Остаемся вместе

Классическая марсианско-венерианская дилемма

 

Барбара рассказывает о переменах, произошедших в ее браке: «Мы с Роджером были женаты три года. У нас прекрасная, насыщенная и комфортная жизнь. Но так было не всегда. Пока мы не прочли книгу «Мужчины – выходцы с Марса, женщины – с Венеры», мы постоянно чувствовали это разногласие между нами. Я никогда не ощущала, что муж по-настоящему слушает меня, а он чувствовал мою постоянную неудовлетворенность. Классическая марсианско-венерианская дилемма.

Я провоцировала ссоры между нами только для того, чтобы заставить его сесть и поговорить со мной. Иногда эти разговоры затягивались до глубокой ночи, до двух-трех часов. Я искала причины для ссор только потому, что тогда Роджер станет обсуждать что-то со мной. Это давало мне неразделенное внимание мужа. Но вдобавок я получала его гнев.

 

Я провоцировала ссоры между нами только для того, чтобы заставить его сесть и поговорить со мной.

 

В конце концов я поняла, что бесполезно начинать ссору по пустяковому поводу, поскольку Роджер забьется еще глубже в свою «пещеру» после окончания дискуссии. Мне-то будет легче, когда я выплесну наружу все, что накопилось, но Роджер останется раздраженным.

Муж чувствовал себя ответственным за мои эмоции и поэтому стремился меня переделать. Но я этого вовсе не хотела, мне просто было нужно, чтобы муж выслушал меня. Как только мы погрязли в этой рутине «переделать/ просто выслушать», то ничего не могли добиться нашими дискуссиями.

Так продолжалось три года, пока я не прочитала книгу «Мужчины – выходцы с Марса, женщины – с Венеры» и не поняла разницу между нами. Я попросила Рождера прослушать запись и посмотреть видеопленку, и после этого мы стали относиться друг к другу иначе. Начали принимать тот факт, что мы неодинаковые.

Теперь, когда я чувствую, что Роджер по-марсиански уперся, я делаю «рожки» в форме буквы V из указательного и среднего пальцев, прикладываю к затылку и шутливо замечаю, что он снова стал «моим любимым марсианином».

 

Я шутливо замечаю, что он снова стал «моим любимым марсианином».

 

Теперь мы можем веселиться и смеяться по поводу тех ситуаций, которые обычно провоцировали ссоры, и наши отношения значительно улучшились. Я стала понимать, что марсианин нуждается в собственном пространстве, что уроженкам Венеры запрещен вход в его «пещеру» и в конце концов он выйдет оттуда сам, когда будет готов. А Роджер понимает, что венерианке необходимо поговорить (и говорить, и говорить) и что ее любимый марсианин должен слушать ее и не пытаться переделать.

Мы принимаем тот факт, что по-разному думаем о деньгах, детях, сексе, работе, о совместном времяпрепровождении и так далее. Если не забыть о том, что мы неодинаковые, тогда можно понять, что партнер не упирается, не упрямится и не действует нам на нервы, просто он с другой планеты.

 

Мы понимаем, что партнер не упирается, не упрямится и не действует нам на нервы, просто он с другой планеты.

 

Например, на Рождество Роджер ждет до последней минуты, чтобы купить подарки. Мне же нравится планировать заранее. Обычно из-за этого возникали трения. Я пыталась изменить мужа, а он сопротивлялся. Теперь я даю ему возможность быть марсианином и удивляюсь, как много он может купить, когда его припрут к стенке.

Раньше Роджер ждал от меня, что я стану восхищаться достоинствами его машины, стереосистемы и компьютера. Сейчас он не принимает этого близко к сердцу. Меня просто не занимает многое из того, что увлекает Роджера. Мы оба счастливы тем, что интересуем друг друга, нам нравится делать что-то вместе и в то же время иметь собственные интересы.

Главное в том, что мы позволяем друг другу быть самим собой. Например, Роджер знает, что я должна навещать своих взрослых детей и любимого внука. Он ненавидит, когда я уезжаю от него, и страшно беспокоится, как бы со мной ничего не случилось. И все-таки муж понимает, что я должна это делать, и мирится с моими поездками.

Со своей стороны, я знаю, что Роджер поглощен работой, и когда он чем-то одержим, то не может думать обо мне. Временами я расстраиваюсь и чувствую, что меня отодвигают на второй план. И все-таки я восхищаюсь его преданностью работе, хотя иногда это сводит меня с ума. Я научилась понимать, что> в конце концов Роджер вернется ко мне. Как растянутая резиновая лента, он рванется назад.

Лучше всего нам удается общение. Все слышали изречение: «Время решает все». Теперь я удачнее выбираю время, если мне нужно поговорить с Роджером о чем-либо. Когда я позволяю ему сначала выйти из «пещеры» и лишь потом начинаю задавать вопросы, это по-настоящему работает.

Я поняла также следующее: совершенное безумие говорить Роджеру, что делать. Он просто взбунтуется. Чтобы выразить просьбу, я ввела в обиход обороты типа: «не смог бы ты» вместо прямого приказа или указания. Когда я прошу Роджера помочь, то использование оборотов «ты не возражаешь?..» или «не сможешь ли ты?..» значительно увеличило мои шансы получить в ответ «да».

Я поняла, что, когда Роджер занимается своим любимым делом – смотрит спортивные передачи по телевизору, возится в гараже, решает математические задачи с чековой книжкой или счетами, – это значит, что он в своей «пещере». Я выяснила: в это время самое лучшее не просить его поговорить со мной, а дождаться рекламы, перерыва в работе красного сигнала светофора. Тогда я спрашиваю его мнение или начинаю разговор.

Когда мы с Роджером поженились, я думала, что он станет для меня «всем». Но теперь вижу, что мой партнер по браку не несет ответственности за то, чтобы быть единственным поставщиком «всего» в моей жизни. Я в ответе за удовлетворение моих желаний и потребностей, так же как и он – своих. Едва я поняла наши естественные и врожденные различия, мне стало ясно – глупо было ждать от Роджера, чтобы он стал всем для меня. Какой ношей легло на плечи Роджера мое ожидание, что он даст мне все!

 

Мой партнер по браку не несет ответственности за то, чтобы быть единственным поставщиком «всего» в моей жизни.

 

Жизнь с обитателем другой планеты – это постоянное испытание. Каждый день приносит новые проблемы из-за того, что мы общаемся друг с другом. Сохранять чувство юмора, всегда помнить о наших различиях и не принимать жизнь слишком всерьез – вот ключи к нашему здоровому и счастливому браку.

Мой замечательный муж хочет добавить только одно к этой истории. И это истинно по-марсиански коротко и по делу: «Самое главное, что нужно помнить, – говорит Роджер, – это то, что мы разные».

 

 

Эдриэн рассказывает свою историю любви. «Когда я думаю о том, через что нам с Шоном пришлось пройти почти за двадцать лет брака, то уверена: многие другие пары этого бы не выдержали. Родители Тона прожили в супружестве сорок пять лет, а мои развелись, когда мне было одиннадцать. Вероятность успешного брака можно оценить как пятьдесят на пятьдесят, если основываться на семейной истории. Так что же держит нас вместе?

Позвольте рассказать вам небольшую историю. Мы с Шоном познакомились в колледже, ему было двадцать, мне – восемнадцать. Я получала степень магистра в области специального воспитания, а он по театральному искусству и по связям с общественностью. Мы встретились в университетском театре (так как меня интересовала сцена) и подружились.

Мне кажется, что это было первым шагом к нашему романтическому успеху. Сначала мы стали друзьями, а потом любовниками. Я доверяла Шону, а он мне. И только позже мне пришлось узнать, что, когда я ходила на свидания с его приятелями, он ждал, чтобы я обратила на него внимание.

До того как влюбиться в Шона, я решила, что с мужчинами покончено. Я чувствовала, что им нельзя доверять и им нужен от меня только секс. Мои юные романтические представления разлетелись в пыль из-за неприятного опыта. Мне было всего девятнадцать, когда Шон поцеловал меня на глазах у всех – в людном месте, на углу у спального корпуса. Я поняла, что влюблена в него, и это меня несколько удивило.

После этого поцелуя он не торопился уложить меня в постель, и я полюбила его еще больше. Через некоторое время после того, как начались наши отношения, именно я предложила ему остаться как-то вечером. Шон оказался чувственным, романтичным и очень сексуальным любовником. Когда мне исполнилось двадцать, а ему двадцать два, мы поженились.

 

После этого поцелуя он не торопился уложить меня в постель, и это заставило меня полюбить его еще больше.

 

Теперь Шону сорок два, а мне сорок, и наши дети уже почти взрослые. Я преподаватель, использующий методику Монтессори,^[2] а Шон работает менеджером в театре и на досуге пишет. С годами наша любовь стала глубже и богаче. Каждый вызов судьбы делал нас сильнее.

Работа Шона в театре долгое время заставляла его отсутствовать дома по вечерам, и мы никогда не справились бы с этим, если бы не сильная вера друг в друга. Я встречалась с подругами, так что не чахла дома. В нашем случае разлука заставляла сердце биться сильнее. Мы жили вместе, но у каждого из нас была своя жизнь. Если мы переживали суровые времена, то старались пережить их. Когда у нас возникли проблемы с сыном, мы обратились к психоаналитику. Мы читали книги, которые могли нам помочь, говорили с друзьями, признавали роли, которые играл каждый из нас, и не жалели времени на то, чтобы во всем разобраться. Юмор был важным помощником в преодолении тяжелых моментов, так же как терпение и настойчивое желание не оставлять попыток.

Сегодня мы с Шоном понимаем, что любим друг друга больше, чем в наши молодые годы. Наша сексуальная жизнь стала новой и возбуждающей, так как мы знаем друг друга очень хорошо. В наших отношениях все еще есть частичка тайны, поскольку как бы хорошо ты ни знал другого человека, он все равно может удивить тебя.