Лицейская лирика А.С.Пушкина.

Творческая биография А.С.Пушкина.

Осенью 1811 г. Пушкин начал учиться в только что созданном закрытом учебном заведении — Царскосельском лицее.

В лицее создалась весьма насыщенная литературно-творческая атмосфера. Стихи слагались не только индивидуально, но и коллек­тивно; среди лицеистов возникли своеобразные литературные круж­ки; выпускались рукописные журналы, антологии стихов лицейских поэтов и т. п. Пушкин скоро стал душой всего этого литературного лицейского мирка. Известность его быстро вышла и за пределы лицея. Уже в 1814 г. в «Вестнике Европы» появляется стихотворение че­тырнадцатилетнего Пушкина — сатирическое послание «К другу стихотворцу». Несмотря на традиционность жанра, восходящего к «классическому» образцу (сатирам Буало и его русских последова­телей), фразеологии, даже самого содержания этих стихов, в них отчетливо выражены задушевные переживания, мечты и начинающие уже в эту пору складываться литературные убеждения молодого поэта—Автор предъявляет к «хорошим стихам» требование обще­ственной полезности и выражает твердую решимость посвятить себя литературе — стать писателем.

К самому началу 1814 г. относится и первый триумф Пушкина-поэта. Знаменательно, что этот первый триумф был связан с произведением, в значительной своей части посвященным именно Отечественной войне 1812 г.,— с «Воспомина­ниями в Царском Селе». «Воспоминания в Царском Селе» были написаны Пушкиным по предложению одного из уважаемых им лицейских профессоров, Гали­ча, для публичного экзамена лицеистов при переходе с младшего курса (первые три года обучения) на старший. Прослушав пушкинские «Воспоминания...», Державин предугадал, что в смуглом и кудрявом отроке, с востор­женным трепетом прочитавшем пелед ним свои стихи, растет его подлинный исторический преемник, растет, как он уверенно твердил, «второй Державин». Одобрение Державина произвело огромное впечатление и на окружающих, и на самого Пушкина. К этому време­ни в журналах уже был напечатан ряд его стихов, но только под «Воспоминаниями в Царском Селе» он поставил свою полную под­пись: Александр Пушкин. «Воспоминания...» были проникнуты горя­чим патриотическим чувством, отражавшим общее настроение пере­довых людей того времени. Но уже и в эту пору патриотическая гордость великим историческим подвигом русского народа начала сочетаться в поэте с гражданским негодова­нием к его угнетателям — с ненавистью к «рабству».

Особое значение для лицеистов имели лекции профессора полити­ческих наук А. П. Куницына, проводника либерально-конституци­онных идей и убежденного противника «рабства» — крепостного права. Его лекции являлись для лицеистов своего рода первоначаль­ной школой гражданственности и политического вольнолюбия:

Куницыну дань сердца и вина! Он создал нас, он воспитал наш пламень. Поставлен им краеугольный камень. Им чистая лампада возжена...

— писал Пушкин за два месяца до восстания декабристов в на­бросках стихотворения «19 октября», посвященного очередной годовщине со дня основания лицея. Пламень гражданственности, вольнолюбия, зажженный в лицеистах лекциями Куницына, стал быстро разгораться. Это создавало тот особый «лицейский дух», о котором злобно доносил Николаю I после поражения декабристов ф. В. Булгарин, делало лицей одним из самых ранних очагов и рас­садников политического вольномыслия и оппозиционности. В первых рядах лицейских политических вольнодумцев был, несомненно, Пуш­кин. В 1815 г. он пишет знаменательное послание «К Лицинию» (при позднейшей переработке получило название «Лицинию»). В сти­хотворении рисуются картины жизни Древнего Рима; при опублико­вании его поэт даже придал ему подзаголовок «С латинского». Но на самом деле послание было совершенно оригинальным созданием Пушкина. Древнеримское, республиканское «одеяние» уже для поэ­тов XVIII в., в особенности в эпоху Великой французской революции, было способом выражения их гражданских чувств — ненависти к уг­нетению, к царям-тиранам. Подобным же образом сквозь условный римский колорит громко заявляло о себе горячее личное чувство русского поэта, его высокий гражданский пафос:

О Ромулов народ, скажи, давно ль ты пал? Кто вас поработил и властью оковал? Квириты гордые под иго преклонились. Кому ж, о небеса, кому поработились? (Скажу ль?) Ветулию! Отчизне стыд моей, Развратный юноша воссел в совет мужей; Любимец деспота сенатом слабым правит ', На Рим простер ярем, отечество бесславит.

Горького гнева и одновременно гордого сознания личного и нацио­нального достоинства исполнены строки:

Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода; Во мне не дремлет дух великого народа.

Послание «Лицинию» явилось первым гражданским выступлением Пушкина-поэта, предвестием его вскоре последовавших «вольных стихов».

В первых пушкинских стихах отражаются самые различные воздействия; начинающий поэт как бы трогает то те, то другие стру­ны — от иронии Вольтера до меланхолии Оссиана. Однако в выборе молодым поэтом литературных учителей скоро начинают проявляться определенные влечения и вкусы. В ранние лицейские годы (1813— 1814) он пишет в основном в духе и стиле Батюшкова. Стихи «россий­ского Парни», певца радости, неги и любви, как называет Пушкин автора «Моих пенатов», пленяют его античной грацией, стройностью, изяществом поэтической формы и вместе с тем особой романтической мечтательностью, не заключавшей в себе ничего потустороннего, окрашенной в подчеркнуто «земные» тона. С 1815 г. в стихах Пушки­на начинают нарастать элегические ноты, столь характерные для раннего русского романтизма, возникающие примерно в то же время в стихах самого Батюшкова и получающие наиболее полное художе­ственное выражение в лирике В. А. Жуковского. Певец «юности и наслаждения», подобно Батюшкову, молодой Пушкин становится наряду с этим «певцом своей печали», подобно Жуковскому (имя его отсутствовало в перечне «Городка»), под «благословение» которого, «с трепетом» «склонив колени», он теперь и подходит («К Жуковско­му», 1816). Следом за Жуковским на условном языке традиционных элегических образов и мотивов (неразделенная любовь, одиночество, безвременное увядание, ранняя могила) Пушкин начинает «выгова­ривать» свои первые «жалобы на жизнь», свои первые обиды и разо­чарования, свою неудовлетворенность окружающим (две «Элегии» 1816—1817 гг., стихотворения «Слеза», «Наездники», «Певец», «Же­лание», «Князю А. М. Горчакову»). Но в то же время Пушкину остается совершенно чужда мистическая окрашенность романтизма Жуковского, его фантастика «в духе средних веков».

Уже в эту, самую раннюю, пору творчества Пушкин умел отне­стись к опыту своих литературных учителей с надлежащей критично­тью, воспринимая их достижения, но отнюдь не становясь простым их подражателем, самостоятельно отыскивая свою собственную доро­гу. В ответ на попытки Батюшкова повлиять на направление его творчества, шестнадцатилетний Пушкин скромно, но твердо отмеча­ет: «Бреду своим путем: будь всякий при своем» («Батюшкову», 1815).

Творчество Батюшкова и Жуковского помогло юному Пушкину осознать два различных типа отношения к действительности." утвер­ждение жизни и неудовлетворенность ею.

Еще на лицейской скамье стал Пушкин и активным участником той ожесточенной литературной борьбы, которая разгорелась между сторонниками «Беседы любителей русского слова» и «арзамасцами», считавшими его членом своего кружка и присвоившими ему арзамас­ское имя Сверчок. Не имея возможности лично присутствовать на заседаниях «Арзамаса», Пушкин громил в своих стихах «друзей непросвещенья», поборников «тьмы», «угрюмых певцов» «Беседы».

Лицейское творчество Пушкина носит по преимуществу лириче­ский, в широком смысле этого слова, характер. Но уже тогда он стремится выйти из круга только лирики, пробует свои силы в тех родах словесного творчества, которые дают возможность более широ­кого охвата явлений действительности,— в области эпоса, драмы. Он пытается писать комедии, романы, поэмы, задумывает дать разверну­тое описание природы и быт Царского Села его жителей. Большин­ство этих произведений или не было закончено, или не сохранилось. Но уже в этих попытках намечается широта горизонтов пушкинского творчества, тот почти всеобъемлющий диапазон, который приобретет оно в будущем.

В поисках образцов Пушкин обращается к одной из самых прогрессивных традиций предшествовавшей ему литературы — к пи­сателям так называемого сатирического направления XVIII в., про­изведения которых были наиболее связаны с жизнью, заключали в себе больше всего элементов народности и реализма: автору «Недо­росля» Фонвизину, «бесценному шутнику» Крылову. В сатирической поэме 1815 г. «Тень Фонвизина» Пушкин ставит своей задачей взгля­нуть на окружающее глазами «творца, списавшего Простакову», «известного русского весельчака», «насмешника Дениса». Начатую тогда же сказочно-сатирическую поэму «Бова», ряд строк которой перекликается с шутотрагедией Крылова «Трумф» («Подщипа»), поэт пишет вслед за одноименной поэмой А. Н. Радищева. Очень важно, что уже в лицейские годы Пушкин знакомится с рядом произведений Радищева, которые вошли в посмертное издание его сочинений, вышедшее в 1807—1811 гг. Многие суждения Радищева оказывают несомненное влияние на формирование литературных взглядов Пушкина-лицеиста. Знакомство с материалистическим фи­лософским трактатом Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии», безусловно, способствовало развитию его собственно­го материалистического миросозерцания [стихотворение «Безверие» (1817), прочитанное им на выпускном лицейском экзамене]