не только самого триумфатора, но и его детей, внуков и правнуков.

Каждый магистрат с империем мечтал о триумфе. Римские провинции эти магистраты делили не на богатые и бедные, а на триумфальные и нетриумфальные. Они стремились любой ценой попасть в триумфальную провинцию, управляя которой можно было под благовидным предлогом развязать войну с соседними племенами или народами, с тем, чтобы после победы удостоиться триумфа.

Наиболее многочисленными из старших магистратов были ежегодно избираемые шесть преторов. Городской претор ведал тяжбами по имущественным делам между римскими гражданами; претор перегринов между жившими в Риме чужеземцами (перегринами) или между ними и римлянами. Во время отсутствия в Риме консулов, которые по большей части находились во главе армии на театре военных действий, эти преторы председательствовали в сенате и в народном собрании и несли ответственность за сохранение общественного порядка в Риме и в Италии. Остальные преторы были наместниками провинций.

Вступая в должность, преторы издавали так называемый постоянный эдикт, действующий в течение всего срока их полномочий. В нем они указывали, какими принципами будут руководствоваться в своей судебной деятельности, и какие именно отношения и соглашения получат у них правовую защиту. Со временем на основе этих эдиктов (особенно постоянного эдикта городского претора) сложилось особое преторское право, наиболее гибко реагировавшее на хозяйственные и социальные изменения и позволявшее беспрепятственно развиваться новым отношениям, неведомым старинным Законам XII таблиц.

Два консулавозглавляли римское государство и отвечали за покой и благополучие римского народа как во внутренней жизни, так и в его взаимоотношениях с другими народами и даже с богами. По именам консулов римляне вели свое летоисчисление, а римские историки свой рассказ о великих деяниях предков (Анналы), поэтому пост консула обеспечивал римлянину место в истории своего народа, а его потомкам в рядах римской аристократии (нобилитета).

Главной обязанностью консулов было руководство римской армией во время войны. Поскольку в эту эпоху войны шли почти непрерывно и обычно одновременно на нескольких театрах боевых действий, то консулы, как правило, возглавляли самые крупные римские армии и проводили большую часть времени за пределами Рима.

Вступление консулов в должность знаменовало начало римского нового года и приходилось на 15 марта срок начала ежегодных сельских работ и ратных трудов. Не случайно этот месяц был посвящен Марсу богу земледелия и войны. Вступив в должность, консулы совершали необходимые сакральные церемонии, проводили первые в году заседания сената, посвященные религиозным и внешнеполитическим вопросам, и немедленно отправлялись на войну, чтобы максимально использовать сезон, удобный для военных действий (зимой римляне старались не воевать).

Когда войны пришлось вести в далеких заморских провинциях, таких как, например, Испания, устоявшийся порядок оказался неудобным. К тому времени когда новые консулы добирались до театра военных действий, значительная часть подходящего для войны сезона была уже потеряна. Поэтому со 153 г. до н.э., когда в Испании шла особенно тяжелая война, римляне стали начинать новый год с первого января, для того чтобы к концу марта новые консулы уже могли добраться до Испании и возглавить войско. С этим связано начало нового года в современной России и многих других странах.

Консулы проводили набор в армию, определяя кому идти служить, а кому оставаться дома, назначали большую часть офицеров (отдавая при этом предпочтение своим друзьям и родственникам), осуществляли руководство самыми крупными военными кампаниями, раздавали отличившимся воинам награды (в том числе всаднический ранг и римское гражданство) и распределяли между офицерами и рядовыми добычу и подарки, нередко, распоряжаясь при этом громадными денежными суммами.

Во время военных кампаний они вели активную дипломатическую деятельность, обращаясь на равных к правителям независимых государств и отдавая приказы дружественным царям. Побежденным народам они диктовали условия мира и иногда давали законы, которыми те должны были руководствоваться в будущем.

Эти решения подлежали ратификации сената и народного собрания, но обычно утверждались без особых дебатов. Контролировать из Рима консула, ведущего войну в заморской провинции, было очень сложно, а привлечь его к ответственности за его действия можно было только после окончания срока его полномочий и, как правило, лишь в случае, если они приводили к поражению. Победителей в Риме судили редко.

Таким образом, консулы распоряжались судьбами сограждан, союзников и побежденных врагов. В случае успеха своих действий они могли стать источником бесчисленных благодеяний для других, а для себя и своих потомков приобрести славу, богатство и множество обязанных им клиентов как в самом Риме, так и в других странах.

Бывшие консулы, которых называли в Риме консулярами, становились сенаторами высшего ранга, обладавшими самым высоким авторитетом (auctoritas) и достоинством (dignitas).

Обычно именно из этого избранного круга выходили самые влиятельные государственные деятели, которых называли принцепсами, то есть первыми сенаторами и первыми гражданами. Ни одно важное государственное дело не решалось без учета их мнения, ни один посол союзного государства не являлся со своими просьбами в сенат, не заручившись предварительно их согласием и поддержкой.

Однако самыми авторитетными магистратами в Риме были два цензора, которых выбирали на центуриатных комициях раз в пять лет на полтора года, как правило, из наиболее заслуженных и уважаемых консуляров. Хотя цензоры не имели империя, их должность была особенно почетной уже в силу своей недоступности для большинства желающих. Из десяти консуляров только двое могли стать цензорами.

Главной из разнообразных обязанностей цензоров было проведение ценза, то есть составление списка всех римских граждан, распределенных по имущественным классам и центуриям в зависимости от своего имущественного положения, репутации и возраста.

Раз в пять лет во время проведения очередного ценза все римские граждане, являвшиеся домовладыками, должны были явиться в Рим и сделать заявление перед особыми должностными лицами, которые были помощниками цензора, о своем состоянии, возрасте, а также о численности и возрасте своих взрослых сыновей и внуков. Эти заявления служили основой для определения того, какие права и обязанности будет иметь каждый из них. Уклонение от проведения ценза или сообщение заведомо неверных сведений расценивалось как отказ от выполнения своих обязанностей по отношению к гражданской общине и каралось лишением гражданства и даже продажей в рабство.

Цензоры составляли новый список сенаторов, в соответствии с их рангом, возрастом и репутацией. Первое место в этом списке занимали цензории и консуляры, затем шли претории, а после них эдилиции и те, кто был зачислен в сенат по распоряжению цензоров еще до отправления должности эдила. Внутри каждого ранга первенство определялось сначала по возрасту, а затем в соответствии с заслугами и репутацией. Так, например, в начале II в. до н.э. первым в списке сенаторов, то есть, как говорили римляне, принцепсом сената стал один из самых молодых консуляров Сципион Африканский. Цензоры проводили также парад-смотр всадников с общественным конем [2], проверяли их имущественное положение и вносили их имена в новый список всаднических центурий.

При распределении граждан по сословиям и имущественным классам цензоры принимали во внимание не только их имущественное положение, но и репутацию. Провинившийся мог получить от цензора публичное замечание, а за более серьезную провинность оказаться в более низком имущественном классе или даже в списке пролетариев. В этом случае он нес все обязанности, но не имел прав, связанных с его имущественным положением и, кроме того, был опозорен в глазах сограждан.

Главное внимание цензоры уделяли репутации сенаторов и всадников, которые должны были являться примером для остальных граждан. Провинившиеся могли получить менее почетное место в списке и даже быть исключенными из сената или всаднического сословия. При этом принимались во внимание их происхождение, род занятий, и поведение как в общественной, так и в частной жизни. Одного из римлян исключили из сената за то, что он развелся с женой, не посоветовавшись предварительно со своими друзьями, другого за то, что он поцеловал свою жену в присутствии взрослой дочери.

Обычными основаниями для исключения были пристрастие к роскоши и мотовству, разврат, уклонение от своих общественных обязанностей. В среднем в каждую цензуру теряли свой ранг полтора-два процента сенаторов и всадников, но это оказывало дисциплинирующее воздействие на всех остальных. Назначая наказания, цензоры обязаны были руководствоваться господствующей в Риме традиционной системой ценностей и общественным мнением. В силу своих обязанностей сами цензоры должны были иметь безукоризненную репутацию и непререкаемый авторитет.

Цензоры также заключали от лица государства контракты с подрядчиками и откупщиками на очередные пять лет и проверяли выполнение старых контрактов.

После проведения очередного ценза, завершая исполнение своих обязанностей, цензоры проводили люстр торжественный обряд очищения римского народа от накопившейся за последние пять лет скверны, сопровождавшийся щедрыми жертвоприношениями, торжественными процессиями и молебствиями. Люстр заканчивался обращением к богам с просьбой расширить пределы владычества римского народа. Об итогах деятельности цензоров римляне судили по тому, как боги реагировали на эту просьбу.

Сенат.Благодаря обширным полномочиям старших магистратов, значительной самостоятельности их действий и отсутствию строгой отчетности может создаться впечатление, что именно они осуществляли реальное руководство римским государством и принимали важнейшие политические решения. Однако на самом деле обязанности римского правительства осуществлял сенат, который формально имел только совещательные функции и, в представлении самих римлян, обладал не столько властью, сколько авторитетом и достоинством, то есть неформальным влиянием.

Авторитет сената во многом обуславливался тем, что в него пожизненно входили представители самых богатых и влиятельных землевладельческих семей, имевшие множество друзей, гостеприимцев и клиентов как в самом Риме и муниципиях, так и в Италии, провинциях и дружественных царствах. Все они на протяжении своей жизни неоднократно занимали завоеванные в условиях ожесточенного политического соперничества руководящие посты и постоянно участвовали в дебатах по самым важным вопросам государственной жизни.

Таким образом, сенат обладал громадным социальным влиянием и богатейшим опытом государственного руководства и политического лавирования.Немалое значение имели также и обширные полномочия, постепенно приобретенные сенатом не столько в силу закона, сколько в силу обычая.

Сенат ведал внешней политикой римского государства. Только он мог принимать послов от италийских союзников, провинциальных общин и зарубежных государств и сам в свою очередь отправлять полномочные посольства, укомплектованные исключительно сенаторами. Практически все важные внешнеполитические решения в эту эпоху принимались сенатом в виде его постановлений и декретов, а затем, как правило, без особых хлопот утверждались народным собранием.

Сенат распоряжался государственными финансами и принимал решение о призыве на военную службу и численности призывных контингентов. Высшие магистраты, которые в военное время были не в ладах с сенатом, могли в самый неподходящий момент оказаться без денег и без солдат.

Сенат определял область деятельности высших магистратов, решая, например, будет ли им поручен надзор за лесами и пастбищами Италии или война с другой державой. От него зависела и продолжительность этой деятельности, поскольку он мог оставить их у власти в качестве промагистратов еще на несколько лет или отозвать их в Рим сразу по истечении годичного срока их полномочий.

От сената зависели ратификация важнейших политических решений римских полководцев, например условий продиктованного ими мирного договора, а также высшая награда за одержанные ими победы, поскольку именно он назначал или не назначал триумф.

Сенат принимал, проконсультировавшись с членами высших жреческих коллегий, которые все также были сенаторами,важнейшие решения религиозного характера: об отношении к божественным знамениям, к введению новых культов, о назначении благодарственных молебствий богам и новых празднеств в их честь. Он мог отменить уже состоявшиеся выборы магистрата, если бы счел, что те прошли при неблагоприятных знамениях.

Неудивительно, что мало кто из магистратов мог себе позволить принять ответственное решение, не обсудив его предварительно в сенате, или проигнорировав мнение большинства сенаторов.

Практически все подготовленные магистратами законопроекты, прежде чем их передавали в комиции и конции, должны были пройти обсуждение в сенате и получить его одобрение. В этом случае они почти всегда утверждались народным собранием. Из множества законов, изданных до эпохи Гракхов (то есть до последней трети II в. до н.э.), известны только шесть, принятых без предварительного сенатского одобрения. Все они касаются домашних интересов римского народа.

Мнение большинства сенаторов формировалось в ходе происходивших в сенате дебатов, результат которых в немалой степени определялся их процедурой. Магистрат-председатель созывал сенаторов на заседание и обращался к ним с речью, в которой выдвигал и обосновывал свое предложение. Затем он предоставлял слово самым высокопоставленным сенаторам (цензориям и консулярам) в соответствии с тем местом, которое они занимали в составленном цензорами списке.

После консуляров наступала очередь преториев, затем эдилициев и всех остальных, причем если дебаты затягивались, то председатель, выслушав мнение преториев, мог распорядиться о переходе к голосованию, предложив присутствующим разойтись в разные стороны Курии в зависимости от того, чье предложение они поддерживают.

Таким образом, голосование было открытым, а сенаторы низших рангов нередко не принимали участия в дебатах, а только голосовали, поэтому их в насмешку прозвали педариями(от pes, pedis нога), то есть теми, кто участвует в работе сената лишь с помощью ног.

Сенаторы, получившие от председателя слово для выступления, могли говорить сколь угодно долго и по любым вопросам, а не только по выдвинутому на их обсуждение. Поэтому содержание дебатов далеко не всегда определялось председателем.

Главную роль в этих условиях играли первые мужи (принцепсы). Как правило, это были самые влиятельные из цензориев и консуляров, занимавшие первые места в списке сенаторов и первыми выступавшие в ходе дебатов. Они пользовались таким авторитетом, что в случае отсутствия кого-либо из них на заседании обсуждение важного государственного вопроса могли из-за этого отложить. Если они выступали единодушно, то мало кто из сенаторов более низкого ранга решался им противодействовать, поскольку их карьера во многом зависела от благоволения принцепсов. Горячие дебаты разворачивались, видимо, лишь в случае расхождений между принцепсами.

Олигархия господствовала не только в государстве, но и в обществе. Для того, чтобы понять, в чем это проявлялось и насколько велико было это господство, необходимо иметь представление о том, что представляло собой римское общество этой эпохи.

Муниципии.Многие особенности римского общества становятся понятными лишь в том случае, если рассмотреть их на уровне муниципиев, поскольку именно в них проживало подавляющее большинство римских граждан.

Чаще всего муниципии были небольшими или средними по размерам городами с населением в пять-десять тысяч человек и с сельской округой площадью несколько десятков или сотен квадратных километров. Вокруг города простирались сотни рабовладельческих вилл и многие тысячи крестьянских хозяйств.

Каждый город был тесно связан со своей сельской округой. Большая часть его граждан проживала в сельской местности и представляла собой крестьян, трудившихся в собственных хозяйствах или арендующих землю у соседей-помещиков.

Значительная часть горожан были также сельскими хозяевами или зависимыми от них работниками (их рабами и вольноотпущенниками). Представители муниципальной верхушки, заседавшие в курии (местном сенате) и называвшиеся поэтому декурионами, являлись владельцами небольших или средних рабовладельческих вилл. В небольших городах многие жители невысокого и среднего достатка имели свои хозяйства в ближайших окрестностях или огороды в предместьях.

Наконец, местные торговцы, ремесленники и негоциаторы занимались по большей части либо переработкой и торговлей сельскохозяйственной продукцией, либо представлением товаров и услуг сельским хозяевам (в первую очередь помещикам).

В период сбора урожая города пустели: закрывался суд и рынок, прекращались заседания курии и народного собрания, множество горожан вместе с принадлежавшими им рабами отправлялись трудиться на полях, садах и огородах.

Римские крестьяне.Землевладельцы (как крестьяне, так и помещики) считались в Риме цветом гражданства, людьми высокой морали и чистой жизни. По словам Катона Цензора, хорошего человека, когда хвалили, то хвалили его так: хороший землевладелец и хороший хозяин.

Многие из них, чтобы прокормиться, часть дня работали в хозяйстве соседнего помещика, например, нанимаясь со своим инвентарем обрабатывать его хлебное поле за долю выращенного и собранного ими урожая (поэтому они назывались издольщиками). Судя по нормам выплат, приведенным Катоном, в первой половине II в. до н.э. они получали довольно высокую плату, вдвое превышавшую заработок батрака.

Однако угроза голода и разорения никогда не оставляла их в покое. Хозяйственная стратегия крестьян была в силу этого нацелена не на извлечение максимального дохода, а на выживание. Они были трудолюбивы, консервативны, прижимисты, руководствовались принципом: как можно больше продавать и как можно меньше покупать.

Когда их личность и имущество оказывались под угрозой, они, как правило, могли рассчитывать не столько на муниципальные и государственные власти, сколько на взаимопомощь друзей, родственников и односельчан, а также на покровительство богатых и влиятельных патронов из числа соседних помещиков, время от времени посещавших свои виллы.

Тяжким бременем для крестьян была военная служба. Непрерывные войны привели к тому, что в III II вв. до н.э. ежегодно примерно каждый пятый римлянин призывного возраста (то есть от 17 до 46 лет) находился в армии. Почти всем молодым крестьянам приходилось нести службу в течение шести-семи лет. Поскольку в III, а особенно во II вв. до н.э. военные действия проходили по большей части в заморских провинциях служба надолго отрывала крестьян от дома и своего хозяйства, которое из-за отсутствия основного работника могло прийти в упадок. Добыча и дарованная полководцем награда редко возмещали понесенный хозяйством ущерб. Земли, захваченные в заморских походах, доставались не крестьянам, а богатым помещикам и предприимчивым негоциаторам. Если завоевание Италии укрепляло римское крестьянство, то заморские завоевания скорее истощали его силы. Постепенная деградация крестьянства, представлявшего собой становой хребет античной гражданской общины, подрывала устои Рима-полиса.

Особенно сложным было положение малоземельных крестьян, едва сводивших концы с концами. Любой недород, случайный пожар или болезнь могли заставить их залезть в долги и в конечном счете остаться без хозяйства. Начиная с 60-ых годов II в. до н.э., римляне не выводили новых колоний, земля на общественном поле была занята помещиками-земледельцами и магнатами-скотоводами, в хозяйствах которых трудились рабы, поэтому надежды на получение от государства нового надела не было.

Крестьянин, потерявший свое хозяйство, превращался в сельского или городского пролетария и должен был отныне пробиваться случайными заработками. Он мог оказаться кабальным работником (аддиктом) в хозяйстве своего кредитора или вступить в батрацкую артель, бродившую по всей Италии в поисках работы, которая была гарантирована лишь в период сбора урожая, либо искать заработка на строительстве и в любой другой области, где мог потребоваться неквалифицированный, низкооплачиваемый, презираемый труд.

Пролетарии теряли не только свой былой социальный статус, но и самые элементарные гражданские и человеческие права: они не служили в армии, не могли на равных судиться со своими противниками и обидчиками, не имели ни постоянного местожительства, ни семьи, ни гарантированного куска хлеба. В случае засухи и недорода им первым угрожала голодная смерть.

Некоторые из них, дошедшие до последнего предела, становились легкой добычей для плагиариев (охотников за рабами) и заканчивали свои дни в рабском эргастуле или вместе с беглыми рабами пополняли разбойничьи банды, свирепствовавшие в разных районах Италии. В числе построек этого времени на виллах нередко находят укрепленные башни укрытия от нападений разбойников.

Значительная часть горожан представляла собой небогатых ремесленников и торговцев, живших и трудившихся в своих табернах или арендовавших помещения в принадлежавших богачам особняках. Римляне называли их городским плебсом. Люди, занимавшиеся презренными ремеслами, могли быть свободнорожденными гражданами, пришлыми чужаками, не имевшими гражданства, которых называли поселенцами (инколами), рабами на пекулии или вольноотпущенниками.

Для взаимопомощи и совместного досуга они объединялись в профессиональные, погребальные или соседские коллегии. У каждой из них были свои здания для собраний, свои божества-покровители и посвященные им праздники и пиршества, своя казна и выборные должностные лица-магистры.

Многие из них имели патронов-покровителей из числа самых богатых и влиятельных муниципальных декурионов. В ответ на свои благодеяния (обычно это были различного рода раздачи и пожертвования) патроны могли рассчитывать на внимание и почет, а также на поддержку во время выборов городских магистратов. Коллегии вели по всему городу активную агитацию за своих благодетелей.

Вместе с тем, когда из-за недородов или спекуляции продовольствием, возникала угроза голода, коллегии могли стать опасной силой, организуя массовые выступления рядовых горожан против местных властей и заставляя их принимать неотложные меры.

Занятые презренными профессиями свободные граждане редко призывались на военную службу, зато принимали активное участие в заседаниях народного собрания и пользовались множеством удобств и преимуществ, неведомых почтенным земледельцам-крестьянам: школами для своих детей, услугами муниципальных врачей, общественными банями, зрелищами и щедрыми раздачами кандидатов на магистратуры и декурионов. Многие из этих горожан относились к крестьянам свысока как к неотесанной нищей деревенщине, непричастной к цивилизованному образу жизни. Быстрое развитие городов и расцвет городской жизни и городской цивилизации вели к постепенно углублявшемуся разрыву между городским и сельским плебсом.

В более крупных муниципиях, связанных не только с областной и межрегиональной, но также и с международной торговлей, наряду с мелкими торговцами и ремесленниками жили богатые негоциаторы: банкиры, ростовщики, судовладельцы и оптовые торговцы (навклеры), откупщики и подрядчики, обеспечивавшие снабжение армии, самого Рима и занимавшиеся широкомасштабным строительством, а также владельцы больших ремесленных мастерских (оффиции).

Они нередко обладали особняками и загородными поместьями и пользовались немалым престижем. Но лишь в нескольких самых богатых и процветающих портовых городах они могли располагать сколько-нибудь значительными властью и влиянием и входить в число декурионов. Для того, чтобы приобщиться к высшей власти и почету, им приходилось обзаводиться крупными земельными владениями, менять образ жизни, а свои более доходные деловые операции либо сворачивать, либо вести через подставных лиц (как правило, через своих вольноотпущенников).

Декурионы.Правящую верхушку муниципиев составляло сословие декурионов, к которому принадлежали богатые землевладельцы, заседавшие в местных сенатах (куриях), включавших в себя от нескольких десятков до ста местных сенаторов. Судя по надписям, они противопоставляли себя рядовым муниципалам, не входившим в их избранный круг и именуемым плебеями.

Чтобы стать декурионом, надо было иметь свободное происхождение, хорошую репутацию и поместья общей стоимостью, как правило, не менее ста тысяч сестерциев (или около ста югеров). В городах у декурионов были собственные особняки с рабами-слугами. Обычно они имели множество клиентов как среди горожан, так и крестьян, живущих по соседству с их имениями.

Декурионы участвовали в управлении своим муниципием, заседая в курии и занимая выборные должности (магистратуры) и посты в жреческих коллегиях. Службу в армии они нередко проходили в кавалерии, а иногда и на офицерских должностях.

Вместе с муниципальными магистратами декурионы заботились о поддержании общественного порядка в городе и его округе, помогали магистратам вершить суд по не особенно крупным делам, входившим в их компетенцию, распоряжались муниципальной казной и имуществом (принадлежавшими муниципию землями и зданиями, обычно сдававшимися в аренду), контролировали поступление муниципальных податей и распределение и выполнение повинностей, отвечали за городское благоустройство и строительство муниципальных дорог, следили за порядком на рынках и за снабжением горожан хлебом, пресекая спекуляцию продовольствием, чтобы не допускать голодных бунтов.

В их ведении были культы богов-покровителей муниципия. Они организовывали общественные священнодействия и посвященные богам празднества, следили за строительством и ремонтом их храмов и святилищ, выделяли средства на отправление их культа.

Свои многочисленные обязанности они выполняли безвозмездно. Более того, поскольку зачисление в курию или выборы в магистраты рассматривались как дарованные согражданами честь и почет, они должны были в виде ответной благодарности внести немалую сумму денег в муниципальную казну, устроить за свой счет раздачи согражданам, организовать общественные празднества, или обещать что-либо построить для города. Многие декурионы, чтобы снискать почет и влияние у своих сограждан и удостоиться статуи на городском форуме или почетных похорон за общественный счет, готовы были пожертвовать гораздо более крупные суммы, чем были обязаны, и могли даже разориться из-за своего местного патриотизма.

Вместе с тем у этого патриотизма была и оборотная сторона: отсутствие четкой грани между собственными и муниципальными средствами, находившимися в распоряжении декурионов, нередко вело к расхищению последних, к переходу общественной собственности во владение тех, кто ею управлял. Высшая власть в муниципиях могла быть источником не только почета и престижа, но и немалого богатства.

Местная знать.Внутри курий преобладающей властью и влиянием пользовались, как правило, из поколения в поколение представители нескольких самых богатых и влиятельных семей, которых называли местной знатью (domi nobiles). Они обычно принадлежали ко второму привилегированному сословию римским всадникам с состоянием не менее 400 тысяч сестерциев, а нередко и гораздо более обширным. У них была самая разветвленная клиентела и нередко имелись персональные связи (дружбы, гостеприимства и даже родства) с римскими сенаторами и аристократами.

В случае согласованных действий они могли контролировать решения курии и постановления народного собрания, диктовать свою волю муниципальным магистратам. Правда им нечасто удавалось достигать согласия вследствие борьбы за первенство в своих муниципиях.

Некоторым из муниципальных аристократов с помощью своих влиятельных друзей удавалось добиться избрания магистратом в самом Риме и зачисления в римский сенат. Они перебирались на постоянное местожительство в Рим и выходили из муниципальных курий, сохраняя при этом тесные связи со своей малой родиной. Декурионы нередко обращались к ним за помощью и покровительством как для себя самих, так и для своих муниципиев. В свою очередь, когда эти сенаторы баллотировались на римские магистратуры, многочисленные депутации избирателей-муниципалов, гордившихся знаменитыми земляками, стекались в Рим, чтобы поддержать их на выборах. Из муниципальной знати вышли многие выдающиеся государственные деятели, полководцы, ораторы и писатели.

Высшие сословия.Декурионы были высшим сословием в своих муниципиях, а в римской гражданской общине, включавшей в себя всех граждан, имелось два высших сословия, выделявшихся своими правами, обязанностями и связанным с ними почетом: сенаторское и всадническое.

Несколько сот сенаторов и несколько тысяч всадников, принадлежавших к этим сословиям, представляли собой политическую элиту и обязаны были большую часть своего времени и своих сил отдавать не личным, а общественным делам: обсуждению и решению важных политических вопросов, государственному управлению и военной службе.

Все высшие государственные, военные и жреческие посты занимали сенаторы; на офицерские должности в римской армии назначали либо сенаторов, либо всадников, отборная римская кавалерия комплектовалась в основном из представителей сословия всадников (отсюда его название). Военная служба, как правило, была у них более продолжительной, чем у остальных граждан: не шесть, а 10 15 лет. В битве при Каннах из всех римлян, а не только участников сражения погиб примерно каждый десятый рядовой гражданин и каждый третий сенатор или всадник.

Сенаторы и всадники отличались от остальных граждан своим богатством, образом жизни и внешним видом. Только они имели право носить золотые кольца и туники (длинные рубахи) с вертикальными полосами алого цвета, который у греков и римлян был цветом власти. У всадников было две узких полосы, а у сенаторов одна широкая. Кроме того, сенаторы надевали высокие черные сапоги.

Поверх туник римляне надевали тогу, свою исконную национальную одежду, которую запрещалось носить негражданам. Вергилий даже называл римский народ одетое тогами племя. Поскольку тога была довольно дорогим и не очень удобным в повседневном обиходе одеянием, рядовые граждане надевали ее редко, обычно в официальной обстановке, а пролетарии вообще ее не носили. Для сенаторов и всадников тога была практически повседневной одеждой, причем они носили тоги светлых марких оттенков, выделявших их на фоне небогатых граждан, носивших более практичные темные тоги.

Сенаторы и всадники должны были жить в собственных особняках, в которых принимали просителей и клиентов и часто задавали роскошные многолюдные пиры. В театре они занимали особые почетные места поближе к сцене, на публике обычно появлялись в сопровождении своих друзей, клиентов и рабов. От состава и численности этой свиты зависели их престиж и влияние.

Они почти всегда находились на виду у сограждан. Их образ жизни, круг общения, хозяйственная деятельность и даже семейная жизнь и досуг должны были подчиняться римской системе ценностей и сообразовываться с общественным мнением. Отклонение от принятых норм могло навлечь бесчестье и привести к изгнанию из высшего сословия. С другой стороны, простые граждане обязаны были относиться к ним с особой почтительностью, соответствующей их высокому рангу.

Когда одного рядового римлянина судили по подозрению в уголовном преступлении, на судебном заседании выступил высокопоставленный сенатор и заявил, что несколько лет назад этот человек не уступил ему дорогу на улице и не приветствовал подобающим образом. После этого судебное следствие было прервано, поскольку обвиняемому немедленно вынесли самый суровый приговор.

Всадническое сословие.Ко второму высшему сословию принадлежали свободнорожденные римские граждане с цензом в 400 тысяч сестерциев, то есть в 16 раз превышающим тот, который был у граждан первого имущественного класса [3]. Обычно они служили в кавалерии и назывались римские всадники с собственным конем.

Цветом всаднического сословия считались те из них, кто благодаря своему происхождению или военным заслугам получал от консула-полководца право золотого кольца и причислялся к 18 отборным всадническим центуриям, голосовавшим отдельно от первого имущественного класса. Члены этих центурий в виде компенсации за длительную военную службу получали от государства коня и средства на его содержание. Их называли римские всадники с общественным конем. Именно из их числа назначали офицеров среднего ранга (военных трибунов и префектов) и именно им полагались внешние знаки всаднического достоинства.

По своему богатству, источникам дохода и положению в обществе всадники сильно отличались друг от друга. Жившие в Риме юные сыновья аристократов (нобилей) и рядовых сенаторов принадлежали к этому сословию, до тех пор пока не начинали политическую карьеру и не вступали в сенат. Всадниками были также откупщики, стоявшие во главе могучих компаний, и обладавшие состоянием, во много раз превышавшим всаднический ценз. Римляне иногда называли их сословием публиканов, выделяя своеобразное сословие внутри сословия.

Публиканы играли видную роль в хозяйственной и политической жизни древнего Рима. Одно время историки отождествляли их со всем всадническим сословием, рассматривая всадников как торгово-финансовую знать, но современные исследователи отказались от этих устаревших представлений.

Основную массу римских всадников составляли богатые землевладельцы, обладатели нескольких рабовладельческих вилл, жившие чаще всего в своих родных муниципиях и составлявшие там местную знать.Представляя собой богатую верхушку единого класса рабовладельцев-помещиков, они стояли во главе муниципальных сенатов (курий) и определяли облик всаднического сословия.

Самые богатые и влиятельные из них с помощью своих друзей и патронов из высшей римской знати (нобилитета) могли добиться избрания в магистраты в самом Риме и вступить в сенат. Такие новоиспеченные члены первого высшего сословия назывались в Риме новыми людьми и составляли значительную долю сенаторов низших рангов. Всадническое сословие поэтому нередко называли питомником сената.

Сенаторское сословие. К первому высшему сословию принадлежали сами сенаторы и их жены. Они обязаны были иметь местожительство в Риме, чтобы постоянно участвовать в обсуждении государственных дел. Любые поездки сенаторов за пределы Италии оформлялись обычно как государственные командировки.

Жизнь сенатора была связана с большими трудами и расходами и проходила на виду у сограждан. Чтобы стать сенатором, необходимо было иметь богатство, влиятельных покровителей в Риме и добиваться магистратур, но право баллотироваться на низшую из них должность квестора имели лишь те, кто прослужил десять лет в кавалерии. Чтобы достичь старших магистратур, нужна была воинская слава уже в качестве офицера. Поэтому после квестуры сенаторы, как правило, отдавали еще немало лет воинской службе, занимая офицерские посты при высших магистратах наместниках и полководцах.

Кроме этого, необходимы были и другие усилия, чтобы заручиться расположением избирателей: сенаторы нередко выступали в судах в качестве бесплатных адвокатов, приобретая таким образом благодарных и полезных клиентов. Они тратили большие средства на свои избирательные кампании, всячески обхаживая рядовых избирателей и одновременно стараясь приобрести всевозможными услугами дружбу и покровительство влиятельных высокопоставленных политиков, породниться с ними с помощью брачных связей.

Крупные расходы сенаторов на первых порах не компенсировались новыми доходами. Отправление магистратур не только было безвозмездным, но и требовало немалых трат. В то же самое время сенаторам запрещалось заниматься наиболее доходными видами деятельности, такими как торговля, ростовщичество, откупа, чтобы не ронять престиж своего звания.

Большие возможности для обогащения представляли старшие магистратуры, начиная с поста претора, но далеко не всем рядовым сенаторам удавалось их добиться, поскольку на всех 300 сенаторов этих постов не хватало. Неудача в борьбе за высшие должности могла привести к разорению сенаторской семьи и к переходу ее в этом или в следующем поколении во второе высшее сословие, в число всадников.

Нобилитет.В русском языке слово знать буквально означает те, кого знают. Такое же значение в переводе на русский имеет латинское слово нобилитет (nobilitas). Знатными, то есть всем известными, римляне считали тех, кого все знали независимо от их собственных заслуг, благодаря их знаменитым предкам.

Знатность была связана с консулатом. Те римляне, которые имели в своем роду хотя бы одного предка консула, принадлежали к знати. Те, у кого в роду было много консулов, диктаторов, триумфаторов, в атриях стояли шкафы с масками множества предков, занимавших курульные магистратуры, а стены этих парадных залов были богато украшены трофейным оружием, считались высшей знатью. К ней принадлежали несколько десятков патрицианских и знатных плебейских семей, тесно связанные друг с другом брачными и родственными узами. Выходцы из этих семей имели множество предков-консулов и по отцовской и по материнской линии.

Рядовым римлянам о заслугах этих семей постоянно напоминали памятники прославленным полководцам-триумфаторам, которыми были украшены Форум и Марсово поле, а также общественные постройки: храмы, базилики, дороги и водопроводы, построенные ими на средства от захваченной добычи и названные их именами.

Благодаря заслугам великих предков выходцы из наиболее знатных родов, таких, например, как принадлежавшие к патрициям Корнелии Сципионы, Эмилии Павлы и Фабии Максимы или к плебеям Семпронии Гракхи, Цецилии Метеллы и Клавдии Марцеллы, обладали не только наследственной славой, но и громадным богатством, и обширной клиентелой, охватывавшей не только Рим и Италию, но также провинции и дружественные царства. Представители этих родов из поколения в поколение занимали очень престижные должности в высших жреческих коллегиях, которые замещались не по выборам, а по кооптации членами этого избранного круга.

Не стоит, однако, забывать, что эта могущественная аристократия была полисной или, говоря иначе служилой знатью. Власть, влияние и высокое общественное положение позволяли потомкам великих предков успешно добиваться от римского народа высших магистратур и других почестей и отличий, заново утверждать и укреплять престиж и влияние своего рода успешной службой гражданской общине.

Те же, кто не мог или не хотел проявить себя на этой службе, могли потерять свое высокое положение и оказаться за пределами избранного круга. Если представители какой-либо семьи на протяжении нескольких поколений подряд не могли добиться консулата, то она постепенно теряла свое богатство, клиентов и даже свою знатность, которую начинали считать потускневшей. Потомки великих полководцев и триумфаторов могли затеряться в массе рядовых римских всадников, утонуть в забвении. Таким людям, чтобы добиться консулата и восстановить высокий статус своей семьи, приходилось предпринимать титанические усилия.

В то же самое время отдельные выходцы из рядовых сенаторских и даже всаднических семей могли благодаря помощи знатных покровителей и своим личным заслугам достичь консулата и дать начало новому знатному роду. Так, например, знаменитый Катон Цензор, происходивший из муниципального всаднического рода, и не имевший в числе своих предков ни одного сенатора, стал консулом, цензором, триумфатором и к середине II в. до н.э. одним из самых влиятельных принцепсов. Всю жизнь он провел в борьбе с ненавидевшими его аристократами. Но его потомки сами были аристократами, а его не менее знаменитый правнук Катон Младший в середине I в. до н.э. стал одним из вождей аристократической партии

У римских авторов, не принадлежавших к аристократии, встречаются упоминания о том, что почести и консулаты были гарантированы нобилям еще в колыбели, что с помощью своих друзей и клиентов аристократы установили свое абсолютное господство и в сенате и во всей Римской державе, где ничего не делается без их соизволения. На основании этих свидетельств современные исследователи еще недавно считали, что могущественная замкнутая знать могла беспрепятственно манипулировать сенатом и народным собранием, отдавая приказы массе зависимых от нее друзей и клиентов, и что, следовательно, римский государственный строй представлял собой крайнюю олигархию.

Однако в последнее время многие из них приходят к выводу, что представления о безграничном господстве знати и ее полной замкнутости сильно преувеличены. В III I вв. до н.э. около 30% консулов не имели в своем роду достигших консульства предков, и у многих консулов дети и внуки были рядовыми сенаторами или всадниками. Это означает, что потомкам старинных знатных родов приходилось добиваться консульских постов в ожесточенной борьбе с новыми людьми и со своими собратьями аристократами. Эти посты не были гарантированы им в колыбели. Их друзья и клиенты, как оказалось, не могли обеспечить им полное господство в сенате и в комициях. Далеко не всегда можно было заранее предсказать решения, которые будут в них приняты. Римский государственный строй,по мнению этих ученых,представлял собой умеренную олигархию.

 

Первые годы правления Петра. Азовские походы и смена внешнеполитического курса. Северная война: причины, основные события, итоги и значение. Петровские реформы.

______________________________________________________________________________________