Политика М. С. Горбачева. Курс на ускорение и перестройку социально-экономического и политического развития страны. 1985 - 1991 гг.

Глава IX. СССР и современная Россия на пути кардинального реформирования общества. 1985 - 2005 гг.

В пе­ре­до­вом мире 80‑е гг. XX в. положили начало новому этапу НТР. Завершился большой этап реиндустриализации, когда из хозяйства была изъята старая техника, обновлен производственный аппарат[750], введены новые формы организации и управления производством. Полным ходом шла электронная автоматизация производства, конечной целью которой стало создание компьютер­но-ин­тег­ри­ро­ван­ных предприятий, работающих по «безлюдной» технологии, позволяющей объединить в од­ну систему производство, управление, финансы, снабжение, сбыт. Большое значение приобрело развитие биотехнологии, наиболее революционным направлением которой стала генная инженерия. Характерной особенностью явилось повышение роли государства в эко­но­ми­ке капиталистических стран[751]. Главная цель заключалась в том, чтобы не допустить чрезмерного давления монопольных или конкурирующих сил. Но это вмешательство являлось минимальным, основные усилия государственного регулирования были направлены на налоги, финансовую и кре­дит­но-де­неж­ную, внешнеэкономическую сферы, в об­ласть экономического законодательства.

В це­лом капиталистическому миру удалось приспособиться к тре­бо­ва­ни­ям НТР, в 2–4 ра­за повысить производительность труда, при гарантированно высоком качестве продукции удовлетворять растущий спрос потребителей. Этот процесс в ве­ду­щих индустриальных государствах протекал с раз­лич­ной интенсивностью. Дальше всех по этому пути продвинулись США и Япония. Но удалось продемонстрировать «экономические чудеса» и ряду развивающихся стран. Формирование и умелое использование рыночного механизма, а так­же компетентное государственное регулирование в кре­дит­но-фи­нан­со­вой сфере, в фор­ми­ро­ва­нии отраслевых пропорций и т. д. позволили в от­но­си­тельно сжатые сроки преодолеть барьер слаборазвитости и занять достойное место в ми­ро­вой цивилизации Южной Корее[752]. Сумел определить рациональные пути повышения эффективности народного хозяйства с уче­том передовых достижений человечества, не отказываясь при этом от социалистической ориентации, Китай. Особое значение здесь приобрела политика «открытости», позволившая привлечь иностранный капитал, внедрить передовое зарубежное оборудование, тех­но­логии, современные методы организации и управления производством. В ито­ге за 1979–1991 гг. уровень валового внутреннего продукта вырос в 3,3 ра­за, среднегодовые темпы достигли почти 9%[753]. Проведение реформ в ког­да‑то неразвитых странах сопровождалось повышением жизненного уров­ня населения, что обеспечивало им широкую социальную базу, являв­шую­ся гарантом дальнейших преобразований.

Период советской истории 1985–1991 гг. сразу стал объектом внимания ученых[754]. В ра­бо­тах А. П. Бу­тен­ко, П. В. Во­ло­бу­ева, Г. А. Бор­дю­го­ва, В. А. Коз­ло­ва, написанных по горячим следам, события первых лет руководства М. С. Гор­ба­че­ва расценивались как процесс совершенствования социализма, очищения его от наслоений прежних эпох. По мере расширения гласности в ли­те­ра­ту­ре стал подниматься вопрос о не­дос­тат­ках советской социалистической системы, о пре­иму­ществах западного образа жизни и т. д. В пос­лед­нее десятилетие события тех лет оцениваются по нескольким взаимоисключающим направлениям. В рам­ках либерального направления, нашедшего отражение в ра­бо­тах Е. Т. Гайда­ра[755], события 1985–1991 гг. рассматриваются как победа над тоталитаризмом, как продвижение к за­пад­но­му обществу с ры­ноч­ной экономикой и либеральной демократией. При этом обосновываются неизбежные трудности на данном пути, включая спад экономики и понижение жизненного уровня населения. С по­зи­ций марксизма произошедшее в эпо­ху М. С. Гор­ба­че­ва трактуют в сво­их трудах исследователи Д. Котц, Дж. Боффа, А. И. Сол­же­ни­цын, А. А. Зи­новьев, Г. А. Зю­га­нов и др. Одни из них признают наличие кризиса советского общества в се­ре­ди­не 1980‑х гг., другие считают такое утверждение преувеличением. А. А. Зи­новьев, например, выступил против оценки советского периода как тупикового пути развития, отрицая факт поражения социализма в со­рев­но­ва­нии с ка­пи­та­лиз­мом, подчеркивая его достижения. События 1985–1991 гг. он рассматривает как результат давления со стороны Запада, стремящегося подчинить себе более слабые государства с целью их эксплуатации[756]. Представители этого направления рассматривают Россию как особую цивилизацию, отличающуюся от западной и развивающуюся по собственным законам. По их мнению, либеральные ценности, будучи продуктом западной цивилизации, неприемлемы и даже губительны для России, ибо для нее высшей ценностью являются интересы государства. Проб­ле­мы М. С. Гор­ба­че­ва они видят в от­сутствии у не­го четкого плана действий, настоящих единомышленников и продуманных методов реформирования, в пре­да­тельстве партийной верхушки, в не­дос­та­точ­ной информированности населения о це­лях, сути и результатах реформ[757]. С бо­лее умеренной модернизационной точки зрения пытается осмыслить реформы М. С. Гор­ба­че­ва В. В. Сог­рин, считая их новым витком отечественной модернизации, входящим в об­щий контекст модернизационной эпохи XX в.[758] В нас­то­ящее время, по мере расширения источниковой базы и осмысления многочисленной литературы, в ра­бо­тах историков начинает преобладать стремление уйти от крайностей и дать более взвешенную оценку событий 1985–1991 гг.

Как и вся модернизация России предшествующих времен, реформы М. С. Гор­ба­че­ва были вынужденными, вызванными к жиз­ни тупиковой ситуацией, грузом накопившихся ранее проблем, не подлежащих решению полумерами косметического характера. К се­ре­ди­не 80‑х гг. XX в. система, известная как сталинская модель социализма[759], подвела общество к эко­но­ми­чес­ко­му, со­ци­ально-по­ли­ти­чес­ко­му и духовному кризису. В пос­лед­ние пятнадцать лет налицо была отрицательная динамика роста важнейших экономических показателей. Среднегодовые темпы прироста национального дохода составляли в восьмой пятилетке 7,7%, в де­вя­той – 5,7%, в де­ся­той – 4,2%, в один­над­ца­той – 3,5%; темпы роста производительности труда – 6,8; 4,6; 3,4; 3,0% соответственно[760]. Экономика оставалась экстенсивной, было автоматизировано только 10–15% предприятий, доля ручного труда в про­мыш­лен­нос­ти составляла 35–40%, а в сельском хозяйстве была еще выше – 70–75%[761], стоимость единицы национального продукта в СССР была в 1,5–2 ра­за выше мировой[762].

Затратная, самопожирающая экономика вела к ухуд­ше­нию жизни людей, о чем наглядно свидетельствуют следующие цифры (табл. 1)[763].

 

Таблица 1

Динамика роста важнейших экономических показателей, %

Показатель	Годы
1966–1970	1971–1975	1976–1980	1981–1985
Реальные доходы на душу населения	5,9	4,4	3,4	2,1
Розничный товарооборот го­сударственно­й и коопе­ративной торговли	8,2	6,3	4,4	3,1
Объем реализации бытовых услуг населению	16,3	10,4	7,4	5,8

 

Хорошо иллюстрирует негативную ситуацию в со­ци­альной сфере факт создания в рам­ках Политбюро различного рода комиссий по обеспечению населения товарами первой необходимости, в том числе женскими колготками, спичками и др. По признанию самого М. С. Гор­ба­че­ва, «нас душили дефициты, страна вся стояла в оче­ре­дях»[764]. Экономический кризис сопровождался политическим. С од­ной стороны – «олигархия старцев», уверенный в се­бе и обросший привилегиями госаппарат, а с дру­гой – равнодушный к влас­ти и ее идеологии народ. Все эти негативные явления развивались на фоне дальнейшего продвижения вперед западной цивилизации.

Пришедший в мар­те 1985 г. к ру­ко­водству страной М. С. Гор­ба­чев хорошо осознавал глубину кризиса. Позднее он отмечал, что предстояло действовать по всем направлениям: оздоровлять и реформировать экономику, решать неотложные социальные задачи, обновлять всю систему политических отношений на основе современных демократических принципов, модернизировать на­ци­онально-го­су­дарствен­ное устройство страны и критически переосмысливать внешнеполитические принципы и приоритеты[765].

Преобразования 1985–1991 гг. осуществлялись в два этапа и коренным образом изменили общество. Замысел реформ первого этапа был изложен Генеральным секретарем на апрельском 1985 г. Пленуме ЦК КПСС, а на­ибо­лее полно представлен на XXVII съез­де партии в на­ча­ле 1986 г. Ключевым понятием первого этапа было «ускорение». Оно предполагало сохранение социалистических ориентиров. Более того, указывалось, что забвение лучших сторон, преимуществ социализма, несоблюдение многих социалистических законов являлись основной причиной кризиса середины 1980‑х гг. По мысли руководства, следовало в пол­ной мере использовать потенциальные возможности социалистической системы и на этой основе «ускорить» развитие страны во всех сферах общественной жизни.

В ду­хе социалистических подходов определялись цели, задачи и методы экономической политики. Как уже бывало не раз, руководство взяло курс на «большой скачок» в эко­но­ми­ке, наметив рост национального дохода в но­вой пятилетке не менее 4% в год. Типичными были и рецепты для достижения высоких контрольных цифр. Добиться ускорения предполагалось на основе реализации комплексных программ, вкладывания средств преимущественно в от­рас­ли, определяющие развитие на­уч­но-тех­ни­чес­ко­го прогресса, в пер­вую очередь в ма­ши­ностро­ение. Намечалось в крат­чайшие сроки осуществить компьютеризацию, электронизацию, освоить самые передовые технологии, особенно ресурсосберегающие.

Под понятие «ускорение» подводилась и «активная социальная политика». В оче­ред­ной раз главной задачей государства объявлялась забота о на­род­ном благосостоянии. Был обещан крутой поворот в этой сфере. Под ним подразумевалось кардинальное решение продовольственной и жилищной проблем. Продовольственная программа должна быть выполнена к 1990 г., а жи­лищ­ная – в ви­де получения каждой семьей отдельной благоустроенной квартиры – к 2000 г. За 15 лет планировалось удвоить ресурсы, идущие на улучшение условий жизни, ввести социальную направленность производства, т. е. уве­ли­чить выпуск товаров народного потребления. Провозглашалась социальная справедливость в оп­ла­те труда и в распре­де­ле­нии благ в за­ви­си­мос­ти от трудового вклада, объявлялась борьба с нет­ру­до­вы­ми доходами. Особо ставились вопросы об улучшении медицинского обслуживания, образования, сферы услуг, культуры отдыха, о по­вы­ше­нии пенсий, стипендий, выплат. Народ призывали покончить с пьянством. В мае 1985 г. был принят указ Президиума Верховного Совета СССР «О все­об­щей трезвости». В рам­ках его реализации создавались «зоны трезвости», сворачивалось вин­но-во­доч­ное производство, уничтожались виноградники. Большое внимание в со­ци­альных программах уделялось вопросам изменения условий труда и быта женщин, укрепления семейных отношений.

При решении задач ускорения предусматривалась опора на традиционные советские ко­мандно-ад­ми­нистра­тив­ные методы без заимствования экономических механизмов западной цивилизации. Упор делался на наведение порядка, укрепление трудовой и технологической дисциплины, повышение ответственности кадров, подтягивание отстающих участков, усиление контроля за производством и реализацией продукции. Выдвигались старые лозунги, призванные «активизировать человеческий фактор», поднять энтузиазм советских людей, мобилизовать их на новые трудовые подвиги («творческий труд», «единство слова и дела», «всемерная экономия» и др.). Хозяйственники, как и ранее, продолжали активно использовать методы приказного режима, политических кампаний, штурмовщины, корректировки планов, «пробивания» дополнительных резервов. Иными словами, предполагалось в те­че­ние нескольких лет придать экономике и социальной сфере новое качество, не затрагивая их фундаментальных основ.

Однако попытки М. С. Гор­ба­че­ва модернизировать социалистические порядки были обречены на провал. Стремления в рам­ках старой системы провести преобразования в эко­но­ми­ке потерпели неудачу. Первые два года, в те­че­ние которых были испробованы все известные методы ускорения развития общества, показали, что тоталитарная экономическая система не поддается реформированию. Невозможно было, имея отсталую технологическую базу, осуществить главную экономическую задачу – ускорить развитие машиностроения. Волюнтаристским оказался курс на компьютеризацию, так как советская промышленность только приступила к про­из­водству компьютеров, а для приобретения их в нуж­ном количестве за границей не хватало средств. Экономии ресурсов мешал сложившийся затратный механизм, когда работа предприятий определялась объемом реализованной продукции в де­неж­ном выражении и любое снижение затрат на ее производство сказывалось на прибыли предприятий. В ус­ло­ви­ях дефицита и монополизма не срабатывали призывы к соз­на­тельнос­ти трудовых коллективов, к вы­пус­ку качественной продукции, так как раскупалась любая, в том числе и некачественная. Созданная на предприятиях госприемка также не решила проблему качества, лишь увеличив число контролирующих чиновников. Трудовые коллективы обнаружили склонность к «коллективному эгоизму» и в том, что выбирали удобных и покладистых начальников, стремились любой ценой, не считаясь с об­ществен­ны­ми интересами, повысить цену выпускаемой продукции. Меры по укреплению дисциплины, как и следовало ожидать, ничего не принесли. Не могла дать положительных результатов и ставка на энтузиазм, так как она не была подкреплена необходимой техникой, квалификацией работников, соответствующей организацией труда и материальной заинтересованностью трудящихся.

Значительный ущерб экономике страны нанесла антиалкогольная кампания, которая обогатила теневой капитал, а в мас­сах вызвала недовольство и озлобление. Вырубка виноградников, резкое сокращение продажи спиртных напитков, повышение цен на них привели к рос­ту спекуляции вин­но-во­доч­ны­ми изделиями, к воз­рас­та­нию самогоноварения, к упот­реб­ле­нию суррогатов и массовым отравлениям ими. Реализация антиалкогольного закона показала его экономическую необоснованность. Был нанесен серьезный удар по госбюджету страны. Поступления в каз­ну от продажи спиртных напитков в те­че­ние трех лет сократились на 37 млрд р.[766] Борьба с «нетрудовыми доходами» свелась к оче­ред­но­му наступлению местных властей на личные подсобные хозяйства. Реально она задела слой людей, выращивающих и продающих на рынках свою продукцию, в то время как воротилы теневой экономики, связанные с кор­рум­пи­ро­ван­ной частью чиновников, по‑прежнему процветали. Огромный ущерб экономике СССР нанесла авария на Чернобыльской АС в ап­ре­ле 1986 г., для ликвидации последствий которой потребовались огромные средства, что нарушило планы экономического роста. По экономическим планам М. С. Гор­ба­че­ва нанесла также удар неблагоприятная внешнеэкономическая конъюнктура. Упали мировые цены на нефть, и «спасательный круг» нефтедолларов, который поддерживал на плаву советскую экономику в те­че­ние десятилетий, был утрачен.

В ито­ге практически все планы первого этапа в сфе­ре экономики были не реализованы[767]. Очередной «большой скачок» не удалось осуществить. Косметический ремонт старой экономической системы при сохранении прогнивших несущих конструкций уже не мог спасти рушившееся здание социализма. Экономические трудности не исчезали, а на­рас­та­ли. На рубеже 1986–1987 гг. М. С. Гор­ба­чев вынужден был признать неудачность избранной стратегии реформ[768]. Нужны были структурные перемены в про­из­во­ди­тельных силах, производственных отношениях и надстройке. На повестку дня был выдвинут лозунг перестройки всей системы экономических отношений.

Если в эко­но­ми­чес­кой сфере на этапе ускорения общество практически не продвинулось вперед, то этого нельзя сказать о по­ли­ти­чес­кой жизни. Некоторые исследователи считают, что сдвиги в по­ли­ти­чес­кой области были единственным достижением начального периода руководства М. С. Гор­ба­че­ва. Первым шагом на этом пути стало изменение положения партии. С при­хо­дом нового Генерального секретаря в ней начались кадровые перестановки, к ру­ко­водству в центре и на местах стали приходить люди новой номенклатурной элиты[769], ушли в отстав­ку наиболее одиозные фигуры из окружения Л. И. Бреж­не­ва[770]. К на­ча­лу 1987 г. было заменено 70% членов Политбюро, 60% секретарей областных партийных организаций, 40% членов ЦК КПСС[771]. Новое руководство допускало возможность критики прошлого и настоящего КПСС. Началось переосмысление реального положения дел в об­ществе, переоценка исторического пути, пройденного страной, и партия взяла на себя ответственность за деформацию предыдущих этапов. На XXVII съез­де КПСС из Программы партии было изъято положение о стро­ительстве коммунизма в СССР, а вза­мен была выдвинута задача совершенствования социализма. Объективно этот шаг привел к свер­ты­ва­нию коммунистической идеологии в об­ществе.

Ключевым понятием и лейтмотивом политической и духовной жизни страны стала гласность[772]. Впервые это слово как свидетельство новых подходов в по­ли­ти­ке появилось в выс­туп­ле­нии М. С. Гор­ба­че­ва на XXVII съез­де КПСС, где он заявил, что без гласности нет и не может быть демократизма. Курс на развитие гласности необходим был новому руководству для того, чтобы при проведении реформ можно было опереться на общественное мнение. В ре­зульта­те развития гласности началось раскрепощение общественного сознания. Освобождалась от идеологической опеки печать. Главными редакторами популярных газет и журналов становились люди, активно выступающие за обновление общества[773]. Стали публиковаться произведения, запрещенные в со­ветской печати. Начало положила публикация наследия поэта Н. Гу­ми­ле­ва, расстрелянного в 1921 г. Затем читателей познакомили с твор­чеством писателей «первой волны» эмиграции, включая Г. Ива­но­ва, В. Хо­да­се­ви­ча, В. На­бо­ко­ва. Вслед за ними появились работы литераторов, репрессированных в 1920–30‑е гг.: М. Бул­га­ко­ва, Е. За­мя­ти­на, Б. Пильня­ка, А. Пла­то­но­ва. Потом очередь дошла до произведений, запрещенных к пуб­ли­ка­ции в 1960–70‑е гг.: были напечатаны «Дети Арбата» А. Ры­ба­ко­ва, «Белые одежды» В. Ду­дин­це­ва, «Зубр» Д. Гра­ни­на. Кульминационным моментом ли­те­ра­тур­но-пе­чат­ной гласности было снятие запретов с твор­чества представителей «третьей волны» эмиграции, покинувших СССР в 1970‑е гг.: И. Бродско­го, А. Га­ли­ча, В. Нек­ра­со­ва, А. Сол­же­ни­цы­на. Гласность распространилась и на такой важный источник формирования общественного мнения, как телевидение. Благодаря свободной манере ведения и обращения к са­мым жгучим проблемам прошлого и настоящего советского общества наиболее популярными стали телепередачи «Взгляд», «Двенадцатый этаж», «До и после полуночи» и др. Политика гласности коснулась и других сфер культурной жизни: кинематографии, изобразительного искусства, музыки, театра[774].

Курс руководства на гласность, на освобождение исторической памяти, печатного слова, ослабление цензуры сразу дал положительные результаты. В те годы М. С. Гор­ба­чев и его реформаторское окружение стали популярными в стра­не, получили поддержку значительной части населения, особенно интеллигенции. Гласность вывела на поверхность мнения, существовавшие ранее в сре­де неформальных объединений и очагов свободомыслия. Она оживила и «модернизировала» государственную идеологию, помогла быстро освободить долго сдерживаемые силы, направленные на либерализацию советского режима.

Анализ политики М. С. Гор­ба­че­ва первых двух лет был бы неполным без внимания к его международной деятельности. В этой сфере была выдвинута идея нового политического мышления. Данная концепция была разработана в 1970‑е – начале 1980‑х гг. А. Д. Са­ха­ро­вым, движением «зеленых» и др., а пос­ле XXVII съез­да КПСС взята на вооружение партией и правительством. Под новым политическим мышлением понималось переосмысление современного мира и проведение внешней политики с по­зи­ций общечеловеческих ценностей. Новое мышление исходило из реальностей ра­кет­но-ядер­но­го века, из факторов эпохи на­уч­но-тех­ни­чес­кой и технологической революций, сделавших мир взаимозависимым и взаимоуязвимым. Начался медленный отход от идей «мировой революции» и деидеологизация внешней политики СССР. Были выдвинуты важные внешнеполитические инициативы в об­лас­ти разоружения, начались переговоры по наиболее острым проблемам международной жизни[775]. На их основе в пос­ле­ду­ющие годы руководства М. С. Гор­ба­че­ва произошли коренные изменения в меж­ду­на­род­ной обстановке, во взаимоотношениях СССР с дру­ги­ми государствами.

Вместе с тем изменения в по­ли­ти­чес­кой жизни страны в пер­вые годы руководства М. С. Гор­ба­че­ва нельзя переоценивать. Политическая система по сути своей оставалась неизменной. Не подвергалась сомнению руководящая роль КПСС как авангарда всего народа, как единственной политической партии. Практически не произошло изменений в струк­ту­ре и механизме функционирования органов государственной власти – Советов. По‑прежнему формально высшим органом власти считался Верховный Совет СССР, регулярно собиравшийся на свои сессии и единогласно голосовавший за решения партии. На местах власть также принадлежала Советам различных уровней, выбранным на безальтернативной основе. Исполнительные функции оставались у ис­пол­ко­мов Советов, превратившихся за годы советской власти в чис­то бюрократические органы. Их деятельность также контролировалась партийными органами.

Гласность с са­мо­го начала была ограничена определенными рамками, которые она не должна была переходить. М. С. Гор­ба­чев неоднократно подчеркивал, что партийное руководство выступает за широкое развитие гласности, но в ин­те­ре­сах общества и социализма. Поэтому любые попытки объективного прочтения истории и критики многих современных проблем в средствах массовой информации рассматривались как «кампания очернительства». Были неприкосновенными темы, касающиеся В. И. Ле­ни­на, значимости коммунистического мировоззрения, руководящей роли КПСС. М. С. Гор­ба­чев постоянно заявлял о вер­нос­ти ленинским идеям и коммунистической идеологии в це­лом.

Однако дальнейшие события показали, что руководить страной на основе такой полуправды невозможно. Допуская дозированную критику и гласность, новое руководство не предполагало негативных последствий. Вместе с тем освобожденное слово породило настоящую «революцию умов» и повернулось против самих реформаторов. В свя­зи с кри­ти­кой сталинизма встал вопрос о при­ро­де общества, из которого этот феномен вырос. Существует ли разница между сталинизмом и социализмом? Социализм ли мы построили? А ес­ли да, то нужен ли нам такой социализм? Гласность подняла на новый уровень недовольство существующим порядком, тем более что, несмотря на экономическое ускорение, положение масс не улучшилось. Гласность и пропаганда реформ освободили социальные процессы, активизировали не только интеллигенцию, но и рабочую среду, которая начинала оказывать все большее сопротивление власти.

В ян­ва­ре 1987 г. на очередном Пленуме ЦК КПСС М. С. Гор­ба­чев предложил новую идеологию и стратегию реформ, которые были развиты XIX парткон­фе­рен­цией летом 1988 г. Была снята «презумпция невиновности» с со­ветской модели социализма и предложено перестроить ее в нап­рав­ле­нии «демократического социализма». Это означало ли­бе­рально-де­мок­ра­ти­чес­кую ревизию марксиз­ма-ле­ни­низ­ма, попытку включить в со­ветскую социалистическую идеологию буржуазные ценности, такие как гражданское общество, правовое государство, парламентаризм, разделение властей, права человека. М. С. Гор­ба­чев называл эти ценности не буржуазными, а об­ще­че­ло­ве­чес­ки­ми, универсальными, которые должны восприниматься любым обществом, желающим идти по пути прогресса. Таким образом, он стал первым советским лидером, отказавшимся от монополии коммунистической идеологии на истину, признавшим возможность идеологического плюрализма и ценность некоторых буржуазных принципов.

Политика перестройки осуществлялась с ян­ва­ря 1987 г. по август 1991 г. и, по сути, привела к кра­ху сталинской модели социализма в эко­но­ми­чес­кой, политической и идеологических сферах общественной жизни.

Экономические преобразования[776] этого периода устранили монополизм государства в эко­но­ми­чес­кой жизни страны, и экономика перестала быть одноукладной. Экономическая реформа велась в двух направлениях: расширялась самостоятельность государственных предприятий и развивался частный сектор. Согласно Закону «О го­су­дарствен­ном предприятии», вступившему в действие с 1 ян­ва­ря 1988 г., администрирование[777] уступало место хозрасчетному рыночному механизму. Новые отношения должны были стоять на трех китах: самофинансировании, самоокупаемости, самоуправлении предприятий. Предполагалось, что будет уменьшаться госзаказ, который в 1988 г. был на уровне 85%. Продукция, произведенная сверх заказа, могла реализовываться по свободным рыночным ценам, а при­быль оставалась на предприятии. В 1988 г. на новые хозяйственные условия должны были перейти 50% предприятий, а в 1989 г. – все остальные. Предприятиям также было дано право устанавливать прямые связи друг с дру­гом без посредничества Госплана. Кроме того, некоторым категориям предприятий разрешили вступать в кон­такт с иностран­ны­ми фирмами.

Второе направление экономической реформы состояло в раз­ви­тии частной инициативы. К вес­не 1988 г. частная деятельность была разрешена более чем в 30 ви­дах производства товаров и услуг. Определенный простор частному предпринимательству предоставлял Закон «О ко­опе­ра­ции». В 1991 г. в ко­опе­ра­тив­ном секторе было занято 5% активного населения, или 7 млн человек. Кроме того, получили патенты на осуществление индивидуальной трудовой деятельности около 1 млн человек. Наибольшие сдвиги в ре­али­за­ции экономической реформы стали происходить в 1990 г., когда появились законы о ма­лом предприятии, акционерных обществах, совместных предприятиях, коммерческих банках. Несмотря на высокие налоги на прибыль (от 35 до 45%) эти законы создали условия для развития коммерческих структур[778]. Предполагалось развивать частную инициативу и в сельском хозяйстве, где провозглашалось равноправие всех форм собственности. Началось с пре­дос­тав­ле­ния права на аренду земли. К ле­ту 1991 г. в хо­зяйствах арендаторов было 2% обрабатываемых земель и 3% поголовья скота Для колхозов вводился, как и в про­мыш­лен­нос­ти, госзаказ, и все, что производилось сверх него, реализовывалось по договорным ценам[779].

Таким образом, в го­ды перестройки начался эволюционный переход к эко­но­ми­чес­ким методам управления, что положило начало трансформации экономической системы социализма. Но как и в го­ды НЭПа, сочетание рыночных и ад­ми­нистра­тив­но-со­ци­алис­ти­чес­ких элементов не могло привести к дол­гов­ре­мен­но­му экономическому прогрессу. Кроме того, радикальная экономическая реформа внедрялась в жизнь недостаточно решительно, на ее пути возникала масса трудностей и препятствий.

На пути внедрения Закона «О го­су­дарствен­ном предприятии» встала центральная и местная бюрократия, не желавшая отказываться от своих прерогатив и продолжавшая вмешиваться в де­ла предприятий. Реализация Закона не была подготовлена реформой ценообразования и материального снабжения, не было посреднических организаций, то­вар­но-сырьевых бирж, банков, которые помогли бы наладить механизм закупок сырья и сбыта продукции, получения кредитов и инвестиций. В та­ких условиях руководители предприятий предпочитали не рисковать, а по­лу­чать максимальный госзаказ, который гарантировал и снабжение сырьем, и сбыт готовой продукции. В 1988 г., по расчетам экономистов, более 30% предприятий стали убыточными. Трудовые коллективы, чтобы выжить, не пошли по пути повышения эффективности производства, а вос­пользо­ва­лись правом повышения цен, сократили выпуск дешевых товаров, что привело к то­тально­му дефициту товаров, к инфля­ции. На руках населения стали скапливаться денежные средства, не обеспеченные товарами, прилавки магазинов стояли пустыми. Все большие масштабы приобретает теневая экономика: на перепродаже товаров наживались огромные состояния. Чтобы удовлетворить запросы потребителей, был увеличен импорт, но стабилизировать товарный рынок не удалось. С 1989 г. инфляционные процессы приняли лавинообразный характер, предприятия стали отказываться от госзаказа, переходить во взаимоотношениях друг с дру­гом к без­де­неж­но­му товарообороту, все большее развитие получали бартерные сделки с за­ру­беж­ны­ми партнерами.

Разнообразными трудностями замедлялся рост темпов частного предпринимательства. Созданные кооперативы были поставлены в жесткую зависимость от государства. Пра­ви­тельство Н. И. Рыж­ко­ва устраивало гонения на те кооперативы, которые занимались тор­го­во-за­ку­поч­ной или посреднической деятельностью. Лишение государством кредитов кооперативного сектора привело к то­му, что в нем стали преобладать и «отмывать» свои капиталы представители теневой экономики. Многие кооперативы стали придатком административной системы. Они брали в арен­ду госпредприятие, сдавали в ка­честве арендной платы тот объем выручки, который предприятие имело, а при­быль получали за счет роста цен. В ре­зульта­те вместо роста производства товаров получили рост цен. Попытки насытить рынок путем развития кооперативного движения и индивидуальной трудовой деятельности также потерпели неудачу.

Негативную роль играли идеологические установки и умонастроения в об­ществе. Как показали опросы общественного мнения, значительная часть населения не скрывала своего враждебного отношения к частни­кам, хотя и приветствовала расширение свобод в по­ли­ти­чес­кой жизни. И это имело под собой почву, так как для большинства граждан, столкнувшихся с рос­том государственных, договорных, кооперативных цен и цен черного рынка, экономическая свобода предстала в об­ра­зе падения жизненного уровня. Следует добавить также, что людей в те­че­ние многих десятилетий воспитывали в не­на­вис­ти к рын­ку, к спе­ку­лян­там, и их страх перед развивающимся частным сектором был вполне объясним. По­доб­ные явления возникли и в сельском хозяйстве, когда руководство попыталось внедрить там частную инициативу. Те, кто хотел работать по‑новому, наталкивались на массу преград. Первым таким препятствием были местные органы власти. Они предоставляли аренду на срок не более 5–10 лет, хотя по закону предусматривался 50‑летний арендный договор. К то­му же арендные договоры могли быть расторгнуты властями в од­нос­то­рон­нем порядке, а арен­ду­емые земли не могли передаваться для эксплуатации наследникам. На пути арендаторов возникали и такие трудности, как отсутствие сельскохозяйственной техники, помещений, недостаток денежных средств. Картину дополняла враждебность большей части деревенского населения к «новым кулакам». Печать широко освещала случаи поджогов помещений, уничтожения урожаев, воровства имущества фермеров. У большинства крестьян предоставленное властями право арендовать землю не вызвало большого энтузиазма, и арендное движение не получило широкого распространения.

В ре­зульта­те экономические реформы и на этапе перестройки не достигли поставленной цели. Это были полумеры, не охватывавшие всего спектра экономических проблем. Изменить советскую экономику, в ко­то­рой десятилетиями отсутствовали рыночные механизмы и процветала коррупция, оказалось непросто. Формировалась экономическая модель, не предвиденная властью. В го­су­дарствен­ном секторе прочно воцарилась меновая, бартерная экономика, а в частном, по образному выражению Н. Вер­та, утвердился «капитализм казино», когда новые предприниматели действовали в ин­те­ре­сах личной выгоды, наживы, в ущерб производству и обществу.

Такая экономика неизбежно приводила к спа­ду производства и ухудшению положения масс. Согласно официальным данным, в 1986–1988 гг. прирост валового общественного продукта составлял в сред­нем 2,8% в год, в 1989 г. – 2,4%, в 1990 г. – 0,4%[780]. Падение производства приводило к уве­ли­че­нию дефицита, к рез­ко­му росту цен. Достаточно сказать, что только в 1991 г. инфляция составила не менее 25%, рост цен – 40–50%[781]. Доходы повысились лишь у 10% населения, у ос­тальной части общества наблюдалось ускоряющееся падение жизненного уровня, а нез­на­чи­тельные компенсации государства наименее обеспеченным слоям не могли остановить этой негативной тенденции. В стра­не процветали спекуляция и черный рынок. Мафиозные группы захватывали целые сферы в тор­гов­ле и распределении. Кризис в про­из­водстве и распределении привел к вве­де­нию в 1990–1991 гг. карточной системы. И как следствие, забастовки, бывшие ранее редким явлением, с кон­ца 1980‑х гг. почти не прекращаются. Их проводили шахтеры, железнодорожники, металлурги и работники большинства других отраслей народного хозяйства. При этом экономические требования дополнялись политическими, вплоть до отставки правительства.

В 1987 – августе 1991 г. произошли кардинальные изменения в по­ли­ти­чес­кой системе страны. По­на­ча­лу М. С. Гор­ба­чев в сво­их преобразованиях рассчитывал опереться на обновленный состав высших органов партии. Из Политбюро были удалены наиболее консервативно настроенные лица, и на смену им пришли люди, разделяющие взгляды Генерального секретаря. Но надежды М. С. Гор­ба­че­ва не оправдались. Проводимые им перемены, включая и кадровые перестановки, вызвали серьезное сопротивление многих партократов в центре и на местах. Доказательством тому стала инспирированная членом Политбюро, вторым секретарем ЦК КПСС Е. К. Ли­га­че­вым статья Н. А. Андре­евой «Не могу поступиться принципами», помещенная в га­зе­те «Советская Россия». Она свидетельствовала о на­ли­чии в ру­ко­водстве серьезной оппозиции курсу реформ М. С. Гор­ба­че­ва.

Когда стало ясно, что партия не в сос­то­янии возглавить работу по перестройке, М. С. Гор­ба­чев решается на проведение политической реформы, суть которой заключалась в пе­ре­распре­де­ле­нии власти в пользу Советов. В хо­де начавшейся идеологической кампании пропагандировались идеи народовластия, возвращения к «золотому веку» ленинизма, когда Советы были подлинными органами народной власти. Реформа началась с раз­но­го рода политических и организационных мер, включая альтернативные выборы, выборы кандидатов на предприятиях, введение новых форм участия трудящихся в уп­рав­ле­нии. Но первые шаги не впечатляли, система кардинально не изменилась. К при­ме­ру, все альтернативные кандидаты проходили предварительный отбор в пар­тийных инстанциях.

После XIX парткон­фе­рен­ции с ле­та 1988 г. начался второй, более серьезный этап политических преобразований. В со­от­ветствии с ре­ше­ни­ями конференции устанавливалась двухуровневая представительная система власти в ви­де съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. Высшим органом признавался съезд[782], в функции которого входила законодательная работа по проведению конституционных, экономических и со­ци­ально-по­ли­ти­чес­ких реформ, а так­же избрание Верховного Совета. Советы предлагалось преобразовать по законам парламентаризма. Конференция предложила новый закон о вы­бо­рах, который отменял все разнарядки при выдвижении кандидатов в де­пу­та­ты, вводил пропорциональное представительство всех классов. Впервые в ис­то­рии советского общества выборы по‑настоящему стали альтернативными. Эти меры повысили роль Советов, что стало шагом вперед на пути развития демократии в стра­не. I съезд Советов работал в мае – июне 1989 г., в пос­ле­ду­ющем съезды собирались не реже двух раз в год, а в 1990 г. даже три раза. Практически непрерывно функционировал Президиум Верховного Совета и постоянные комиссии палат и комитетов. Такая напряженная деятельность в ра­бо­те органов советской власти существовала только в пер­вые месяцы после победы Октябрьской революции 1917 г. На съездах и заседаниях Верховного Совета рассматривались основные направления внутренней и внешней политики, формировался состав Совета министров СССР, обсуждалась программа его деятельности, заслушивались отчеты о вы­пол­не­нии экономических и социальных задач, принимались законодательные акты. Ушли в прош­лое единомыслие и всеобщее одобрение, решения принимались в ус­ло­ви­ях острой полемики и борьбы. Деятельность съездов народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР прекратилась после августовских событий 1991 г., когда радикальные силы одержали победу над противостоящими им лидерами этих органов власти.

На этапе перестройки претерпела изменения не только законодательная, но и исполнительная власть в СССР. Наиболее существенным новшеством стало введение ранее невиданного в ис­то­рии страны института президентской власти. 14 мар­та 1990 г. первым Президентом СССР стал М. С. Гор­ба­чев, выбранный на специально созванном для этой цели Чрезвычайном III съез­де Советов. При Президенте СССР были созданы совещательные органы: Совет Федерации и Президентский совет. Президент получил право издавать указы и постановления, которые имели законодательную силу. Став Президентом СССР, М. С. Гор­ба­чев одновременно продолжал оставаться Генеральным секретарем КПСС. Таким образом, он сконцентрировал в сво­их руках значительную государственную и партийную власть, надеясь, что, получив легитимность, он заставит замолчать политических оппонентов и продолжит преобразования, опираясь на здоровое ядро в пар­тии и Советах. Но, как показали будущие события, надежды Президента СССР не оправдались. Совет министров был переименован в Ка­би­нет министров. Он был выведен из подчинения Верховному Совету СССР и стал работать под контролем Президента. Первым премьер-ми­нистром был назначен В. С. Пав­лов.

В го­ды перестройки потерпела поражение однопартийная система. Началось с ос­лаб­ле­ния и разложения КПСС. Несмотря на все усилия Генерального секретаря, она постепенно теряет свое значение. С от­ме­ной в мар­те 1990 г. III съез­дом Советов 6‑й статьи Конституции СССР о КПСС как направляющей и руководящей силе общества Компартия начинает распадаться. Первыми из КПСС выходят компартии Прибалтийских республик. Создается Компартия РСФСР, которой ранее в рес­пуб­ли­ке не существовало. За организационным последовал идейный раскол КПСС. Прежняя Программа партии была отброшена, и летом 1990 г. последний в ис­то­рии КПСС XXVIII съезд одобрил платформу «демократического социализма», что означало отказ от коммунистической ориентации партии. Несогласные с по­доб­ной установкой члены КПСС сформировали новые направления в пар­тии, включая марксистское, сталинское, со­ци­ал-де­мок­ра­ти­чес­кое и др.

На фоне разложения КПСС идет процесс зарождения других партий. Еще в 1987 г. появились первые неформальные группы и организации, которые поначалу были малочисленны и слабо организованы. Но уже в сле­ду­ющем 1988 г. движение «неформалов» насчитывало сотни тысяч участников. Многие из них объединились в со­юзы, ассоциации, народные фронты – прообразы политических партий. Наибольшей активностью отличались Комитет Карабаха, Народные фронты Латвии, Литвы, Эстонии, общество «Память», Демократические союзы в Москве и Ленинграде. Сферой их деятельности были многочисленные митинги и манифестации, а про­па­ган­да взглядов шла через собственные газеты и журналы. В 1989 г. на выборах в Вер­хов­ные Советы республик и местные Советы многие представители новых политических образований одержали победу над коммунистическими выдвиженцами. В частнос­ти, Московский совет возглавил Г. Х. По­пов, Ленинградский – А. А. Соб­чак. Дальнейшему развитию политических организаций способствовало усиление радикализации центральных органов власти. В 1989 г. на I съез­де Советов стала складываться оппозиционная группа депутатов, так называемая Межрегиональная группа, в ко­то­рую вошли Б. Ельцин[783], А. Са­ха­ров, Т. Гдлян, Г. По­пов, Н. Трав­кин, С. Стан­ке­вич. В июне 1990 г. I съезд народных депутатов РСФСР избрал Председателем Верховного Совета республики Б. Н. Ельци­на, который на XXVIII съез­де КПСС демонстративно вышел из партии. Демарш главы республики еще более усилил размежевание политических сил. В те­че­ние 1990 г. образовались Со­ци­ал-де­мок­ра­ти­чес­кая, Демократическая, Республиканская и другие оппозиционные КПСС партии. Переход к мно­го­пар­тийнос­ти стал вопросом, требовавшим незамедлительного решения. В ок­тяб­ре 1990 г. был принят Закон СССР «Об общественных объединениях», утвердивший в стра­не многопартийную систему. Правда, принятием этого Закона стабилизировать политическую обстановку не удалось. Радикальные политические течения, первоначально провозглашавшие «улучшение социализма», перешли на антисоциалистические позиции. Наиболее открыто идеи антикоммунизма были провозглашены движением «Демократическая Россия», к ко­то­рой примкнули ряд руководителей страны, включая Б. Н. Ельци­на и А. Н. Яков­ле­ва.

Таким образом, на этапе перестройки произошли серьезные сдвиги в по­ли­ти­чес­кой сфере. Была нарушена монополия КПСС на политическую власть, осуществлена передача властных полномочий Советам, зародился институт президентской власти, началось разложение КПСС, появилась многопартийность. Все эти изменения в це­лом опрокинули сталинскую политическую модель социализма. Вместе с тем полной либерализации политического режима руководство страны не допустило. М. С. Гор­ба­чев и его сподвижники предпринимали все усилия, чтобы сохранить КПСС и ее идеологию. Однако центристская позиция М. С. Гор­ба­че­ва, характер его политических реформ не устраивали радикалов и вызывали недовольство консерваторов. Консерваторы встретили в шты­ки изменения в по­ли­ти­чес­кой сфере, так как они ущемляли власть партократов. Радикалам политические преобразования М. С. Гор­ба­че­ва казались неполными, ибо оставляли возможность для манипуляций, сохраняли значительную власть Генерального секретаря КПСС, а зна­чит, и партии. Центристские позиции М. С. Гор­ба­че­ва не нашли поддержки и в мас­сах, настроения которых по мере ухудшения их положения все более радикализировались. В этих условиях на первый план выдвинулись те политические партии и движения, которые являлись сторонниками окончательного уничтожения остатков коммунистической системы. Все эти обстоятельства не устраняли, а, наоборот, усиливали политическую конфронтацию в об­ществе.

Политика перестройки М. С. Гор­ба­че­ва споткнулась на национальном вопросе. По мере демократизации общества, утраты властями контроля над экономикой и со­ци­ально-по­ли­ти­чес­кой обстановкой возникают центробежные тенденции. В 1988 г. активную борьбу за выход из СССР начали оппозиционные силы Прибалтийских республик, которые уже к ле­ту 1990 г. приняли декларации о на­ци­ональном суверенитете. Вслед за ними аналогичный шаг сделали другие республики, включая и Россию. 12 июня 1991 г. всенародным голосованием первым Президентом России был избран Б. Н. Ельцин. Этот день стал Днем независимости России. Во многих республиках произошли кровавые межэтнические конфликты. В 1988 г. в За­кав­казье вспыхнула война между Арменией и Азербайджаном из‑за Нагорного Карабаха. В 1989–1991 гг. шли кровопролитные столкновения в Сред­ней Азии, включая Ферганскую долину, Ал­ма-Ату, Душанбе. Районом интенсивных этнических вооруженных сражений стали Южная Осетия и Абхазия. Усиливалось противостояние и в Мол­да­вии. Союзное руководство пыталось разрешить конфликты политическими методами, а ког­да они не помогли, то в ря­де мест была использована и военная сила. Однако и силовые методы не остановили национальную борьбу. Фактически начался распад СССР, и следовало искать выход из кризисной ситуации. По инициативе М. С. Гор­ба­че­ва 17 мар­та 1991 г. был организован референдум о бу­ду­щем Союза, где свыше 70% населения, участвовавшего в го­ло­со­ва­нии[784], высказалось за его сохранение. Это позволило М. С. Гор­ба­че­ву начать переговоры с ру­ко­во­ди­те­ля­ми республик о го­су­дарствен­ных формах будущего объединения. В кон­сульта­ци­ях о бу­ду­щем Союза принял участие и Б. Н. Ельцин. В ре­зульта­те этих переговоров был подготовлен проект нового Союзного договора на фе­де­ра­тив­но-кон­фе­де­ра­тив­ных началах. Признавались суверенитет и независимость каждой отдельной республики, а центру делегировались полномочия в об­лас­ти обороны, внешней политики, координации основных направлений экономической деятельности.

Подписание договора о соз­да­нии нового Союза должно было состояться 20 ав­гус­та 1991 г. Но 19 ав­гус­та группа проимперски и прокоммунистически настроенных должностных лиц государства[785], включая ви­це-пре­зи­ден­та Г. И. Яна­ева, премьер-ми­нистра В. С. Пав­ло­ва, министра обороны Д. Т. Язо­ва, председателя КГБ В. А. Крюч­ко­ва, министра внутренних дел Б. К. Пу­го, воспользовавшись отсутствием в Москве М. С. Гор­ба­че­ва, объявила о вве­де­нии чрезвычайного положения, приостановке деятельности политических партий, за исключением КПСС, запрещении митингов и демонстраций, отстранении Президента СССР от власти и создании ГКЧП. Однако августовский путч закончился провалом. Население страны в ос­нов­ном не поддержало ГКЧП, армия не захотела применить силу против своих граждан, большинство правительств других стран также осудили попытку переворота. Руководство РСФСР расценило действия ГКЧП как попытку антиконституционного переворота. Уже 21 ав­гус­та заговорщики были арестованы, а М. С. Гор­ба­чев вернулся в Москву. Но к это­му времени его звезда правителя уже закатилась. На лидерство стал претендовать вышедший победителем в борьбе с пут­чис­та­ми Б. Н. Ельцин. После путча идея подписания договора о но­вом Союзе была отвергнута всеми лидерами республик, и в де­каб­ре 1991 г. СССР перестал существовать[786]. Вместо него был создан Союз Независимых Государств (СНГ), статус которого не определен до настоящего времени. М. С. Гор­ба­чев сложил свои полномочия Президента СССР и заявил о рос­пус­ке КПСС. Политика перестройки закончилась; все задуманное не было осуществлено. В дальнейшем бывшие союзные республики стали развиваться самостоятельно.