Научное знание средневековья

Средневековье – это тысячелетие, условными историческими рамками которого являются V и XV века. Культура европейского средневековья возникла на руинах Римской империи. В грозовой атмосфере всеобщей неразберихи решалась судьба европейской культуры. Три силы столкнулись в борьбе, от исхода которой зависело ее будущее.

Первая из них – это традиции дряхлеющей греко-римской культуры. Они сохранялись в немногих культурных центрах, но новых идей дать уже не могли. Если бы эта сила смогла выстоять и вновь утвердиться в обществе, то вектор дальнейшей культурной жизни Европы был бы обращен в прошлое. Культура Европы застыла бы в античных формах, подобно индийской или китайской культуре.

Второй силой был дух варварства. Носителями его были различные народы, населявшие провинции Римской империи и вторгавшиеся в нее извне. Если бы им удалось укоренить в Римском государстве свой образ жизни, то Европа стала бы местом обитания диких орд полукочевников. Античная культура исчезла бы с лица земли, и культурное развитие Европы пошло бы по какому-то совсем иному пути, как бы начавшись заново.

Христианство было третьей и самой могущественной из сил, определявших путь культурного развития Европы. Оно опиралось на традиции, сложившиеся вне античного мира и ввело в сознание людей принципиально новые гуманистические установки. Христианство являло собою свежую струю, способную вдохнуть новую жизнь в культуру Европы. К тому же христианское движение, когда рухнула Римская империя, уже имело централизованную церковную организацию, объединяющую всех христиан. При поддержке светских властей церковь сумела сосредоточить в своих руках немалое богатство. Сила христианской церкви обеспечивалась не только единством веры, но и ее организационным единством, а также ее имущественными ресурсами. Все это и позволило христианству занять главенствующее положение в европейской культуре.

Христианство вывело народы Европы из варварского состояния, но при этом само по-варварски расправлялось со своими противниками. Оно низвергло античные идеалы мудрости и красоты, но вражда к ним вылилась в проповедь ничтожности разума человека и греховности его плоти.

Начиная с отцов церкви, богословы постоянно подчеркивали недоверие к человеческому разуму, приоритет веры над ним, опасность «излишних умствований». Пышному расцвету иррационализма и мистики способствовал низкий уровень знаний даже среди образованных людей, не говоря уже о невежестве подавляющей массы населения. Средневековый человек был склонен руководствоваться в жизни не столько логическими размышлениями, сколько догматически принятыми установками. Он слепо доверял таинственным знакам и символам, мистическим видениям и рассказам о чудесах.

Почтение к греческой учености и вражда к античной чувственности; христианское милосердие и жестокое преследование еретиков и язычников; изощренные богословские споры о тонкостях христианского учения и дремучее невежество народа; варварское пренебрежение к человеческой личности и христианская забота о спасении души – эта причудливая смесь составляла содержание религиозного сознания в эпоху средневековья.

Христианское учение задавало исходные позиции, на которых строилось средневековое мировоззрение. Философия и наука находились под строгим контролем: соответствие их содержания христианскому вероучению являлось неукоснительным требованием, которое поддерживалось авторитетом церкви и силой государственной власти. Ссылка на Библию считалась самым надежным философским и научным аргументом. В философии церковные догматы принимались как самоочевидные и неопровержимые постулаты, и речь шла лишь о том, как их лучше логически истолковать и объяснить. В естествознании господствовали общие рассуждения, к наблюдению и опыту наука того времени практически не обращалась.

Когда в одной из научных дискуссий возник вопрос, есть ли у крота глаза, его решение искали в священных текстах и книгах Аристотеля, но никому и в голову не пришло поймать и осмотреть крота: это считалось «ненаучным» делом. Лишь алхимики в поисках «философского камня» проводили эксперименты, но на эти занятия смотрели с подозрением и нередко обвиняли их в «черной магии». Средневековые научно-философские исследования носили преимущественно схоластический характер.

У истоков своеобразной революции в европейском мировоззрении стоит Августин Блаженный (354 – 430). Он определил новый стиль мышления, новые темы и проблемы, идеи и язык. Его мысль была тем образцом, по которому мерили свои суждения средневековые теологи.

Как и вся средневековая культура, Августин ставит научную деятельность и соответствующие ей исследования ниже религиозной деятельности. «Что я понимаю, тому я верю, но не все чему я верю, я понимаю». Выбор того, чему верить, имеет для человека первостепенное значение. «Верю, чтобы пони мать» – лейтмотив творчества Августина. Вера, по мнению Августина, не противоразумна, а сверхразумна.

Из всего, что написано Августином, наибольший интерес современных ученых и философов вызывают его рассуждения о времени. Он ставит вопрос: «Если Бог сотворил мир в определенное время, то, что он делал до момента творения и почему не сотворил мир раньше?» Августин отвечает: Бог сотворил мир и время одновременно. Следовательно, без мира не было времени. Таким образом, время имеет начало в генетическом смысле. Многие современные физики полагают, что предположение Августина предвосхищает теорию относительности Эйнштейна.

Он первым поставил проблемы философии истории, сделал попытку объяснить ход человеческой истории властью Бога. И философия истории Августина при всей ее теологичности заложила основы теории общественного прогресса. История общества имеет начало, и во все времена развивалась по пути своего совершенствования. Эта история имеет смысл и предназначение – победу христианства во всемирном масштабе, таким образом, впервые появляется критерий прогресса. К VII в. церковь завоевала монополию на интеллектуальное образование.

Грамотность была редким явлением в средневековом обществе. Даже короли не всегда умели читать и писать. Образованными были, как правило, лишь люди священного звания. Вся система образования носила религиозный характер. Школы существовали, главным образом, при монастырях. В течение многих веков оставалась незыблемой программа школьного обучения, нацеленная на подготовку священнослужителей.

С XII в. появляются университеты – Болонский, Оксфордский, Парижский и др., в которых открываются богословский, юридический и медицинский факультеты. «Ученость» приобретает самостоятельную ценность.

В основу первых университетов был положен замечательный принцип «Учись всему, и ты поймешь, что нет ничего лишнего».

Преподавание всюду шло на латинском языке, и знание латыни было синонимом грамотности. Книги были рукописными и очень дорогими; в университетских аудиториях их запирали в железный футляр, прикованный цепью к кафедре. Лектор отпирал книгу ключом и читал (слово lector по-латыни и означает чтец), студенты хором повторяли текст, заучивая его наизусть.

В познании природы в условиях недоверия к разуму и науке стал развиваться так называемый «схоластический эмпиризм». Добытые экспериментальным путем научные сведения были перемешены с описаниями чудес и пророчеств. Ученый в общественном познании является магом и чародеем, выявляющем тайные знаки и символы. Ведущее место среди «наук» занимают алхимия и астрология.

Лишь после того, как в XV в. И. Гуттенберг изобрел книгопечатание, образование стало принимать более светский характер, и количество образованных людей в Европе стало быстро расти.

Как подчеркивают исследователи, в рамках средневековой схоластики произошло мощное развитие норм логического мышления. Оттачивается логический аппарат, разрабатываются рассудочные способы обоснования знания, при которых сталкиваются тезис и антитезис, аргументы и контраргументы. Происходит экстраполяция, т.е. перенос структуры логического суждения, его субъектно-предикативного членения на бытие. Средневековая логика исходит из позиции жесткой определенности понятий и точности смысла. Схоластика строит свою логическую систему на базе неформализованных языковых средств, учитывает богатство естественного языка.

По мнению современных логиков, именно в рамках средневековой схоластики заложены теоретические и операциональные основания математической логики, внесен вклад в развитие теории высказываний и теорию логического следования, разработана теория логических парадоксов, анализ логического характера вопросительных предложения и т.п. В целом с периодом схоластики связывают становление европейского стиля мышления и разработки категориального аппарата.

Первая попытка создать классификацию наук принадлежит Р. Бэкону (1214 – 1294). Он стремился создать своего рода энциклопедию наук, в которой помимо математики присутствовали физика, оптика, астрономия, алхимия, медицина, этика. Бэкон в отличие от большинства философов своего времени высоко ценил опыт и подготовил век экспериментальной науки. Именно ему принадлежит высказывание: «Знание – сила», которое впоследствии стало лозунгом научно-технического прогресса.

Вершиной схоластической философии явилось учение Фомы Аквинского (1225 – 1274). Благодаря его авторитету и философской позиции, в культуре средневековья утверждается представление, что разум не должен противоречить вере. Согласно его взглядам философия и религия абсолютно различны по методу, но только частично по предмету. Знание и вера – это два понятия, которые находятся во взаимодействии, Фома демонстрирует на примере доказательства бытия Бога. Он нашел формулу, позволяющую познанию природы развиваться, не входя в противоречие с теологией – положение о путях постижения истины: через Откровение и путем научного исследования. Ученый обретал свободу исследования с условием не покушаться на символ веры и на христианский ритуал.

Наиболее значительным философом позднего средневековья является У. Оккам (1290 – 1349). Он более всего известен в наши дни своим знаменитым афоризмом, который отсутствует в его трудах, но, тем не менее, получил название «Бритвы Оккама»: «сущностей не следует умножать без необходимости». Хотя такой фразы Оккам не произносил, но он высказал мысль: «Не нужно делать с большим то, можно делать с меньшим», которая в значительно мере означает то же самое. Этот принцип был направлен против чрезмерного распространения всевозможных спекуляций.

Это правило оказалось в последующем чрезвычайно плодотворным в научном познании. Оккам подчеркивал значение логики в человеческом познании, чем дал толчок научному исследованию природы и расчистил дорогу эмпирическому развитию нового естествознания.

В XIV – XV вв. происходит сближение «высокой» и «низкой науки. Высокая наука в средние века основывалась на авторитете текстов Священного Писания. Схоластическая система образования имела целью сообщить учащимся умение вести диспуты, но не давала навыков к самостоятельному исследованию и построению научных теорий. Хотя привычка защищать или оспаривать различные мнения и развивала умы и расширяла их кругозор, но не вырабатывала в них умения подчиняться требованиям математической строгости и точности. Схоластическая наука довольствовалась правдоподобием, а не истиной. Математику схоласты рассматривали как упражнения в логике, как подготовительный этап для размышления о Боге.

«Низкая» ремесленная наука начинает ощущать все большее давление со стороны практики, настоятельно требующей более совершенных расчетных методов. Решение проблем «низкой» науки постепенно перестает восприниматься как занятие, унижающее ученого. Расчетных схем требовало банковское дело и торговля, мореплавание, военное дло, металлургия, часовое производство, строительство, медицина, астрономия.

Лука Паччоли (1445 – 1571) изобретает двойную бухгалтерию, Жан Буридан (1297 – 1358) начинает исследование динамических характеристик подающего тела, Иоганн Мюллер (1436 – 1476) сконструировал измерительные приборы для астрономических наблюдений и разработал методы расчетов в астрономии.

Перед наукой встала конкретная задача, для решения которой оказалось недостаточно освоения и использования античной классики.

Научный и промышленный переворот в последующие эпохи был во многом подготовлен средневековой культурой, в рамках которой возникли школы и университеты, где культивировалась относительная автономия разума.