ВЕЖЛИВОСТЬ КАК ОЦЕНКА СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА

Вежливость по своей сути есть проявление уважения к другому человеку. Определение вежливости как хороших манер акцентирует

процессуальную сторону (поведенческий, внешний план) этого явления. Внешняя сторона явления в известной мере автономна, и поэтому хорошие манеры могут сочетаться с низкими целями и отсутствием уважения к человеку. Это внутреннее напряжение в понятии «вежливость» находит в английском языке лексическое выражение: polite — «вежливый» и courteous — «вежливый, учтивый, обходитель­ный» различаются тем, что первое слово в большей мере обозначает внешний аспект поведения, а второе слово — гармонию внешнего проявления и внутрен­него доброго расположения к человеку.

Вежливость как предмет лингвистического изучения неоднократно привлека­ла к себе внимание языковедов [Altmann, Riska, 1966; Алпатов, 1973; Lakoff, 1973; Хохлова, 1973; Mohan, 1974; Ferguson, 1976; Скорбатюк, 1977; Assadi, 1980; Hause, Kasper, 1981; Fraser, Nolen, 1981; Lange, 1984; Ogino, 1986; Brown, Levinson, 1987; Lavandera, 1988; Gu, 1990; Kasper, 1990]. В лингвистической литературе вежли­вость анализируется либо в плане исследования общих стратегий поведения, либо в плане выявления специфики выражения положительного отношения к человеку на материале частных речевых актов в конкретном языке (извинения, благодар­ности, комплименты, выражения сочувствия и т. д.). Первое направление являет­ся, на наш взгляд, пограничной областью между социолингвистикой и прагма-лингвистикой и в наиболее полном виде представлено в монографии Пенелопы Браун и Стивена Левинсона «Вежливость: некоторые универсалии языкового упо­требления». Второе направление связано с изучением речевого этикета и речевых актов, являющихся предметом прагмалингвистики. По мнению Г. Каспер, пробле­матика вежливости как лингвистического феномена включает такие вопросы, как

 

разработка концепции вежливости (стратегии ухода от конфликтов и типы со­циальной индикации); характеристика нарушений вежливости; социально-психо­логические факторы, определяющие формы и функции вежливого поведения; вежливость и типы дискурса; языковое выражение вежливости [Kasper, 1990: 194].

В основе теоретической концепции П. Браун и С. Левинсона лежит понятие общественного лица как самоуважения индивида. Существуют два основных желания, связанных с самоуважением (сохранением лица): 1) желание не испыты­вать помех в своих действиях и 2) желание получить одобрение. Эти желания определяют общие поведенческие стратегии смягчения угрозы самоуважению человека, а именно: негативную и позитивную вежливость. Негативная вежли­вость связана с предоставлением свободы человеку, позитивная вежливость — с демонстрацией единства и солидарности.

Выделяются три типа поведенческих актов, ограничивающих свободу чело­века: 1) предопределение будущего действия этого человека (приказы и просьбы, советы, напоминания, угрозы и предупреждения), 2) вовлечение человека в долг (предложения и обещания), 3) выражение желания что-либо получить от человека в будущем (комплименты, выражения зависти и восхищения, а также выражения ненависти, гнева, вожделения), и два типа поведенческих актов, ставящих под удар позитивную самооценку: 1) отрицательная оценка поступков или мнений чело­века (выражения неодобрения, критики, презрения, насмешки; жалобы, обвине­ния и оскорбления, а также возражение, несогласие и вызов) и 2) игнорирование достоинства человека (выражение бесконтрольных эмоций, использование та-буированных тем, сообщение отрицательной информации о человеке и положи­тельной информации о самом себе, создание чрезмерно эмоциональной атмосфе­ры, явное невнимание к человеку, неправильное обращение к человеку).

Все поведенческие акты, ограничивающие свободу или ставящие под удар самооценку человека, реализуются в трех типовых стратегиях: 1) намеренная не­ясность, вуалирование смысла посредством метафоры, иронии, риторических во­просов, различных намеков, 2) прямое выражение смысла без смягчающих средств, 3) вежливое выражение смысла в виде негативной и позитивной вежливости.

Прямое выражение смысла в рассматриваемом вопросе реализуется, как пра­вило, в трех случаях: а) в чрезвычайных обстоятельствах (Mind your head ! — «Бе­регите голову!»), б) в определенных формулах общения, не задевающих самоува­жения человека (Come in! — «Войдите!» ), в) в случае руководства и приказания. Формульное общение допускает императивы в высказываниях типа «Excuse me; don't be sad; have fun, а также в различных рецептах [Brown, Levinson, 1987: 13, 24, 61, 65—67, 69].

Стратегии позитивной вежливости состоят в выражении солидарности гово­рящего со слушающим и выражаются в 15 линиях поведения: 1) проявление вни­мания к человеку, 2) эмоциональная эмфаза (How absolutely marvellous!), 3) ин­тенсификация интереса к слушателю (в частности, прямое цитирование и вовле­чение слушателя в диалог выражениями You know? Isn't it?), 4) создание атмосфе­ры внутригрупповой идентичности, использование диалекта, жаргона, димину-

 

78 тивов, обращения на «ты», эллиптических образований, 5) стремление к согласию («надежные темы» в беседе, повторы в диалогах), 6) избегание несогласия (внеш­нее согласие: «Да, но...» лучше, чем «Нет»); использование ограничителей типа sort of, kind of, in a way, 7) создание «общей территории», например, докторское «мы» в предложениях типа «Как мы сегодня себя чувствуем'?», 8) шутки, 9) учет желаний и склонностей слушающего, 10) предложения и обещания, 11) выраже­ние оптимизма в просьбе (в том смысле, что просьба легко выполнима), 12) во­влечение слушающего в деятельность (инклюзивное значение местоимения «мы»), 13) обоснование предложений и просьб как подчеркивание взаимодействия и со­трудничества, 14) утверждение взаимности обязательств («Я сделаю это для тебя, а ты сделай то для меня»), 15) подарки слушающему в виде материальных предме­тов или знаков симпатии, понимания и солидарности.

Стратегии негативной вежливости состоят в предоставлении свободы действий слушающему, что в традициях западной культуры обычно и понимается как веж­ливость. Эти стратегии сводятся к 10 линиям поведения: 1) избегание прямых просьб, использование косвенных речевых актов, 2) формулирование высказыва­ний в смягчающей модальной упаковке, 3) выражение пессимизма в просьбе (со­мнение в том, что просьба выполнима), 4) минимизация возможного ущерба (так, нищие просят подать им хоть цент, но приходят в ярость, если им дают меньше, чем десять центов), 5) проявление уважения посредством принижения собствен­ного положения и возвышения положения адресата, 6) готовность извиниться (кон­статация возможных неудобств, связанных с просьбой, констатация нежелания помешать адресату, объяснение причин просьбы, собственно извинение), 7) им-персонализация участников общения (использование пассива, неопределенно-лич­ных местоимений, безличных конструкций и т. д.), 8) генерализация требований в виде независимых от говорящего норм: «I am sorry but late-comers cannot be seated till the next interval» — «Извините, но опоздавшим не могут быть предоставлены места до следующего антракта», 9) номинализация утверждений — перевод кон­кретных событий в разряд более общих явлений, 10) принятие на себя долга по отношению к адресату («Я Вам буду очень благодарен, если...»).

Стратегии вуалирования состоят в том, чтобы избежать навязывания своей позиции адресату, и будучи весьма близкими к стратегиям негативной вежливо­сти, отличаются от последних тем, что говорящий, стремясь не задеть собеседни­ка, в то же время заботится о том, чтобы сохранить свое лицо. Выделяются 15 поведенческих линий: 1) прямые намеки («Скучный фильм!» — «Давай уйдем!»), 2) ассоциативные ключи, отдаленные намеки («Завтра, вероятно, будет ярмар­ка» — «Подвезите меня туда»), 3) фокусирование («Я сегодня снова вымыл маши­ну» — «а ты...»), 4) преуменьшение («Как дела у Гарри?» — «Ничего опасно­го» — «Не очень хороши у него дела»), 5) преувеличение («Я сто раз пытался до­звониться»), 6) тавтология (Война есть война), 7) противоречия («Ты расстроил­ся?» — «и да, и нет»), 8) ирония, 9) многозначная метафоризация (Harry is a real fish — «Не drinks/swims/is slimy/is cold-blooded like a fish» — «Гарри — настоя­щая рыба» — специфика идиоматики: пьет/плавает/скользкий/холодный, как

 

79 рыба), 10) риторические вопросы, 11) двусмысленность (John's a pretty sharp cookie! — «Джон — очень хитрый/привлекательный» — от коннотации слова sharp зависит прочтение смысла фразы, которая может быть и комплиментом, и оскор­блением), 12) неопределенность (Perhaps someone did something naughty — «На­верное, кто-то сделал что-то пакостное» — ясно, о ком идет речь и ясно, что сде­лано), 13) генерализация, использование пословиц (Mature people sometimes help to do the dishes — «Зрелые люди иногда помогают вымыть посуду»), 14) замеще­ние адресата (например, просьба одной секретарши к другой передать брошюрователь; рядом стоит посторонний человек, если он захочет, он передаст этот пред­мет сам, просьба обращена фактически к нему), 15) неоконченные высказывания [Brown, Levinson, 1987: 102, 131, 214].

Исследование П. Браун и С. Левинсона излагается нами подробно не только потому, что их модель рассматривается во многих работах как стандартная тео­рия вежливости, но прежде всего потому, что эта модель раскрывает различные стороны статусной оценки человека. Можно не согласиться с некоторыми момен­тами в классификации поведенческих стратегий. Так, 15 линий позитивной веж­ливости группируются в шесть ветвей выражения а) заинтересованности в адре­сате, б) групповой общности, в) общности мнений и знаний, г) знания потребно­стей адресата, д) рефлексивности, е) взаимности. Представляется, что противо­поставление рефлексивности и взаимности носит искусственный характер в рам­ках предложенной модели. Проявление симпатии к человеку или одаривание его подарками в ряду стратегий позитивной вежливости выглядит, на наш взгляд, несколько неуместно; если вежливость понимается столь широко, то можно было бы включить в поведенческие стратегии и оказание помощи адресату, и защиту, и просьбу о покровительстве и т. д. Речь идет о размытости критериев классифика­ции. В ряде случаев авторы руководствовались тенденцией симметричности стра­тегий позитивной и негативной вежливости. Так рассматриваются стратегии опти­мизма и пессимизма. Негативной вежливости, действительно, свойственен песси­мизм в упаковке просьбы, использование отрицания или субъюнктива в вопросе с тем, чтобы у адресата было больше оснований ответить отрицательно и при этом не потерять лицо. Внутренняя логика такой упаковки может быть представлена следующим образом: «Исходя из того, что скорее всего у вас нет того, что я хотел бы попросить, я не буду на вас в обиде, если вы ответите отрицательно». Опти­мизм в упаковке просьбы соответствует, вероятно, следующей модели рассужде­ния: «Исходя из того, что вы с удовольствием выполните мою небольшую просьбу, которая для вас не связана ни с какими затруднениями, я хочу вам доставить ра­дость, обратившись с этой просьбой». Пессимизм негативной вежливости пред­полагает большую вероятность отрицательного ответа, но допускает и положи­тельный ответ. Оптимизм позитивной вежливости фактически не оставляет адре­сату возможности дать отрицательный ответ и не потерять лицо. Сравниваемые стратегии не являются симметричными. Линии негативной вежливости также не образуют классификационного единства: по способу языковой упаковки выделя­ются линии модального смягчения просьбы, имперсонализации, номинализации;

 

по соотношению стимула и реакции — линии пессимизма, минимизации ущерба, готовности к извинению, уважения; по признаку статусного неравенства — линии уважения и принятия на себя долга.

Приведенные классификационные несоответствия являются неизбежным след­ствием любой естественной классификации, которая по природе своей основы­вается на нескольких критериях одновременно в отличие от дихотомической клас­сификации, представляющей собой формально-логическую схему, так или иначе упрощающую действительность. Ценность классификации, однако, состоит как в полноте, так и в непротиворечивости. Сильная сторона цитируемой классифика­ции состоит, на наш взгляд, в ее полноте и эмпирической обоснованности, а так­же в большой объяснительной мощности основного концепта — лица в двух его ипостасях, учитываемых в позитивной и негативной вежливости, и не случайно эта работа входит в теоретическое обоснование многих социолингвистических и прагмалингвистических исследований.

С точки зрения социального статуса противопоставление позитивной и нега­тивной вежливости соответствует противопоставлению персональной и социаль­ной дистанции. Позитивная вежливость — это общение в среде «своих», негатив­ная вежливость — общение в среде «чужих». Вопрос, связанный с оценочным ста­тусом человека применительно к персональной и социальной дистанции, форму­лируется так: в чем состоит сходство и различие вежливого и невежливого (грубо­го) поведения человека в среде своих и в среде чужих? Мы предполагаем, что по­добно различиям в позитивной и негативной вежливости существуют различия в позитивной и негативной невежливости, и эти различия обусловлены системой ценностей общества, культурными доминантами, обобщаемыми в абстрактном социологическом и антропологическом понятии «этос». Этос — это характер куль­туры сообщества или группы, определяющий систему моральных норм — этику.

Для выделения сходства и различия в статусной оценке своих и чужих необхо­димо определить аспекты сопоставления поведенческих актов. Мы рассматри­ваем статусно-оценочное поведение в следующих аспектах: а) позиция говоряще­го, б) взаимосвязь говорящего и адресата, в) способ языкового выражения. Эти аспекты представляют собой разновидность стандартной схемы коммуникатив­ной ситуации, включающей прежде всего участников общения и отношения меж­ду ними. Позиция говорящего включает следующие моменты: эмоционально-волевой самоконтроль говорящего, рефлексия говорящего, вектор самоуважения. Взаимосвязь говорящего и адресата выражается в реакции партнера и векторе зависимости.

Эмоционально-волевой самоконтроль говорящего выражается в степени искренности, т. е. в соотношении подлинного и предъявляемого чувства, и в сте­пени волевого самоконтроля, т. е. в соотношении соблюдения предписаний и спон­танного проявления желаний.

Общение на персональной дистанции требует искренности и допускает опре­деленную спонтанность в проявлении желаний. Неискреннее поведение подрыва­ет целостность группы, с одной стороны, и быстро разоблачается на близкой

 

дистанции, с другой стороны. По этим же причинам происходит спонтанное про­явление желаний в малой группе. Общение на социальной дистанции требует фор­мального соблюдения приличий и сдержанности. Уважение на персональной дистанции проявляется как симпатия, положительное эмоциональное отношение к конкретному человеку, неуважение — как антипатия, ненависть и презрение, не сдерживаемое правилами приличия. Уважение на социальной дистанции прояв­ляется как признание превосходства, соблюдение дистанции по отношению к пред­ставителю более высокой статусной группы и характеризуется меньшей степенью искренности и высокой мерой волевого самоконтроля. Неуважение на социаль­ной дистанции — это прежде всего игнорирование человека и избегание контак­тов с ним. В рассказе Д. Г. Лоуренса «Прусский офицер» говорится о взаимоотно­шениях прусского офицера с солдатами: With the men... he was merely impersonal, though a devil when roused; so that, on the whole, they feared him, but had no great aversion from him (D. H. Lawrence). Холодное презрение офицера к рядовым вы­ражается как бесстрастное, равнодушное отношение; он игнорирует людей, пока владеет собой, но в ярости, т. е. в состоянии эмоционального аффекта, беспоща­ден к подчиненным. Следовательно, неуважение может «соскальзывать» с соци­альной дистанции на персональную. Это свойственно и уважению, которое пре­вращается в поклонение.

Для многих представителей западной цивилизации умение скрывать свои чув­ства и составляет признак цивилизованного человека. Так считает герой рассказа Р. Киплинга «Лиспет»: Being a savage by birth, she took no trouble to hide her feelings, and the Englishman was amused (R. Kipling). — Будучи дикаркой по рождению, она (Лиспет) не старалась скрыть своих чувств, и это забавляло англичанина.

Рефлексия говорящего в той или иной степени может иметь место, совпадая и не совпадая с речевым актом. В нашем понимании рефлексия представляет собой рациональную сторону поведения, выражаясь как некоторая дистанцированность или отстраненность субъекта действия заранее (планирование), впоследствии (вос­поминание) и во время самого действия (самонаблюдение). Самонаблюдение свя­зано с самоконтролем, поэтому рефлексия во время беседы распространяется на речевые акты, связанные прежде всего с негативной вежливостью. Например: Не affected cheerful acceptance of my somewhat officious proposal to accompany him (0. Henry). — «Он сделал вид, что с радостью принял мое несколько навязчивое предложение составить ему компанию». Герой рассказа О. Генри оценивает рече­вой акт, как бы со стороны наблюдая за собой и своим партнером. Примером контрастной рефлексии является начало 138 сонета В. Шекспира: When my love swears that she is made of truth I do believe her, though I know she lies... (W. Shake­speare) — «Когда клянешься мне, что вся ты сплошь служить достойна правды образцом, я верю, хоть и вижу, как ты лжешь...» (Пер. С. Маршака). На персо­нальной дистанции рефлексия сочетается с мучительной двойственностью чув­ства — верить и в то же время не верить, сомневаться и в то же время пытаться устранить сомнения. На социальной дистанции рефлексия связана с расхожде­нием предъявляемого и подлинного чувства. При этом предъявляемое чувство

 

 

82 -ритуализируется настолько, насколько это требуется для однозначной интерпре­тации в терминах приличий. Человек может процедить сквозь зубы поздравле­ние, если от него требуется лишь формальная дань нормам поведения. Рефлексия помогает людям сохранить свое внутреннее единство в ситуациях, когда нормы поведения заставляют человека подавлять в себе подлинные чувства и желания: In business, I ruminated, I'd have to soft-soap people whom I despised (J. Braine). Герой романа Дж. Брейна «Путь наверх» проектирует речевые акты лести, кото­рые часто сопровождаются отрицательным отношением льстеца к предмету ле­сти: «...мне придется подмазываться к людям, которых я презираю». Социальное взаимодействие требует демонстрации положительного отношения к партнеру. Напряжение между вынужденным поведением в обществе и естественными чув­ствами снимается рефлективно: человек оправдывается перед собой, приводя ра­циональные доводы в пользу вынужденного поведения. На персональной дистан­ции рефлексия отражает борьбу чувств, знаменитое Odi et amo Катулла — «Нена­вижу, любя». На социальной дистанции рефлексия выражается в отстраненности человека от внешне формального проявления уважения, эта отстраненность мо­жет принять форму внутренней насмешки, рационального объяснения или кон­статации собственной несостоятельности. Теоретически допустимо внешнее вы­ражение неуважения, рефлективно опосредованное внутренним положительным отношением, своеобразное уважительное игнорирование. Но такое отношение является достаточно редким. Следует отметить, что уважительное игнорирова­ние не тождественно понятию «вежливое невнимание» — civil inattention [Giddens, 1987: 123]. Имеется в виду то обстоятельство, что излишнее внимание к незнако­мым людям, пристальное их разглядывание вызывает отрицательные чувства. Чем ближе в транспорте или в толпе оказались друг к другу незнакомые или малозна­комые люди, тем настоятельнее социальное требование «вежливого невнимания», т. е. требование, предписывающее отвести взгляды, не рассматривать человека и в общем делать вид, что рядом как будто бы никого нет.

Вектор самоуважения представляет собой соотношение заботы о своем лице и о репутации партнера. П. Браун и С. Левинсон не случайно выбрали термин «лицо» для понятия самоуважения: репутация — это мера уважения со стороны других людей, это — доброе имя человека, лицо же — это уважение к самому себе. Потеря репутации не всегда есть потеря лица, и наоборот. Мы говорим о репутации партнера, а не о его лице потому, что статусная оценка — это соотно­сительная оценка позиции людей с чьей-либо точки зрения. Субъект оценки игра­ет центральную роль, он может быть вышестоящим и нижестоящим, но в любом случае находится в фокусе рассмотрения. Поэтому и лицо партнера раскрывается в восприятии центрального участника общения, а это уже взгляд со стороны, и, следовательно, правомерно говорить о репутации партнера.

Теоретически возможны следующие соотношения статусных оценок приме­нительно к самоуважению участников общения: 1) А заботится только о своем собственном лице, 2) А заботится только о репутации Б, 3) А заботится в большей мере о своем лице, чем о репутации Б, 4) А заботится в меньшей мере о своем

 

лице, чем о репутации Б, 5) А заботится как о своем лице, так и о репутации Б, 6) А не заботится ни о своем лице, ни о репутации Б. Вежливость подразумевает приоритетную заботу о репутации партнера, т. е. нормальной ситуацией вежли­вого общения является соотношение (4), акцентированная вежливость проявляет­ся не только как возвышение адресата, но и как принижение говорящего, соотно­шение (2). Соответственно, невежливое поведение выражено в соотношении (3), а предельно невежливое — в соотношении (1). Соотношение (5) является погранич­ным между вежливым и невежливым поведением. Этот вид поведения представ­лен во многих случаях вуалирования позиции говорящего. Соотношение (6) ха­рактеризует либо отсутствие контакта и общения, либо предельно аффективное общение на персональной и интимной дистанции. Приведем пример не очень веж­ливого приглашения: Miss Grier ...drew me aside with an irresistible vehemence, and standing against my ear said: "You are to come back here to-night. There will be some people in to a late supper whom I want you to meet. You can, can't you?" I made some show of protest, and the effect was appalling. "But, my dear young man," she cried, "I'll have to ask you to trust me. ...The fact is I have already telephoned a very dear friend of mine..." (T. Wilder). Приглашение герою романа Т. Уайлдера «Каббала» сделано в безапелляционной форме, с «непреодолимой горячностью» и особым выражением долженствования: форма you are to do something употребляется со значением распределения обязанностей. Услышав отказ, мисс Грие начинает кри­чать и объясняет герою, что он может ее подвести, если не вернется, так как она уже дала определенные обязательства. Планы и желания героя не очень интере­суют мисс Грие, она озабочена только тем, чтобы собрать интересное общество. Реакция партнера несомненно прогнозируется говорящим, сознательно или бессознательно, и в соответствии с имеющимся в литературе по коммуникатив­ным ситуациям противопоставлением цели и результата речевого акта мы противо­поставляем предполагаемую и фактическую реакцию партнера. Цель вежливого поведения — убедить партнера в добром отношении к нему и вызвать ответное доброе отношение. На персональном уровне ответная реакция должна быть лич­ностной, на социальном уровне — формально приемлемой. Цель невежливого поведения определяется, на наш взгляд, сложнее. Это может быть стремление выйти на открытый конфликт и выяснить отношения с партнером на персональной ди­станции, желание унизить партнера по общению и изменить статусное отношение на социальной дистанции; невежливое поведение может быть и бесцельным, в таком случае оно является показателем эмоционального срыва. Предполагаемая и фактическая реакция могут совпадать и не совпадать, вежливое обращение мо­жет вызвать неожиданную отрицательную реакцию, а намеренное оскорбление может не реализоваться. Примером несовпадения демонстрации явного неуваже­ния и ответной предполагаемой реакции является обмен репликами персонажей из пьесы Б. Шоу: Louka (with searching scorn): You have the soul of a servant, Nicola. Nicola (complacently): Yes: thats the secret of success in service (B. Shaw). Реплика девушки носит оскорбительный характер («У тебя — душа слуги» ), но Никола не принимает оскорбления: он не видит ничего позорного в статусе слуги.

 

84 Оскорбления воспринимаются как таковые только в том случае, когда участники общения разделяют единую систему ценностей.

Вектор зависимости показывает зависимость говорящего от адресата или адресата от говорящего. Этот вектор собственно и определяет позицию говоря­щего как статус вышестоящего или нижестоящего. Вежливое отношение выше­стоящего к нижестоящему на персональной дистанции — это покровительство старшего и сильного младшему и слабому, защита, помощь и симпатия. На соци­альной дистанции вежливое отношение к нижестоящему партнеру представляет собой возвышение статуса этого партнера до своего собственного, т. е. учтивое общение на равных. Вежливое отношение нижестоящего к вышестоящему на пер­сональной дистанции — это отношение доверия, признательности, подчинение человеку, который может защитить. На социальном уровне такой тип отношения выражается как строгое соблюдение дистанции и открытая демонстрация призна­ния своего более низкого статуса. Невежливое отношение вышестоящего к ниже­стоящему на персональной дистанции выражается как отношение грубого доми­нирования, подчинения, не принимающего во внимание желания и чувства под­чиненного человека. На социальной дистанции рассматриваемый тип отношения подобен персональному доминированию, но на первый план здесь выступает ин­струментальная функция, определяющая взаимоотношения руководителя и под­чиненного. Для такого руководителя существуют только интересы дела, а люди выступают в качестве инструментов, средств для достижения цели. Невежливое отношение нижестоящего к вышестоящему на персональном уровне есть хамство в бытовом исполнении, т. е. дерзко-бесстыдное отношение к старшим. И, нако­нец, невежливое отношение к вышестоящему на социальной дистанции представ­ляет собой попытку понижения статуса этого человека и предъявления претензии на право занимать более высокое положение. Отношения между приведенными типовыми поведенческими линиями характеризуются сочетаемостью и несоче­таемостью, производностью и непроизводностью. Так, покровительство может перейти в деспотизм, игнорирование статусных различий — в хамство, деспотизм связан с инструментальным отношением к человеку, между покровительством и подчинением, а также между деспотизмом и хамством существуют отношения взаимодополнительности.

Способ языкового выражения статусно-оценочного поведения рассматрива­ется нами в двух планах: а) прямое или косвенное выражение, б) развернутое или свернутое выражение. Например, жанровая специфика приказов выражается в прямой и свернутой форме, косвенное выражение приказа смыкается с просьбой.

Вежливое поведение на персональной дистанции допускает как прямое, так и косвенное выражение, однако, принцип открытости, свойственный позитивной вежливости, делает более естественным прямое выражение просьбы, поддержки, извинения. Тезис о естественности ограниченного кода в замкнутой малой группе ведет к признанию свернутого, эллиптического способа выражения положитель­ного отношения к адресату на персональной дистанции. Способы выражения такого поведения стандартны.

 

Невежливое поведение на персональной дистанции есть прежде всего выра­жение бесцеремонного отношения. Приведем пример из фантастической встречи моряков с Королем чумы в рассказе Э. По:

"It becomes our duty upon the present happy occasion —"

"Avast there!" interrupted Legs, looking very serious, "avast there a bit, I say, and tell us who the devil ye all are, and what business ye have here, rigged off like the foul fiends..." (E. А. Рое) — «Пользуясь данной счастливой возможностью, считаю нашим долгом...» «Стоп!» — прервал Легс, с очень серьезным видом, «стоп, я говорю, и скажите нам, кто вы все, черт возьми, и что вы здесь делаете, разнаря-женные как дьяволы...» Герой многократно нарушает правила поведения, пере­водя общение с незнакомцами на персональную дистанцию в грубом ключе: пре­рывается речь говорящего, отдаются приказы замолчать и отвечать на вопросы, формулированные с использованием ругательства и неуважительных характери­стик участников общения. Грубая речь героя контрастирует с церемонным нача­лом фразы, которую собирался произнести Король чумы.

Вежливое поведение на социальной дистанции стремится к формульному вы­ражению. При этом формульное общение, эвфемистически сглаживая возможные острые углы, отчасти затушевывает действительное положение дел, которое мо­жет быть словесно выражено на персональной дистанции. Например: "Sent down for indecent behaviour, eh?" said Mr. Levy... "Well, I don't think we'll say anything about that. We call that sort of thing "Education discontinued for personal reasons", you understand" (E. Waugh). — «Исключен за недостойное поведение, а?» — ска­зал м-р Леви... «Что ж, я не думаю, что мы будем об этом говорить. Мы называем такие вещи "Образование, прерванное по личным обстоятельствам", вы понимае­те». Формульное общение выражается посредством прямых обозначений рече­вых актов, однако, в силу условности вежливых формул эти высказывания произ­носятся и воспринимаются как внешнее проявление норм общения. Действитель­ное отношение говорящего к адресату является намеренно размытым и выводит­ся только из контекста и ситуации, и в этом смысле, вероятно, уместно говорить о косвенном выражении отношения говорящего к партнеру на социальной дис­танции. Формулы вежливости могут быть как развернутыми, так и свернутыми.

Языковое выражение невежливого поведения на социальной дистанции в пря­мой форме соскальзывает на персональную дистанцию, а в косвенной форме сво­дится к различным намекам, оскорбительным для человека: "...the senator from Georgia has some ...ah...personal problems and might be inclined to imagine things under certain circumstances" (F. Knebel, C. Bailey). В приведенном примере из ро­мана Ф. Нибела и Ч. Бейли «Семь дней в мае» модальность предположения эвфе­мистически камуфлирует уверенность говорящего: «У сенатора из Джорджии есть ...э...проблемы личного свойства, и он может быть склонен кое-что представлять себе в определенных обстоятельствах». Речь идет о том, что сенатору якобы при­грезилась несуществующая военная база, поскольку он был пьян.

Существует особый тип светской беседы, относящийся к вежливому общению, постоянно балансирующий между насмешкой и выражением симпатии: Lord

Augustus: "Now, really, Mrs. Erlynne, allow me to explain." Mrs. Erlynne: "No, dear Lord Augustus, you can't explain anything. It is your chief charm" (O. Wilde). —• «Ho, в самом деле, миссис Эрлин, разрешите мне объяснить». — «Нет, дорогой лорд Огастус, Вы ничего не можете объяснить. В этом — Ваше главное очарование». Открытая насмешка относительно интеллектуальной несостоятельности светско­го щеголя из пьесы О. Уайльда дополняется выражением к нему симпатии.

В обобщенном виде характеристики статусно-оценочного поведения могут быть представлены следующим образом:

1. Позиция говорящего ...... ,,

1.1. Эмоционально-волевой самоконтроль

1.1.1. Степень искренности

1.1.1.1. Уважительное отношение на персональной дистанции

1.1.1.2. Уважительное отношение на социальной дистанции , .

1.1.1.3. Неуважительное отношение на персональной дистанции

1.1.1.4. Неуважительное отношение на социальной дистанции

1.1.2. Степень волевого самоконтроля

1.1.2.1. Контроль положительного отношения на персональной дистанции

1.1.2.2. Контроль положительного отношения на социальной дистанции

1.1.2.3. Контроль отрицательного отношения на персональной дистанции

1.1.2.4. Контроль отрицательного отношения на социальной дистанции

1.2. Рефлексия говорящего . .

1.2.1. Рефлексия на персональной дистанции , , ,

1.2.2. Рефлексия на социальной дистанции

1.3. Вектор самоуважения

1.3.1. Предельно вежливое отношение к партнеру

1.3.2. Вежливое отношение к партнеру ,.

1.3.3. Невежливое отношение к партнеру

1.3.4. Предельно невежливое отношение к партнеру

1.3.5. Вуалирование отношения к партнеру

1.3.6. Отсутствие контакта либо аффективное общение

2. Взаимосвязь говорящего и адресата 2.1. Реакция партнера

2.1.1. Предполагаемая реакция партнера

2.1.1.1. Вежливая реакция на персональной дистанции

2.1.1.2. Вежливая реакция на социальной дистанции ^{v :}'

2.1.1.3. Невежливая реакция на персональной дистанции "•''<

2.1.1.4. Невежливая реакция на социальной дистанции

2.1.2. Фактическая реакция партнера

2.1.2.1. Вежливая реакция на персональной дистанции

2.1.2.2. Вежливая реакция на социальной дистанции

2.1.2.3. Невежливая реакция на персональной дистанции

2.1.2.4. Невежливая реакция на социальной дистанции

 

2.2. Вектор зависимости

2.2.1. Отношение вышестоящего к нижестоящему

2.2.1.1. Вежливое отношение на персональной дистанции

2.2.1.2.Вежливое отношение на социальной дистанции

2.2.1.3. Невежливое отношение на персональной дистанции

2.2.1.4. Невежливое отношение на социальной дистанции

2.2.2. Отношение нижестоящего к вышестоящему ,

2.2.2.1. Вежливое отношение на персональной дистанции

2.2.2.2. Вежливое отношение на социальной дистанции

2.2.2.3. Невежливое отношение на персональной дистанции

2.2.2.4. Невежливое отношение на социальной дистанции

3. Способ языкового выражения

3.1. Прямое выражение

3.1.1. Прямое развернутое выражение

3.1.1.1. Вежливое поведение на персональной дистанции

3.1.1.2. Вежливое поведение на социальной дистанции

3.1.1.3. Невежливое поведение на персональной дистанции '

3.1.1.4. Невежливое поведение на социальной дистанции

3.1.2. Прямое свернутое выражение

3.2. Косвенное выражение

3.2.1. Косвенное развернутое выражение

3.2.2. Косвенное свернутое выражение '

Способы языкового выражения статусной оценки подробно рассматривают­ся в данной работе ниже.

Формулы вежливости характеризуются двоякой обусловленностью: с одной стороны, существует необходимость произнести определенную формулу в опре­деленной ситуации, с другой стороны, отмечается необходимость произнести любое приличествующее ситуации высказывание в определенных обстоятельствах. Так, после еды по-румынски, как и по-русски, обычно говорят «спасибо», а по-французски благодарность не является обязательной, но необходимость «что-то сказать» остается [Slama-Cazacu, 1986: 49—50]. Иначе говоря, существуют отно­сительно жесткие и относительно свободные формулы вежливости. Степень жест­кости/свободы зависит от ситуации общения: чем протокольнее, официальнее си­туация общения, чем более акцентируется статус участников, тем более жесткими будут формулы общения, включая формулы вежливости. Вместе с тем обуслов­ленность той или иной формулы объясняется не только официальностью ситуа­ции, но и содержанием соответствующего нормативного действия и традициями этноса. Первоначально многие формулы вежливости были магическими заклина­ниями, призывавшими милость богов. Именно поэтому при встрече у многих на­родов необходим длинный обмен вопросами о здоровье близких с перечислением всех родственников. Не упомянуть кого-то значит не призвать благорасположе­ния божества к этому человеку.

 

88 Нормы вежливости привязаны к каналу общения: в США, например, не при­нято, по свидетельству Р. Уордхау, звонить по телефону просто так, для поддер­жания контакта. Если сын звонит своей матери, чтобы просто сказать «Привет!» и услышать ее голос, то она начинает беспокоиться и спрашивает: «Почему ты звонишь? У тебя что-нибудь случилось?» [Wardhaugh, 1976: 105]. Телефонный раз­говор приравнивается к телеграмме и непременно должен содержать некоторую информацию. Разумеется, такая норма разделяется не всеми американцами.

Нормы вежливости проявляются в соотношении выражаемой и подразумевае­мой информации. Можно построить следующую модель выражения информации: 1) то, что обязательно должно быть сказано (этикетные формулы общения, а так­же собственно обмен информацией), 2) то, что не обязательно должно быть сказа­но (дополнительные этикетные формулы, произносимые для смягчения катего­ричности, демонстрации уважения и т. д., а также словесное выражение того, что обычно понимается ситуативно), 3) то, о чем обязательно следует умолчать (табуированные темы и формы выражения, включая паралингвистические спосо­бы передачи информации), 4) то, о чем не обязательно следует умолчать (не отно­сящаяся к теме диалога информация).

Таким образом, статусная оценка перекликается со статусной индикацией, характеризуя людей как представителей той или иной группы. В основе статус­ной оценки лежит точка отсчета, которая может совпадать или не совпадать со статусом говорящего. Статусная оценка может быть в большей и меньшей мере рациональной. Любой социально значимый признак может стать основанием ста­тусной оценки. Выделяются простые и сложные способы выражения статусной оценки, к сложным способам относится пародируемое уважение.

В основе вежливого поведения лежит понятие лица как самоуважения челове­ка. Различие в стратегиях вежливости соответствует различию в статусной инди­кации на персональном и социальном уровнях. Статусная оценка рассматривает­ся в аспектах коммуникативной ситуации, включающих эмоционально-волевой самоконтроль, рефлексию говорящего, вектор самоуважения, реакцию партнера, вектор зависимости и способ языкового выражения. Установлены характеристи­ки четырех типов статусной оценки: персональное уважение, персональное неува­жение, социальное уважение, социальное неуважение. Центральным признаком для статусной оценки является вектор зависимости или статусный вектор, опре­деляющий позиции вышестоящего и нижестоящего коммуникантов.