Разработка и продолжение исследования цвета. Работа Юлиуса Хебинга

Рисование царств растений, минералов, животных и человека

Если мы хотим нарисовать зеленое растение, можно выде­лить образный характер зеленого, рисуя его темнее, чем тот есть в действительности и добавив на верхушку светло-желтый слой (сияние духа), окутывая сущность растения, как будто наполняя его светом. В классе дети легко следуют таким указаниям. Изна­чально лучше поработать с зеленым - усиление характера цвета путем наложения светло-желтого, чтобы обеспечить единство всей картины. Две картины - с и без светло-желтого слоя - наб­людаемые рядом друг с другом, четко показывают это. Это опи­сание царства растений включает цветы и плоды. Их также мож­но рисовать темнее - с образным характером - и в конце покрыть слоем светло-желтого.

Цветные кристаллы — наиболее выраженная форма минера­ла. Если растение освещено извне, блеск минерала исходит изнут­ри. Не имеет значения, о каком цвете мы говорим, нужно пробу­дить в рисунке характер света или сияние, иначе объект не будет иметь характер минерала. В 3-ей лекции о цвете Штайнер исхо­дит из этого и рекомендует, чтобы поверхность была полностью приведена к сиянию путем введения белого, чтобы дать возмож­ность появиться сущности, чтобы заставить минерал сиять. Все цвета в царстве минералов, включая цвета образа, должны иметь сияющий характер. Вот почему, рисуя минералы, мы должны позволить белизне бумаги сиять сквозь что-либо.

У всех животных обычно быстрый, импульсивный внутрен­ний мир. Эта оживленность выражается синим как «сияние ду­ши». На практике это означает, что мы изначально рисуем жи­вотное немного светлее или более желто-красным, чем в действи­тельности, и что мы покрываем этот цвет синим слоем. Это, в со­четании с миром растений, формирующим животную среду, тре­бует, чтобы последним слоем на растении был светло-желтый, а на животном - синий слой. В случае представления цвета живот­ного мы постоянно говорим об образном сиянии, сиянии, которое становится образом. У растения образный цвет приводит к сия­нию: сияющий образ, образ, ведущий к сиянию.

Человек - образ своей собственной сущности. Сущность че­ловека - образ. Дух наполняет человеческую сущность. Это вы­ражается в красном или розовом цвете или в цвете цветка пер­сика. Все то, что является цветом касательно человека - вклю­чая и одежду - имеет образный характер. В этом случае мы не рисуем белый прозрачный блеск, а направляем цвет, даем воз­можность каждому цвету стать образом. Например, гасим свер­кающую силу желтого, покрывая его комплементарным цветом, если это, касается изображения человека. Цвет инкарнации (цвет лица) создается из живой встречи между светом и тьмой, с мяг­ким красным, сияющим сквозь. Эту встречу можно перевести в желтый и синий и далее зеленый. Зеленый - результат встречи света и тьмы. Из желтого, синего и красного появляется образ­ный цвет инкарната. Столетиями многие художники искали ре­цепт живого цвета человеческой кожи. Штайнер приближается к этому совершенно новым образом: «В живом вплетении света во тьму, белого в черное, мягкий пурпурно-красный сияет: жи­вой инкарнат».

Таким образом, в лекциях Штайнера о цвете можно найти продолжение работы Гете с постепенно усложненным обновлен­ным подходом к переживанию цвета, что является обращением к новым способностям, которые может развивать в себе современ­ный человек.

 

Художники и ученые, а также учителя, продолжают иссле­дование цвета. На сегодняшний день к сфере исследуемого при­соединяется огромная область технологий. Воздействие цвета на людей в цветовой физиологии, терапии и рекламе смешивается с разработками в области искусств, где цвет и идеи в области цве­та влияют на такие вещи, как архитектура, сценическое освеще­ние, мода и дизайн. Продолжается спор между сторонниками бо­лее материалистического подхода и теми, кто формирует духов-нонаучный подход. Появляются работы «Farbenlabor» в Дорнахе и «Vereniging voor Kleurenstudie» в Нидерландах. Для подготов­ки урока и продолжения изучения цветов в духе Гете, истинным кладезем является работа Юлиуса Хебинга. Его серия журналов «Цвет и Человек» - результат добросовестного поиска художни­ка, исходящего из лекций Штайнера о цвете. Применяя науч­ный гетеанистический подход, Хебинг превращает множество феноменов в цветовые образы, которые можно созерцать (см. цветные иллюстрации 1-8). Его работа на учительском семинаре в Штутгарте глубоко повлияла на учителей вальдорфских школ по всему миру. Публикация «Мир, Цвет и Человек» и дневники Хебинга «Круги жизни и цветовые круги» обязательны в любой школьной библиотеке. Первый - обширное учение, переработан­ное Хильдегартом Бертольд-Андреа. Это четкий справочник, ко­торый исследует экспериментальным путем различные области цвета. Папка с цветными иллюстрациями является выразитель­ным дополнением к работе художника, который посвятил всю свою жизнь изучению цвета. Сказанное Штайнером в первом из­дании теории цвета Гете в 1891 году, способствует продолжению исследования цвета.

Этой работой занимаются художники, ученые, учителя, тера­певты, психологи, философы и другие люди из круга Хебинга, а также - повсюду в мире. Лекции о цвете формируют базу, на ко­торой в будущем можно продолжать дальнейшие открытия в ми­ре цветов. В 8-й цветной иллюстрации отражена работа Хебинга над сияющими цветами и живой связью с цветами образа. Это - образ, требующий постоянного изучения и интерпретации.

В своем учении Юлиус Хебинг продолжает рассматривать за­мечания Рудольфа Штайнера по поводу того, что переживание цвета развивалось столетиями и все еще развивается. Известно, что греки еще не были способны различать синий. Это очевидно из употребляемых ими слов. Штайнер утверждает, что греки не различали синий элемент, потому что все еще были в значитель­ной мере вовлечены в красный. В наше время мы в действитель­ности способны различать синий. Осознанное видение или назы­вание цветов, которые мы сегодня различаем и названия кото­рых мы употребляем в повседневном языке, имеет свое значения для каждой нации. Так, Юлиус Хебинг описывает, что во время начала колонизации в Африке были обнаружены люди, которые в своем словаре едва ли имели какие-либо слова для синего и зеленого. Слова, которые они употребляли, соответствовали боль­ше черному и серому. Для более теплых цветов, однако, у них было изобилие слов. Народы пастухов, такие как «овахерерос», имели преимущественный интерес к цвету своих стад. Они были способны различать зеленый и синий, но не находили нужным выражать это в языке. Вместе с тем у них имелось 26 различных выражений для обозначения окраски своих стад. Европейцы, исследуя словарь цвета, продолжали наталкиваться на этот фе­номен. У первобытных людей не было существенного интереса к цветам в природе (например, голубое небо или зеленые деревья). Зеленый, синий и фиолетовый находились в одном ряду с таки­ми, как черный и серый. Было обнаружено племя, у которого для зеленого и синего было одно слово «enoli», что означает све­жий или сырой, подобно тому, как мы могли бы сказать: «Он еще зеленый, он не готов к этому». Когда это племя узнало о приготовлении цвета индиго как пигмента синего, они назвали этот цвет «akase», означающее буквально «что-то, что нужно вы­учить». Это обращает наше внимание на тот факт, что глаз на са­мом деле видит цвет, однако сознательное наблюдение, различе­ние вызывается тогда, когда цвету дается имя - «должно быть выучено»; иными словами, это развитие. Юлиус Хебинг в своем учении «Развитие чувства цвета» и в серии работ «Мир, Цвет и Человек» дает много примеров и цитирует работу Н. Магнуса, которая появилась еще в 1880 году.