Культура и цивилизация

Культура - Латинское слово cultura вошло в обиход европейской мысли лишь во второй половине XVIII века, когда латынь перестала быть живым языком и даже - универсальным средством интеллектуально-ученых общений образованных людей. Присвоенное и усвоенное классицистическим веком Просвещения, оно, казалось, навсегда утратило основную часть своих смысловых наполнений и обрело существенно изменившийся смысл. В латинском языке это слово означало живую связь человека с природой, отводя первому роль разумного существа, всемерно содействующего развитию многообразных форм растительно-животной жизни ("возделывание, обрабатывание, уход, разведение" - словесный ряд, истолковывающий первое его значение). В интерпретации века Просвещения "культурное" стало означать нечто противоположное "природному".

"Культура" как термин - определенная совокупность социально приобретенных и транслируемых из поколения в поколение значимых идей, ценностей, обычаев, верований, традиций, норм и правил поведения, посредством которых люди организуют свою жизнедеятельность.

"Культура" как понятие - употребляется для характеристики определенных исторических эпох, конкретных обществ, наций, а также специфических сфер деятельности или жизни.

Субъект культуры - человек (он творит, сохраняет и распространяет созданные им культурные ценности.

"Культура" как категория - созданная людьми искусственная среда существования и самореализации, источник регулирования социального взаимодействия и поведения. Однако надо помнить, что культура - это семиаспектное понятие, потому как культура это и - результат, процесс, деятельность, способ, отношения, норма, система.

И главным и единственным субъектом, и преимущественным объектом является человек. Второй объект культуры - природа. Культура является основным отличительным признаком, разделяющим человека и животный мир, она является специфически человеческая деятельность. Но не всякая деятельность человека создает культуру.

Цивилизация - (лат. гражданский) - межэтническая культурно-историческая общность людей, основанием и критерием для выделения которой разнятся в зависимости от применения этого термина. Понятие цивилизации появилось в античную эпоху как определенное качественное отличие античного общества от варварского окружения. В эпоху Просвещения и в 19в. цивилизация - как характеристика высшей степени социокультурного развития. Дикость-варварство-цивилизация. 20в. - Шпенглер, Тойнби - цивилизация как локальная моно или полиэтническая общность с выраженной социокультурной спецификой, то есть, концепция исторической цивилизации. В последнее время цивилизация как локальная межэтническая общность, формирующаяся на основе единства исторической судьбы народов в одном регионе…

Цивилизация - многозначное понятие, употребляется в культурологии и политологии, во-первых как синоним культуры, как ее ступень, следующая за варварством, и во-вторых, как особый тип органической целостности, являющийся либо симптомом упадка культуры, либо ее высшей стадией. Современный уровень цивилизации характеризуется научно-техническим прогрессом, а также наличием определенных признаков, основными из которых являются - урбанизация, социальная стратификация, хозяйственная и политическая активность, типизация человеческой личности, внешняя жизнедеятельность.

Противопоставление культуры и цивилизации возникло в Германии в 18-19вв. Социально-исторические корни этого явления - в то время Германия состояла из множества карликовых феодальных государств и не имела национального полит. сознания, хотя ощущение единства нац. культуры было весьма ярко выражено. Противопоставление стало возможно в результате осмысления германской наукой состояния культурного единства при одновременной политической раздробленности собственной нации. Немецкий социолог Фердинанд Теннис сформулировал представление о направленной эволюционной социальной организации от общины к обществу: отношения в рамках культуры (общины), которые коренятся в эмоциях, традициях, привязанности - семья, сословие, этнос (нация). Здесь главное - органичность в отношениях, их укорененность в традициях; и отношения в рамках цивилизации (общества), в центре которого - рациональный обмен, смена находящихся во владении вещей. Отношения имеют вещную природу и характеризуются разнонаправленными устремлениями участников. Рациональные структуры - коллективы, группы, государства - рассматриваются как формальные лица.

 

Внешнее противостояние культуры‑натуры «уходит внутрь», т.к. постепенно к. обретает вещное измерение в виде опредмеченных форм‑вещей‑произведений.

Мысль опредмечивается в слове, слово распредмечивается в смысле (в процессе чтения или слушания). На этой базе рождаются антиномии культуры:

‑ ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ и АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ.

Ко второй можно отнести антиномии К. как жизни и К. как духа; К. как идеи и К. как Логоса.

Антиномия между культурой и цивилизацией ‑ онтологическая. Категориальное различение между терминами возникает на рубеже 19 и 20 веков, когда европейский индивид ощутил себя живущим в среде своих собственных произведений (особенно в городе).

Под ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ (лат. Civilis) понимают 1) синоним культуры; 2) уровень, ступень общественного развития, материальной и духовной культуры; 3) ступень общественного развития, следующая за варварством.

Понятие Ц. появилось в европейской мысли в 18 веке (Франция). Просветители называли цивилизованным общество, основанное на началах справедливости и разума.

Цивилизация – вещная сторона культуры, экстерьер. Культура – интерьерный, духовно/ценностно ориентированный. Несмотря на неосязаемость ядра культуры, её бытийный план более устойчив, чем цивилизационный. Например: греко-римская ц. погибла, но культура живёт. Музейные экспонаты той культуры – это её «чистое бытие», но они же – и элемент современной цивилизации, являющейся наследницей античности.

Любая культура рискует погрузиться в собственную «вещность» и утонуть в ней. Ведь культура – не совокпность произведений, а место, бытийное пространство для них, для разворачивания творческого замысла.

Таким образом, смысл культуры – в творческом духе.

 

Последняя треть 19 века и первая половина 20 века породила мощную критику цивилизации (Шпенглер, Данилевский). Хотя некоторые (П. Лавров), напротив, защищали цивилизацию в ущерб идее культуры. Эта критика была обусловлена ростом буржуазного фетишистского вещного сознания.

В. Гумбольт говорил о языке (можно экстраполировать на культуру) о вечно повторяющемся усилии духа заставить вещь выражать мысль. Это подтверждает лишний раз неразрывную взаимосвязь между К. и Ц.

 

Реймонд Уильямс проследил эволюцию термина «культура» в связке с термином «цивилизация».[34]

1) На первых этапах в соответствии со своими этимологическими корнями, связанными с сельским трудом, слово «культура» означало нечто вроде «воспитанности», буквально – «окультуренности».

2) Затем, в XVIII веке, оно становится более или менее синонимичным понятию «цивилизация» в значении всеобщего интеллектуального, духовного и материального прогресса. Цивилизация как идея уравнивала манеры с нравственностью: быть цивилизованным означало не плевать на ковёр и не рубить головы военнопленным. Сам термин цивилизация коррелируется с английским словом «джентльмен», что, прежде всего, означает обладание хорошими манерами. В качестве синонимов «культура» и «цивилизация» отвечают духу эпохи Просвещения с его культом секулярного, прогрессивного развития личности. Цивилизация (далее – Ц.) была по преимуществу французским понятием, а «культура» (далее – К.) ‑ немецким. Цивилизация обозначала процесс постепенного социального совершенствования (просвещенческая утопия). Но если французская Ц., как правило, включала в себя политическую, экономическую и техническую жизнь, то немецкая К. имела более узкое значение – религиозное, художественное, интеллектуальное (ближе к греческому техне[35]). Ц. сглаживает национальные отличия, тогда как К. – подчёркивает. Конфликт между К. и Ц. во многом отражает многовековое соперничество Германии и Франции за первенство в Старом Свете.

3) На переломе XIX-XX веков с понятием К. произошли некоторые метаморфозы. Во-первых, из синонима Ц. оно стало его антонимом (мы уже познакомились с трудами О. Шпенглера и Н.А. Бердяева, которые концептуализировали это различение). Такой семантический сдвиг объяснялся мощным техническим прорывом, изменившим не только экономическую ситуацию, но и прочие параметры общественной жизни. Вторая причина – так называемый «антропологический поворот» в социогуманитарном знании, случившийся на рубеже веков. Философия и науки о человеке отчетливо поворачиваются к проблемам личностной рефлексии и субъективности. Становится очевидным, что К. и Ц., во многом совпадая, имеют различный уровень про-явленности и формальные признаки. Цивилизация начинает толковаться по преимуществу как «вещное» тело социума, тогда как К. ассоциируется с внутренним, нематериальным, ценностным содержанием человеческого бытия. И, несмотря на личностный характер самого процесса «окультуривания», вне социума этот процесс невозможен. Поэтому культура имеет, помимо всего прочего, и конкретные прикладные параметры, в частности ‑ государственное измерение. Это стало наиболее очевидно именно в ХХ веке, во время становления и укрепления нового типа общества – общества массовой культуры (масскульта). Формируется и активно развивается феномен культурной политики.

Экономические аспекты нового понимания культуры связаны, в том числе, и с технологическими возможностями тиражирования и репродуцирования предметов искусства. Об этом замечательно написано в знаковом эссе В. Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости».[36]

Как видим, понимание самого термина «культура» на этом этапе все более и более диверсифицируется, «цивилизация» же (в широком смысле) приобретает достаточно прагматичный, иногда даже негативный оттенок. Экологи и психологи, социологи и культурологи говорят и пишут о «язвах» современной цивилизации, обвиняя именно цивилизацию как самоцель в тех разрушительных процессах, которые характеризуют состояние актуальной жизни. Так называемые «глобальные проблемы современности» (геополитические, экологические, демографические), насаждение потребительства как жизненной стратегии, нарастание глобализационных процессов, разрушающих национальную/культурную идентичность – все эти и масса других примет времени коренятся именно в цивилизационных процессах. Культура же воспринимается как противостоящее цивилизационным устремлениям начало, оплот духовности и нравственности, эстетических и гуманитарных основ обще-жития. Такую точку зрения разделяют многие, однако следует понимать, что мыслить отношения К. и Ц. в примитивной дихотомической парадигме было бы в корне неверно, так же, как провести разделение между материальной и духовной культурой. Данные операции неминуемо приводят к «предельному вопросу» о курице и яйце. Поэтому можно говорить о тенденциях и интенциях, противоречиях и перспективах, избегая шаблонизации и оценочности ради нее самой.

Как К., так и Ц. – это частично дескриптивные, частично нормативные термины, они могут быть нейтральным обозначением определённой формы социальной жизни (культура инков, цивилизация инков) или же неявно указывать на степень просвещенности, гуманности, совершенства. И Ц. и К. иногда ставят в оппозиция к «варварству», и в данном контексте то или иное понятие объединяет исторический факт и умозрительную ценность.

Любой социогуманитарный дискурс неизбежно аксиологичен, то есть имеет в своем основании суждения и ценностях и нормах как основах человеческого бытия в мире.[37] С термином Ц. произошло следующее: в силу многих причин он утратил ценностную убедительность, К. же продолжает удерживать данный свой потенциал. Кто бы и что бы ни говорил о «кризисе» культуры, о «состоянии посткультуры» или наличии «антикультуры», наличие этих эпифеномов доказать крайне сложно, для вынесения такого рода оценок требуется конвенциональное признание критериев выделения указанных форм, что в принципе невозможно в силу сложнейшего априорного устройства самой культуры как пространства полилога.

Конец XIX-начало XX столетия стали временем радикального пересмотра критериев во многих областях, в том числе – в социогуманитаристике. Нарастание пессимизма проявилось и в политической сфере (революции и мировая война), и в искусстве (явления декаданса). Теория культуры откликнулась рядом основополагающих трудов, фиксирующих тектонические сдвиги в актуальной социальной реальности. Прежде всего, это работа российского ученого Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» (1969 г.), глобальный труд немецкого философа Освальда Шпенглера «Закат Европы» (1918), сочинения испанского философа Ортеги-и-Гассета «Дегуманизация искусства» (1925) и «Восстание масс» (1929),, труды английского мыслителя Ф.Р. Ливиса.

О концепциях первых трех из указанных мыслителей мы говорили в теме 1.2. «историография проблемы теории культуры». Здесь же остановимся кратко на концепции Фрэнка Реймонда Ливиса (1895-1978). Английский литературный критик, культуролог, педагог в условиях массового технократического общества защищал культуру с позиций все более остающейся в меньшинстве гуманитарной интеллигенции. В работах “Массовая цивилизация и культура меньшинства”, 1930; “Культура и окружение”, 1933, (соавтор Д. Томпсон); “Не устанет мой меч” (1972) он последовательно критиковал массовую культуру. Ливис усматривал трагическую иронию в том, что научно-технический прогресс, повышение материального уровня жизни сопровождаются процессом духовного обеднения человека, нарушением “связи времен”, забвением традиций, американизацией. Ливис назвал ХХ век технократическо-бентамовским, имея в виду И. Бентама,[38] защитника этики утилитаризма, индивидуализма, эгоизма. В понятие “бентамизм” он включил и расцветшее в ХХ веке бюрократическое отношение к человеку.

Ливис — один из многих мыслителей и публицистов прошлого века, не принявших прогресс машинной, промышленной цивилизации. В войнах, машинах воплотился для него смертоносный лик эпохи; он отвергал обвинение в идеализации прошлого — к нему нет возврата, хотя память о нем служит стимулом; доказывал преимущества доиндустриального общества, особенно в том, что касалось здоровья литературы, черпавшей из источников народной речи и культуры. Распад старого миропорядка ознаменован упадком литературной культуры, которая, по убеждению автора, была и всегда будет культурой меньшинства. Объясняя болезни современного общества разрывом с культурной традицией, с прошлым, он убежден, что спасти человечество призвана гуманитарная интеллигенция. Он возлагал свои надежды на “университетскую элиту”, способную не только оценить Данте и Шекспира, но и понять, что их современные последователи аккумулируют в себе сознание нации, сохраняют живыми хрупкие элементы традиции, высокий уровень этических и эстетических критериев. Эта группа не может быть многочисленной в условиях массового общества, но она может стать генератором духовной энергии, энергии культуры для всей нации.

Французский философ Жак Маритен (1882–1973) дал оригинальную трактовку проблемы соотношения культа и культуры. Ж. Маритен отмечает, что слово «культура», обозначающее процесс развития человеческого разума в целом, вполне заменимо словом «цивилизация», которое также обозначает процесс развития, но уже, с одной, частной, стороны – как рождение городов и гражданской жизни. Таким образом, Ж. Маритен отвергает идею О. Шпенглера, противопоставившего науку цивилизации. Ж. Маритен полагает, что культура и цивилизация не только материальны, но и духовны.

Английский историк, философ и социолог А. Тойнби (1889–1975) рассматривал цивилизацию как единицу исторического процесса. По А. Тойнби, каждая цивилизация проходит в своем развитии ряд стадий: возникновение, рост, надлом и разложение, после чего уступает место другим цивилизациям.

Профессор Гарвардского университета С. Хантингтон выдвинул культурологическую гипотезу о том, что современная мировая политика вступает в новую фазу, когда источником конфликтов станет не идеология и экономика, а культура. Он полагает, что именно она будет теперь определять важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов. По его словам, наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться не между нациями-государствами, а между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Это приведет к тому, что каждая цивилизация станет осознавать свою идентичность, то есть особость. «Линии разлома между цивилизациями, – считает Хантингтон, – это и есть линии будущих фронтов». В наши дни возникают новые культурно-цивилизационные проекты будущего. Скажем, в рамках трансперсональной культурологии рождается идея новой, нетехнической цивилизации. Свои проекты будущего предлагают и экологи.

Таким образом, мы видим, что противопоставление К. и Ц. чаще всего строится на соотнесении их с интеллектуальными, творческими, духовными и технологическими, утилитарными процессами, соответственно. Терри Иглтон пишет: «Рожденное на пике Просвещения понятие культуры с эдиповой яростью набрасывается теперь на своих прародителей. Цивилизация отныне воспринимается как абстрактная, отчужденная, фрагментированная, механистическая, утилитаристская, находящаяся в плену у грубой веры в материальный прогресс; культура ‑ целостная, органичная, чувственная, самоценная, собирательная. Конфликт между культурой и цивилизацией, таким образом, относился к достигшей кульминации размолвке между традицией и современностью. Но до определенной степени это была война понарошку». Т. Иглтон использует интересную метафору: «Подобно Лорду Байрону, она (К.) в основном представляла собой радикальную разновидность аристократизма с его прочувствованной симпатией к Volk (народу) и высокомерной неприязнью к Burgher (обывателю)».[39]

Этот «народный» поворот понятия К. – еще одна линия развития оппозиции К. и Ц., которую выделяет Р. Уильямс. Начиная с немецких идеалистов, у К. появляется особое значение – К. как особый образ жизни. Особенно явно эта оппозиция проявляется в осмыслении культурного опыта Европы и колониального Другого мира. Один из основоположников науки о культуре И. Гердер писал: «Необходимое для всего круга представлений одного народа другой народ считает вредным для себя, а может быть, никогда и не думал об этом необходимом».[40] В колониальной исторической реальности термин Ц., в частности, ассоциировался, прежде всего, с развитым уровнем и образом жизни метрополии, а К. – с аутентичным, экзотическим способом существования в мире «отсталых» жителей колоний. Роберт Янг пишет, что по иронии судьбы теперь термин культура используется скорее для описания жизненных форм «дикарей», чем цивилизованных людей.[41]

Гердер предложил радикальный жест – употреблять термин К. во множественном числе, говоря о возможных вариантах различных культур эпох и наций. Окончательно такое словоупотребление устоялось уже в ХХ веке. Таким образом, к концу прошлого столетия, термины К. и Ц. стали практически антонимами, хотя антропологами/этнографами они используются как синонимичные, описывающие универсалистские, а не партикуляристские процессы. Антропологи используют скорее дескриптивный (описывающее), а не оценочный смысл терминов К. и Ц.

Техника – феномен, который обеспечивает взаимодействие между обществом и природой, а, значит, граница этого взаимодействия – на стыке природы и культуры. Техника является частью природы, намеренно преобразованной человеком, в этом смысле она искусственна и принадлежит не природе, а человеку. Однако использование техники человеком предполагает воздействие на природу, ее преобразование. Техника в своем развитии обеспечивает серьезную ломку общественного бытия. Технические революции рождают мощные цивилизационные повороты. Так, современная компьютерная технология рождает новый тип цивилизации.

 

ВОПРОСЫ К ТЕМЕ.

1) Какова главная оппозиция культуре?

2) Какое главное отличие природы от культуры? Какая базовая человеческая способность лежит в основании культуры?

3) Какие сферы взаимоотношений культуры и природы выделял М.С. Каган?

4) Какие варианты соотношений культуры и цивилизации предлагают исследователи?

5) Какого варианта придерживаетесь вы?