Гг.- японско-китайская война. КПК и Гоминьдан создают антияпонский фронт. 13 страница

Шеллинг прожил долгую жизнь. Его творчество включает ряд этапов. Особенно плодотворным был, видимо, первый, связан­ный с осмыслением диалектики природы. К традиционной фи­лософии природы, или натурфилософии Шеллинг подошел как диалектик. При этом он опирался на крупные открытия, сделан­ные к тому времени в физике, химии, биологии такими учеными, как Лавуазье, Гальвани, Броун, Вольт, Пристли.

Шеллинг выступает против метафизического разрыва «мате­рии» и «силы», а также представлений о существовании особой «жизненной силы». Он не согласен и с мнением о том, что свет нематериален. Философ рассматривает природу как динамичес­кий процесс, который включает в себя эволюцию неорганической и органической материи. Он высказывает плодотворную идею о внутреннем единстве природы. С этих позиций Шеллинг крити­кует механистические представления, распространенные в есте­ствознании того времени.

Среди классиков немецкой философии Шеллинг ближе всех подошел к пониманию' философии природы как диалектики при­роды.Правда, понимал он эту диалектику на идеалистический манер. Природа, с его точки зрения, есть целесообразное целое, а также форма бессознательной жизни разума.

Изначально заложенной целью природы является порождение жизни, способной познавать саму себя, т.е. наделенной самосо­знанием. Природа, говорил Шеллинг, «это Одиссея духа».

В природных процессах Шеллинг усматривает выражение принципа дифференциации первоначального единства: всякое тело есть продукт взаимодействия противоположно направлен­ных сил (притяжение и отталкивание, положительное и отрица­тельное электричество, полюсы магнита и т.п.). Полярность, раз­двоенность и в то же время единство противоположных сторон есть универсальный принцип природы.

В явлениях и процессах природы Шеллинг открывает диалек­тику, а именно единство таких противоположных начал, как не­обходимость и случайность, целое и часть, внутреннее и внеш­нее, конечное и бесконечное. Преодолевая механистические представления об эволюционных процессах, он указывает на по­явление качественно нового в ходе развития. Динамический про­цесс природы состоит из качественно отличающихся друг от друга ступеней. Высшие ступени, или формы, природы представ-

 

ляют собой возведенные в степень низшие. Иными словами, ко­личественное увеличение приводит к новому качеству.

Каждая ступень развития содержит все нижестоящие ступени в «снятом» виде. Шеллинг подходит к формулировке закона от­рицания отрицания, наиболее полно и последовательно разрабо­танного Гегелем.

Своеобразны взгляды Шеллинга на развитие форм мышле­ния. Традиционное мышление, подчиняющееся законам и прави­лам формальной логики, есть сфера рассудка, который не спо­собен вскрыть суть явлений. Это может сделать только разум, не опираясь при этом на обычные умозаключения, а путем не­посредственного созерцания предмета при помощи интеллекту­альной интуиции. Разум усматривает потаенную суть вещей — единство противоположностей. Но разум не рядовой, не обыч­ный, а «философский и художественный гений».

Положительной стороной натурфилософских взглядов Шел­линга была борьба с метафизическим, механистическим мировоз­зрением, утверждение диалектического способа мышления. Од­нако, как и всякий натурфилософ того времени, он не всегда считался с конкретными данными и выводами естественных наук, входил с ними в противоречие.

На рубеже XVIII и XIX столетий Шеллинг сосредоточил свои усилия на разработке «трансцендентальной философии».В ней он видел вторую важнейшую часть своей системы. Если первая рассматривает с философских позиций природу, то вторая — субъективный мир, историю сознания от низших его проявлений до высших форм, до самосознания.

Хотя субъективный момент провозглашается единственной ос­новой всего сущего, Шеллинг полагает, что трансцендентальный идеализм нельзя считать разновидностью субъективного идеализ­ма. Субъективное ведь сводится им не к субъективному чувст­вованию или мышлению индивидуального субъекта, а к непо­средственному созерцанию разумом сути вещей. Но на такую интеллектуальную интуицию способен не рядовой субъект, а «гений», выражающий абсолютный разум.

«Трансцендентальный идеализм» Шеллинга представляет собой объективный идеализм, основанный на понятии тождества духа и природы. Дух — не индивидуальное сознание, а абсо­лютный сверхчеловеческий разум, самосознание Бога. Абсолют­ный разум — это единственная реальность, в которой стираются

различия субъективного и объективного, совпадают все противо­положности, сосредоточены возможности всего, что может быть. Абсолютный разум порождает Вселенную и ничего, кроме него, во Вселенной нет. Абсолютный разум — это не дух и не при­рода, а «безразличие обоих», подобное безразличию полюсов в центре магнита. Такие взгляды можно считать панлогизмом, но еще ближе они стоят к неоплатонизму.

Примерно с 1801 г. и до конца жизни Шеллинг проповедует философию тождества,которая переросла у него в философию откровения.Философ отказывается от своих юношеских увле­чений, когда он проявлял некоторый радикализм и свободомыс­лие, обосновывал, к примеру, необходимость исторического и критического подхода к изучению Библии.

Философия откровения выходит далеко за пределы философ­ского критицизма и рационализма, свойственных классической немецкой философии. Более того, она выходит за рамки, тради­ционные для философии вообще, и переходит в теософию и мис­тику. Шеллинг всерьез рассуждает о том, что в понятии Бога есть две части, одна — это собственно Бог, а вторая — какая-то неопределенная основа, «бездна», «безосновность», иррациональ­ная воля. Раздвоение абсолюта есть надвременной и недоступ­ный человеческому пониманию акт.

Прусский король пригласил Шеллинга в Берлинский универ­ситет. Однако лекции Шеллинга по философии откровения ра­зочаровали аудиторию и вызвали протесты со стороны прогрес­сивной немецкой общественности. Философ явно пережил свою славу и не смог достойно заменить на философской кафедре Гегеля.

§ 4. Система и метод философии Гегеля

Г

еорг Вильгельм Фридрих Гегель(1770—1831) родился в семье крупного чиновника. Учился в Тюбингенском теологи­ческом институте. Некоторое время работал домашним учите­лем. Служил директором гимназии в Нюренберге. С 1801 г. пре­подавал в Иенском университете. В это время он вместе с Шел­лингом издает «Критический философский журнал». С 1816 г.

 

Гегель — профессор Гейдельбергского университета, а с 1818 г. — Берлинского. Некоторое время был его ректором.

Творчество Гегеля считается вершиной классической немецкой философии. В нем нашли продолжение диалектические идеи, вы­двинутые Кантом, Фихте, Шеллингом. Но Гегель пошел значи­тельно дальше своих великих предшественников. Он первым представил весь естественный, исторический и духовный мир в беспрерывном развитии. Он открыл и обосновал с позиций объ­ективного идеализма основные законы и категории диалектики. Он сознательно противопоставил диалектику как метод познания ее антиподу — метафизике. Соглашаясь с необходимостью ис­следования предпосылок познания, на чем настаивал Кант, Ге­гель справедливо упрекал его в том, что он пытался представить их вне истории познания, в отрыве от мыслительной деятельнос­ти человека. Кант, как известно, выдвигал требование: познай способности познания до того, как начнешь что-то познавать. Это похоже на анекдот, который рассказывают о схоластике, не желавшем войти в воду раньше, чем он научиться плавать, иро­низирует Гегель.

Гегель — противник кантовского агностицизма и априоризма. Он не согласен с метафизическим разрывом между сущностью и явлением, на чем настаивал Кант. Явление, по Гегелюгтге менее объективно, чем сущность. Сущность является, т.е. обна­руживается, в явлении, а явление выступает носителем сущнос­ти. Это единство противоположностей, которые не могут суще­ствовать друг без друга. Поэтому несостоятельны утверждения Канта о принципиальной непознаваемости вещей в себе. Вещь в себе, учит Гегель — это лишь первоначальный момент, лишь ступень в развитии вещи. «Так, например, человек в себе есть ребенок, росток — растение в себе... Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается»¹.

Вопреки Канту, вещь в себе, во-первых, развивается, вступая в многообразные отношения, и, во-вторых, познаваема, посколь­ку обнаруживает себя в явлениях.

Критикуя кантовский субъективизм и агностицизм, Гегель признает возможность адекватного познания мира на базе тож­дества мышления и бытия. Несостоятельна, считает Гегель, и

попытка Фихте вывести всю природу и общество из «Я», т.е. из индивидуального сознания. Шеллинга он критиковал за склон­ность к интуитивизму, за недооценку роли разума и логики. Однако общим для Гегеля и его предшественников было идеа­листическое решение вопроса о соотношении сознания и приро­ды, материи. Различия между ними в этом вопросе — это раз­личия между объективным и субъективным идеализмом.

Философия Гегеля — максимально рационализированный и логизированный объективный идеализм. В основе всего сущего лежат законы мышления, т.е. законы логики. Но логики не фор­мальной, а совпадающей с диалектикой — диалектической логи­ки. На вопрос о том, откуда взялись эти законы, Гегель отвечает просто: это мысли Бога до сотворения мира. Логика есть «изо­бражение Бога, каков он есть в своей вечной сущности до со­творения природы и какого бы то ни было конечного духа»¹.

Философская система

Ф

илософская система делится Гегелем на три части: 1) ло­гика, 2) философия природы, 3) философия духа. Ло­гика, с его точки зрения, есть система «чистого разума», совпадающего с божественным разумом. Однако откуда бы Ге­гель смог узнать мысли Бога, да еще до сотворения мира? Этот тезис философ просто постулирует, т.е. вводит без доказа­тельств. Фактически же свою систему логики Гегель черпает не из священных книг, а из великой книги самой природы и обще­ственного развития. Поэтому самая, казалось бы, мистическая часть его философии — логика — опирается на огромный есте­ственнонаучный, исторический материал, который был в распо­ряжении энциклопедически образованного мыслителя.

«Мыслями Бога» оказываются наиболее общие законы разви­тия природы, общества и мышления. Диалектический идеализм Гегеля именно в логике ближе всего стоит к диалектическому материализму. По сути дела это перевернутый и поставленный с ног на голову материализм. Дело, разумеется, нельзя сводить к простому «переворачиванию». Между идеалистической диалек-

 

Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. М.; Л., 1929. С. 214 — 215.

¹ Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. М., 1937. С. 28.

тикой Гегеля и материалистической диалектикой имеются суще­ственные различия, о чем будет сказано ниже.

Исходным пунктом философии Гегеля выступает тождество мышления (сознания) и бытия. Вещи и мысли о них совпадают, поэтому мышление в своих имманентных определениях и истин­ная природа вещей — это одно и то же.

Л

огика.Тождество бытия и мышления, с точки зрения Гегеля, представляет собой субстанциональное единство мира. Но тождество не абстрактное, а конкретное, т.е. такое, которое предполагает и различие. Тождество и различие — единство про­тивоположностей. Абсолютное тождество, как у Шеллинга, ис­ключает саму возможность развития. Мышление и бытие подчи­нены одним и тем же законам, в этом рациональный смысл ге­гелевского положения о конкретном тождестве.

Объективное абсолютное мышление, полагает Гегель, есть не только первоначало, но и движущая сила развития всего сущего. Проявляясь во всем многообразии явлений, оно выступает как абсолютная идея.

Абсолютная идея не стоит на месте. Она непрерывно разви­вается, переходя от одной ступени к другой, более конкретной и содержательной. Восхождение от абстрактного к конкретно­му — общий принцип развития.

Высшая ступень развития — «абсолютный дух». На этой ступени абсолютная идея проявляется в сфере человеческой ис­тории и делает предметом мышления самое себя.

Философской системе гегелевского объективного идеализма присущи некоторые особенности. Во-первых, пантеизм. Боже­ственная мысль витает не где-то в небесах, она пронизывает весь мир, составляя сущность каждой, даже самой малой вещи. Во-вторых, панлогизм. Объективное божественное мышление строго логично. И, в-третьих, диалектика.

Гегелю присущ гносеологический оптимизм, убеждение в по­знаваемости мира. Субъективный дух, человеческое сознание, постигая вещи, обнаруживает в них проявление абсолютного духа, божественного мышления. Отсюда следует важный для Ге­геля вывод: все действительное разумно, все разумное дейст-

вительно. Многие ошибались, истолковывая тезис о разумности всего действительного как апологию всего существующего. На самом деле существующее, полагал Гегель, разумно лишь в оп­ределенном смысле, а именно, когда оно выражает какую-то не­обходимость, закономерность. Только тогда существующее можно квалифицировать как нечто разумное. Но коль скоро ис­чезает необходимость существования чего-то, оно теряет статус действительного и должно с необходимостью исчезнуть. Отжив­шие формы жизни непременно уступают место новому, таков истинный смысл формулы Гегеля.

Итак, логика представляет собой закономерное движение по­нятий (категорий), выражающих содержание абсолютной идеи, этапы ее саморазвития.

С чего же начинается движение этой идеи? После долгого обсуждения этой нелегкой проблемы Гегель приходит к выводу, что началом служит категория чистого бытия. Бытие, по его мнению, не обладает извечным существованием и должно воз­никнуть. Но из чего? Очевидно, из небытия, из ничто. «Есть пока что ничто и должно возникнуть нечто. Начало есть не чис­тое ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто, бытие, стало быть, уже содержится также и в начале. Начало, следовательно, содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто или, говоря иначе, оно есть небытие, которое есть вместе с тем бытие, и бытие, которое есть вместе с тем небытие»¹.

Может сложиться впечатление, что перед нами словесная эк­вилибристика, лишенная смысла. Ход мысли Гегеля кажется ис­кусственным, если исходить из естественнонаучных, детерми­нистских предпосылок. Действительно, из небытия, из ничто не может возникнуть какое-то нечто. Но ведь у Гегеля речь идет не о реальном мире, а о мыслях Бога до сотворения мира.

Если отвлечься от мистических сюжетов божественного тво­рения мира, бытия из ничего, то в рассуждениях философа мы найдем разумное содержание, или, как принято говорить, раци­ональное зерно. Бытие и небытие есть единство противополож­ностей. Одна категория отрицает другую. В результате возникает третья категория, которая синтезирует обе предшествующие. Эту

¹ Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. М., 1937. С. 57-58.

 

новую категорию Гегель называет становлением. «Становление есть нераздельность бытия и ничто... иначе говоря, такое един­ство, в котором есть как бытие, так и ничто»¹. Становление — это диалектический процесс возникновения, который уместно на­зывать становлением, представляет собой переломное состояние, когда вещи как сложившейся целостности еще нет, но нельзя сказать, что ее вообще нет. И в этом смысле становление можно считать единством небытия и бытия. «Становление есть неустой­чивое беспокойство, которое оседает, переходит в некий спокой­ный результат»².

Синтез категорий чистое бытие и ничто дает категорию ста­новление, а от нее возможен переход к наличному, т.е. какому-то определенному бытию. Такова схема, предлагаемая Гегелем.

Если диалектический процесс возникновения Гегель стремится выразить при помощи категории становления, то процесс Исчез­новения, уничтожения выражается им при помощи категории снятие. Необходимо иметь в виду, что немецкий глагол аиШе-Ьеп — снимать — имеет много значений, в том числе негатив­ных: прекращать, отменять, упразднять, ликвидировать. Но одновременно он имеет и ряд позитивных значений: сберегать, сохранять, обеспечивать. Соответственно существительное Аиг-ЬеЬеп означает и отмену и сохранение. Гегель ссылается и на латинский язык, где глагол г.о11еге имеет два значения: 1) унич­тожать, отрицать, убирать и 2) возвеличивать. Философ не слу­чайно использует языковую полисемию. В ней в данном случае выражается стихийная диалектика и ее главная черта: тождест­во противоположностей. В мире ничего не погибает бесследно, а служит материалом, исходной ступенью для появления нового. Эта закономерность отражается категорией снятие, а также ка­тегорией отрицание, которую Гегель широко применяет в своей философской системе. Каждая категория выражает один какой-либо момент, аспект процесса развития и служит одновременно исходным пунктом для следующей категории, которая отрицает, снимает предшествующую категорию. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически: не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет и в переработанном виде использует

' Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. С. 97. ² Там же. С. 98.

жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое отрицание Гегель называет конкретным.

Отрицание для Гегеля не одноактный, а по сути дела беско­нечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис — антитезис — синтез. В результате отрицания какого-либо положения, принимаемого за тезис, воз­никает противоположение (антитезис). Последний с необходи­мостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит не­которые черты первого, исходного звена. Вся эта конструкция называется триадой.

В философии Гегеля триада выполняет не только методологи­ческую функцию, но и функцию системосозидающую. Это не толь­ко содержательный принцип, или закон диалектики, но и способ построения системы. Вся архитектоника, структура гегелевской фи­лософии подчиняется тройственному ритму, строится в соответст­вии с требованиями триады. В целом философия Гегеля делится на три части: — логику, философию природы и философию духа. Это не рядоположенные части, которые можно поменять места­ми. Это триада, где каждая часть выражает закономерный этап диалектического развития. По крайней мере так считает сам Ге-гельГЛЪгику он делит тоже на три части: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии. Каждая из указанных частей также является триадой. Учение о бытии, например, включает в себя: 1) определенность (качество), 2) величина (количество), 3) мера. Качество состоит из трех частей: 1) бытие, 2) наличное бытие, 3) для-себя-бытие. Бытие, о чем мы уже говорили, это триада: чистое бытие — ничто — становление. Здесь достигнут предел деления, или триада, состоящая из категорий, каждая из которых не может быть разложена на триады.

Нет ни возможности, ни необходимости излагать всю эту сложную систему больших и малых триад. Остановимся на не­которых наиболее важных моментах. Результатом становления является наличное бытие. В отличие от чистого бытия это бытие определенное, наделенное качеством. Качество есть первая не­посредственная определенность бытия. Любая вещь отличается от других благодаря присущему ей качеству. В силу качествен­ной определенности вещи не только отличаются друг от друга, но соотносятся между собой.

 

Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Такой порядок в общем соответствует истории че­ловеческого познания. Дикари (как и дети) различают вещи по их качественной определенности, хотя не умеют считать, т.е. не знают количественных соотношений.

Синтезом качественной и количественной определенности вы­ступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно опреде­лена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности, или качественный скачок.

Гегель решительно выступает против плоского эволюциониз­ма, признающего лишь постепенный переход от одного качест­венного состояния к другому. «Говорят: в природе не бывает скачков... Но мы показали, что вообще изменение бытия суть не только переход одной величины в другую, но и переход ка­чественного в количественное и наоборот, становление иным, представляющее собой перерыв постепенности, и качественно другое по сравнению с предшествующим состоянием»¹. Вода через охлаждение не становится твердой постепенно, не делается сначала кашеобразной, чтобы затем, делаясь постепенно все тверже и тверже, достигнуть консистенции льда, а затвердевает сразу. Уже достигнув температуры точки замерзания, она все еще может полностью сохранить свое жидкое состояние, если она остается в покое, и ничтожное сотрясение приводит ее в твердое состояние.

Гегель приводит и другой пример, но уже из моральной об­ласти. Здесь также имеют место переходы количественных изме­нений в качественные, и «разность качества» оказывается осно­ванной на разности величин. Так, благодаря количественным из­менениям мера легкомыслия оказывается превзойденной и в ре­зультате появляется нечто совершенно иное, а именно преступ­ление. Качественный скачок может превратить право в неспра­ведливость, добродетель — в порок. Любопытно и такое рассуж­дение философа: государства при прочих равных условиях по­лучают разный качественный характер благодаря их различию по величине. Законы и государственный строй превращаются в нечто другое, когда увеличивается объем государства и возрас-

тает число граждан. Государство имеет меру своей величины, превзойдя которую оно неудержимо распадается при том же го­сударственном устройстве, которое при другом размере состав­ляло его счастье и силу.

Гегель убедительно обосновывает то, что позднее получило название закона о переходе количественных изменений в каче­ственные и наоборот путем скачков. Развитие науки и общест­венной практики подтвердило правильность открытого Гегелем этого диалектического закона.

Диалектика перехода количества в качество отвечает на во­прос о форме развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о движущей силе, импульсе этого развития. И здесь Гегель ищет ответа не в потустороннем мире, а в самой действительности. Формулирует он этот ответ в учении о сущности. «Одним лишь блужданием из одного каче­ства в другое и одним лишь переходом из качественного в ко­личественное и наоборот дело еще не окончено, а имеется в вещах нечто пребывающее, это пребывающее есть прежде всего сущность»¹.

Качество, количество, мера — все это, как уже говорилось, категории-бытия. Это формы, в которых мы воспринимаем дей­ствительность, и воспринимаем эмпирически, опытным путем. Но опытным путем невозможно постичь сущность вещей. Сущ­ность есть внутренняя основа бытия, а бытие — внешняя форма сущности. Нет чистых сущностей, они выражаются, проявляются в формах бытия. Сущность есть то же бытие, но на более вы­сокой ступени. Сущность, как внутренняя причина бытия, не тождественна с последним, она отлична от него. Иными словами, сущность познается из противоположности непосредственному бытию. Значит, познание должно идти вглубь, вскрывать в яв­лениях их сущность.

В чем же, по Гегелю, заключается эта потаенная сущность бытия? Кратко говоря, в его внутренней противоречивости. Все существующее содержит в себе противоречие, единство про­тивоположных моментов.

Тождество, единство противоположностей — ключевое понятие логики Гегеля. Обыденное сознание испытывает страх

 

¹ Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. С. 434.

¹ Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. Логика. М.; Л., 1929. С. 192.

 

перед противоречием, считая его чем-то ненормальным. Да и формальная логика с ее законами (непротиворечия, исключенно­го третьего) запрещает логические противоречия. Гегель говорит много нелюбезных слов в адрес этой логики. Но фактически он не против формальной логики, а против ее абсолютизации. Такая логика не может претендовать на роль всеобщей методологии в противовес диалектике. В этом случае формальная логика пре­вращается в метафизику. Правильно истолкованная формальная логика запрещает абсурдные противоречия, противоречия док-тринальные, словесные, вносящие путаницу в рассуждения. Эти требования выполняет и Гегель, иначе его бы просто не поняли. Но кроме противоречий неправильного рассуждения, имеются противоречия реальные, противоречия самой жизни. И от них избавиться не удается никому. «Противоречие — вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить»¹. «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности, лишь поскольку оно имеет в самом себе проти­воречие, он движется, обладает импульсом и деятельностью»².

Противоречие ведет вперед, оно является принципом всякого самодвижения. Даже самый простой вид движения — перемеще­ние тела в пространстве — представляет собой постоянно возни­кающее и тут же разрешающееся противоречие. Нечто движется не только потому, что оно теперь здесь, а в другой момент там, но и потому, что оно в один и тот же момент и здесь, и не здесь, т.е. и находится, и не находится в данной точке траектории. Гегель предлагает «вместе с древними мыслителями» признать противоречия, обнаруженные ими в движении. Но отсюда не следует, что движения нет, а, напротив, следует, что движение есть существующее противоречие.

«Древние диалектики», а это философы элейской школы и прежде всего Зенон, вскрыли в своих апориях объективные про­тиворечия, присущие движению, пространству, времени. Но по­скольку любые противоречия считались недопустимой анома­лией, ошибкой логического рассуждения, то вскрытые противо­речия были объявлены видимостью, порождаемой несовершенст-

вом чувственного познания. А по своей сути постигаемый разу­мом мир лишен и движения, и многообразия.

Аналогичный ход рассуждения у Канта: попытка разума по­стичь вещи в себе приводит к антиномиям, т.е. к неразрешимым логическим противоречиям. По Канту, следует признать бесси­лие разума и непознаваемость мира. Гегель же с этим не согла­сен: вскрытые противоречия свидетельствуют не о бессилии ра­зума, а о его мощи. Антиномии не тупик, а путь, ведущий к истине. «Так как каждая из двух противоположных сторон со­держит в самой себе свою другую и ни одна из них не может быть мыслима без другой, то из этого следует, что ни одно из этих определений, взятое отдельно, не истинно, а истинно лишь их единство. Это есть истинно диалектический способ рассмот­рения этих определений, равно и истинный результат»¹.

Нельзя метафизически отрывать конечное от бесконечного, прерывность от непрерывности, свободу от необходимости и т.д. В этом суть диалектического способа мышления.

Учение о понятии — третья, завершающая часть логики Ге­геля. Здесь он наиболее резко выражает точку зрения абсолют­ного идеализма. С этих позиций философ критикует формаль­ную логику, которая видит в понятии «пустую и абстрактную форму». «На самом^Деле все обстоит наоборот: понятие есть начало всякой жизни, оно всецело конкретно. Это является вы­водом из всего проделанного до сих пор логического движения и не требует поэтому здесь доказательства»². А почему, собст­венно, не требует? Формальная логика формулирует закон до­статочного основания: всякая мысль должна быть доказана либо опытными данными, фактами, либо при помощи научных и иных логических выводов из уже доказанных положений. Следова­тельно, доказательство может быть либо индуктивным, либо де­дуктивным. Но Гегелю ничего этого не требуется. Понятие и другие логические формы не являются, как он считает, отраже­нием вещей. Наоборот, вещи вторичны, они представляют собой отражения понятий, должны им соответствовать. А понятия имеют божественное происхождение. Ведь «Бог сотворил мир из ничего, или, иначе выражаясь, ...мир и конечные вещи произо-

 

' Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. С. 206. Гегель. Наука логики. Т. V. С. 520.

' Гегель. Наука логики. Т. V. С. 241. Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. С. 264.

 

шли из полноты божественной мысли и божественных предна­чертаний. Этим мы признаем, что мысль, или, точнее говоря, понятие, есть та бесконечная форма, или свободная творческая деятельность, которая для своей реализации не нуждается в на­ходящемся вне материале»¹. Ни понятия, ни суждения, ни умо­заключения не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами. Понятие есть то, что живет в вещах, понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие.

Все это, конечно, есть абсолютный идеализм: реальные вещи в своей сути — это понятия, суждения и умозаключения. Одна­ко и здесь есть рациональный момент: логические формы .— не субъективное творение человеческой головы (хотя, с точки зре­ния материализма, вне этой головы они существовать не могут), а отражение закономерностей объективного мира, обычных от­ношений вещей. Гегель правильно подчеркивает, что понятия, суждения и умозаключения представляют собой диалектическое единство таких категорий, как всеобщее, особенное и единичное. Но это единство присуще реальным вещам, объективному миру, а затем уже и в силу этого — логическим формам. Применив диалектический метод к анализу логических понятий, суждений, умозаключений, Гегель, в отличие от традиционной формальной логики, вскрыл диалектику этих форм. Маркс справедливо счи­тал гегелевскую диалектику основной формой всякой диалекти­ки, но лишь после того, как она будет очищена от своей мисти­ческой формы.