Дайте оценку «принципу непредрешения» в условиях Гражданской войны.
Листок из архива. «Непредрешение и уклонение от декларирования принципов будущего государственного устройства, — отмечал позднее А. И. Деникин, — были не теоретическими измышлениями, не маской, а требованием жизни. Все три политические группировки противобольшевистского фронта — правые, либералы и умеренные социалисты — порознь были слишком слабы, чтобы нести бремя борьбы на своих плечах. Непредрешение давало им возможность сохранять плохой мир и идти одной дорогой, хотя и вперебой, подозрительно оглядываясь друг на друга, враждуя и тая в сердце — одни республику, другие монархию». Удобная и легковесная, ни к чему не обязывающая «непредрешенческая» кладь, надеялись белые вожди, не обременит армии на их пути к Москве. «А если там, — следует еще одно признание Деникина, — при разгрузке произошло бы столкновение разномыслящих элементов, даже кровавое, то оно было бы, во всяком случае, менее длительным и изнурительным для страны, чем большевистская неволя».
В работе большевистского «агитпропа» причудливо переплетались два мотива. Первый из них — интернационалистический. Граждан Советской России убеждали в том, что они начали дело «международной пролетарской революции», несущей в себе удовлетворение вековечной мечты человечества о свободе, равенстве, братстве и социальной справедливости, что «жертвенный подвиг» русских рабочих и крестьян в борьбе за социализм находит горячий отклик в мире, где их «братья по классу» также поднимаются на свержение «буржуазного владычества». Мощная волна революционных выступлений в странах Западной и Центральной Европы в 1918—1920 гг. давала богатейший материал для агитационных упражнений большевистских властей, создавая впечатление жизненности и достоверности. Второй мотив — патриотический. Начало ему, как и первому, положил В. И. Ленин, призвав народ в февральские дни германского нашествия 1918 г. на защиту Отечества, пусть и социалистического. Интервенция Антанты в поддержку белых позволила большевикам развить эту агитационную линию и заявить о себе как о защитниках свободы и независимости Родины: они обороняли Россию от иноземных захватчиков, сообщники которых могли считаться только «врагами народа».
Как обосновывалась политика красного террора? Определите его особенности.
Покушение на убийство и ранение председателя СНК В. И. Ленина, постоянно открываемые заговоры в тылу наших армий, открытое признание правых эсеров и прочей контрреволюционной сволочи в этих заговорах и в то же время чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии со стороны Советов показывает, что, несмотря на постоянные слова о массовом терроре против эсеров, белогвардейцев и буржуазии, этого террора на деле нет. С таким положением должно быть решительно покончено... Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел ».
Огромную роль в обеспечении политического и морально-психологического единства советского тыла играла агитация и пропаганда, в которой большевики показали себя непревзойденными мастерами. В республике повсеместно открывались курсы и кружки «политграмоты», курсировали агитпоезда и пароходы, широко использовались кино и диски с граммофонными записями речей советских лидеров, миллионными тиражами печатались листовки, брошюры, газеты, распространявшие коммунистические идеи. Улицы городов украшались флагами и транспарантами, плакатами и памятниками революционерам разных эпох и народов, на площадях устраивались грандиозные театрализованные действа и митинги. К воплощению в жизнь ленинского плана «монументальной пропаганды» и иных форм «наглядной агитации» удалось привлечь признанных мэтров русского искусства: М. В. Добужинского, П. В. Кузнецова,
Б. М. Кустодиева, А. В. Лентулова, В. Э. Мейерхольда, братьев А. А. и В. А. Весниных и др.
Комбинированная и умело проводимая политико-вос- питательная работа большевиков находила заметный отклик в разных слоях населения России, нередко вызывая подлинный энтузиазм первооткрывателей и защитников нового мира. Яркое свидетельство тому — массовые коммунистические субботники, когда сотни тысяч людей безвозмездно трудились на оборону республики.
Экономическая политика большевистской власти в годы войны, имевшая своей целью сосредоточение всех трудовых и материальных ресурсов в руках государства, привела к складыванию своеобразной системы «военного коммунизма». Ее характеризовали следующие основные черты:
— национализация промышленных предприятий, включая мелкие («с числом рабочих более десяти или более пяти, но использующих механический двигатель»), перевод на военное положение оборонных заводов и железнодорожного транспорта;
— сверхцентрализация управления промышленностью (через ВСНХ и его главки), не допускавшая какой-либо хозяйственной самостоятельности на местах. В стремлении контролировать все и вся Москва заполняется учреждениями типа Главкрахмал, Главспичка, Глав- кость или Чеквалап — Чрезвычайная комиссия по заготовке валенок и лаптей;
— дальнейшее развитие принципа продовольственной диктатуры и официальное запрещение свободы торговли (хотя на деле она продолжала существовать в виде «мешочничества» и «черных рынков»; в 1920 г. нелегальный частноторговый оборот равнялся почти половине общего оборота товарных ценностей в стране). В январе 1919 г. была введена продразверстка, по которой государство фактически бесплатно изымало у крестьян все излишки хлеба (а зачастую и необходимые запасы);
— натурализация хозяйственных отношений в условиях практически полного обесценивания денег (если осенью 1917 г. бумажный рубль упал в цене в 15 раз по сравнению с 1913 г., то к концу 1920 г. — уже в 20 тыс. раз); выдача рабочим и служащим продовольственных и промтоварных пайков, бесплатное пользование жильем, транспортом, коммунальными услугами. В принятой в марте 1919 г. новой программе РКП(б) выдвигалась задача «неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов» и провести меры, «подготавливающие уничтожение денег»;
— введение всеобщей трудовой повинности, создание «трудовых армий» (направление воинских частей на «хозяйственный фронт»: на заготовку леса, восстановление заводов, дорог и т. д.).
Некоторыми чертами «военный коммунизм», сложившийся в основном под давлением чрезвычайной обстановки Гражданской войны, напоминал то бесклассовое, свободное от товарно-денежных отношений общество будущего, которое большевики считали своим идеалом. Важно подчеркнуть: многими большевиками, включая партийное руководство, «военно-коммунистические» меры воспринимались не столько как вынужденные, сколько как закономерные шаги в направлении к социализму и коммунизму. Недаром немалая часть таких мер была принята в 1920 г., когда война уже затихала.
къчепу пткело углуьдеше геколюцш ОБРАЗЪ звТлП иТыгТ » Агитационный плакат Белых. 1919 г |
Политика белых правительств. Официально суть этой политики определялась ее творцами как «непредрешен- чество». Вожди белого дела не предрешали, т. е. не провозглашали заранее, и формально не навязывали народу свою позицию по ключевым вопросам о будущей форме государственности России и ее социально-экономическом строе. Окончательное разрешение этих вопросов, по их
публичным заверениям, оставалось после ликвидации Советской власти за «соборной волей народа».
Однако удержаться вождям Белого движения в рамках «непредрешения» никак не удавалось, ибо, по их собственным словам, «жизнь стихийным напором выбивала из этого русла, требуя немедленного разрешения таких коренных государственных вопросов, как национальный, аграрный и другие».
Белые правительства поспешили отменить большевистский Декрет о земле. Что же они предлагали крестьянам взамен? По откровенному признанию кадетского лидера П. Н. Милюкова, лишь одно — разного рода попытки «перерешить земельный вопрос в интересах помещичьего класса».
Позднее белые генералы и политики резко критиковали «классовый эгоизм помещиков». Крупные землевладельцы, как писал в воспоминаниях А. И. Деникин, насильно восстанавливали «при поддержке воинских команд свои имущественные права, сводя личные счеты и мстя крестьянам», до предела накалив тем самым обстановку в деревне. Но фактически вся вина помещиков заключалась лишь в одном: они слишком торопились провести в жизнь то, что провозглашено было самим Деникиным. В его декларации по аграрному вопросу (апрель 1919 г.) признавалась необходимость «сохранения за собственниками их прав на землю» и допускалась передача крестьянам лишь малой части помещичьей
пашни — и то «обязательно за выкуп». Не решились серьезно затронуть помещичье землевладение и другие белые правительства, включая последнее — врангелевское.
Не находили белые правительства взаимопонимания и с национальными меньшинствами на окраинных территориях России. Там давно зрело недовольство бюрократическим гнетом центра, что выражалось в стремлении к сепаратизму и автономии. Выдвинутый вождями белого дела лозунг «единой и неделимой России» быстро разочаровал национальную буржуазию и интеллигенцию, первоначально симпатизировавших белым, не говоря уже о рабочих и крестьянах. В результате такой внутренней политики белых правительств возрастало недовольство подавляющей части населения на контролируемых ими территориях бывшей Российской империи.
Вначале белогвардейцы имели перед Красной армией явное преимущество по числу опытных военных кадров. Только в деникинской армии находилось около 2/3 всех генералов, полковников и подполковников старой русской армии, в своем большинстве убежденных монархистов. Это позволило белым создать в первые месяцы Гражданской войны собственные вооруженные силы почти полностью на классовой основе. Там преобладали офицеры, юнкера, добровольцы из имущих слоев населения. Такие части были хорошо организованы, дисциплинированны, проявляли большую стойкость в боях. Но война затягивалась, и белые генералы были поставлены перед необходимостью формировать массовые армии — главным образом за счет принудительного призыва крестьян. Это неизбежно вело к возникновению и обострению социальных противоречий внутри армий, что резко снижало их боеспособность.
Крестьянство не просто отказывалось от службы у белогвардейцев, дезертировало или сдавалось в плен при каждом удобном случае. Оно охотно бралось за оружие и обращало его против своих недругов. Всего в партизанском движении в тылу белых армий участвовало до 300 тыс. человек.
Новый головной убор русского офицера. Журнал «Новый Сатирикон». 1918 г. |
» |
От массового дезертирства страдала и Красная Армия. В своем большинстве (до 75%) оно выражалось в уклонении от явки к призыву. Часть дезертиров также затем использовала оружие