Критерии качества

Своеобразный талант репортера — «чутье на новость» проявляется и в точности отбора материала, и в ощущении возможностей, открывающихся при создании литературной версии факта.

В луче прожектора

Профессиональная задача заключается не только в том, чтобы вовремя откликнуться, выделить из общего потока жизни факты, содержащие но­вость, но и в особом умении изложить их так, чтобы подчеркнуть и выделить наиболее выгодные стороны, подмеченные благодаря критериям «классиче­ских элементов новости».

Если журналисту кажется, что каких-то элементов недостает, они слабо проявлены в самом событии, он часто привносит их в литературную версию факта — в журналистскую новость.

Так, привлекая внимание читателя, репортер может:

усилить конфликтность событий (умелой композицией);

подчеркнуть его своевременность (ссылкой на авторитет);

усилить «человеческий интерес» (например, наглядно развернув циф­ру: «Каждые полчаса кто-то гибнет...»);

ввести известное имя (например, организуя цитату — отклик).

Видя свою задачу в том, чтобы выгодно подать событие, содержащее но­вость, «выхватить его светом прожектора», репортер делает это увлеченно (подчас чересчур) и не всегда этически корректно.

Из потенциальной новости формируется материал, который

укрупняет и «подсвечивает» факт

Напомним, что составляющие любой информации, ее главные моменты таковы: сообщение (отображение) и воздействие (которое может быть очень разным, по крайней мере, со знаком «плюс», или со знаком «минус»).

Журналист, собирающий и пишущий новости, как бы отчитывается о том, что произошло в действительности. Но в отличие от служебных отчетов — это «авторские отчеты» или отчеты «с правом собственности».

Итак, творческая обработка фрагментарных знаний о реальном событии (что на профессиональном языке называется «материалом»), дает уже иной «факт» — произведение, названное «новостью».

В нем репортер представляет событие:

как самоочевидное;

как выбранное для рассмотрения, локальное;

как чем-то примечательное, отличное от других;

как чем-то нужное читателю (знакомство с ним должно вызвать реак­цию «согласия» с автором, уверенность, что стоило об этом написать, а газету купить и прочитать).

Репортеру важно для себя решить: как именно факты освещать, чтобы из «самоочевидного» были сделаны очевидные выводы. Прежде всего он ста­рается идти навстречу пожеланиям аудитории.

Читатель хочет иметь представление обо всем важном и интересном, что происходит в мире, и требует от репортеров «всего лишь» краткости, четко­сти, ясности при объективности и достоверности.

Эти требования непомерно высоки, учитывая ограниченные возможнос­ти оперативных сообщений журналистики новостей.

Требования к журналистским новостям — информационному товару ста­ли осознаваться, начиная с середины XIX века, с появлением информацион­ных агентств, готовивших журналистские новости на продажу газетам и журналам. И поначалу выглядели так:

оперативность

краткость

компактность

Позднее, в связи с поднявшейся волной недовольства прессой в 20-х го­дах XX века («Они, эти газетчики, гнут свою линию, им доверять нельзя...»), для восстановления доверия к печатному слову потребовались дополни­тельные качества работы репортеров:

точность (предполагалось, что репортерское сообщение о реальных событиях — это как бы фотографирование действительности, ее мо­ментальные снимки);

объективность (предполагалось, что поскольку в репортерских сооб­щениях нет открытого авторского суждения, то они, в сумме, могут со­ставлять объективную панораму действительности).

Лозунгом обновленной массовой журналистики стал знаменитый в 30-е годы рекламный слоган: «News not Views» («Новости, а не мнения»!) с под­текстом, что новости, дескать, объективнее мнений...

Однако, это утверждение вовсе не было само собой разумеющимся, хотя и выгодно отличало якобы беспристрастные «чистые факты» от тенденциоз­ных суждений политизированной прессы (особенно, в периоды войн и со­циальных потрясений).

Когда-то печать была, практически, единственным источником информа­ции, формировавшим общественное мнение. Сегодня есть множество альтер­натив; у читателей есть возможность сравнивать разные точки зрения на со­бытия, разные версии, оценивать их как «лучшие» или «худшие», проверять точность и надежность газетных сообщений, сопоставляя их с новостями ра­дио или телевидения, решать, кому верить больше. Читатели не склонны сле­по доверять всему, что написано. Они часто сомневаются в честности журна­листов (предполагая продажность и пр.), в их правоте (добросовестности, точности, полноте представленных сведений). И сегодня требования к каче­ству репортерского материала выдвигают ряд обязательных моментов:

Ясность — Краткость — Яркость

Точность — Достоверность — Ответственность

Первая триада формулирует требования к качеству изложения, доступ­ности восприятия. Вторая — относится и к восприятию, и к этико-правовой стороне дела. Во многих профессиональных рекомендациях в поддержку этих требований выдвигаются дополнительные пожелания:

Беспристрастность

Сбалансированность

Прямая порядочность в изложении фактов

Посмотрим, насколько выполнимы эти пожелания, что стоит за ними, с какими сложностями приходится сталкиваться репортеру.

«Творческая пауза» и «приемлемая правдивость»

Весьма сложно и несколько самонадеянно для журналистики новостей обе­щать сразу и сейчас «всю правду и одну лишь правду» о событиях, отражаемых оперативно. Еще К. Маркс писал, что «только в движении печати раскрывается вся правда в целом», благодаря повторяемости тем, возвращению к событиям на новом уровне, с приобретением знания о дополнительных фактах, с проясне­нием их подоплеки и т.п.

Репортерская новость очень связана со временем, с сиюминутностью происшествий; чем ближе она по времени к событию, тем лучше. С изобрете­нием новых технических средств передачи информации у потребителя (чита­теля, слушателя, зрителя) все возрастает ожидание непременно «горячих» новостей, мгновенного отклика журналистов, переданного по каналам СМИ.

Однако, чем оперативнее журналистское сообщение, тем естественнее для него «неправдивость», вовсе не обязательно проистекающая из злонамеренно­сти автора, но чаще связанная с тем, что правду просто не успели разглядеть. Иногда журналисту не хватает времени для перепроверки документа, контроль­ного телефонного звонка и т.п. Оперативность и правдивость плохо уживаются.

Стараясь опередить соперников, дать новость прежде всех, журналист

второпях совершает много ошибок

«Зеркальность» отображения, точная копия, безусловно правдивая, могла бы (гипотетически) состояться в ту самую долю секунды, когда происходит событие, «является факт». Но это невероятно, такого отклика просто не бы­вает. Журналист всегда пишет или сообщает «потом», некоторое время спус­тя. Утренние газеты сосредотачиваются на событиях предыдущего дня. Еже­недельники перемежают панорамные обзоры событий прошедшей недели со свежими новостями, близкими ко дню выхода номера. Есть особо «горячие» колонки, в которые новости подаются прямо перед печатью. Есть, наконец, самые быстрые новости — радио и ТВ. Но и они от событий отстают.

При любой степени оперативности происходит определенное

искажение картины события из-за отставания, запаздывания,

несовпадения во времени

Неизбежно существует промежуток между фактом свершившимся и фак­том отображенным. Теоретики давно обратили внимание на этот пробел, на «ничейную землю», разделяющую событие, содержащее новость, и процесс сообщения о нем. Нужно какое-то время для представления читателю собы­тия (мгновенно не получается), даже при самых быстрых способах переда­чи новостей неизбежно возникает «творческая пауза». (Понятно, что тут — не одинаковая временная протяженность в разных СМИ).

Плохо уживается правдивость и с требованием краткости, с фрагментар­ностью изображения события в новостной журналистике, отсутствием в ней сопоставлений, комментариев, рассуждений, проясняющего фона. Выясняя всю правду о событии, лучше уж опираться на «мнения» (аналитическую журналистику), а не на «голые факты» репортерства.

Чем обстоятельнее повествование о происшедшем,

тем больше шансов рассказать о нем правдиво

Поэтому уже упоминавшийся лозунг 20-х годов «новости, а не мнения» (дескать, новости объективнее мнений), был скорректирован позднее как требование «приемлемой правдивости» в освещении событий. И это вовсе не означало призыва к лживости, искажению истинного положения вещей.

Основные пути достижения «приемлемой правдивости»:

наивозможная точность в изображении момента (именно момента свершения события, не более того);

самодостаточность набора деталей (для законченного впечатления о сути происшествия);

подчеркнутая достоверность события, о котором идет речь.

Есть ощутимая достоверность, «не — случайность» остановленного вни­мания. Есть и приемы, с помощью которых усиливается достоверность фак­та. О них — речь впереди. Пока же повторим: профессиональная работа ре­портера связана с рядом обстоятельств, мешающих правдивости, точности отображения фактов.

Препоны объективности

В XX веке среди теоретиков журналистики не раз шли споры о сущности объективного применительно к специфике профессии. И многие склонялись к тому, что подлинная объективность недостижима, так как отбор любого факта для публикации — процесс субъективный. Роль журналиста вроде бы скромна: представить все как было, предоставив читателю самому судить о событии и его значении. Но автор не может зафиксировать решительно все факты и события, происшедшие сегодня и сейчас.

Отбор фактов тенденциозен; предполагается

дифференциация, возможен субъективизм

В большинстве кодексов журналистской этики проблема объективнос­ти выделяется как определяющая, отсюда и проистекают все рассуждения о профессиональном поведении, о его сложностях, необходимых ограни­чителях и т.д.

Объективность либо необъективность конкретного произведения журна­листики новостей затушевывается тем, что нет обоснований отбора Факта (обоснования не представлены читателю).

Кроме того, репортерская профессиональная обработка выделенных со­бытий: их «локализация» (отделение от связей с другими фактами, от по­следствий и предыстории), потом литературная отделка текста, заботы о его проясненности, увлекательности тоже уводят от реального факта в сторону факта, каким он видится автору.

Творческое «заострение» факта неизбежно заключает в себе оценку. Тут тоже велика опасность субъективизма

Исходя из сказанного, повторим: противопоставление новостей мнени­ям, — не что иное, как ложная посылка, изначальный обман.

«Подводные камни» проблемы объективности репортера:

выбор факта;

удаление «лишнего» (стремление к лаконизму);

обыгрывание факта (его «заострение»).

Во многих случаях речь приходится вести не столько об этике объектив­ной передачи фактов, сколько об этике скрытого комментария, очень рас­пространенного в практике репортерства.

Сегодня журналистика новостей, не обещая невозможного, скорее склонна принимать обязательства и выдвигать соответствующие корпора­тивные требования, связанные не с объективностью, а с беспристрастнос­тью. (Качественные издания во всем мире стараются подчеркнуть свою бес­пристрастность по отношению к личностям, партиям, объединениям, к кото­рым может относиться публикация).

Встает вопрос: как же отбор согласуется с декларируемой беспристрастнос­тью? Отбор совершается не только и не столько «вкусовой», сколько связанный с профессиональными нормами: что годится для журналистики, для редакции в связи с читательским интересом, а что — нет. Отбор ставиться в прямую зави­симость от позиции: «существенно» и «менее существенно» для аудитории.

Еще раз уточним факторы, влияющие на отбор и подачу репортерских новостей; ибо каждый из них (или сразу несколько), могут стимулировать нежелательную «корректировку» объективной картины событий и быть пер­вопричиной этических погрешностей.

Внешние факторы:

Запросы аудитории. Ее вкусы, диктующие угол зрения на факт. (В разные исторические периоды они изменчивы. Разные издания отра­жают разные предпочтения).

Конкуренция. Наличие новостей из других каналов информации. (Ес­ли в утренней газете уже прошла новость, вечерняя попытается сме­нить ракурс, дать ее под другим углом зрения. Отсюда — возможные погрешности).

Общая линия издания. Одни предпочитают «ровный, констатирующий», другие — «сенсационный», либо какой иной стиль подачи новостей. Отсюда — вариативная, «в разной степени правдивая», картина действи­тельности. Как сказал один читатель: «Я смотрю на мир через очки «своей» газеты. Они не розовые, и, как мне кажется, подходят к моему зре­нию, чуть корректируя его. Но стоит мне дней пять почитать другую газе­ту, тоже нашу, городскую, — и я начинаю пугливо озираться, протирать глаза: как будто очутился совсем в другом городе, полном страхов...»

Давление издателей и воздействие рекламодателей.

Факторы, связанные с особенностями профессии репортера: (Они также могут стимулировать искажения фактов)

Оперативный отбор фактов для освещения в печати.

Отсутствие обоснований выбора в тексте.

Отсутствие разъяснений, указаний на подоплеку событий.

Попытки объединения «важного» с «сенсационным».

Общая творческая трансформация факта, ориентированная на уси­ление «воздействия» на читателя.

Если заслон от влияния факторов внешних создать проще, регламентиро­вав в Кодексах и правилах какие-то моменты труда журналиста, выделяю­щие его работу среди других вариантов общественной деятельности (напри­мер, запретив сотрудникам своего издания позволять сторонним организа­циям облегчать транспортные расходы и т.п.), то выработка этических и правовых ограничителей профессиональных шагов при сборе материала и при его оформлении гораздо труднее. Факторы «внутренние», препоны объ­ективности, вызванные самим характером журналистского труда, его непо­вторимыми особенностями, преодолеть сложнее.

Резюме

Главный принцип репортерства: самоочевидность факта и теория эле­ментов новости, пригодных для прессы, — это возможные предпосылки ис­кажения фактов в процессе превращения потенциальной новости в ту, кото­рая идет к читателю (слушателю, зрителю).

При кажущейся объективности, репортерское сообщение не «литератур­ная фотография» события, а творческое произведение. Созданная новость сама появляется как новый факт, использовавший сведения о реальном про­исшествии в качестве «материала». Репортер, свидетельствуя о событии, ук­рупняет и подсвечивает его. Помимо погрешностей вольных и невольных, ме­няющих зеркальное отображение факта на его творческий портрет, на ре­зультаты труда репортера влияет ряд специфических сложностей профессии.

Три наиболее очевидные проблемы:

проблема объективности — беспристрастности;

проблема оперативности и «всей правды»;

проблема соотношения: «сенсационное — общезначимое».

Результат отбора и освещения фактов, — направленность и степень воз­действия на аудиторию — связан с профессиональной ответственностью, включая и ответственность этическую.

Этическая корректность работы репортера, видимо, это точность выбора, точность угла зрения, непредвзятость, возможная полнота сведений. Как бы обязательство представлять правду факта в варианте, приемлемом для аудито­рии и профессионально возможном для данного способа освещения событий.

Ничего лишнего!

Репортеры — не простые наблюдатели событий; «индустрия новостей» активно участвует в политической жизни общества, в культурных и экономи­ческих процессах. И тут, несомненно, большую роль играют так называемые жесткие новости (hard news) — специфическая литературная форма собы­тийных откликов.

Для этой формы важен сильный новостной элемент в происшествии, по­вышенная оперативность («только что произошло», «вот-вот произойдет»). Подчеркивается итог, результат, основные параметры события. Такие репор­терские материалы намеренно отвлекаются от подробностей, превращая но­вость в «сжатый кулак».

Жесткие новости именно та форма, которая представляет репортерское произведение как простую фиксацию, документальное отображение реаль­ности, как максимально объективированную «чистую информацию». Тем не менее, это — законченная литературная форма, со всеми необходимыми ат­рибутами жанра: особыми возможностями воздействия, особым стилем и ритмом, особой композицией.

Как и другие литературные формы, в которые воплощается поиск репорте­ра, жесткие новости способны «подсвечивать», порой тенденциозно подавать, а порой и искажать факты вольно, или невольно. Тут при плохо изложенном фак­те, непрофессиональной его обработке желаемое впечатление аудитории может быть достигнуто «с точностью до наоборот». Скучно, невыразительно — значит неправдиво; кажется, что факт и не заслуживал внимания.

Благодаря эффекту безусловной достоверности жесткие новости высту­пают опорой документализма — важнейшей отличительной особенности журналистики как «литературы факта». Однако, при ближайшем рассмотре­нии выясняется, что тут есть основания говорить как о документализме под­линном, так и о документализме мнимом.

Из всех упомянутых выше факторов, мешающих объективности репорте­ра, при создании жестких новостей особенно существенны:

произвольность отбора фактов;

требование предельной краткости и проистекающая отсюда возмож­ность убирать нечто существенное;

компактная «упаковка» материала (для удобства его мгновенного вос­приятия), также стимулирующая авторский произвол.

Принцип «экономии мышления»

Есть примечательное выражение, бытующее в среде профессионалов: «обстругивание факта», оно предполагает отбрасывание ненужного. Понятно, что определение «лишнее — не лишнее» целиком зависит от журналиста, его взгляда на событие. И велика опасность искажения факта при отсечении лиш­него (или неугодного).

Например, передавая новость о разрушении статуи в центре города («темной апрельской ночью», «неизвестными вандалами»...), можно ее «обстругать»: не упомянуть точное время явного безобразия, факты преды­дущих «покушений» на памятник, и даже упустить уточнение, кому именно памятник поставлен, кого изображает статуя.

Именно так поступило американское информационное агентство, прода­вая эту новость за рубеж. Собкор «Известий», однако, успел передать в но­мер (где уже стояла на полосе полученная новость) свой материал о том же событии. В нем были уточнения: памятник — конному полисмену, в память о тех, кто разгонял первую политическую демонстрацию полвека назад; ста­тую пытались взорвать не раз, и всегда в это же самое время: «темной ап­рельской ночью», накануне 1-го мая, Дня Солидарности трудящихся (уста­новленного в память о той самой демонстрации).

Как видим, «обстругивание» может быть очень целеустремленным. (В дан­ном случае новость политическая прошла по разряду «гангстерских»). И в этом смысле многие журналистские жанры гораздо объективнее «информашки», поз­воляющей скрывать значимые подробности. Тем не менее, читатель прогляды­вает прежде всего колонку новостей. Он хочет получить объективную информа­цию и надеется ее распознать, вопреки возможным искажениям и подтасовкам.

Исходя из сказанного, понятно, почему видимая беспристрастность и до­кументальность первостепенно важна в жестких новостях, где журналисту так просто умолчать о том, о чем говорить не хочется... Еще пример. Сооб­щение, что страна отказалась участвовать в международной экологической конференции может выглядеть просто «отрицательным» фактом. Но если чуть расширить новость, добавить один штрих, прояснив тем самым подо­плеку, окажется, что тут политический демарш (не было приглашено одно из государств, и отказ другой страны стал демонстрацией солидарности).

Жесткий вариант оперативных сообщений,

«спрессовывая» новость, делает ее предельно целеустремленной

Опасность искажения факта при «отсечении лишнего» не обязательно связана с тенденциозностью. Часто факты «упрощаются» (и меняются при этом до неузнаваемости) с целью добиться краткости. Это бывает и у начи­нающих, и у опытных журналистов в азарте обработки факта, когда все по­мыслы направлены на то, чтобы придать сообщению наиболее компактную и «читабельную» форму.

Популярность жестких новостей основана не только на эффекте их доку­ментальности, как бы противостоящим навязчивой тенденциозности крупных журналистских материалов (вспомним лозунг: «Новости, а не мнения»). Эти материалы популярны еще и потому, что их легко читать. Нельзя заставлять читателя гадать, останавливаться, возвращаться назад или продираться сквозь чащобу излишних слов. Ставка делается на принцип «экономии мышления». Этот принцип весьма заманчив; следуя ему, журналисты, вроде бы, помогают мгновенно воспринимать смысл публикации, кстати, экономят время читателя. (К тому же, экономят и место на полосе).

Однако, этот принцип ведет к нарушению правдивости, сужает поле объ­ективного взгляда на факт. Если в аналитической журналистике, к примеру, одним из нежелательных, искажающих истину псевдо-профессиональным приемом считается «упрощение ситуации», «спрямление ходов рассужде­ния», то тут сами «ходы рассуждения» отменяются. Хорошо, дурно ли — та­кова специфика краткой новости. Необходимо, чтобы читатель понимал с полуслова, никогда не задавал более одного вопроса — именно такую зада­чу ставят перед собой репортеры кратких новостей.

Более того, желательно, чтобы читатель как бы «понимал» структуру со­общения, «был согласен» с наглядным рейтингом разных сведений о собы­тии, воспринимая предложенный текст сразу и целиком. Профессиональны­ми усилиями журналиста из отобранного фактического материала создается нечто вроде «пилюли» — прочно упакованный смысл новости подается в форме, удобной для моментального усваивания, «проглатывания».

Предел компактности — ведущая строка, хроника или заглавная строка — headline (термин, ставший международным, прижившийся и в отечест­венной журналистике). В таком варианте иногда выступает самостоятельное произведение «короткой строкой» (отпечатанной в газете или бегущей по фронтону здания, экрану телевизора), иногда — заголовок, иногда — самое начало репортерского сообщения.

Соответственно, предполагается предельная краткость сообщения, его «су­жение» и «сжатие». При этом могут возникать погрешности. Например, длин­ный официальный титул ощущается журналистом как чрезмерный, не подходя­щий для лапидарной фразы, и он его сокращает, но при этом нарушает субор­динацию, второе лицо в партии называет «лидером». Или, скажем, выбрав один из многих титулов ученого (наиболее «экзотичный»), дезориентирует чи­тателя в определении основных профессиональных интересов героя.

Стремясь достичь краткости, репортер избавляется:

от лишних подробностей;

лишних имен;

лишних географических названий;

от некоторых специальных или научных терминов;

от некоторых цифр и цитат (или сокращает их).

И, естественно, старается не допускать стилистических повторов (упо­треблять одно и то же слово дважды); остерегается и повторов смысловых. (Например, если из первой фразы ясно, что дело происходит в США, не сто­ит злоупотреблять далее определениями типа «американский»).

Одна из важных установок теории кратких новостей: как правило, в же­сткой новости не нужна так называемая «общая информация»; нежелатель­на описательность, она задерживает поток текста.

Новость должна читаться легко

Убираются ненужные подробности, размывающие текст, повторы, слова специальной терминологии, бесполезные, якобы «красочные» штрихи.

Прочные конструкции

Для подчеркивания сильного новостного элемента в кратком сообщении репортера используется, начиная с XX века, определенная структура матери­ала, закрепленная опытом журналистов разных изданий и разных стран. (По­началу, она использовалась для борьбы творческих работников, — пишущих журналистов — с необдуманным сокращением материалов во время ручного набора и верстки, для противодействия практике «обрубания хвостов»).

«Перевернутая пирамида»

Принцип «перевернутой пирамиды» это принцип «убывающего интере­са»: сообщение начинается с наиболее существенного, опорного, а затем важность приводимых сведений постепенно уменьшается.

Публичный акт самосожжения на Красной площади столицы попытал­ся устроить в воскресенье 40-летний житель Санкт-Петербурга. Как ста­ло известно редакции, столь отчаянным поступком он рассчитывал раз­жалобить инспекторов московской ГАИ.

Композиция, структура репортерского сообщения имеет первостепенное значение, определяя содержательную сторону информации и ее этическое наполнение, поскольку нацеливает на определенное восприятие, вызывает негативное или позитивное отношение к событию и к действующим лицам.

Вчера министр финансов Японии Хироси Мицудзука на экстренно со­званной пресс-конференции объявил о своей отставке. Это случилось по­сле того, как выяснилось, что арестованными взяточниками из минис­терства финансов оказались главный финансовый инспектор страны и его помощник.

Но этот же материал можно подать и по-иному: например так, что «жест порядочности» окажется затушеванным, имя министра почти напрямую будет связано с взяточничеством, в результате чего публикация станет этически не­корректной. Что и было проделано одной из оппозиционных японских газет:

Публичные обвинения во взяточничестве, а затем и арест высших чи­нов министерства финансов вынудили его главу — министра Хироси Ми­цудзука уйти в отставку.

Расположение частей, постепенность информирования воплощает со­ображения автора насчет того, что в новости — «основание», а что менее существенно.

Случается, что акцент на «важное» ничем не обоснован, явно произво­лен, само событие не дает оснований для выпячивания его итога, — не осо­бенно интересного, по сути, не сообщающего ничего нового... И просто бе­рет верх привычка строить повествование как «перевернутую пирамиду», располагая факты по убывающему интересу. Такая «пирамида» — дань шаб­лону, — никому, конечно, не нужна.

Емкий абзац

Обычно, главный смысл новости сообщает заход — самое начало, которое, вслед за англоязычными репортерами, журналисты называют «лид» (Lead), объединяя с такими однокоренными словами как «лидер», «лидировать», — «вести», «быть ведущим». Второй и третий абзацы, обычно, раскрывают то, о чем говорится в лиде, подкрепляют его дополнительной информацией.

Лид («выдающаяся, ведущая часть», «нос» сообщения) требует особого внимания по ряду причин:

он должен вовлечь в чтение, создавая впечатление неотложности и возбуждая интерес;

он освещает главную тему, наиболее важный элемент сообщения;

он устанавливает тон повествования.

Лиды, как и заголовки, и подписи к иллюстрациям (помимо самих иллю­страций) являются основными раздражителями для читателя, просматрива­ющего газетную полосу.

В жестких новостях ощущается сильный побудительный элемент,

особенно важный в начале

Лид материала, как и новость в целом, должен быть, насколько это воз­можно, кратким. Репортеры называют вводную часть новостей: «ведущее обобщение». Другое название: «суммирующий лид» (summary Lead). Надо заметить, однако, что ничего общего с настоящим обобщением (обобщением исследователя, аналитика) такое начало не имеет, это всего лишь собранные воедино наиболее важные параметры происшествия, их «сумма». Поэтому, в ходу и такие названия лида, как: «информационное резюме», «лид-сводка».

Вчера ночью в дагестанском городе Избербаш в пятиэтажном доме прогремел взрыв. По данным МЧС республики, пострадавших нет. Предпо­лагается, что взрыв произошел в результате утечки газа. Повреждены межэтажные перекрытия. Все жильцы дома отселены. Спасатели разби­рают завалы.

У суммирующего лида есть еще одно, на наш взгляд, неплохое название: «емкий абзац». (Абзац, в котором сказано мало, и в то же время достаточно для того, чтобы понять самое основное).

Как ни называй первые две-три фразы такого репортерского сообщения («ведущее обобщение», «суммирующий лид», «лид-сводка» или «емкий аб­зац») эти первые фразы — основание «перевернутой пирамиды», оказавшееся по воле автора наверху, и их назначение в том, чтобы безотла­гательно стало ясно, что же именно произошло.

Сразу необходимо прояснить: что, где, когда произошло, кто, как и зачем совершил действие

(или же кто и каким образом оказался в плену обстоятельств)

Подобный лид, обычно, не оставляет места для догадок и ожиданий — он напорист в своей категоричной очевидности.

Журналист стремится к тому, чтобы в максимально сжатой форме расска­зать как можно больше. Почти исчерпывающее сообщение по итогу события дает ответы на вопросы, проясняющие ситуацию.

Емкий абзац выступает гарантом относительной объективности, гарантом того,

что при «обстругивании» факта не будет убрано самое главное

Уточняя основные характеристики факта, автор пытается сразу понять, что важнее в происшествии — люди или события?

«Лид одного элемента»

Если в новости есть очень сильный момент, который следует выделить (все сосредоточено на имени или на итоге, или на времени происшест­вия...), журналист ощущает свое право заострять ответ на один из во­просов («кто» или «что», «когда», «где» или «как» совершил действие, или оказался к нему причастен).

Заход с «что» — это важность результата, первостепенное значение кон­кретизации итога события. Материалы спортивной хроники чаще употреб­ляют заход c «как». В анонсирующих новостях («новостях на завтра», уточ­няющих когда именно произойдет матч, откроется выставка) широко ис­пользуется заход с «когда». Хронику происшествий, обычно, открывает заход с «где». Наиболее популярный заход с «кто» подчеркивает главное действующее лицо во всех вариантах новостей.

Расположение ответов на ведущие вопросы, их «рейтинг» связаны с за­мыслом журналиста, с его видением события в целом и весьма субъектив­ным критерием выделения определяющих черт.

При конструировании «лида одного элемента» стоит опасаться

искажений основного факта

Именно замысел определяет приоритет того или иного момента события (акцентирующего важность результата, «известное лицо», трагизм ситуации, время свершения и пр.). Соответственно, меняется и структура материала — расположение их по убывающему интересу.

Особенно наглядно проявляется эти «произвольные вариации на тему» при сопоставлении публикации разных изданий и разных агентств, одно­временно откликающихся на какое-то одно событие.

Так, в свое время, на страницах одной из центральных российских газет появилась подборка сообщений о благополучном приводнении американских астронавтов, завершивших свой полет. И все они подавали новость по-разно­му: в то время как американское информационное агентство, сдержанно ли­куя, обращало внимание читателя прежде всего на героев полета (выделяя элемент «кто»), другое агентство, советское, более чем сухо, «сквозь зубы», констатировало «где» и «когда» состоялся финиш, при этом действующие ли­ца и масштаб деяния не выделялись в повествовании; автор как бы отказывал событию в неординарности и подготавливал соответствующее восприятие чи­тателя («Ну и что?», дескать, ничего сверхважного не произошло...).

Выбор лучшего, наиболее выгодного ракурса — «гвоздя» новости — од­на из основных задач репортера. Скажем, если надо сообщить о сорвавшем­ся террористическом акте, направленном против премьер-министра, то луч­ше сосредотачивать внимание именно на судьбе намеченной жертвы, а не на незначительных разрушениях, произведенных взрывом в отеле, где пре­мьер-министр присутствовал на ежегодной конференции своей партии.

Последовательность ответов — это выбор журналиста; составляя «пирами­ду», проявляя творческую активность, автор «проявляет», делает очевидной и свою оценку события, и свою нравственную позицию. От предложенных им ва­риантов жесткой конструкции может кардинально меняться смысл новости.

Скажем, выбран заход с «что»: Прервано железнодорожное сообщение под Ла-Маншем... Но другой журналист начнет сообщение с другого «что»: Забастовка машинистов поездов... Третий напишет: Убытки кампании вла­дельцев трассы... Четвертый отметит: Сорваны планы летних отпусков многих лондонцев... и тем самым подчеркнет не факт социального протеста, а неудовольствие, неудобства и т.п.

Комбинированный лид

Выбор захода зависит от темы, вкуса журналиста, от стиля издания и его преимущественной ориентации на деловую, познавательную, научно-попу­лярную или развлекательную информацию. Разные тематические направле­ния новостей по-разному работают с фактом.

Краткое сообщение, преподносящее читателю новость, может быть не только четко монотемным. Оно может заострять внимание на нескольких (обычно, двух сразу) моментах происшествия, одинаково важных. Поэтому различаются структуры «одноэлементные» и усложненные из-за необходи­мости сплетать две или более новости, так называемые «сообщения множе­ственных элементов».

Новость, ценную одновременно двумя или несколькими моментами на­чинает «составной», «складной» лид.

Вчера начался долгожданный процесс над участниками заговора, но за­щитники немедленно подвергли сомнению пригодность судебной комиссии и прокурора.

У этого варианта захода — своя специфика, свои возможные неточнос­ти. Нередки случаи объединения действительно важного с менее важным — репортер устанавливает сомнительную равнозначность каких-то элементов новости. В итоге, читатель может, к примеру, воспринять случившееся с че­ловеком как результат его действий или в его сознании отпечатается перво­степенная важность заявления политика, которую журналист объединил в суммирующем лиде с фактом экстренного заседания правительства, хотя по­вод для заседания был совсем иным.

Комбинированный лид трудно оформить изящно; начало материала, под­час, выглядит как «лид — вешалка»: практически исчерпывая в первой фра­зе весь новостной материал, автор «навешивает», нагромождает ответы сра­зу на все вопросы. Что приводит к хаотичному образованию, спутывает «рейтинг элементов», возможно, искажает смысл.

Варианты комбинирования частей единого ответа, их разделение на самые важные,

менее важные, вспомогательные, второстепенные дают разнообразие заходов,

заметно влияя при этом на объективную сторону изложения факта

В целом, характерные ошибки «ёмкого абзаца» (и « лида одного элемен­та», и «комбинированного лида»):

Беспорядочный, хаотичный лид (автор старается выделить сразу мно­гое, а получается вместо «аккорда» — хаос звуков, смысл сообщения улавливается с трудом);

лид, затерянный в тексте (такая ситуация требует вмешательства ре­дактора, исправления всей конструкции);

искусственное объединение важного с неважным.

И еще один существенный момент. Когда автор предполагает выстра­ивать схему «перевернутая пирамида», начинает писать суммирующий лид («емкий абзац»), он должен со всей ответственностью отдавать се­бе отчет, какой именно «убывающий интерес» имеется в виду. Чей это интерес? Точно ли Читателя? Или же, все-таки, Автора и журналист не сумел подняться над своими пристрастиями до уровня возможной объ­ективности?

«Исчерпывающая краткость»

Краткая новость должна быть совершенно ясна читателю.

Во многих случаях, вместо ограничения новости, ее «обстругивания», требуется, напротив — расширение. Необходимость вспомогательных эле­ментов новости, поддерживающих и проясняющих ее суть, определяется по­нятием: «исчерпывающая краткость».

Лид призван информировать, а не озадачивать

Необходимо, решая проблему рейтинга главных элементов, не опускать существенного в погоне за краткостью первой фразы, а перекинуть его в следующий абзац.

Интересно, что по данным исследователей журналистики лиды качест­венных газет, обычно, несколько пространнее, чем лиды «желтой» прессы (более обстоятельные, они более сбалансированы и объективны, авторы вы­нуждены кое-что представить в менее лапидарном варианте; вся обстанов­ка коллективного творчества таких редакций предостерегают от топорно «обрубленных» новостей).

Непрофессионализм репортера обнаруживается в конструкциях типа «лид — вешалка», нагромождающих сведения, перегружающих первые фразы (о чем шла речь выше). Кроме того, читателю приходится «расшиф­ровывать» текст, с трудом добираясь до смысла и тогда, когда текст репорте­ра грешит невнятицей. «Индюкословие» — интонационно однообразное невнятное бормотание, нечеткие слова, объединенные в большой период — настоящее бедствие газетного языка современной прессы:

Невозможность предсказать продолжительность оппозиции к ликвида­ции сегрегации...(Прочитав такое начало оперативной новости, шеф отдела решил репортера уволить).

В погоне за краткостью не стоит пытаться скрутить в один клубок, в ем­кую первую фразу слишком многое, сразу сказать обо всем, да еще употреб­ляя первые попавшиеся слова (как правило, это штампы). Худший вариант — «запрятанное» начало, когда забалтывается, теряется в словах самая важная часть сообщения.

Требование исчерпывающей краткости выдвигает на первый план не краткость, но ясность

Для достижения ясности прилагается немало усилий. Есть соответствую­щие профессиональные приемы.

Посмотрим, к примеру, как проясняется ответ на вопрос «кто».

Когда действующее лицо само по себе не являет «персону», но стало за­метным в связи с происшествием, с совершением каких-то противоправных действий (несчастный случай, убийство), в заходе с «кто» не даются полно­стью все сведения о личности (имени, профессии, должности и т.п.), часть этих сведений перекидывается во второй абзац.

Бывает важно не только указать имя, но и подробно «расшифровать» его, уточнив должность, социальный статус:

Полномочный представитель правительства страны при ООН...

Один из наиболее популярных лидеров новой оппозиции...

Иногда очень существенна ситуативная характеристика:

Человек, проведший в заточении большую часть своей жизни...

Делегат, представляющий интересы беженцев....

«Имя» может расширяться и за счет имиджа:

В очередную годовщину гибели одного из лидеров кубинских «борода­чей», знаменитого «команданте Че» — полковника Че Гевары — прави­тельство Кубы решило увековечить память о нем....

Определение «кто» подается в расширенном варианте ввиду особых, значимых обстоятельств:

Президент, сам отец троих детей, поддержал законопроект в пользу улучшения образования подрастающего поколения...

В ряде случаев более пространное определение действующего лица вы­звано необходимостью подчеркнуть его возраст:

Самый молодой в истории страны премьер-министр...

35-летний ветеран сборной по хоккею...

Ответ на вопрос «кто» часто бывает сложным, составным в криминаль­ной хронике, одновременно подчеркивая и возраст, и обстоятельства:

Несовершеннолетний беспризорник, дважды попадавшийся на кражах...

Освобожден 28-летний предприниматель, в течение трех недель быв­ший в заложниках...

Вообще, как показывает практика, определение «имени» может быть сколь угодно пространным, для того чтобы внести необходимую ясность в сообщение.

Умерла сурдопереводчик, посвятившая всю свою жизнь организации благотворительных кампаний в пользу глухих детей. Эта героическая женщина, М. Палмер, сорок лет была почетным секретарем национальной Ассоциации глухих.

Во многих сообщениях конкретные имена, фамилии действующих лиц приводить не обязательно, но при этом герой заметки должен быть обрисо­ван достаточно полно:

Курсант Камышинского высшего военного командно-инженерного стро­ительного училища из автомата расстрелял сослуживцев — убил десять человек и ранил троих. После этого сам убийца застрелился.

В городе Щекино задержаны заместитель главврача одной из больниц и 27-летняя местная жительница, предполагавшие продать новорожденно­го ребенка.

На Военно-Грузинской дороге сержант — контрактник российских ми­ротворческих сил, которому на днях предстоял перевод на другое место службы, ценой собственной жизни предотвратил дорожную аварию.

И не только описание личности, вопреки требованию предельного лако­низма краткой новости, бывает обстоятельным. Та же ситуация и с ответами на другие вопросы: «что», «где», «когда» и «как».

Скажем, уточнение «где» тоже очень часто обрастает необходимым по­дробностями (расширение географических познаний читателя, необходи­мые напоминания, о какой стране или части света идет речь). Уточнению подлежат очень многие названия местностей:

В селении Зичи (Очамчирский район Абхазии) сильный оползень разру­шил до трети всех домов.

В Рангуне — столице государства Мьянма (бывшая Бирма) произошло столкновение сил оппозиции со стражами порядка.

Такие пояснения допустимы, а порой и обязательны, однако, репортер­ские определения места происшествия в кратких новостях не стоит обраба­тывать в образном варианте, словами и интонацией преувеличивая, либо преуменьшая географические масштабы.

В глухой провинции, в городе N...

Затерянный в высоких Андах в совершенном отдалении от центров культуры...

В суматошном муравейнике Токио — кошмаре современной цивилизации...

Подобные «уточнения» часто этически некорректны: повсюду живут лю­ди, они вправе обидеться на пренебрежительный отзыв об их родине.

В репортерских материалах, по необходимости, «расшифровываются» научные термины, сложные аббревиатуры названий учреждений, партий. Но делать это надо осмотрительно и ненавязчиво, что особо проблематично в деловой прессе, где часто нужны пояснения, связанные с названием корпо­раций, банков, фирм, вкупе с их многочисленными дочерними предприятия­ми, и в то же время необходимо соблюдать пиетет по отношению к своему респектабельному и осведомленному в деловой ситуации читателю. (Не должно проскальзывать и тени сомнения в его осведомленности!)

Есть и еще одно направление вынужденных расширений репортерского текста при его редактировании. Подчас выясняется, что необходимо зано­во проработать фрагменты, которые выглядят как общие места, «туманнос­ти», поскольку в погоне за лаконизмом возникла невнятица. Во многих слу­чаях стоит сказать больше, чем проведена встреча, доклад был опублико­ван и т. п., расшифровать смысл.

Часто путаницу и невнятицу влечет за собой употребление отрицаний. К ним надо относится с осторожностью, разбивать предложения, писать про­страннее, но понятнее. Например, вместо: Министерство иностранных дел не подтвердило и не опровергло информацию военного ведомства об осво­бождении заложников…Лучше написать: Захваченные террористами чле­ны наблюдательной группы, по данным военного ведомства, уже освобож­дены, но Министерство иностранных дел пока воздерживается от каких-либо заявлений по этому поводу.

Заботится репортер и об энергичности, целеустремленности текста. Час­то в жесткой форме передаются события внезапные; лаконизм и динамика «скрученной» фразы дает эффект сиюминутности, кажется, что новость уз­нают почти во время происшествия (Мощный взрыв произошел...)

Иной раз, ради краткости, энергичности, более целеустремленного воз­действия на аудиторию, автор пытается использовать «самые выигрышные моменты факта», не особенно вникая в ситуацию. И происходит такое «ли­тературное оформление» материала, которое искажает событие; например, репортер может «пережимать» трагическую ситуацию. Вследствие того, что из лида заметки были убраны как «ненужные», некоторые подробности, по­жар кажутся грандиознее, перспектива гибели реликтовых серых китов из-за загрязнения океана или отставка правительства — делом завтрашнего дня... Достаточно сложное предстает как простое, если чересчур категорич­но подчеркнута лишь одна из сторон, одно обстоятельство.

Необходимые расширения в кратких новостях, требование «исчерпыва­ющей краткости» связаны не только с ясностью, но и со сбалансированнос­тью сообщения — важным условием правдивости (насколько это возможно в условиях репортерства). Всегда необходимо перепроверять, не грешит ли заход, лид материала против истины.

При уплотнении, «скручивании» фраз есть опасность помешать удобству

мгновенного восприятия или погрешить против правдивости.

Сокращая, часто избавляются от «неудобного» или нежелательного

Повторим: конечно, первая забота репортера — о том, чтобы сообщение было лаконичным. Но только тогда, когда его смысл совершенно и «мгновен­но» понятен, возникает еще более ценное ощущение — четкость. Новость становится «выпуклой», воспринимается легко.

Итак: краткость, ясность, четкость.

Совсем хорошо, если при этом достигнута и точность.

Документализм сообщения (его адресная привязка к определенному ме­сту, времени происшествия, указание на реальные лица, должности) бывает весьма добросовестным, впечатляющим, и, тем не менее, вовсе не обязатель­но обещает точность смысла происшедшего.

Когда речь заходит о краткой новости, стоит определить, какая именно точность имеется в виду? Тут, по крайней мере, два варианта:

точность соответствия ситуации (в идеале — «зеркальность»);

точность авторского взгляда на событие, точность акцентов.

Задача журналиста, пишущего краткую новость — не только отсечь лиш­нее, собрать оставшееся, установить иерархию ценностей и изящно офор­мить материал, сделав его привлекательным и мгновенно воспринимаем. Не менее важно «заостряя и нацеливая», несколько раз проверить свое произ­ведение, имея в виду и правдивость (соответствие того, что получилось в ре­альной ситуации), и точность, подразумевающую возможную степень объек­тивности при расстановке нужных акцентов.