Николай Котляр

К ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ И ФОРМЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ НА РУСИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XI — НАЧАЛО XII ВЕКА)

 

Последовавшая 20 февраля 1054 г. кончина Ярослава Мудрого имела далеко идущие последствия для процессов развития древнерусской государственности. Его «ряд» — завещание сыновьям — отражен в летописи под тем же 1054 г. Вряд ли этот документ попал в летописи в первозданном виде. Наибольшего доверия заслуживает текст, вписанный в «Повесть временных лет».

Обращаясь к сыновьям, Ярослав молвил: «Се же поручаю в собе место старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Киев; сего же послушайте мене, якоже послушаете мене... А Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Володимер, а Вячеславу Смолинеск» ¹. Краткий летописец, сопровождающий текст Новгородской Первой летописи конкретизирует картину земельных пожалований Ярослава детям: «И разделиша землю: и взя вятши (больше других — Н. К.) Изяслав — Киев и Новгород и ины городы многы Киевьскыя в пределех (Киевской земли (Н. К.); а Святослав — Чернигов и всю страну Вьсточную и до Мурома; а Всеволод — Переяславль, Ростов, Суждаль, Белоозеро, Поволожье» ².

До сих пор историки спорят относительно вклада Ярославова ряда в изменение политической организации, характера и формы власти на Руси. Одни считали, что он не внес ничего в нее нового, отразив родово-патриархальные отношения в княжеском роде и государстве, и вообще был обращен в прошлое ³. Другие — что ряд установил порядок родового старейшинства в замещении княжеских столов и основал систему сюзеренитета-вассалитета в правящем классе ⁴. Второе мнение разделяется и мною.

Вместе с тем, отсутствие полного и аутентичного текста ряда в источниках, обобщенность и недостаточная конкретность передачи его в различных летописях лишает последователей возможности уверенно очертить статус старшего Ярославича в Киеве после смерти отца. Возможно, как раз слова «поручаю в собе место стол старейшему сыну своему...», по мнению самого Ярослава, и определили его как единовластного правителя Руси (правда, тогда остается непонятным, почему киевский князь счел возможным выделить земли каждому из его младших братьев). Не исключено, что приведенные только что слова были конкретизированы Ярославом в самом акте ряда, оставшемся неизвестным науке.

По моему мнению, ряд 1054 г. был для своего времени новаторским документом, впервые установившим порядок престолонаследия на Руси ⁵. Его неординарность, а также недостаточная очерченность статуса старшего сына (насколько можно судить по известным текстам) привели, вероятно, к тому, что политическая жизнь Руси после смерти Ярослава пошла по иному руслу, чем он, по всей вероятности, предусматривал.

Прежде всего, Святослав и Всеволод не пожелали признать Изяслава своим сюзереном. Если исходить из относительно подробно отраженного в летописи жизненного пути старшего Ярославича, то он не имел ни государственных талантов, ни твердого характера, чтобы провести ряд в жизнь. Поэтому, наверное, он вынужден был согласиться на общее с двумя младшими братьями правление в Древнерусском государстве.

Может показаться парадоксальным следующее утверждение: значение завещания Ярослава, — при том, что сыновья не соблюли главного его условия: замещения столов по принципу родового старейшинства, — состояло в том, что со времени его провозглашения стало возможным изменение формы государственной власти на Руси: на смену единовластному правлению киевского князя пришел триумвират его старших сыновей.

Кажется, сам термин «триумвират Ярославичей» ввел в науку А. Е. Пресняков ⁶. Летописец его не знает, пользуясь, впрочем, тождественным по смыслу понятием: «трие» — «Заратися Всеслав, сын Брячиславль, Полочьске, и зая Новгород. Ярославичи же трие — Изяслав, Святослав, Всеволод, — совокупивше вои, иде на Всеслава» ⁷. Можно допустить, что трое старших Ярославичей заключили между собой письменное соглашение о совместном управлении Русью.

Летописи сохранили немало косвенных свидетельств того, что триумвират сложился не случайно, а благодаря договору между Изяславом, Святославом и Всеволодом. Они почти двадцать лет совместно вершили делами Древнерусского государства. Двух младших братьев триумвиры отстранили от руководства страной, а после их смерти — Вячеслава в 1057 г., Игоря — в 1060-м, — присвоили их владения себе. Взрослые сыновья умерших не получили от дядей ничего. Это посеяло зерна больших усобиц на Руси, которые проросли двумя десятилетиями позже. Внешне, казалось бы, объединенное государство

Ярославичей в действительности было недостаточно целостным. Достаточно было первого сильного внешнего толчка, чтобы зашаталась триумвиратная форма правления. Им стало нашествие половецкой орды, поражение в битве с ней Ярославичей на реке Альте и последовавшее затем восстание киевлян против Изяслава в 1068 г.

Триумвират тогда дал серьезную трещину, и последующие пять лет существовал как бы по инерции. В 1073 г. Святослав и Всеволод изгнали Изяслава из Киева и стали вдвоем править Русью. Несторова летопись безоговорочно отдает инициативу Святославу: он «же бе начало выгнанью братню, желая большее власти; Всеволода бо прелсти» ⁸. Сместив с киевского стола старшего брата, Святослав завладел большей частью территории государства и по масштабу владений и материальным ресурсам решительно превосходил Всеволода, играя первую скрипку в дуумвирате. Так на обломках триумвирата Ярославичей возник дуумвират Святослав-Всеволод с явной тенденцией трансформации в единоличную монархию первого, чему помешала только его преждевременная смерть в декабре 1076 г.

Триумвират Ярославичей сложился вследствие взаимодействия объективного (правовая нечеткость ряда Ярослава) и субъективного (неспособность Изяслава единолично руководить страной) факторов. Он оказался нестойкой и мало подходящей для управления государством структурой. Триумвират не смог обеспечить ни единства страны, ни целенаправленной и единодушной внутренней и внешней политики, ни даже защиты государства от кочевников южных степей. И поэтому установление в октябре 1078 г. единоличной власти даже такого заурядного правителя, каким оказался Всеволод Ярославич, было, наверное, воспринято в обществе как возвращение к старым добрым порядкам.

Да и сам Всеволод Ярославич вовсе не стремился стать киевским князем. Заняв 1 января 1077 г. киевский стол после смерти Святослава, он весной того же года добровольно уступил Киев и великое княжение вернувшемуся из Польши Изяславу. И только гибель Изяслава в кровавой битве с изгоями Борисом Вячеславичем и Олегом Святославичем на Нежатиной Ниве 3 октября 1078 г. сделала Всеволода единоличным правителем Древнерусского государства.

Уже беглое чтение летописных известий конца 70-х — начала 90-х годов XI в. оставляет впечатление, что реставрация единоличной монархии на Руси благодаря вокняжению Всеволода в Киеве была во многом формальной и внешней. Между тем, в историографии распространено мнение, будто бы во времена Всеволода Русь представляла собой единоличную монархию. Правда, часть историков отмечала ограничейный характер единовластия Всеволода ⁹. Скептически смотрел на единоличность правления Всеволода на Руси М. С. Грушевский ¹⁰.

Эта несогласованность в оценках историками самого характера власти Всеволода и формы правления в Древнерусском государстве его времени вытекает из лаконичности, отрывочности, неполноты и, временами, противоречивости свидетельств «Повести временных лет» и других летописей. Однако лишь эти источники при всех их недостатках могут составить фундамент построения концепции формы древнерусской государственности времен Всеволода — разумеется, при корректном их толковании и использовании.

С самого начала своего княжения в Киеве Всеволод не сумел зарекомендовать себя самодержавным властелином. Он то подавляет силой выступления изгоев и даже ссылает Олега Святославича в Царьград, то уступает им или делает вид, что не замечает их действий, направленных против него, киевского князя. Прав был М. С. Грушевский, когда остроумно заметил: «Все пятнадцатилетнее княжение Всеволода в Киеве пошло лишь на то, чтобы защитить собранные земли, отбиться от лишенных земель князей, так называемых в истории князей-изгоев» ¹¹.

Трудно ответить на вопрос: чем была вызвана непоследовательность Всеволода в деле объединения и централизации государства, соответственно — удерживания в послушании всех князей Ярославичей. В определенной степени она, вероятно, объясняется его мягким, уступчивым характером, явным нежеланием прибегать к силе как раз тогда, когда без ее применения было не обойтись. Но у него был старший сын — Владимир Мономах, которому было не занимать ни государственного ума, ни решительности, ни военной мощи, ни полководческого таланта. И Всеволод чуть ли не с первых дней своего киевского княжения перепоручает Владимиру основные дела государства. Он правил совместно с Владимиром. Таким образом, на Руси в 1078 — 1093 гг. власть принадлежала своеобразному дуумвирату — отца и сына. Вероятно, «нечто», неподвластное ни Всеволоду, ни даже Владимиру Мономаху, мешало держать твердой рукой изгоев в покорности, сплачивая тем самым государство.

Это «нечто», по моему мнению, лежало в области феодального права. Ведь правовое поле Ярославова ряда 1054 г. в сфере престолонаследования и земельных владений было ограничено единственным, следующим поколением Рюриковичей, т. е. пятью сыновьями князя. Даже старший и уже взрослый внук Ярослава Ростислав Владимирович не был внесен в завещание (хотя нет уверенности в том, что ряд дошел до нас в первозданном виде, приходится исходить из текста, вписанного в летописи). Это создавало неразбериху и трудности в замещении столов младшими поколениями Ярославичей.

Когда 13 апреля 1093 г. в Киеве умер Всеволод, перед его старшим сыном Владимиром, формально княжившим тогда в Чернигове, а фактически постоянно находившимся в Киеве возле отца, открылся путь к киевскому престолу. Путь, построенный на отчинном порядке замещения столов, который так упрямо и отчаянно отстаивали изгои и, вероятно, сумели утвердить его в правосознании какой-то части феодалов. Но Мономах поступил иначе. По свидетельству летописи, «Володимер нача размышляти, река: «Аще сяду на столе отца своего, то имам рать со Святополком взяти, яко есть стол преже отца его был» ¹². Обычно историки рассматривают этот текст как доказательство признания Мономахом отчинного порядка замещения столов ¹³. Но если это так, то почему же сам он не воспользовался этим порядком и не сел в Киеве, — тем более, что в княжение отца долгое время был фактическим правителем Руси?! В. О. Ключевский резонно заметил, что Мономах не хотел занимать стол, принадлежавший его старшему двоюродному брату Святополку Изяславичу — ведь в роду Ярославичей Святополк был старше Мономаха ¹⁴.

М. С. Грушевский полагал, будто Владимир Всеволодич трезво взвесил шансы: мол, Святополк был тогда сильнее, потому что за него стояли Ольговичи, претендовавшие на Чернигов ¹⁵. Если бы Мономах сравнивал военный потенциал, свой и Святополка, то он без труда определил бы, кто сильнее. Ведь за Святополком, княжившим тогда в захолустном Турове и имевшим соответственно немногочисленную дружину, действительно стояли Ольговичи, — но не один из них не имел тогда заметных земельных владений и, естественно, большой военной силы. А за Мономахом была почти вся Русская земля: и великокняжеская многочисленная дружина Всеволода, и собственная черниговская, и киевское ополчение, и контингенты Переяславщины, Смоленщины, Волыни, северорусских земель... Нет, Мономах был решительно сильнее Святополка.

На мой взгляд, Мономах уступил Киев Святополку по двум причинам. Во-первых, он был сторонником порядка родового старейшинства в замещении княжеских столов. Во-вторых, не хотел подталкивать княжеские усобицы на Руси. Об этом говорят его же слова: «Аще сяду на столе отца своего (тут и далее подчеркнуто мною. — Н. К.), то имам рать со Святополком», — выходит, что Владимир, помня об отчинном, выгодном для него порядке престолонаследия, понимал, что опереться на него было крайне опасно. Это могло вызвать кровавую усобицу в стране, пусть и с благоприятным для Мономаха исходом. Об уважении порядка родового старейшинства свидетельствуют, в частности, собственные слова Владимира в «Поучении»: «И на весну посади мя отець в Переяславли перед братьею» ¹⁶ — в них ощущается неловкость Мономаха перед старшими в роде Ярославичей его двоюродными братьями: Изяславичами и Святославичами.

Само вокняжение Святополка в Киеве описано Нестором в духе следования старшим Изяславичем порядку рядового старейшинства: «И седе на столе отца своего и стрыя (дяди по отцу. — Н. К.) своего» ¹⁷ — книжник подчеркнул, что Святополк вокняжился на престоле, освобожденном его дядей Всеволодом, старшим в то время среди Ярославичей. Следовательно, в общественном правосознании родовой порядок продолжал жить.

Княжение Святополка Изяславича (1093 — 1113) началось во времена усиления натиска половецких ханов на южные окраины Руси. Потерпев неудачу в первой же войне с кочевниками в мае 1093 г., Святополк начал стремиться к объединению сил с тогдашним черниговским князем Владимиром Мономахом. Для определения характера и формы государственной власти на Руси в последующие годы представляется важным следующее сообщение летописи: «Смысленнии (мужи. — Н. К.) же глаголаху (Святополку. — Н. К.): «Послился к брату своему Володимиру, да бы помогл ему. Володимер же собра вои, и помела по Ростислава, брата своего, Переяславлю, веля ему помогати Святополку» ¹⁸.

Обычно историки видят в действиях Святополка, начиная с весны 1093 г., лишь стремление создать дуумвират с Владимиром ¹⁹. Но приведенная цитата из «Повести временных лет» дает возможность допустить, что если Святополк и думал тогда о дуумвирате, то Мономах шел дальше и стремился к возрождению триумвирата, в котором он с братом имел бы перевес над Святополком. Важно отметить, что Ростислав был тогда князем Переяславля. Поэтому, как и в триумвирате 1054 г., должны были объединиться главные князья южной Русской земли: киевский, черниговский и переяславский. Задуманный Мономахом триумвират опирался бы на традицию сорокалетней давности. Этот новый триумвират мог бы способствовать консолидации страны.

Святополк и Владимир с Ростиславом собрались в Киеве в Михайловском монастыре «и уладившася, целоваста крест межи собою». Уже это свидетельствует о заключении союза между тремя князьями. Но на съезде в Киеве они не достигли согласия относительно стратегической линии в отношениях с Половецкой степью: «Володимер хотяше мира, Святополк же хотяше рати». По-видимому, Мономах настаивал на выработке такой линии на ближайшие годы. Поэтому, вероятно, «поиде Святополк, и Володимеръ, и Ростислав к Треполю», где «созваша дружину свою на совет,... и начата думати» ²⁰. Так начал действовать новый триумвират Ярославичей, уже не сыновей, а внуков Ярослава Мудрого.

Этому триумвирату суждена была недолгая жизнь. После съезда Святополка с сыновьями Всеволода возле Треполя состоялась несчастливая для Руси битва с половцами. Во время бегства, переправляясь через р. Стугну, Ростислав утонул, и Мономаху не удалось спасти брата ²¹.

Вероятно, Святополку и Мономаху стало ясно, что без укрепления государственной власти, стабилизации межкняжеских отношений и прекращения усобиц Руси не удастся защититься от кочевников, в то время угрожавших самому существованию Древнерусской державы. Нападение Олега Святославича с половецкой ордой на Чернигов в 1094 г., вокняжение его в этом городе и разграбление кочевниками с его разрешения Черниговской земли еще больше ухудшили позиции Киевской Руси в борьбе с Половецкой степью. С тех пор Святополк и Мономах, без сомнения, поняли, что объединяться следует не только против половцев, но и против их союзника — Олега «Гориславича». Так возник дуумвират Святополк — Мономах, в течение почти двадцати лет правивший в Древнерусском государстве.

Начало активной деятельности дуумвирата приходится на конец февраля 1096 г. Тогда Святополк и Мономах собрались в поход в степь и «посласта к Ольгови (Святославичу. — Н. К.), веляща ему пойти на половци с собою. Олег же обещавъся с нима», однако на врага не двинулся. После возвращения из победоносного похода дуумвиры вновь пытались вынудить Олега воевать с половцами, но «Олег же сего не послуша. И бысть межи ими ненависть» ²².

Стоит обратить внимание на форму призыва идти в поход, с которым обратились к Олегу Святополк и Владимир: «веляща ему поити». Дуумвиры брали на себя ответственность за судьбы Русской земли. Наверное, уже тогда у них была возможность (и сила) отдавать приказы другим князьям, даже самому буйному и непокорному среди них — Олегу.

Дуумвират Святополк — Мономах, направленный прежде всего против половецких ханов, другим острием был устремлен в сторону черниговских Святославичей, удерживание которых в повиновении объективно способствовало централизации и консолидации государства. Поэтому есть серьезные основания считать Киевскую Русь 1096 — 1113 гг. относительно объединенной монархией, но не с одним, а с двумя князьями во главе.

В течение 1096 — 1097 гг. дуумвиры силой оружия вынудили Олега Святославича и его братьев к покорности, не остановившись перед тем, чтобы отнять у Олега Чернигов и передать его княжение более уступчивому и спокойному младшему брату Давиду. Они провели серию княжеских съездов, на которых прилагали усилия к сплочению сил южнорусских князей против половцев (Любечский 1097 г., Витичевский 1100 г., на Золотче 1101 г. и др.). Все это позволило Святополку и Мономаху начать широкомасштабную войну против половцев, принесшую им в течение 1103 — 1111 гг. громкие победы и ослабившие кочевническую угрозу.

Даже неблаговидная роль Святополка в деле ослепления Василько Теребовльского Давидом Игоревичем волынским (оно произошло в 1097 г. при содействии киевского князя), способствовавшая вспышке усобиц на Руси, не смогла разрушить дуумвират. Всеобщее возмущение, прежде всего в феодальной верхушке, заставило Святополка отмежеваться от Давида и даже вместе с Мономахом совершить в том же 1097 г. демонстративный поход против злодея ²³.

Все же между дуумвиратами тогда пробежал холодок. В коротких рассказах летописи о княжеских съездах 1100 и 1101 гг., на которых рассматривалась необходимость прекращения усобиц и сплочение сил против половецких ханов, не ощущается согласованности действий Святополка и Мономаха. Но уже в 1102 г. дуумвират проявил себя в полную силу: «Святополк с Володимером ряд имел, яко Новугороду (Великому. — Н. К.) быть Святополчю и посадити сын свой в немь, а Володимеру» ²⁴ (Волынском. — Н. К.). Другие князья в этом ряде, разделявшем сферы власти дуумвиров, участия не приняли. С той поры и до кончины Святополка он действовал согласованно с Мономахом.

Характерным и познавательным в аспекте понимания формы государственной власти и ее глубинного характера представляется рассказ «Повести временных лет» под 1103 г.: «Бог вложи в сердце князем русским Святополку и Володимеру и снястася думати на Долобьске» — следовательно, сначала дуумвиры думают вдвоем о судьбах Русской земли, а уж затем «послаша (Святополк и Владимир. — Н. К.) ко Ольгови и Давыдови (Святославичам. — Н. К.), глаголюща: «Пойдите на половци!» ²⁶ Вслед за ними Святополк и Мономах подняли против кочевников других князей Южной Руси.

Дуумвират Святополк Изяславич — Владимир Всеволодич действовал в течение почти двух десятков лет. Его прочности способствовали половецкая угроза и разжигание усобиц Олегом Святославичем. Но даже после укрощения Олега (1096 г.) и первых совместных удачных походов в степь, ослабивших половецкую опасность, дуумвират сохранил жизнеспособность.

Таким образом, характерной особенностью государственной власти на Руси во второй половине XI — начале XX в. было совместное правление старших членов дома Ярославичей. Оно осуществлялось в форме триумвиратов и дуумвиратов и в общем способствовало стабилизации межкняжеских отношений, прекращению усобиц и ослаблению половецкой опасности. Даже первый триумвират Ярославичей (1054 — 1073), невзирая на эгоизм и несогласованность действий его членов, в какой-то мере выполнял названные функции. Что же касается времен княжений в Киеве Всеволода (1078 — 1093) и Святополка (1093 — 1113), то следует признать дуумвиратную форму правления государством, отвечающей условиям времени. В частности, дуумвират Святополк — Мономах обеспечил упрочение политической и социальной жизни страны и надолго покончил с половецкой угрозой.

 

 

Примечания

 

¹ Повесть временных лет. Ч. 1. Текст и перевод. М.-Л., 1950. С. 108.Див. гол. стор.

² Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950. С. 469.

³ Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. М., 1993. С. 35, 37; Юшков С. В. Нариси з історії виникнення і початкового етапу розвитку феодалізму в Київскькій Русі. Київ, 1992. С. 230 и др.

⁴ Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. Т. 1. М., 1987. С. 183 — 184.

⁵ Летописец рассказывает, как перед смертью Ярослав Мудрый молвил любимому сыну Всеволоду: «Сыну мой!... Аже ты подасть Бого приатъ власть стола моего по братьи своей, с правдою, а не с насильем...» (Повесть временных лет. Ч. 1. С. 142). Еще В. О. Ключевский справедливо, как мне кажется, увидел в этих словах доказательство того, что Ярославов ряд 1054 г. предусматривал передачу Киева по принципу от старшего брата к следующему по возрасту, т. е. по порядку родового старейшинства (Ключевский В. О. Указ. соч. С. 183).

⁶ Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 490. См. также: Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 389

⁷ Повесть временных лет. Ч. 1. С. 111 — 112.

⁸ Там же. С. 121.

⁹ Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 44.

¹⁰ Грушевський М. Історія України-Руси. Львів, 1905. С. 71.

¹¹ Грушевський М. назв. праця. С. 71.

¹² Повесть временніх лет. Ч. 1. С. 143.

¹³ См., напр.: Толочко П. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 34.

¹⁴ Ключевский В. О. Указ. соч. С. 184.

¹⁵ Грушевский М. Назв. праця. С. 81.

¹⁶ Повесть временных лет. Ч. 1. С. 160 (1084).

¹⁷ Там же. С. 143.

¹⁸ Там же.

¹⁸ Там же.

¹⁹ См., напр.: Пресняков А. Е. Указ соч. С. 391.

²⁰ Повесть временных лет. Ч. 1.С. 143 — 144.

²¹ Там же. С. 144.

²² Там же. С. 149.

²³ Там же. С. 175.

²⁴ Там же. С. 182.

²⁵ Там же. С. 183.