Одинокий музыкант.
Он уходил.
Босыми ногами.
Босыми ногами шагала она
По пеплу сожженной земли,
Ей в спину смотрела луна
И в небо звали за собой журавли,
Но лишенная крыл, она провожала их взглядом,
Оборачивалась и снова бежала, от того, кто следовал рядом…
В черном плаще и шляпе с полями,
Он словно призрак, следовал тенью за ней,
Срывая белые розы, омытыми кровью руками
Он бросал их под ноги ей…
Она улыбалась и манила его за собой,
Но перед ней вдруг появлялся кто-то другой.
Он злился и скалил клыки,
А черный вальтер – продолжение его руки,
Бесшумно, слегка отдавая назад,
Делал свою работу, убирая с ее дороги,
Любого, кого касался ее кокетливый взгляд
И их трупы падали ей под ноги…
Он уходил, она оставалась…
Она шла за ним, а он бежал…
Он оборачивался, она смущалась…
Она просила его, а он молчал…
Она стояла, он к ней делал шаг…
Он обнимал ее, она улыбалась
И смотрела на него, чуть дыша…
Но испугавшись чего-то, она снова бежала,
Оставляя его средь полей,
Она рукой ему снова махала,
А он, раздвигая стены, бежал в след за ней…
Он догонял, она оглядывалась назад,
Он молчал, она к нему делала шаг…
Она обнимала его, он виновато смотрел ей в глаза,
Он улыбался, она смотрела на него чуть дыша…
Но что-то снова не так и он назад делал шаг,
Она с грустью его отпускала…
Она оставалась одна, но как же так?!
И снова в погоню, снова сначала…
Но однажды они устали
Бегать и прятаться, говорить прости…
Друг друга так и не догнали
И не успели спасти…
Поздний вечер, в полупустой вагон электрички
Входит он, совсем налегке.
С гитарою в левой руке
И по привычке селитру сгрызает со спички…
Ветром потрепан немного,
Немного помят дорогой
Идет по вагону и на гитаре играет.
Ни ради славы, а так, для души.
Люди подают ему эти гроши…
И как-то так нехотя, он все же их принимает.
Они еще пригодятся ему в пути,
Еще пол жизни у него впереди…
Денег в карманах нет
И в желудке три дня уже пусто,
Он не знает, где завтра встретит рассвет
И чувство усталости – до боли знакомое чувство…
Вот уже трое суток нормально не ел и не спал,
Он все ехал, и он устал.
От этой жизни тревожной,
Когда солнце не светит, любовь не греет.
От стука колес, от пыли дорожной,
Но жить по-другому он не умеет…
Одинокий бродяга, романтик, мечтатель,
Чего-то большего в жизни искатель…
В стиле «Эмо».
Ночь, луна, осенняя аллея,
В лужах чьи-то отраженья,
Черные стволы деревьев
На асфальт бросают тени,
Старинные чугунные заборы
В переплетеньи кованных узоров,
Фонарей ночных холодный свет
И пустота – ни капли нет…
А в наушниках ревет гитара,
И слова, что помогают жить,
Не спеша ты вдоль тротуара
Идешь…
Так хочется курить.
На щеках твоих слезы и мозг перегружен,
Ты плачешь, о чем-то мечтая.
Ветер в лицо и кеды по лужам,
Желтые листья пиная…
А мимо проплывают машины,
Рекламные щиты, ночные магазины,
Фонари, стеклянные витрины,
И листья в танце балерины,
Равнодушные, чужие лица,
Домов оконные глазницы,
А ты хочешь просто от всего укрыться,
Забыть и в одиночестве напиться.
Автоматические двери, усталый продавец,
Глазами по витрине из конца в конец.
Берешь коньяк и “Winston lights”,
Кидаешь деньги с видом мрачным.
Продавца презренный взгляд,
А ты в ответ: - Не надо сдачи!
И снова ночь, чужая пустота,
Медленно ногами по асфальту,
В руке холодная бутылка коньяка
И сигареты вкус приятный.
Тихий двор, знакомые качели,
Фонаря зеленоватый свет;
Здесь, вдвоем вы очень часто сидели,
Раньше, а теперь его больше нет.
И коньяк глотая кислый,
Табачным дымом разбавляя боль потери,
Ты в голове перебираешь мысли,
И медленно качаются качели…
Ты с надеждой смотришь в его окно,
Представляешь, что он все еще жив,
Напрасно, уже довольно давно.
И горькая правда, как по сердцу ножи…
Грустная и пьяная, на пару с луной,
По щекам ты слезы с тушью мажешь,
Лишь под утро ты вернешься домой,
А завтра все будет так же…