Споры о наследии Оригена в конце IV века. Евагрий, его учение о спасении. Свт. Иоанн Златоуст. Борьба против него александрийского архиепископа Феофила.

Если отшельники, предаваясь самим строгим подвигам и добровольным лишениям, не пренебрегали также ручным трудом, то в общежительных монастырях труд стал одной из главных основ общинной жизни. Значи­тельную долю практикуемой там аскезы со­ставляло именно неустанное рукоделие. Обще­жительные монастыри очень рано, уже при прп. Пахомии, получили большое хозяй­ственное значение – батраки для се­зонных работ во время уборки урожая. Общежительные уставы отличались крайней суровостью, там были элементы, можно сказать, казарменной дисциплины.

Слава египетского монашества быстро разнеслась по всему христианскому миру. Начали появляться обители в Палестине, в Си­рии, в окрестностях Антиохии; серьезнейшее внимание на монашескую жизнь обратил один из отцов Церкви свт. Василий Великий. Он сам приехал в Египет, чтобы своими гла­зами увидеть жизнь египетских монахов, а затем и у себя на родине организовал мона­шескую общину. Затем он был призван на церковное служение в сане пресвитера, а потом еписко­па. Василий составил монашеские правила, основанные на организованности, дисциплине и социальном служении. Его устав сыграл очень се­рьезную роль в истории монашества. У св. Василия Великого был ученик – Евагрий. Этот ученейший че­ловек удалился в египетскую пустыню. Он вел очень суровую подвижни­ческую жизнь, зарабатывал на жизнь перепи­ской книг и был первым, кому удалось выра­зить духовный опыт монашества в богослов­ских понятиях. Но Евагрий, как и многие его современники, был почитателем Оригена и это отразилось в его аскетических творениях. Процесс спасения он понимал слишком платонически, как своего рода развоплощение, освобождение от всего телесно-материального. Нашлись богословы, которые нашли опасность в евагрианском платонизме (хотя его творения в Добротолюбии).

Монашество стало развиваться также на Западе, во всем вдохновляясь восточным образцом. Блаж. Иероним Стридонскийбольшую часть своей жизни прожил на Востоке и в своих многочисленных творениях познакомил западный мир с подви­гами восточного монашества. Блаж. Иероним известен прежде всего как редактор и перевод­чик Библии на латинский язык. Другой вид­ный учитель западного монашества – пресви­тер Руфин – переводил творения восточных отцов о монашеской жизни. Один из величай­ших западных богословов блаж. Августин в самом начале своего обращения в христианство увлекся монашеским идеалом и сразу же после крещения организовал вокруг себя мона­шескую общину. Когда он стал епископом, то преобразовал эту общину в коллегию пресвите­ров при нем, и это имело значение для разви­тия западного монашества и западной церков­ной жизни в целом. В своей епархии Августин стремился организовать жизнь священников в своей епархии по образцу жизни монашеской общины.

Монахи удалялись в пустыни, где вообще никого не было, и подавно не было организованной церковной жизни – ни епи­скопов, ни священников, ни храмов. Монахи не только не спешили прини­мать священный сан – они этого всячески из­бегали, прежде всего по смирению. Но это, конечно, остро ставило вопрос об их церков­ном статусе. Разумеется, у таких великих подвижников, как прп. Антоний, все время гостил кто-то из священников или епископов, и все, кто был вокруг него, могли постоянно окормляться, принимать Святые Тайны. Но это не являлось нормой, ведь были и такие подвижники, которые жили в полном одино­честве и могли подолгу не причащаться, что не соответствовало принципам древней Церкви. И совершенно естественно, поэтому, что епи­скопат стремится включить монашество в общую церковную структуру, в общинную жизнь Церкви. Но это не всегда и не везде так прямо удавалось.

В Западной Церкви, например, монахи и до нашего времени не подчиняются епископату, но имеют свою собственную юрисдикции, которая существует совершенно независимо, так сказать, параллельно с поместной епи­скопской юрисдикцией. Что же касается на­шей Церкви, то и здесь тоже были обстоятель­ства, способствовавшие сохранению монахами в разных случаях независимости от епископ­ской власти. Например, в Восточной Церкви значительно развилось «ктиторское право», т. е. основатель, строитель, благотворитель монастыря мог в очень широком объеме определять жизнь основанной им обители. Он писал устав, а если к тому же имел и большое влияние, то фактически мог изымать свой монастырь из любой юрисдикции.

Конец IV и начало V в. ознаменованы оригенистскими спорами. Около 375 г. атаку на Оригена начал Епифаний Кипрский. В его глазах Ориген осквернил чистоту правой веры ядом языческой культуры.

В своих обвинениях св. Епифаний упоминает влияние Оригена на «неко­торых египетских монахов». Имелась в виду местность Целлия (Келлия) в Нитрийской пустыне, где жили многие последователи Оригена, возглавляемые неким Аммонием и его тремя братьями. Из-за своего высокого роста они получили прозвание «длинные братья». Когда Евагрий прибыл в Египет, он стал духовным сыном Аммония.

Оригенистские споры распространились на Палестину, где они разде­лили двух неразлучных друзей – Руфина и бл. Иеронима. Иероним, который раньше переводил Оригена и называл его величайшим учителем Церкви со времени апостолов, сделался яростным антиоригенистом. Его резкие письма во многом способствовали разрастанию полемики.

Вначале новый епископ Александрийский Феофил поддержал «длинных братьев» и даже сделал одного из них, Диоскора, епископом. В 399 г. в окружном пасхальном письме Феофила, объявляющем да­ту Пасхи на будущий год, содержались нападки на «антропоморфистов» (так оригенисты называли своих противников – нужно сказать, иногда и не безосновательно).

В ответ монахи-антиоригенисты в громадном количестве прибыли в Александрию и провели такую демонстрацию, что Феофил перепугался и круто изменить свою политику: он изгнал оригенистов из Египта и добился от римского папы Анастасия запрета доктрин, при­писываемых Оригену, – в особенности появляющихся в писаниях Евагрия (к этому моменту он уже умер).

Евагрий слишком сильно увлекся Оригеном, и это отразилось в его аскетических творениях, в частности, в том, что процесс спасения он понимал слишком платонически, как своего рода развоплощение, освобождение от всего телесно-материального. У него было много почитателей и последовате­лей, и в то же время нашлись богословы, ко­торые разглядели опасность в евагрианском платонизме. Александрийский архиепископ Феофил, поначалу сам увлекавшийся Евагрием, в конце концов осудил его последователей (четверых «длинных братьев» и проч.), и они в 400 г. принуждены были бежать из Египта. Они направились в Константинополь, чтобы добиваться справедливости при императорском дворе и у новоназначенного епископа Иоанна (с VI в. он стал известен как «Златоуст»).

Следует сказать несколько слов о соперничестве Александрии и Антиохии.На II Вселенском Соборе (3-й канон) Константинопольская кафедра бы­ла объявлена второй, после Римской, кафедрой Империи. Ранее первой епископской кафедрой всего Востока была Александрия. Антиохия, в свою очередь, недолюбливала Александрию. На II Вселенском Соборе это трехстороннее соперничество выявилось достаточно открыто. Следовательно, приглаше­ние антиохийского проповедника в столицу было политическим шагом. Церковь в Константинополе нуждалась в обновлении: там, после 15 лет правления Нектария (он умер 85 лет от роду), царил беспорядок, растраты и распущенность нравов.

Пилюлю для александрийцев постарались подсластить. Иоанна, кото­рый был увезен из своего города обманом (так как антиохийцы не хотели расставаться с популярным проповедником), рукоположил епископ алек­сандрийский Феофил, гостивший тогда в столице.

Иоанн сразу же принялся за деятельную проповедь. Но со своими строгими моралистическими проповедями он казался старомодным и провинциальным. У Иоанна появились недоброжелатели. Их число увеличилось еще и потому, что он активно стал наводить порядок в Церкви. Он критиковал всех подряд без разбора, прямо в лицо, без всякой дипломатии высказывая людям то, что он о них думал. Неудивительно, что в скором времени Златоуст нажил себе врагов не только среди монашества и духовенства, но и во влиятельных слоях светского общества.

В 401 году, когда в Константинополе появились пятьдесят египетских монахов, которых Феофил Алексан­дрийский отлучил от Церкви по обвинению в оригенизме, Иоанн приютил этих монахов, нисколько не думая этим поддержать оригенизм. Возник конфликт между Александрией и Константинополем, имевший не только богословские причины, но и причины церковно-политического свойства, связанные с возвышением Константинопольской кафедры, которая «оказалась впереди Александрийской» (по 3 правилу II Вселенского Собора).

В это время в столицу прибыл Феофил целым флотом с 30 епископами, множеством пресвитеров и монахов и целым грузом денег и подарков. Ему удалось убедить императо­ра Аркадия в необходимости устранить константинопольского епис­копа, и в 403 году Феофил собрал собор близ Халкидона, на вилле «Под дубом». Такое же назва­ние получил и сам собор – «Собор под дубом». На нем собрались алексан­дрийские и азиатские епископы (в провинции Азии Иоанн тоже наводил порядок по поводу симонии, хотя формально не имел на это канонического права) и все враги Златоуста. Они выдвинули 29 пунктов обвинения против него, один вздорнее другого.

Иоанн отказался явиться, был низложен in absentia и приговорен к ссылке. Он произнес последнюю проповедь в переполненном соборе, после чего добровольно удалился в ссылку.

В столице начался бунт против александрийцев. А тут еще случилось зем­летрясение. Евдоксия перепугалась, что оно произошло из-за несправед­ливого гонения на праведника, и направила Иоанну письмо, в котором умоляла его вернуться. Св. Иоанн отказывался, требуя законного соборного оправдания.Од­нако народ требовал его возвращения, не дожидаясь формальностей, и его уговорили вернуться немедленно.

По возвращении, как и прежде, в своих проповедях он обличал пороки общества, обру­шивался на роскошь двора и на распущенность нравов. В скором времени он опять восстановил против себя двор и привел в крайнее раздражение императорское семейство (особенно после проповеди по поводу воздвижения серебряной статуи императрицы).

Началось новое разбирательство дела Златоуста. Феофил, не риско­вавший более уезжать из Египта, рассылал оттуда памфлеты, где называл Иоанна сатаной, притворившимся ангелом света. Иоанна обвинили, что он вернулся на свою кафедру без соборного разбирательства, и 9 июня 404 г. он был вновь смещен и увезен в ссылку. Сначала Златоуст был сослан в город Кукуз в Армении, где он провел два года. Оттуда он был отправлен в Пициус (Пицунда), но он туда не доехал, ибо скончался по дороге в Команах 14 сентября 407 года. Причиной его смерти было плохое со­стояние здоровья, усугубленное дурным обращением.