II. Именование франкских королей священниками

I. Исконный республиканизм германских народов

Добавления и исправления

С. 126 и след. – Быть может, меня упрекнут в том, что на этих страницах я не сказал ни слова о некогда знаменитой теории, согласно которой германцы искони были республиканцами. В самом деле, всем известно, что целая историческая школа, преимущественно немецкая, считала германскую королевскую власть установлением поздним, появившимся, во всяком случае у западных германцев, лишь после такого великого потрясения, как эпоха завоеваний. Рискуя быть обвиненным в пренебрежительном отношении к предшественникам, скажу, однако же, следующее: теория эта, в сущности, даже не заслуживает подробного опровержения. В тех случаях, когда ее сторонники пытаются опираться на тексты, а не просто пленяются соблазнительными миражами Просвещения или романтизма, они становятся жертвами двойного недоразумения, которым все и объясняется. Во-первых, эти защитники ретроспективного республиканизма некритически используют терминологию латинских авторов; когда те описывали германское общество, они использовали наименование тех, говоря о вождях крупных племен; предводителей же племенных объединений меньшего масштаба именовали principes; если мы будем переводить эти термины на французский или немецкий язык без Предварительных пояснений, получится просто-напросто бессмыслица: в терминах нынешней социологии и principes, и теges – не кто иные, как короли, иными словами, монархи, получающие власть по наследству. Я намеренно веду речь о наследственной власти, ибо именно с нею связано второе из упомянутых мною недоразумений. Из того бесспорного факта, что в провозглашении principes и даже reges играли большую роль выборы, эти авторы делают вывод, что и те и другие, но прежде всего principes, являлись чисто выборными магистратами и, если можно так сказать, президентами республики в миниатюре. Однако говорить так – значит забывать о том, что наряду с личной легитимностью существовала и легитимность родовая; если народ выбирает себе вождей исключительно из числа членов одного-единственного рода, которые передают свою мощь из поколения в поколение вместе с кровью, мы можем и должны говорить о наследственной власти; меж тем, на мой взгляд, обычное положение дел у древних германцев было именно таково. Да будет мне позволено просто отослать читателей к прекрасной главе из кн.: Brunner H. Konigtum und Fiirstentum // Brunner H. Deutsche Rechtsgeschichte. 2^е ed. 1906. В. I. S. 164 – 175; ср. также: Grundzuge der deutschen Rechtsgeschichte. 7^е ed. 1921. S. 14 – 15. Если же кто-то все-таки сочтет, что я уделил столь важной проблеме недостаточно внимания, то в свое оправдание я приведу мысль, высказанную недавно одним историком, по отношению к которому никто не заподозрит меня в чрезмерной снисходительности; я имею в виду г-на Альфонса Допша, который сказал: «Сегодня мы, пожалуй, едва ли можем сомневаться в том, что у германцев с самого начала имелись короли» (Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischen Kulturentwicklung. 1920. Т. II. S. 23).

К тексту фортуната, приведенному выше, на с. 140, следует, по всей вероятности, прибавить послание, в котором священники, принимавшие участие в Орлеанском соборе 511 г., сообщили Хлодвигу свои решения: «Quia tanta ad religionis catholicae cultum gloriosae fidei cura vos excitat, ut sacerdotalis mentis affectum sacerdotes de rebus necessariis tracturos iu unum collegi iusseritis...» (Ибо такая ревность почитания достославной веры католической снедает вас, что, находясь по действием духа священнического, повелели вы священникам, толкуя о важных делах, собираться вместе. – лат.) (Concilia aevi merovmgici // Monum. Germ., Concilia I. P. 2). К сожалению, текст этот не очень ясен. Во всех рукописях стоит «affectum», удивившее издателя; по-видимому, следует считать это неверным написанием вместо правильного: «affectu». Если принять такое объяснение, смысл отрывка становится вполне ясен и однозначен; отцы собора назвали священническим не что иное, как дух Хлодвига. Особенно поражает в этом случае близость к стилю восточных соборов (см. выше, примеч. 310); да и вообще, какой огромный интерес представляет для историка это применение галльскими епископами к франкскому завоевателю терминологии истинно имперской!