АГРОНАУКА В XVIII веке
АГРОНАУКА В XVIII веке
обычно служилых людей. Иногда в помощь им в число участников досмотра включали и пашенных крестьян, как наиболее опытных в этом деле людей. В качестве предварительного материала собирали сведения у лиц, посещавших намеченные к обследованию места. Например, якутский воевода собирал в 1641 г. сказки у торговых, промышленных и служилых людей о наличии пахотных мест в Якутской земле.
В результате обследований устанавливалось общее соответствие выявленных участков требованиям, предъявляемым земледельцами. Формула «земля добра» или «хлеб чаять будет родитца» означали пригодность земли для земледелия. Иногда давалась предположительная сравнительная оценка вновь выявленных участков с участками, уже известными населению и воеводской администрации.
На выявленные земли составлялась подробная роспись, в которой фиксировались границы новых земельных площадей. В отдельных случаях помимо росписи составлялся чертеж. Например, в 1662 г. разосланные Тарским воеводой Митрофаном Воронцовым для досмотра пашенных мест тарские служилые люди, возвратясь в Тару, подали воеводе «осмотру своего тем землям чертежи и с тех чертежей списки». В 1700 г. Енисейский воевода Богдан Глебов отписывал в Москву о посылке им в Братский и Балаганский остроги памятей о производстве досмотра пашенных мест и о составлении им чертежа.
В результате этой деятельности в воеводских сибирских центрах собирался обильный чертежный и описательный материал по вопросу о пригодных для земледелия территориях.
При определении пригодности земли для земледелия принималось во внимание наличие воды. Кроме этого в XVII в. обычными путями сообщения служили реки, поэтому поиски пашенных мест вдоль рек отражали, несомненно, стремление найти место для земледельческого поселка у воды.
В силу особых условий сибирское земледелие в XVII в. развивалось преимущественно в таежной полосе. Пашню заводили, как правило, небольшие по своему численному составу семьи, для которых первоначальный подъем её путем расчистки лесного массива вследствие чрезвычайной трудоемкости такой работы был почти невозможен. Поэтому, при поисках «угодных» мест, стремились найти среди лесных пространств свободные от лесных зарослей поляны-елани.
В силу отсутствия нужных представлений о составе почв, ее плодородие определялось тоже путем проведения опытных посевов и учета урожайности этих посевов. Но тогда же проводили предварительную оценку качества почвы на глаз. Эта оценка входила в общую характеристику вновь выявляемых сельскохозяйственных площадей. Общие выражения «земля добра», «хлеб чаять будет родитца», можно полагать, включали в .себя и характеристику почвенного покрова.
Результаты опытных посевов служили основанием для расширения земледелия. Так, Кетский воевода Василий Отяев, решив заводить пашню в уезде, в 1640 г. «сеял для опыту немного». Опыт, очевидно, оказался удачным, так как в 1641 г., по его же мнению,
«рожь... цветет божьей милостью добра». На этом основании Отяев и пришел к заключению, что «пашне в Кетском остроге быть большой мошно».
Широкие «опыты хлебного роду» производил в 1681 г. Нерчинский воевода Федор Воейков. «Своими людишками» он посеял пуд пшеницы и «родилося» 13 пудов, из 2 пудов овса уродилось 14 пудов, с посеянного пуда ячменя Воейков получил 12 пудов, а с пуда гречихи -17 пудов.
Организацию этих «опытов» сибирская администрация проводила дополнительно к, общей работе по управлению уже заведенной государевой десятинной пашней; при этом опыты не всегда проводились силами государевых пашенных крестьян. Воеводская администрация охотно и широко наряду с организованным ею самой опытом использовала данные опытов частных лиц.
Опытные посевы на свой риск проводили и сами крестьяне. Пашенные крестьяне Илгинской волости Илимского уезда на свой риск расчищали логи и гари с тем, чтобы посеять на тех местах «ржаного хлеба впредь для опыту». Результаты крестьянских опытов также учитывались воеводской администрацией.
Обычно опыт был разовым. Удовлетворительный его исход считался достаточным для положительного решения вопроса о создании государственной десятинной пашни. Но иногда, в сомнительных случаях, опыт повторяли.
Предварительное изучение новых территорий с целью установить их пригодность для земледелия и организация пробных посевов-«опытов» прочно вошли в сибирскую практику и стали считаться весьма желательными, если не необходимыми, предпосылками заведения государевой пашни. Стремление убедиться опытным путем возможности развернуть земледелие в новом районе определяло основное содержание сибирского «опыта» XVII в. На основе опыта изучали также доходность сельскохозяйственных культур.
Падение плодородия почвы потребовало и в Сибири постановки вопроса о применении навозного удобрения. По мнению некоторых сибирских руководителей того времени, в Сибири «навозов земля не принимает». Вопрос был поднят, когда из сибирских слобод пошли жалобы на выпаханность полей. В связи с этим Тобольский воевода Хилков в 1659 г. распорядился навозить «для опыту» по десятине в слободе. «Опыт» дал положительные результаты. По донесениям слободских приказчиков, с «опытных десятин» хлеб по сравнению с другими десятинами родился и вдвое и больше». Успех «опыта» повлек за собой решение Хилкова внедрить навозное удобрение в практику государева пашенного дела. В 1661 г. последовало распоряжение об унавоживании уже по пяти десятин в каждой слободе.
Администрация государевой десятинной пашни вплотную занималась вопросами технологии возделывания сельскохозяйственных культур. В частности, по разным сибирским областям были установлены зональные нормы высева. Нормы высева на десятину в 2 четверти и менее ржи и 4 четверти и менее овса, принятые в Западной Сибири, были меньше норм Восточной Сибири, где, по данным Илимского уезда, к началу XVIII в. обнаруживается стремление сеять на десятину больше и овса. Эти различные местные нормы высева, принятые воеводской администрацией, отражали, очевидно, различные местные условия.
Результаты «опытов» пытались сформулировать в виде принятых и подлежащих выполнению агротехнических правил. Они принимали форму