Кодификация и обновление права

Преобразования «просвещенного абсо­лютизма» на особо важное место в го­сударственной политике поставили об­новление права. Всеобъемлющее упорядочение права и судопроиз­водства представлялось тогда политикам и монархам главнейшим путем к воплощению идеалов «просвещенного» правления и к сози­данию совершеннейшего, основанного на «законах естества» соци­ального порядка. Эти преобразования имели еще одну цель: всемер­но централизовать дело юстиции, подчинить судопроизводство госу­дарственному надзору монархии. В этом состояли и исторические потребности модернизации восходящих к средневековью юридических порядков, в этом во многом заключался идеал всемерной поли­цейской регламентации жизни общества, с тем чтобы не допустить «отклонения от правильных основ», а с тем и «повреждения государ­ства». В силу таких общих причин «просвещенный абсолютизм» ха­рактеризуется крупнейшими по значению кодификациями права. Эти кодификации проводились нередко с привлечением особых за­конопроектных комиссий, они знаменовались новыми научными приемами и юридическими принципами. Именно «просвещенный абсолютизм» выдвинул кодификацию как важнейший метод модер­низации права, что вообще характерно для развития права последу­ющих веков. «Совершенный свод законов, — замечал король Фрид­рих II в особой речи о законодательствовании перед Академией на­ук, — был бы шедевром человеческого разума в искусстве управле­ния государством. Увиделось бы единство начертаний и правил столь точных и упорядоченных, что управление государством соот­ветственно таким законам было бы подобно часам, в которых все пружины сделаны в едином измерении. Узрелось бы глубокое пони­мание человеческих душ и духа нации...».

 

66.1. Кодификации уголовного права и судопроизводства

Уголовному законодательству и судопроизводству в кодификаци­ях «просвещенного абсолютизма» уделялось приоритетное внима­ние. Эта сфера в наибольшей степени прямо касалась взаимоотно­шений подданных-граждан и государственной власти. Также в боль­шинстве стран, где сформировался «просвещенный абсолютизм», уголовное законодательство было в наибольшей степени неупорядо­чено, восходя к памятникам права XIV-XVI вв. Уголовная юстиция характеризовалась судебным произволом, свободой судейского ус­мотрения в очень многих вопросах. Последнее не только вызывало обоснованную социальную оппозицию, но и не отвечало стремлени­ям монархии к всемерному урегулированию юстиции едиными зако­нами.

Первым новым кодексом эпохи «просвещенного абсолютизма» стал «Свод баварских уголовных законов» (1751). Он был подготов­лен с учетом новых требований к судопроизводству, следствию и к допустимым видам наказаний. Однако большее значение имели ак­ты кодификации Австрийской монархии.

«Терезиана»

Подготовленный в итоге развернувшихся с 1753 г. в Австрии кодификационных работ кодекс (Уголовное уложение Терезии) (Constitutio criminalis Theresiana, 1768) — был одновременно сводом и процессуальных правил, и материальных норм. Уложение (в 104 ст.) состояло из 2 частей: 1) Об уголовном судопроизводстве, 2) О преступлениях, подлежащих уголовному рассмотрению, и их наказании. По своей структуре и систематике правонарушений «Терезиана» следовала традиции германского права, восходящей к «Каролине». Однако модернизация также была значительной, хотя и не во всем соответствовавшей декларированным началам политики «просвещенного абсолютизма».

Важнейшим мотивом кодификации уголовного права и судопро­изводственных правил в «Терезиане» была централизация юстиции повышение степени ее подзаконности. Поэтому правовые предписа­ния были направлены на то, чтобы сколько возможно меньше оста­вить усмотрению судьи. Своеобразно было построение кодекса: по­мимо общих правоположений, содержащихся в первой части, каж­дая статья второй части, описывая отдельный вид преступления конкретно определяла, по каким уликам можно возбуждать дело по данному обвинению, по каким прибегать к допросу и, особо, к след­ствию с использованием пытки, что считать смягчающими и отягча­ющими обстоятельствами. Причем перечни последних также были конкретны: то, что отягчало ответственность в одних преступлени­ях, иногда не играло такой роли при обвинениях в других.

В понятие и квалификацию преступлений вводилось точное тре­бование их законности: преступлением считалось то, что на­правлено против конкретных запрещений законов (подразумевалось, ранее изданных). Все преступления подразделялись на направленные против (1) публичных и (2) частных интересов. Еще одной важной особенностью кодекса было сокращение объема уголовной репрессии: значительное число видов незначительных правонарушений, кото­рые ранее подлежали уголовной ответственности, было исключено; отныне они должны были войти в число подлежащих полицейским мерам воздействия. Основными объектами преступлений были хри­стианское вероучение, интересы короны и государства, должностные порядки. В числе частных преступлений наибольшего внимания удо­стоились убийство и воровство. Ограничивая церковную юрисдик­цию, «Терезиана» неожиданно большое место уделила преступлени­ям сексуальным и против морали, семейных устоев. Едва ли не впер­вые в уголовном законе здесь были зафиксированы преступления, со­вершенные путем печати (пасквили, карикатуры и т. п.).

Система наказаний осталась достаточно жесткой. Хотя наиболее зверские (утопление, погребение заживо, разрывание животными) отменялись. Смертная казнь по-прежнему подразделялась на особо жестокую, назначавшуюся за сверхтяжелые преступления (в виде сожжения, четвертования, колесования) и обычную, пола­гавшуюся за просто тяжкие преступления (отсечение головы, пове­шение для женщин). На втором по значимости месте стояли отя­готительные, или болезненные, наказания. К ним были отнесены и собственно телесные наказания (главным образом, пу­тем прогнания сквозь строй), и публичные работы, и ссылка, и тю­ремное заключение. Ссылка регламентировалась по образцу рим­ского права: или в какое-то определенное место, или с исключением каких-то мест. Третьим определенным видом наказаний были штрафы. Могли применяться еще и неопределенные наказания, налагавшиеся по усмотрению судьи. Закон оговаривал только, что запрещалось впредь в качестве уголовного нака­зания определять к военной службе. Здесь были и отстранение от должности, и лишение некоторых прав, и т.п. В качестве дополни­тельной меры могла применяться конфискация имущества полностью или частично.

Кодекс предусматривал очень широкий круг допустимых обстоя­тельств смягчения или отягощения ответственности. Это было, пожа­луй, самым важным новшеством в уголовном праве. Так, к обязатель­ному увеличению наказания вело неоднократное совершение пре­ступления, групповое. К смягчению ответственности — совершенное в юном возрасте, не в сознании происходящего и т. п. Весьма подробно регламентировалось освобождение от ответственности за преступле­ния, совершенные в порядке необходимости. В случае убийств разли­чались наказания за умышленные и неумышленные убийства, за со­вершенные случайно; освобождало от ответственности совершение убийства по необходимости или в силу предписания права.

«Терезиана» сохраняла розыскной порядок судопроизводства по уголовным делам, в котором немалую роль играла возможность при­менения судебно-следственной пытки. Законом точно устанавлива­лись основания к применению пытки и, что было наиболее своеоб­разной частью «Терезианы», формы ее. В приложении к кодексу бы­ло дано несколько десятков официальных иллюстраций-гра­вюр, на которых детальнейше изображались допустимые приемы и орудия пыток (в основном, тиски для рук и ног, «испанские сапоги», подвешивание и растягивание на особой лестнице; допускалось так­же прижигание боков подследственного особыми пачками свечей; прочие произвольные методы исключались).

 

«Йозефина»

Сохранение архаичной, осуждаемой правовой мыслью Просвещения судебной процедуры, жестоких наказаний предопределило недолговечную жизнь «Терезианы». Вместо нее скоро было опубликовано «Уголовное уложение Йозефа II» (Constitutio criminalis Josephiniana, 1787). Йозефина» была в полной мере плодом уголовной политики «просвещенного абсолютизма». Отменялись судебно-следственные пытки. Гарантировалось предоставление некоторых прав обвиняемому на защиту. Полностью отменялись возможности назначения не оп­ределенных в законе наказаний.

Радикально была изменена система наказаний. Специально было оговорено, что «смертное наказание не может быть дозволено, иначе как в случае, если покушавшийся субъект подлежит воинскому закону» (ст. 20). Единственным видом смертной казни в случае таких воинских преступлений определялось повешение. Прочимивидами наказаний устанавливались: содержание в оковах, заключение в тюрьму с каторгой, простое тюремное заключение, порка кну­том или палками, выставление у позорного столба. Наиболее дета­лизированным из наказаний было тюремное заключение. Сроки его могли быть значительными: от 30 до 100 (!) лет по т. н. наипродолжительной категории, от 1 мес. до 5 лет по самой «мяг­кой». Впервые законом предусматривались и разные режимы отбы­вания наказания: от самого строгого до мягкого. Режим тюремного заключения выражался в разных степенях принудительных работ, заковывании в более тяжелые или легкие кандалы, ограничении пи­тания. В отношении телесных наказаний также устанавливалось ог­раничение: не свыше ста ударов за раз.

Одним из самых важных новшеств «Йозефины» было ограниче­ние наказания даже за самые тяжкие преступления только лично­стью преступника; семья освобождалась от соответственности, ли­шение дворянства касалось только самого преступника. Однако в случае государственной измены предполагалась, вместе с тюремным заключением, и общая конфискация имуществ, что объективно не могло не относиться к семье.