Ordo в Китае

36–35 гг. до н. э. дают яркий пример из жизни одной из орд, одного из отрядов невозвращенцев. Настолько яркий, что на него еще в 1941 г. обратил внимание Гомер Дабс.[939] Читая его статью сейчас, надо помнить, что в 1941 году сама мысль о подобном бое италиков и ханьцев-китайцев казалась сумасшедшей:

«Если армии этих двух держав (Рима и Китая, — Д. Н.) имели соприкосновение, то это могло произойти только в Центральной Азии, потому что римляне отходили на дальнее расстояние к востоку от Средиземного моря, а китайцы редко продвигались к западу от Памира. Возможность такой встречи не была установлена до настоящего времени, потому что наше единственное свидетельство заключается в одной странной фразе в китайском историческом произведении I в.

Эта встреча произошла в связи с тем, что в 36 г. до н. э. наместник западных пограничных районов (Китайский Туркестан) совершил, под свою собственную ответственность, экспедицию в Согдиану против гунна Шань-юя Шиши. Гунны (по-китайски Сюнну) (хунну, — Д. Н.) оккупировали в то время современную Монголию. Претендент на гуннский престол (владыка гуннов назывался Шаньюй), носил родовое имя Люаньди, собственное имя Хутууцзы, а императорский титул Шишигудуху, так что обычно его называли Шаньюй Шиши. Он убил китайского посланного и бежал на запад, куда его пригласил царь Согдианы прогнать вторгавшиеся кочующие племена. Вдохновленный своими феноменальными успехами, Шаньюй Шиши возмечтал основать империю в Центральной Азии и выстроил себе столицу на реке Таласе (около 71° восточной долготы и 43° северной широты)[940], взыскивая дань с окружающих племен, включая и некоторые из находившихся под покровительством Китая. Помощник китайского наместника Чэнь Тан увидел в этой новой державе возможную опасность для интересов Китая. Он сформировал войско из китайской армии, находившейся в западных пограничных районах, и вспомогательных войск из местных государств, убедил своего начальника сопровождать экспедицию и выступил в поход.

Войска успешно совершили длительный поход в несколько тысяч миль к столице Шиши, которую они немедленно взяли приступом. Об этом блестящем подвиге сообщалось неоднократно; последняя работа на эту тему написана д-ром Дайвендек. Он указал, что китайская История раннего Хань, единственный наш источник, использовала в значительной мере сведения из некоторых рисунков, изображавших сражение, посланных Чэнь Таном императорскому двору. В этом отчете есть необычайное замечание о том, что при начале штурма около города Шипга было «более ста пехотинцев, выстроенных в линию с каждой стороны ворот и построенных в виде рыбьей чешуи». То обстоятельство, что это странное замечание было сделано на основании описания рисунка, придает ему исключительную убедительность.

«Построение в виде рыбьей чешуи» представляет собою маневр, отнюдь не легко выполнимый. Эти солдаты должны были сгруппироваться вмести и накрыться своими щитами. Этот маневр, требующий одновременности действия со стороны всей группы, особенно если он выполнялся перед самым нападением, требовал высокой дисциплинированности, какая возможна только в профессиональной армии. Единственными профессиональными, организованными в регулярные части солдатами того времени, о которых имеются данные, были греки и римляне, — кочующие и варварские племена бросались в бой беспорядочными толпами».[941]

Яркость и необычность этой истории настолько вызывающая, что историки предпочитают ее просто не замечать:

«Хуханье победил в междоусобной войне за счет экономических ресурсов Китая, даже не встречаясь со своим братом на поле боя. …В 35 г. до н. э., Чжи-Чжи нашел свою смерть от рук ханьских воинов во время военной кампании в Западном Туркестане».[942]

Сейчас мы, благодаря трудам востоковедов, располагаем большими данными, чем были у Дабса.

Римляне в черепахе китайских источников были в основном не из войск Красса, а Антония. Те были моложе, еще не укоренились, да и не забыли еще строевой подготовки.[943] Перебежчики-дезертиры из армии Антония предпочли стать невозвращенцами и сразу оказались ввязанными в войну хуннских вождей за власть.[944] Подобных дисциплинированных шаек в Азии было много. Именно они первыми вторгались в Индию, Тибет и Китай, тылом им служили укоренившиеся пленные Красса.

Талас (каз. борьба) — знаменитая в истории река, протекающая по территории Киргизии и Казахстана. На левом берегу реки расположен административный центр Таласской области Киргизии Талас, а ниже по течению — административный центр Жамбылской области Казахстана Тараз. В 751 году вблизи современного Тараза состоялась битва, в которой конница Аббасидского халифата наголову разбила армию Танского Китая. Решающую роль в сражении сыграл внезапный переход карлукских наёмников на сторону арабов и удар в тыл китайцам. В итоге этой исторической победы над китайцами арабы принесли ислам в тюркскую степь, а карлуки образовали Карлукское ханство на этих землях.[945]

За почти восемь веков до прихода арабов, как пишет Л. Н. Гумилев, «кангюйский царь радушно принял хуннского шань-юя. Он дал ему в жены свою дочь и сам женился на дочери Чжи-чжи... Первый удар союзники обрушили на усуней. В 42 г. до н. э. хунны разгромили их столицу — Чигу, т.е. Город Красной Долины, расположенный в верховьях Нарына. Усуням пришлось бросить свои западные кочевья и увести население на восток. Другим объектом хуннских набегов оказалась Ферганская долина, но, видимо, Чжи-чжи ограничился ограблением ее, так как осада крепостей была хуннам не под силу. Накопленная добыча требовала места для хранения:

В долине р. Талас Чжи-чжи выстроил для себя и своего отряда крепость (Л. А. Боровкова полагает, что лагерь был на реке Или, — Д. Н.). 500 рабочих строили ее два года. Она была окружена земляным валом и двойным частоколом со сторожевыми башнями, что показывает на влияние не греческой или парфянской, а римской фортификации. В числе гарнизона этой крепости было свыше 100 пехотинцев, которых считают римлянами. Предполагается, что это были легионеры Красса, сдавшиеся парфянам и направленные ими служить на восточной границе. Но почему они попали к Чжи-чжи?» Хуннский шань-юя разрыв с кангюйским царем. «По необъясненным причинам последний чем-то оскорбил Чжи-чжи, а тот, в свою очередь, убил свою жену, кангюйскую царевну, и несколько сот знатных кангюйцев, причем тела последних были изрублены на мелкие кусочки и брошены в реку».[946]

В Парфии шла гражданская война, а у саков-юэчжи и хунну достигло совершеннолетия первое поколение сыновей от отцов-лагерников. Чжи-Чжи был дедушкой римской молодежи. Как и царь Кангюя. Но тести не нашли взаимопонимания и один не помог другому отбиться от китайцев. Причиной ссоры была молодая женщина и убийства множества мужчин-союзников. А точнее, шайка дезертиров Антония, плохо представлявшая себе возникший пред ними новый мир. Убивать гостей-союзников да еще в таких количествах немыслимо для обычаев кочевников.[947] В республиканском Риме яростные стычки в сенате и перед народом[948] были делом обычным.[949] В одной их них за десяток лет до, пал заколотым Гай Юлий Цезарь.

Подобная ссора, закончившаяся сражением шайки Энея с шайкой Турна, считается завершением недописанной Энеиды Вергилия.

Глядя с Востока ее описал Л. Н. Гумилев: «Этикет (правила вежливости, — Д. Н.) требовал, чтобы хан выступал как миродержец и диктовал народам свою волю. Так же составляли свои ноты все тогдашние суверенные государи: германские императоры, греческие базилевсы, арабские халифы и китайские «сыны Неба». Когда эта манера выражения воспринималась буквально, возникали эксцессы, часто кровавые. Послов убивали, а за гостеубийство монголы шли в карательные походы. Да и не могли не идти, ибо их этническая психология была основана на принципе взаимовыручки и признания юридической ответственности коллектива за все поступки его членов. Хан не мог поступать вопреки сложившемуся стереотипу поведения, даже если бы он этого желал. Но ведь он сам был членом этого коллектива, думал и чувствовал так же, как его ратники, а следовательно, неизбежно вступал в войны ради обеспечения приемлемого мира. Увы, незнание соседей и невнимание к их особенностям иногда дорого стоили легкомысленным правителям и их невежественным подданным, полагавшим, что их задача — только подчинение султанам, королям, царям и князьям. Но об этом пойдет речь ниже, а пока отметим, что члены разных этносов реагируют на одинаковые возбуждения разнообразно. Если монголы XIII в. не мыслили, что предательство может остаться безнаказанным, и справедливости ради уничтожали население городов, где были убиты их послы, то переднеазиатские мусульмане считали убийство посла пустяком, из-за которого не стоило волноваться, а «франки» — европейцы, пошедшие в Крестовые походы, — не считали нужным кормить своих воинов, из-за чего последние голодали, будучи вынуждены покупать пищу у венецианцев по повышенным ценам, в то время когда их герцоги давали роскошные пиры и балы. А южные китайцы — чиновники и помещики — так прижали своих подчиненных, что вынуждали их бежать в джунгли и составлять банды, жертвами коих становились сами. Доказательство последнего читатель найдет в популярном романе Речные заводи (XII в.). Скажу только, что для ликвидации этих банд потребовалась военная операция, которой руководил лучший из китайских полководцев, Йо Фэй, позднее казненный не за неудачи, а за победы, вызвавшие зависть придворных интриганов. Таков был мир перед началом Монголии».[950]

Войсками ханьцев, пришедших карать самозванного Шань-Юя, командовали Гань Янь-шоу и Чэнь Тан. После успешного длительного перехода в несколько тысяч миль они взяли приступом римскую столицу Чжи-Чжи.

Необычность противника с которым они встретились, была отражена во множестве рисунков, ставших позже источником для описания штурма в Истории раннего Хань Бань Гу, а непосредственно после экспедиции рисунки вызвали большое любопытство как двора, так и женщин императорского гарема (что необычно).[951]

Римляне запомнились китайцам благодаря своей черепахе — боевому порядку «в виде рыбьей чешуи». Когда при Каррах воины Публия Красса были отрезаны от основной части войск, они удалились на песчаные холмы и сомкнули щиты, но эти воины, поднявшиеся на холмы, выделялись над уровнем щитов, и таким образом были убиты парфянами. Через 18 лет воины Антония усовершенствовали тактику: когда на них было также сделано нападение парфянскими всадниками — стрелками из лука, первый ряд воинов опустился на колени, поставив щиты на землю, для того чтобы защитить ноги воинов, находившихся сзади; следующий ряд держал щиты на уровне головы, а остальные, воины держали их над головами, образуя таким образом testudo-черепаху. Благодаря этому все войско было защищено от стрел парфян, и воины Антония вышли невредимыми.[952]

Однако против самострелов не помогла и черепаха,[953] лагерь китайцы взяли штурмом.

Рассказ Чэнь Тана о бое с участием римлян перевела Л. А. Боровкова. По выкладкам Боровковой дело было не на Таласе, а именно на реке Или, реке в Китае (Или-Казахский автономный округ в Синьцзян-Уйгурском автономном районе) и в Алматинской области Казахстана, где в 1729 году произошло сражение казахов и джунгаров.[954]

«На следующий день прямо подошли к городу Чжи-Чжи на реке Дулай. Остановились в 3 ли (1,2 км, — Л. Б.) и заняли позиции. Было видно, что над городом шань-юя водружены пятицветные знамена. Несколько сот латников находились на стенах, несколько сот конников скакали туда — сюда под стеной и более ста пехотинцев у ворот строем, (подобным) рыбьей чешуе, упражнялись с оружием. Находившиеся на стенах то и дело кричали: «Подходите, сразимся!»

(Вдруг) более ста конников устремились к лагерю (ханьцев), но, встреченные лавиной стрел, повернули назад. (После этого Чэнь Тан) послал множество командиров и воинов обстрелять конницу и пехоту у городских ворот, но те ушли внутрь (города). (Воспользовавшись этим), Яньшоу и Тан приказали войскам под бой барабанов подойти к стенам и окружить город со всех сторон. Каждый знал свое место: (одни) прорывались через ров (сянь), (другие) заваливали ворота, щитоносцы вышли вперед, за ними стали лучники и начали стрелять вверх в людей на вышке (лоу-шань-жэнь), и люди с вышки спустились вниз.

Перед земляной стеной (ту-чэн) была двойная деревянная стена (чжун му-чэн). Из-за деревянной стены (осажденные) убили и ранили многих осаждавших. Осаждавшие стали подносить хворост, чтобы поджечь деревянные стены. Ночью несколько сот конников хотели выехать (из города), но (осаждавшие) стрелами перебили их.

Сначала шань-юй, узнав о походе ханьских войск, хотел бежать, но засомневался: канцзюйцы ненавидят его и поддержат ханьцев изнутри, (а извне) выставили, как он узнал, войска Усунь и все царства, бежать некуда. И Чжи-Чжи, уже выехавший из (ставки), вернулся, сказав: «Лучше упорно обороняться. Ханьские войска пришли издалека и не смогут долго нападать». Затем шань-юй, облачившись в латы, поднялся на вышку. (Даже) жены шань-юя (яньчжи) и несколько десятков наложниц стреляли в осаждавших. Стрела осаждавших попала в нос шань-юя, погибли и многие наложницы. Шань-юй спустился (с вышки), сел на коня и, передав (командование) сражением, (удалился) в свои покои (да-нэи). За полночь ханьцы прорвались за деревянные стены. Осажденные ушли за земляную стену и с нее стали кричать, (так как) в то время более чем 10-тысячная канцзюйская конница с десятка направлений (подошла) и окружила город. При поддержке (осажденных) она ночью несколько раз нападала на лагерь (ханьцев), но безуспешно, и отступила.

На рассвете (ханьцы) со всех сторон подожгли (деревянные стены), командиры и воины от радости громко закричали. От барабанного боя задрожала земля. Канцзюйские войска ушли. Ханьские же войска под прикрытием щитоносцев прорвались через земляную стену внутрь. Более ста сынов и дочерей шань-юя укрывались в покоях, и ханьские войска подожгли (их). Когда командиры и воины с боем ворвались (в покои шань-юя), он уже умер от раны. Цзюнь-хоу-цзячэн Ду Сюнь отсек голову шань-юя (которую затем доставили в Чанъань. — Л. Б.). Были обнаружены две верительные грамоты ханьских послов и написанные на шелке письма Гу Цзи и других. Все захваченное имущество было отдано тем, кто его добыл. Убили жен (шань-юя), великого наследника, известных ванов и (знатных людей) ниже (по статусу) — всего 1518 человек; 145 человек взятых в плен живыми, более 1000 сдавшихся были переданы правителям 15 царств Западного края, выставивших (войска в этот поход)».[955]

Из описания похода Чэнь Тана также известно, что стены взятого города были построены за два года ежедневной работы 500 человек. То есть, строительство лагеря было начато еще до разгрома Антония и велось неторопливо. Город был огражден рвом без воды, двумя частоколами и земляным валом. В город был один вход. Переводчик подчеркивает, что кочевники таких сложных сооружений делать не умели. Как видим, к началу осады население города составляло около 3000 человек.

В. В. Тарн: «Я не могу припомнить, чтобы где-нибудь можно было встретить, в литературе или археологии, греческий город с частоколом вокруг стен».[956] Удивил римский лагерь и китайцев, раз они оставили столь подробное его описание.

Квадратные хуннские города, как считают археологи, построенны при помощи ханьских специалистов.[957] Но китайцы и греки никогда не обносили лагерь двойным частоколом. Римляне же это делали с завидным постоянством. Кроме того нет данных, что в китайской армии того времени широко использовалась лопата.

По размерам разоренный лагерь был сопоставим с величинами упомянутых в 97-ой главе Вэй Шу столиц Западного края (Восточного Туркестана). В V в. они имели в окружности: Шаньшань (Чарклык) — 0,55 км, Яньци (Карашар) — 2 ли (1 км), Гуйцы (Куча) — 5 ли (2,6 км), Юйтянь (Хотан) — 8–9 ли (около 4,5 км), Шулэ (Кашгар) — 5 ли. Все эти столицы соединены дорогами восточной части Шёлкового пути. Это бывшие римские лагеря.[958]

Хунны и римляне в лагере были сродственниками. И это представляет историю мятежа Чжи-Чжи уже в ином свете:

«Чжи Чжи, убивший [ханьских] послов, сознавал свою вину перед Хань; услышав, что Хуханье стал еще сильнее, он стал опасаться неожиданного нападения [с его стороны], а поэтому хотел уйти подальше. В это время правитель владения Канцзюй, постоянно теснимый усунями, стал советоваться с сихоу; они нашли, что сюнну большое государство, которому усуни издавна подчинялись. Ныне, когда шань-юй Чжи Чжи попал в бедственное положение на чужбине, его следует пригласить и поселить на восточной границе, а затем общими силами захватить [земли] усуней и поставить его управлять ими, что навсегда избавит [Канцзюй] от опасности [нападения] сюнну. К цзяньгуням был немедленно отправлен гонец для переговоров с Чжи Чжи. Чжи Чжи уже давно жил в страхе, к тому же он был зол на усуней, а потому очень обрадовался, услышав о плане правителя Канцзюй, заключил с ним союз и двинулся во главе войск на запад. [Правитель] Канцзюй, со своей стороны, направил навстречу Чжи Чжи высокопоставленных лиц, а также [послал] несколько тысяч голов верблюдов, ослов и лошадей. У Чжи Чжи в дороге от холода погибло много людей и в Канцзюй пришло только три тысячи человек. Впоследствии духу Гань Янь-шоу и его помощник Чэнь Тан с войсками прибыли в Канцзюй и обезглавили Чжи Чжи. Об этом рассказывается в жизнеописаниях Гань Янь-шоу и Чэнь Тана. После того как Чжи Чжи был казнен, шань-юй Хуханье, почувствовавший и радость, и страх, послал императору письмо, в котором говорилось: "Мне всегда хотелось представиться Сыну неба, но, поскольку Чжи Чжи находился на западе, я боялся, что он может совместно с усунями напасть на вашего слугу, а потому не мог посетить Хань. Ныне Чжи Чжи казнен, и мне хотелось бы явиться к вашему двору для представления"».[959]

«В рисунках о победе Чэнь Тана (весьма отличных от традиционных китайских картин) можно разглядеть нечто похожее на римские триумфы, подобных тем, что проходили по улицам Рима по случаю побед Помпея или Цезаря. То, что в отряде невозвращенцев были ветераны обоих, сомнений не вызывает».[960]

Пленных римлян привели в Китай и поселили в приграничье. В 35 г. до н. э. в провинции Ганьсу возникает город с названием Ли-сянь. Гипотеза о том, что название города — Александрия — связано с пленными римлянами обоснована Дабсом.[961] Потом ее веско уточнил Вельгус.[962] В войске Антония было много выходцев из восточных провинций и Египта: этим можно объяснить выбор названия для города в провинции Ганьсу — Александрия.

В 9-м году уже новой эры узурпатор китайского престола Ван Ман, следуя конфуцианской доктрине выправления имен, переименовал Ли-сянь в Цзе-лу, что значит, согласно Дабсу, «Негодяи-трусы, (захваченные) при штурме» или же «Трусы-негодяи, (cформированные к) сражению» или же, согласно Вельгусу, «Разоблаченные пленники-рабы» или скорее как город «Обнаружения варваров».[963]

Вельгус ставит важный вопрос: с чем было связана дача городу названия с бранным оттенком Ван Маном через 40 лет?

Ван Ман стал правителем Китая в 7 г. н. э. (7–23 гг.). В китайской исторической традиции он считется узурпатором. После этого дипломатические отношения стран Центральной Азии и Китая были прерваны.

Историки Тан Чанг и Лю Маоцай понимают имя цзе или цзеху (кит. ху, иностранец, варвар; цзе-ху, варвары-цзе) в разное время по разному: 1) западные варвары; 2) северные варвары. В смутное время насчитывали пять враждебных племен ху, разорявших Китай: хунну (匈奴), цзе (羯), ди (氐), кяны (羌) и сяньби (鲜卑). Исследователи отмечают европеидность цзе, считая их пришельцами или потомками юечжей.[964]

Пять племен было у вторгшихся в Индию ариев. Пять племен объединил Куджула Кадфиз. Любопытный случай разницы восприятия одних и тех же людей в разных народных укладах.

Появление римлян совпало с началом крутого перелома в китайской истории: падением династии, узурпацией Ван Мана, господством евнухов-кастратов в императорском гареме; вторжением обновленного буддизма[965] и множеством других ярких событий:

«Ханьская династия пала из-за старого зла, проявлявшего себя с самого образования централизованного государства — чрезмерной власти безответственных людей, находившихся рядом с троном. Ранняя Хань погибла, разрушенная непомерными амбициями семей императриц, что привело к узурпации трона Ван Маном».[966]

Ханьским периодом заканчивается китайская древность. Период империи подвел итог всему прошлому и в то же время открыл путь к дальнейшему — феодальному общественному и государственному строю.[967]

Приход к власти Младшего Дома Хань в 25 г. также сначала не способствовал развитию этих отношений. Западный край находился в разрыве с Китаем в течении 65 лет, и только в 74 г. были возобновлены посольства. Это должно было сказаться на поставках нефрита из Хотана и цене на нефрит в Китае. Китай долго был чужим для захватчиков. Награбленное они отправляли на Запад, в Рим.

Считается, что согдийцы обслуживали восточную часть Шелкового пути от Самарканда да Чаньаня; согдийский язык стал lingva franca в этих землях, как арамейский западнее. Согдийское письмо является непосредственным предшественником уйгурского письма, к которому, в свою очередь восходит монгольское письмо, по-прежнему применяемое монголами, проживающими во Внутренней Монголии (автономия Китая), и, в конечном итоге, маньчжурское письмо. Согдийский язык, как санскрит и латынь, — мёртвый восточноиранский язык.[968] На котором говорили в Согдиане в долине реки Зеравшан и в землях современногох Узбекистана и Таджикистана, а также в многочисленных колониях вдоль Шелкового пути. Большинство памятников найдено в Турфане в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР, Дуньхуане в китайской провинции Ганьсу и на горе Муг в Таджикистане. На согдийском языке дошли манихейские, христианские (несторианские) и буддийские произведения, а также хозяйственно-административные документы (так назваемые "письма с горы Муг").[969] Согдийский близок к северо-восточными иранскими языками: хотанскому, тумшукскому, бактрийскому и хорезмийскому.[970]

«Яглакары (др.-тюрк. yaγlaqar, китайское Яологэ (藥羅葛) и др., хотано-сакское Yahḭ:dakari и др) — важнейший уйгурский клан. Именно они стояли во главе уйгурского каганата с момента его основания в 746 г. до 795 г., когда власть перешла к племени Эдиз. Однако яглакары и при них продолжали исполнять важную роль в государстве. Вожди из рода яглакар несколько раз упомянуты в надписи из Карабалгасуна (начало IX в., в той же согдийской форме yγl’xr), после падения каганата и отступления уйгуров в Ганьсу и нынешний Синьцзян яглакары выступают правителями Ганчжоу (до 1028 г.), а в турфанском среднеперсидском колофоне Махрнамага (между 824 и 832 гг.) в списке тюркских вельмож упоминается ygl’xr ‘yn’l. В дальнейшем яглакары сходят с арены, однако в монгольское время активно племя джалайиров, в названии которого можно опознать среднемонгольское развитие этнонима yaγlāqar > ǰaγlāqar > ǰalāyïr».[971]

«Рукописи согдийских переводов буддийских текстов дошли до нас в основном от VIII–X вв., однако можно считать установленным, что тип письма, характерный для лучших из этих рукописей (согдийское «письмо сутр» — термин, предложенный В. Б. Хеннингом, сформировался около 500 г. н. э. и продолжал применяться согдийскими каллиграфами в буддийских общинах Восточного Туркестана в течение нескольких столетий».[972]

Из Ферганы в Китай везли лошадей, виноград и люцерну; привозили изделия из лака и шелк. Беглецы (пленные? — Д. Н.) из Китая наладили в Центральной Азии чугунолитейное производство, найдено множество разных китайских бронзовых зеркал, монет у-шу, попадаются изделия из нефрита. Люцерна (лат. Medicago) — род однолетних и многолетних трав или полукустарников семейства Бобовые (Fabaceae), ценная кормовая культура. Латинское родовое название Medicago происходит от греческих слов, означающих корм из Мидии; из этой области растение и попало в Грецию. Русское название происходит от латинского lucere — светить.[973]

В газете Dailymail от 29 ноября 2010 года сообщается об обнаружении в КНР поселка Ли-сянь и его необычных зеленоглазых коренных обитателях.[974]

То, что часть невозвращенцев породнилась с хуннами, сомнений не вызывает. «Китайские источники I в. до н. э. — I в. н. э., подчёркивая роль кочевого скотоводства как основного занятия хунну, констатируют тем не менее наличие в их землях постоянных поселений земледельческого облика и полей, на которых высевались просо и «хлеб». Археологическими примерами таких поселений, жители которых могли заниматься и земледелием, являются Иволгинское городище, поселение у с. Дурёны, городище на р. Джида и ряд других. Исследователи связывают с хуннским временем по крайней мере часть оросительных сооружений, следы которых известны в Забайкалье. Археологические находки свидетельствуют о знакомстве хунну с культурой проса, ячменя и карликовой пшеницы. Пахотные орудия хунну этого времени одинаковы с афганскими, до сего времени использующимися в окресностях Герата».[975]

«Появление на Енисее обряда трупосожжения принято связывать с приходом нового населения откуда-то с юга. Лица мумий и трупов покрывали маской.[976] На лицо под маску иногда клали один или несколько кусков шёлковой ткани, в которых были сделаны отверстия, соответствующие линиям разреза глаз и рта. Маски лепили на лицах: поэтому на их внутренней поверхности сохраняются отпечатки морщин и приставшие волосы. Состав масок не одинаков. Известны маски гипсовые, глиняные и изготовленные из смешанного состава, когда на лицо клали слой гипса, смешанного с известняком и кварцевым песком, а затем чистым гипсом заглаживали и моделировали маску по форме лица:

Тагарское население имело обычай сжигать погребальные камеры с трупами, но сожжение трупов вне могилы не было принято у минусинских племён, кроме андроновцев. Очевидно, целесообразно объединить два мнения об интерпретации таштыкского обряда трупосожжения, имеющиеся в литературе, в одну гипотезу, согласно которой по этому обряду хоронили мужчин, но не местных, а иноземцев, культура которых была похожа на культуру хунну».[977]

Племена, задержавшиеся на Енисее, зависели от добычи руды для производства ими изделий из стали.

«К концу таштыкской эпохи[978] количество лесостепного населения в тайге, очевидно, резко сократилось, поскольку позднеташтыкской керамики в памятниках Приказырья почти нет. Это можно объяснить тем, что в Хакасско-Минусинской котловине к концу гунно-сарматского времени на смену одноразовым горнам приходят стационарные, и производство железа перемещается от железорудных месторождений в сосновые боры по берегам Тубы и правобережья Енисея. Добыча и поставка руды для этих железоплавилен происходила, очевидно, с участием таёжного населения. К этому времени оно, по-видимому, было окончательно покорено степняками, обретя статус кыштымов. Этот тюркский термин, обозначавший вассальное, зависимое население, известен по письменным источникам лишь с эпохи средневековья, но сама система социально-этнического подчинения зародилась, очевидно, еще в хуннское время».[979]

«Шире, чем у тюрков Монголии, труд рабов применялся енисейскими кыргызами. Они занимались экстенсивным скотоводством, практиковали ирригационное земледелие, выращивали зерновые культуры, строили осёдлые укрепленные посёлки. Поэтому потребность в рабочей силе была у них выше, чем у других скотоводческих племён Центральной Азии. Китайский источник сообщает, что кыргызы «ловят и употребляют в работу» своих соседей из таёжных племен. В погребальной надписи одного из кыргызских ханов также упомянуты рабы-мужчины, которые во время тризны прислуживали гостям: «Из-за своей рыцарской храбрости мой старший брат вознёсся (умер). Увы! Поэтому теперь его рабы предлагают [поминальную] трапезу». Концентрированное поселение в укреплённых «городках» значительно снижало опасность восстания рабов и позволяло кыргызской знати иметь рабов-мужчин в необходимом для их хозяйства количестве».[980]

О следах, оставленных тагарами во время их жизни в Сибири, много писал В. В. Радлов.[981]

В Китае культ предков сохранился в виде табличек предков, дощечек с именами умерших и и знаком, одна точка которого и считается вместилищем души покойного.[982]

«В каждом знатном римском доме, члены которого занимали ряд курульных магистратур, хранились восковые маски предков, снятые в день кончины с умершего. Эти маски, снабженные каждая подписью, в которой сообщалось имя умершего, его должности и подвиги, им совершенные, хранились в особых шкафах, стоявших обычно в крыльях (alae) атрия».[983]

О почитании ларов и пенатов пишет Вергилий:

Так промолвил Эней и с высокой поднялся скамейки.

Прежде всего пробудил он уснувший огонь Геркулесов

На алтаре и лара почтил, и малых пенатов,

Радости полный; и с ним Эвандр и юноши Трои

В жертву богам принесли овец по обряду отборных.[984]

Е. М. Штаерман: «Римляне выводили культ ларов из культа мёртвых.[985] Рабы искали защиты от гнева хозяина у домашнего очага или алтаря ларов и активно участвовали в их культе, впоследствии преимущественно обслуживавшемся именно рабами. Глава фамилии был верховным жрецом культа ларов.

Как покровителей соседской общины и добрососедских отношений ларов почитали на перекрёстках (compita, компитальные лары), где сооружались святилища с числом отверстий, равным числу примыкавших к перекрёстку усадеб. Здесь главами семей развешивались куклы и шерстяные шары, изображавшие соответственно свободных членов семьи и рабов. Праздник компиталий сопровождался общей трапезой, шутками, песнями, плясками, состязаниями за призы. Новобрачная, переходя в фамилию и соседскую общину мужа, приносила монету домашним ларам и компитальным ларам. Компиталии, в которых участвовали и рабы, и свободные, были наиболее демократичным римским праздником, связывавшимся с «царем-народолюбцем», сыном рабыни и лара — Сервием Туллием. Обслуживали культ компитальных ларов коллегии плебеев и рабов. Август в 12 до н. э. реформировал культ ларов, образовав его коллегии из рабов, отпущенников и плебеев в каждом квартале Рима и других городов, и соединил с культом своего гения».[986]

Ларарий (lararium от lares) был помещением в атрии римского дома, позднее в кухне или спальне, иногда в саду или перистиле. В помпейских домах это комната или украшение стены, где выставлялись изображения предков.[987] Ныне ларов заменяют семейные фотографии, фотографии же дают образы прирожденного гения каждого в разные времена (бремена) его воплощения.

В русских семьях эти лары хранили и хранят в ларях, ларцах. В русских сказках Кощеева смерть находится на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц спрятан в ларце, а ларец висит в цепях на дубу. В сказке П. П. Ершова на дубе еще сидит ворон:

Сидит ворон на дубу,

Он играет во трубу;

Как во трубушку играет,

Православных потешает:

"Эй, послушай, люд честной!

Жили-были муж с женой;

Муж-то примется за шутки,

А жена за прибаутки,

И пойдет у них тут пир,

Что на весь крещеный мир!"

Это присказка ведется,

Сказка послее начнется.[988]

«Китайцы получили первые, наиболее полные сведения о Северном море (Байкал) и живущих на его берегах народах еще со времен хунну, когда в хуннуских городах селились китайские ремесленники, а на берегах Байкала долгие годы томились в заточении китайские посольства Соо-Ву и Коджи. По крайней мере, поступающие сведения однозначно говорили о стране динлин, или длинноухих, на берегах Байкала. «Еще жили там богатыри с человеческими туловищами и лошадиными ногами, покрытые длинной шерстью, свидетельствует Каталог гор и море (Шань Хай цзин). — Они хлестали себя нагайками по ноге и носились по степи с быстротой ветра, с криками «га, га, га!», как дикие утки в осеннем небе». Называя обитателей прибайкальской страны динлинами, источник подчеркивает: «Это были мрачные и унылые места, имевшие много колдунов», то есть, вероятно шаманов. Когда же речь идет о длинноухих, то место их обитания предельно локализуется берегами озера Байкал и скорее всего, островом Ольхон: «Народ царства вислоухих питается просом, живут на острове в Северном море. Города их стоят на море».[989]

В. И. Даль: «Га мждм., неправильно (с немецк.) иными на письме употребляемое, для выражения изумления, испуга; русские употребляют его мало и только в виде крика: гагага, гогого, порск псарей, загонщиков и пр. Этим же возгласом подражают гусиному крику, например в песне "У речки птичье стадо". Гагать, гагакать, гагакнуть, кричать гага, гусем, по-гусиному; иногда то же, что гагайкать влгд. вят. или гайкать, кричать, шуметь бестолково, орать; перекликаться, аукаться. Чу, слышь, леший гагайкает!»[990]

«На побережье Байкала сохранились памятники ранней поры железного века в виде городищ, обнесенных каменными стенами. Такие древние городища известны на многих мысах и скалах Малого моря, на острове Ольхон, бухтах Ая и Крестовая, на севере Байкала у поселков Зама, Горемыки и Лударь.

Крутые стены мыса только в некоторых местах обносились невысокой стеной или рвами. Перед главной стеной рвы обычно делались в два, а иногда и в три ряда и имели наибольшую глубину и ширину. Длина стен зависела от мыса и в общем достигала от 150 до 300 и более метров, ширина — 2–3 метра.

Внутри городища, расположенного на мысе Шибетэ, в районе пролива Ольхонские ворота, было раскопано погребение, где вместе с костями человека найдены стеклянные, янтарные и из мастики бусы, серебряная серьга, металлические части от седла и другие предметы.

На больших плитах гранита внутри городища на мысу Хоргой, на острове Ольхон, сохранились углубления, которые по местным преданиям считаются «китайскими ступами, в которых китайцы толкли просо».

Северным пределом каменных стен на озере Байкал являются стены, сохранившиеся на мысу Лударь и у поселка Горемыки. Южным пределом каменных стен можно, повидимому, считать сооружения на горе Доин-хошун. Обитатели городищ занимались скотоводством, охотой, являлись первыми кузнецами Прибайкалья и были знакомы с древнетюркской письменностью».[991]

Динлины это серы в треухах, малахаях, шапках ушанках, ушастых (или с лопастями) шапках на меху; две лопасти кроют щеки, одна затылок, небольшая, четвертая лоб.[992]

Военный взлет монголов в эпоху Чингис-хана, не является чем-то изолированным, а соответствует уровню военного дела раннесредневековой Центральной Азии, причем это можно утверждать совершенно определенно.[993]

В ясе Чингис-хана можно увидеть сходства с римскими положениями.[994] Чингис-хан разделил всех монголов на две части-крыла: правое и левое. Крылья состояли из десятитысячных туменов. Каждый тумен делился на тысячи, тысячи состояли из сотен, а сотни — из десяти десятков.[995] Охрана хана называлась кэшик (кушаны-custos?) и состояла из братьев и сыновей лучших сотников-центурионов. Командовал охраной брат охраняемого — Джочи-Касар.

Монголы применяли децимацию. Самым маленьким подразделением у монголов была десятка.[996] У китайцев: пятерка.[997]

Вождь племени имел свое духовное знамя, в которое, как считали монголы, после его смерти вселялась его душа; она становилась гением-хранителем всего племени; монгольское знамя времен Чингис-хана это древко, верхушка которого обрамлена закрепленными на ней особым образом конскими хвостами.[998]

Невозвращенцы стали причиной того, что сакское (юэчжийское, тохарское, кушанское) вооружение начало свое распространение на огромных пространствах от Японии до Восточной Европы;[999] их укоренение проясняет появление у кочевников десятеричного пальцевого счета и алфавитов. Ф. И. Щербатской:[1000]

«Когда в начале XVIII в. русская образованность столкнулась в Забайкалье с тибетской, то, к обоюдному изумлению обеих сторон, система цифр у них оказалась одинаковой. Выйдя из Индии эта система завершила полный круг миграции и вернулась в Индию с противоположного конца».[1001]

Тюркологи до сих пор не могут разобраться с потрясением, пережитым тюркскими языками. Предметы споров фундаментальны: от состава гласных древнетюркского праязыка, до грандиозной ломки тюркской падежной системы, выразившейся в появлении новой, шестипадежной.[1002]

Этническая история монголов также до сих пор разработана недостаточно.[1003]

Латинский след обильно представлен в тюркских языках. Алт. қапқан (ловушка) от қап– (хватать, лат. capio), тур. курган (крепость) от кур– (строить, сооружать, лат. curo), и т. д.[1004]

Буддизм вызвал потрясение в китайском языке. Интенсивное распространение буддизма в Китае начинается на рубеже нашей эры и продолжается беспрерывно в течение всей кушанской эпохи.[1005] В истории Китая ей соответствуют периоды Поздней Хань (до 221 г.) и Шести династий (с 222 по 589 г.). Перевод буддийского канона с санскрита на китайский язык выдвинул необходимость транслитерации непереводимых терминов. В связи с этим впервые в истории китайского языка и письменности возникла идея фонетического письма. Важность ранних буддийских транслитераций как одной из возможностей выяснения китайского произношения в течение пяти первых столетий нашей эры является бесспорной. [1006]

Путешественники любят оставлять записи о себе. Простое имя Тит нацарапано на одной из фресок Мирана в Восточном (Китайском) Туркестане.[1007] Еще один простой парень из Древней Италии Гай, отзывавшийся на кличку Царь (Rex), оставил свой автограф в Узбекистане. Гай по прозвищу Царь даже написал название своего легиона: PAN / G. REX / AP. LG / G. REX.

Через сто лет, в 62 г. н. э. XV легион Апполинарис (legio XV Appolinaris) был направлен из Паннонии для борьбы с парфянами. Но затем отозван. Доказано, что в легионе многие бойцы почитали Митру. Мы ничего не знаем пока о легионах, которые вел Красс. Но мы знаем, что некоторые их орлы были возвращены в Рим, а значит, их история продолжилась.

Надпись Гая найдена в в пещерах Кара-Камара (юго-запад Сурхандарьинской обл., 11 км к западу от станции Болдыр, Узбекистан).[1008]

Это не является чем-то особенным. В гробницах египетских фараонов и знати подобные надписи, нацарапанные на фресках по латыни и на греческом, есть во множестве. Желание оставить память о своей личности потомкам живо и сегодня в каждом из людей.[1009]

В Хотане найден документ, свидетельствующий о присутствии иудеев.[1010]

Совпадение: в частях советской XL Армии в Афганистане[1011] часть военнослужащих именовали рексами. Но это именно совпадение, так как рексами именовали по всей СА военных, которым приходиться много ходить и бегать ногами: мотострелков, снайперов, рейдовиков, спецназ (СпН). Полагаю, что эта русская военная кличка известна по крайней мере с XVIII века. Военнослужащие не знают ее происхождения и считают собачьей.

Около 20 г. н. э. один из кушанских (кит.: гуйшуанских) вождей, имя которого транскрибируют как Куджула Кадфиз, город-ставка которого находилась в районе нынешнего города Бекабада, начинает создание будущей Кушанской империи, третьей мировой державы античности. От Куджулы Кадфиза начинают вести династию владык Кушана, царства стражников (custos), среди которых на слуху имена прославившихся позже Канишки, Васишки и Хувишки.[1012]

Бекабад (селение бека) расположен в 115 км к югу от Ташкента, на берегах Сырдарьи, на месте её выхода из Ферганской долины в Голодную степь, у Беговатских порогов.

В тохарском языке уменьшительный суффикс śk обычен в личных именах: Lariśka, Wrauśke, Priśka.[1013] Этот суффикс находим и в именах будущих царей кушан и в русском языке: Наташка, Пашка, Глашка. В имени основателя Кушанской державы мы такого суффикса не видим, зато можем разглядеть латинский уменьшительный суффикс ul.

П. Скардильи: «В некоторых языках, в частности в славянских, уменьшительная форма служит средством выражения вежливости и уважения».[1014]

О корне прозвища Куджулы Кадфиза гадаю: cadus (греч.) — кувшин, cauda — хвост, cudo — шлем из сыромятной кожи. Поиск греческого следа в языках Центральной Азии уже принес обильные находки.[1015] Н. В. Шебалин любил задавать вопрос своим ученикам: не связано ли δυσμενής со значительно более поздним и мутным по происхождению душман?[1016]

Наконец есть греческое kûdos. «Kûdos (κῦδος), слово почти исключительно эпическое, которое традиционно с античных времен до наших дней считают синонимом kleos (κλέος) слава; обозначает неотразимую магическую вдасть, удел богов, которые иногда уступают ее какому-либо герою по своему выбору и тем делают бесспорным его триумф. Κῦδος ἀρέσθαι применительно к воину, по существу означает ‘взять (от) богов κῦδος’, а затем с помощью этого талисмана покрыть себя славой. Тогда не удивляет и совпадение по форме между гр. κῦδος и ст.-слав. čudo, чудо: это понятно, исходя из общего для двух слов значения сверхъестественная сила».[1017]

Парфянский словарь имен кишит гипокористиками.[1018]

В Риме подобное тоже не редкость: Caligula, Ursulus, Quintulus, Merula и др.

В узбекском языке латинский суффикс видим до сих пор в виде –лақ//–лǝ: буталõқ «верблюжонок» от бута «молодой верблюд», таjлоқ «жеребеночек» от таj «жеребенок» и т. д. Особого распространения этот аффикс в тюркских языках не получил. Содержит в своем составе также уменьшительный аффикс –ақ//–ǝк.[1019]

В русском языке этот суффикс есть тоже: бедняк, бурлак, дурак, мастак и т. д. В латышском языке слово бурлак (burlaks) означает еще разбойник. В литовском (burliokas) называли местных русских старообрядцев. Толкование слов бурлак и дурак неопределено. Вот, например, указ Петра I от 30 октября 1719 года: «О поимке беглых драгун, солдат, матрозов и рекрут», в котором, между прочим, говорится: «А понеже является, что такие беглые драгуны, солдаты, матрозы и прочие воры пристают по монастырям, пустыням и у церквей приходских, у духовного чина и церковных причетников под именем бурлаков, или казаков, и ханжей, и трудников, и ежели где такие воры ныне есть, а те люди, кои их держат, не объявят, или впредь принимать будут, то все… по извержении, иль чрез церковный суд, отданы будут к гражданскому суду».[1020]

М. Р. Фасмер: «Экблом предполагал родство с буря́г и мену суффиксов на татарской или волжско-болгарской почве, что нельзя подтвердить параллелями».[1021] В румынском бурлаком (burlac) называют холостяка. Анг. слово холостяк (bachelor) происходит из средневекового латинского baccalāris (провансальск. bacalar; тосканск. bacalaro, сударь), означавшего мелкого вассала-рыцаря, происходит от греческого имени латинского Либера — Baca, Вакх.[1022] Бача, у словенцов и моравов, баца у поляков — главный пастух овец в горах. Бача в Русском Туркестане иное:

«В буквальном переводе «батча» значит мальчик; но так как эти мальчики исполняют еще какую–то странную и, как я уже сказал, не совсем нормальную роль, то и слово «батча» имеет еще другой смысл, неудобный для объяснения. Главную причину, между прочим, этого ненормального явления, каким представляется здешний «батча» составляет крайне униженное положение женщин».[1023]

«Слово бача — значит мальчик; но здесь этим словом называются мальчики плясуны-потешники и удовлетворители мерзких страстей признанного общественного разврата здесь и скрытого и не признанного в Европе. Вообще здесь бачи как-бы заменяют наших продажных девиц и наших поюще-пляшущих цыганок».[1024]

В. В. Радлов, описывая свое путешествие по долине среднего Зеравшана (Узбекистан и Таджикистан), оставил красочные описания домашнего женского рабства и «мерзкого разврата, морально убивающего тысячи мальчиков 8–10 лет».[1025]

Одновременно со сменой суффикса в имени кушанских вождей произошли изменения на чеканах монет. В отличие от Вимы Кадфиза, на монетах которого (на оборотной стороне, где со времени греко-бактрийских царей помещали изображения божеств-покровителей) изображен только Шива (Дионис-Вакх), монеты Канишки I (и Хувишки), показывая веротерпимость, демонстрируют синкретический пантеон, который включает около 30 божеств иранско-среднеазиатского, индийского, ближневосточного и античного происхождения, в том числе и Будду.[1026]

В 20 г. н. э. дети самых юных пленников из легионеров Красса были уже дедушками. Их прародители уже давно нашли свою золотую середину среди новой многочисленной родни и потомства. Они и их сыновья, также воспитанные в ценностях римского военного лагеря и лагерников-кастратов, вошли в зрелый мужской возраст.

Память о прародителях проживет долго. Широко известно изображение «Капитолийская волчица с двумя человеческими младенцами» на стене центрального коридора дворца афшинов (царей[1027]) Усрушаны на городище Калаи Кахкаха I (Таджикистан).

Усрушана — раннесредневековая область в Средней Азии, входившая в состав Согда, а с V–IX вв. ставшая самостоятельным княжеством. В 822 г. была окончательно завоевана арабами, и ее афшин Кавус принял ислам. Столица (г. Бунджикат) находилась у современного селения Шахристан Ура-Тюбинского района Ленинабадской области Таджикской ССР (сейчас Согдийской обл. Республики Таджикистан[1028]), где раскопан дворец афшинов с фрагментами росписей и резного дерева.[1029]

«На необычно большой халцедоновой гемме с парфянской надписью видим волчицу, кормящую двух маленьких существ. Сасанидский резчик геммы переосмыслил сцену и снабдил близнецов хвостами, звериными мордами и ушами. В Пенджикенте также был найден золотой брактеат с этим сюжетом,[1030] аналогии которому хорошо известны и в Иране и в римско-визайнтийском искусстве (капитолийская волчица на многочисленных монетах Рима и Византии).

Гемма принадлежала женщине (имя хозяйки содержит корень duxt(ar) дочь) и снабжена среднеперсидской надписью: dwḥt’rnwry I’st [Duxtarnūr rāst] «(Собственность?) Духтарнӯр: правильно». Более раннее изображение и надпись, вырезанное на другой стороне камня потерты, но ясно, что они были сделаны раньше, чем волчица и близнецы. Здесь вырезана фигура божества или, скорее, эпического героя в иранском одеянии — длинная рубаха, похожая в нижней части на юбку, широкие штаны, доходящие до ступней. На талии одежда стянута поясом. Густые волосы завиты в локоны, спускающиеся до плеч, маленькая точка обозначает, вероятно, серьгу. Левой рукой он держит волосы извивающегося демона. Это существо голое, с женскими грудями, с бородой и остроконечными ушами. В правой руке он держит короткое изогнутое оружие, которым он пытается поразить героя. Между изображениями героя и демона, в центре — восьмиконечная звезда (Амулет датируют II или началом III в.). Изображение Ромула и Рема, вскармливаемых волчицей, имеется также на четырех других геммах со среднеперсидскими надписями».[1031]

Память о прародителях разойдется широко. «Многие бурятские роды ведут свое происхождение от различных животных. Так, шоно и нохой (волк и собака) из племени эхиритов ведут свое происхождение от мальчика, вскормленного волками, почему они и получили имя чонородских, т. е. людей из рода волка. Хоринские галзуты забыли свой тотем собака, но он сохранился в теониме нохой урук — люди из рода собаки. Род шарат племени хори также происходит от тотема шара нохой — желтая собака».[1032]

Многообещающь поиск италийского следа в тюркских племенных и родовых именах.[1033]

Логично также связать воедино резкий рост производства вина в Маргиане, появление в Центральной Азии тысяч римских невозвращенцев и заимствование в китайский язык греческого βότρυς — китайское 葡萄 pútao (пу-тао), виноград. Заимствование здесь увидел еще Хирт, его гипотезу поддержал Бартольд.[1034]

Китайские источники утверждают, что вождь кушан, одного из племен юэчжей, достиг власти над всей группой племен, основал царство, которое стало известным под названием его племени, и долго правил (около 25–81 гг. н. э.).[1035]

Восьмой год его правления совпал с грандиозным финансовым кризисом в Риме, когда там в дефиците оказались деньги. Из-за нехватки наличности многие должники не смогли расплатиться. Поскольку сделанные ими займы обеспечивались земельной собственностью, землевладения пошли на продажу, цена на землю упала. События были очень громкие:[1036]

«Между тем посыпались доносы на тех, кто отдавал деньги в рост, нарушая закон диктатора Цезаря, определявший условия, на которых в пределах Италии дозволялось давать взаймы деньги и владеть земельною собственностью, и уже давно не применявшийся, ибо ради частной выгоды забывают об общественном благе. И действительно, ростовщичество в Риме — застарелое зло, весьма часто бывшее причиной восстаний и смут, и поэтому меры к его обузданию принимались также и в старину и при менее испорченных нравах. Сначала Двенадцатью таблицами было установлено, что никто не вправе взимать более одной унции росту, тогда как ранее все зависело от произвола богатых; в дальнейшем по предложению народных трибунов эту ставку снизили до половины унции; наконец, отдавать деньги в рост было полностью воспрещено. В народных собраниях было принято множество постановлений, направленных против обходящих этот закон, но, в нарушение неоднократно подтвержденных указов, они все же никогда не переводились, так как заимодавцы прибегали к хитроумным уловкам. Претор Гракх, на долю которого теперь выпало разбирательство этого дела, подавленный обилием обвиняемых, доложил об этом сенату, и перепуганные сенаторы (ибо никто не был свободен от этой вины) обратились к принцепсу, моля его о прощении; и снизойдя к ним, он предоставил год и шесть месяцев на то, чтобы каждый привел свои денежные дела в соответствие с велениями закона.

Это повело к нехватке наличных денег и потому, что все долги были истребованы одновременно, и вследствие большого числа осужденных, так как после продажи их конфискованного имущества звонкая монета скопилась в государственном казначействе и в казне императора. К тому же сенат обязал каждого заимодавца истратить две трети отданных им взаймы денег на покупку земельной собственности в Италии и каждого должника немедленно внести такую же часть своего долга. Но заимодавцы требовали погасить долги полностью, а должникам не подобало подрывать доверие к своей платежеспособности. Отсюда — сначала беготня и просьбы, затем — препирательства у трибунала претора, и то, что было придумано в качестве целебного средства — продажа и покупка земли, — возымело противоположное действие, так как заимодавцы задержали все деньги для приобретения земельных угодий. Вследствие множества продающих цены на поместья резко упали, и чем больше долгов обременяло владельца земли, тем труднее ему было ее продать, так что многие из-за этого вконец разорились; потеря имущества влекла за собою утрату достойного положения и доброго имени, и так продолжалось до тех пор, пока Цезарь, раздав по меняльным лавкам сто миллионов сестерциев, не разрешил получать из них ссуду всякому, кто мог представить народу в залог поместье в два раза большей ценности, на три года без взимания роста. Так было восстановлено деловое доверие, и понемногу снова появились частные заимодавцы. Но покупка земли осуществлялась не в том порядке, в каком это предписывалось сенатским постановлением: непреклонными были требования закона вначале, как это почти всегда бывает в подобных случаях, но под конец никто не заботился об их соблюдении».[1037]

Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Эту истину приписывают Наполеону (1769–1821), Р. Монтекукколи (1608–1680) и маршалу Дж.-Дж. Тривульцио (1448–1518).[1038]

Вождь кушан, объединивший пять племен ариев-цзе, в деньгах не нуждался. Куджула Кадфиз быстро распространил свою власть на Гандхару, Арахосию и Кабул за счет владений либо Гондофарна, либо Пакора. Удивительна легкость, с которой Куджула объединил всех саков-юэчжей-тохар под именем кушан (стражников, лат. custos).

«Наиболее ранний случай римско-кушанского иконографического параллелизма — изображения на лицевой стороне одной из групп монет Куджулы Кадфиза. Голова (а не бюст, как на других монетах Куджулы Кадфиза н остальных кушанских царей) вправо в лавровом венке скопирована резчиком, как показывает сопоставление, с какой-то римской императорской монеты (с небольшими искажениями таких второстепенных деталей, как изображение свободно висящих лент венка, разделка локонов и т. п.). Очень близкое изображение императора в лавровом венке — на лицевой стороне ауреусов Гая Августа, выпускавшихся начиная с 29–27 гт. до н. э. Более ранних прототипов в римской монетной иконографии не существует; позже, во времена Тиберия (14–37 гг. н.э.) и Клавдия (41–54 гг.), лицевая сторона ауреуса также занята изображением императора в лавровом венке, монеты Куджулы Кадфиза с «римской головой» на лицевой стороне, таким образом, могли быть выпущены после 29 г. до н.э.».[1039]

До сих пор не определено происхождение и источники грандиозного тюрко-тибето-монголо-китайского эпоса о Гэсэр-хане. В своей работе об эпосе Ю. Н. Рерих пришел к следующим определенным выводам:

«Первый: тибетское Кэсар (Гэсэр) представляет собой римский титул «цезарь», принятый кушанскими царями, а затем заимствованный ханами центральноазиатских тюркских племен через Хотан, составлявший часть Кушанской империи.

Второй: от центральноазиатских тюрков титул Кэсар был принят тибетскими и тангутскими племенами на северо-востоке.

Третий: совершенно ясно существование постоянной и древней традиции, связывающей имя царя Кэсара с народом Dru-gu (Gru-gu), или центрально-азиатскими тюрками, и страной Пхром (Кхром)».[1040]

Ю. Н. Рерих: «В Заветах Падмасамбхавы (Padma bKa'i thanyig) царь Кэсар часто упоминается как вождь центральноазиатских кочевых племен, врагов Тибета. Во второй главе этого сочинения имя Кэсара связывается с племенами другу (гругу), а оба названия означают тюрков. Тибетцы одержали над ними победу, и некоторые другу поселились в районе Мон (в тибетской литературе страной Мон или Монъюл называются южные гималайские долины; жителей этих долин именуютмонпа). В пятой главе той же книги сказано, что царь Кэсар «был для Тибета, как бешеный конь. С помощью магии Кэсар был сражен. В битве тибетское войско нанесло поражение Кэсару». Здесь явно указано, что Кэсар был вождем врагов Тибета. Там же Кэсар назван одним из четырех Великих Царей мира: «На Востоке, под созвездием Плеяд (sMin-drug) — император Китая, Владыка мудрости; на юге, под созвездием Гандуша — царь Индии, Владыка религии; на севере, под созвездием Большой Медведицы (sMe-bdun) — Кэсар, Царь воинств; на западе, под Луной — царь Ирана (sTag-gzig), Владыка богатств». В этом отрывке царь Кэсар занимает место Владыки лошадей из широко известной теории четырех великих царей мира. В сочинении Mani bKa'-'bum сказано, что китайский император предложил царю Кэсару в жены китайскую принцессу, а в rGyal-rabs Ладака о царе Кэсаре говорится как об одном из соискателей руки Конгчо, китайской принцессы, ставшей впоследствии женой царя Сонгценгампо. Страна царя Кэсара упомянута среди таких стран, как: Гажай-юл (вероятно, опечатка — вместо Ажай-юл), Брузай-юл (Хунза-нагар), Бхалай-юл (Бактрия-Балх), Шаншунг-ги-юл (Гуче в Западном Тибете), Тагзиг-юл (Иран и страны Окса) и Тхогар-чьи-юл (Тохаристан в Северном Афганистане или, возможно, Тохарское царство в районе Куча-Турфан в Восточном Туркестане). В сочинении, опубликованном А. Г. Франке, страна Кхром Гэсар Данма упомянута вместе со странами: Кхаче (Кашмир), Балъюл (Непал), Захор (Манди), Оргьян (Уддияна, Сват), Тагзиг (Иран), Нанам (Самарканд), Тхонми Гругу (Туркестан, район Гучен-Турфан) и Рагши. В сочинении, изданном С.Ч. Дасом, назван Кэсар, царь страны Пхром (иногда пишется Кхром) на севере. Здесь слово Пхром (Кхром) представляет собой, вероятно, тибетскую транскрипцию названия места, а если так, то ее следует сравнить с таинственным Пар-Пурумом из надписи в Хошо-Цайдаме, что в Северной Монголии. Страна Пар-Пурум упомянута в этой надписи вместе с Тибетом (Tiipiit) и Киргиз (Qi'rqiz) или, возможно, это слово значит «армия», как в выражении Khrom-gyi dpa'-bo, «воин армии» (Пхром или Кхром в классическом тибетском значит «множество, армия», а также «рынок»). Если так, то выражение Ge-sar Phrom-gyi rgyal-po означает «Кэсар, Царь воинств», как и в перечне четырех Великих Царей мира, приведенном в вышеупомянутых сочинениях. Известно, что некий Пхром Гэсар упомянут в хрониках Хотана, и сказано, что царь Хотана женился на дочери Пхром Гэсара. Китайское Фу-лин, вероятно, восходит к согдийскому *Фрим (лат. Roma > греч. Ῥωμη-Phome > 'Rhumi > сирийск. Frumi >*Fruim, *Friim, *Frim > старокит. *Furim > Fu-lin. Из Rhome > Rumi > Ruim, Rum, Rim мы имеем славянские формы Rimu, Rzim и др.).

Существование титула «цезарь» в качестве заимствованного слова в центральноазиатских языках засвидетельствовано в колофоне восточноиранской или сакской рукописи Майтрейя-самити, переведенной Э. Лейманном, где мы находим выражение кэйсар-кульна, или «царская семья». Проф. Людерс обнаружил титул «кайсара» в надписи письмом кхароштхи в Ара (Кушанский период). Также хорошо известно, что династия потомков Кэсара в Верхнем Ладаке (La-dwags-stod) упомянута в La-dwags rgyal-rabs. В современном Тибете существует традиция, согласно которой Кэсар является историческим персонажем».[1041]

Выдающийся персидский поэт-суфий Руми иногда зовется как Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи, по названию города Балха, откуда он родом.[1042] Его прозвище Руми тоже говорящее: Римский.

На тибетской карте, отражающей эпоху I века н. э. есть страна под названием Царица Рим (Гьялмо Кхром), что делает римское проникновение в Центральную Азию очевидным.[1043]

Кто был этот легендарный Цезарь? Ясности нет. С одной стороны, можно увидеть в нем Гая, но с другой, в понимании стариков невозвращенцев это мог быть и его дядя Цезарёнок, сын Юлия Цезаря и Клеопатры, с байками о котором римские эмигранты строили себе новую Родину.[1044] Многие годы отцов на Востоке неизбежно ослабляли их почтение к решениям римских магистратов и выдвигала на первый план родовые и семейные новости.

Антоний провозгласил сына отзывчивой варварки от Цезаря царем царей и сыном божьим, заставил свою армию присягать юнцу.[1045] Но у очень многих из товарищей-невозвращенцев тоже были детишки от разнокалиберных царских родов местных кочевников постарше Цезарёнка. Такой расклад должен порождать множество острот, веселых и пошлых шуток среди умудренных и заматеревших бывших новобранцев войска Красса. Наверное о цезарях было много анекдотов, как в СССР про Чапаева, Теркина и Штирлица.

От Юлия Цезаря образцовая матрёна Клеопатра родила старшего сына — Цезариона, а Антонию, родила близнецов и в 36 г. до н. э. ещё одного сына — Птолемея Филадельфа. При рождении в 40 г. до н. э. близнецы были названы Александр и Клеопатра. Три года спустя отец признал их по-римски и приехал из Рима в Антиохию, где к нему присоединилась Клеопатра; дети получили дополнительные имена Солнца (Гелиос) и Луны (Селена). Назвать карапуза-сына Солнцем было ударом по Гаю Осьмушке, начавшему изображать из себя Феба-Аполлона.

«Антоний признал детей в день солнечного затмения, — утверждает Каприотти. — Возможно, поэтому им и были даны такие имена, которые, помимо всего прочего, мифологизировали рождение близнецов. Несмотря на то, что в египетской религии Луна почиталась как мужское божество, в скульптурной группе египетским символизмом подчёркнуты имена, избранные по греческой традиции.

Их изображения недавно найдены на памятнике из песчаника, обнаруженном в 1918 году близ храма Хатхор в Дендере. Памятник, находящийся в Египетском музее в Каире, известнен огромным рельефным изображением Клеопатры и её старшего сына — Цезариона. Долгие десятилетия он[1046] оставался незамеченными. На задней части скульптуры сохранились изображения звёзд — статую изваяли из блока, который был некогда часть потолка более древнего храма. Скульптурная группа необычна: «Она изображает двух обнажённых детей — мальчика и девочку одинакового роста, стоящих в кольцах извивающихся тел двух змей. Младенцы обнимают друг друга руками за плечи, второй рукой держа змею, — утверждает египтолог Джузеппина Каприотти, обратившая внимание на памятник и опубликовавшая свою атрибуцию в вестнике польского Центра средиземноморской археологии Варшавского университета. Она утверждает, что эти дети — Александр Гелиос и Клеопатра Селена. Каприотти поясняет, что голова мальчика украшена массивным солнечным диском, а голова девочки — одновременно, как это было принято в Египте, диском и серпом Луны. Змеи, скорее всего — две кобры, также могут олицетворять в этой композиции различные ипостаси светил. Диски на головах детей украшены изображениями Ока Хора Уджат, так как светила часто воспринимались в египетской религии как глаза предвечного божества».[1047]

Диски это нимбы.

Хор, егип. Her, это сокологоловый сын Исиды и Осириса Гор. Соколы (Falco) — широко распространённый род хищных птиц. Falco значит серп, который напоминает сокол в полёте.[1048] Образ Гора, мстителя за отца, был в Египте более чем обычен. При Клеопатре его изображали в римских доспехах, намекая на Цезаренка.[1049] У Хера-Хора-Гора было много имен,[1050] а сокол позже станет частым героем в сказках народов восточнее, как Каракар ацтеков, пришедших в долину Мехико с севера; местные вожди решили отдать пришельцам необитаемый остров на озере Тескоко. На острове водилось много змей. Прибыв на остров, ацтеки увидели, что на нём обитает много змей, и очень этому обрадовались, поскольку змеи были их пищей. Как хорошая примета был воспринят ацтеками увиденный ими сокол-орел (Caracaras), держащий в своих когтях змею.[1051] Верования в необходимость приношения богам души-сердца и души-крови ради поддержания существования мира у ацтеков относятся к наиболее древним.

После самоубийств Клеопатры и Марка Антония в 30 г. до н.э., после убийства сына Цезаря по приказу его племянника Октавиана, близнецы, которым тогда было 10 лет и Птолемей Филадельф, которому исполнилось 4 года, были перевезены в Рим, где их воспитывала Октавия — сестра Октавиана, на которой был официально женат Марк Антоний. Дальнейшая судьба мальчиков неизвестна. У рано осиротевшего Гая Августа своих сыновей не было. Семейные страсти Юлия Октавиана, по завещанию деда, и Августа, по постановлению Сената, были позабористее, чем у Фраата.

Через сто лет в правление Чжан Ди в 87 г. парфянский посланник привез в подарок тому льва и зверя дубу, а в 101 г. парфянский царь Манькюй (вероятно, Митридат — Э. Р.) прислал льва и страуса. Через земли Парфии-Аньси по повелению Бань Чао[1052] некий Гань Ин в 97 г. достиг Средиземного моря.[1053]

О Бань Чао известно, что в 73 году он был послом (? — Д. Н.) в Западном крае (Восточный Туркестан), добился подчинения мелких городов-государств Западного Края, в 90 г. разбил кушанское войско, а через год (! — Д. Н.) в 91 г. победил хунну.[1054] Его брат Бань Гу пишет:

«На девятый год (97 г. н. э.) приказал Бань Чао своему адъютанту Гань Ин[1055] пройти весь путь до западного моря и обратно. Предыдущие поколения никогда не достигали какого-либо из этих мест, также и Шань Хай Цзин не приводил каких-либо подробностей о них. Он доложил об обычаях и топографии всех тех государств».

В другом месте: «На девятый год Юн-Юань (97 г. н. э.) послал Бань Чао своего адъютанта Гань Ин в Да Цинь (Римскую империю), который прошёл через Тяо-Чжи и достиг берегов Великого Моря (Персидского залива) на западной границе Аньси (Парфии)».

Гань Ин доложил о Риме, который скорее всего основывался на информации из третьих рук. Он поместил его к западу от моря:[1056]

«Его территория простирается на многие тысячи ли (ли равняется примерно половине километра), в нём есть более 400 городов с крепостными стенами. Несколько десятков маленьких государств подчинены ему. Внешние стены городов сделаны из камня. Они установили почтовые станции… (! — Д. Н.) Там есть сосны и кипарисы».

Он описывает времена Нервы:[1057]