Лекция 8. Основополагающие категории человеческого бытия

План:

1. Любовь как способ существования человека

2. Счастье

3. Смерть

 

1. Любовь — самый верный свидетель моего существования. Как пел В. Высоцкий:

Я дышу, и значит – я люблю!

Я люблю, и значит – я живу!

С точки зрения философии, то, что я кого-нибудь люблю, объясня­ется не предметом любви, а моей способностью любить. Больше ника­кими причинами объяснить возникновение любви нельзя. Например, я люблю этого человека, потому что он (она) очень красивый. Но есть тысячи более красивых людей, почему я остановился именно на этом? Я люблю, потому что он умный. Но разве за это любят? Я люблю его, по­тому что он богатый — это уже совсем несерьезная причина для любви.

Любят не за что-то, любят потому, что любят. Для любви нет при­чин, как нет причин для добрых поступков, нет причин для совести. А ко­гда есть такие причины, то ни любви, ни совести нет. Хотя психологически любовь всегда объясняется конкретными причинами, и любящий искренне верит в то, что его избранник самый красивый или самый умный.

Человек делает добро, поступает по совести не потому, что пресле­дует какую-нибудь конкретную цель, а потому что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживает, что любимый на самом деле не обладает осо­быми достоинствами. Любящий видит в любимом то, чего не видят дру­гие, чего весь мир не видит. Человека невозможно познать никакими тестами, никакими опросами и исследованиями. Но есть одно безоши­бочное средство узнать человека — надо его полюбить.

Один юноша говорит другому: «За что ты ее полюбил, она ведь та­кая некрасивая?». На что другой мог бы ответить: ты ее не видишь, это только я ее вижу, только мне открыта ее божественная красота. А у тебя нет глаз, которыми ты можешь это увидеть.

Любовь в своей основе есть религиозное восприятие человека, ви­дение в нем божественного начала.

Любовь в этом мире встречается очень редко. Согласно древнему мифу об андрогине, раньше человек был един, был одновременно муж­чиной и женщиной. Потом бог разорвал андрогина на две половинки и бросил их в разные стороны. И они с тех пор ищут друг друга. Когда найдут, возникает любовь. Но попробуй найди! Многие верят, что лю­бят или любили, но на самом деле они себя убедили в этом, чаще всего это была просто имитация любви. Философ Владимир Соловьев считал, что любовь для человека — пока то же, что разум для животного, то есть только неопределенная возможность.

Любовь встречается редко еще и потому, что люди боятся любви, так как это — постоянная забота и тревога за любимого человека, по­стоянная ответственность. Любовь никак не совпадает со счастьем в буд­ничном смысле этого слова.

Любовь — очень парадоксальная вещь. Во-первых, любовь возни­кает тогда, когда любить нельзя, и развивается, преодолевая различные препятствия. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта — любовь Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты, Вронского и Анны Карениной. Не только в литературе, но и в жизни любовь всегда развивается в борьбе с внешними обстоятельствами, в борьбе с обществом, с судьбой.

Отсюда второй парадокс — любовь всегда связана со смертью: или оттого, что препятствия для нее оказываются непреодолимыми; или любящий человек осознает, как хрупко и недолговечно его чувство; или когда остро переживает тот факт, что он живет, дышит, радуется жизни и потому своим главным врагом считает небытие, распад, смерть. Анд­рей Болконский перед смертью думал о том, что только любовь может противостоять смерти, только любовь является ее действительной со­перницей и может спасти человека. Ибо жизнь как таковая, осуществ­ляемая в смене поколений, — бессмертна.

Любовь может лишь несовершенно и частично реализовываться в мире, оставаться для многих только путеводной звездой. Но если душа узнала, писал С. Франк, что любовь есть оздоровляющая, благодатствующая сила Божия, то «никакое глумление слепцов, безумцев и пре­ступников, никакая холодная жизненная мудрость, никакие приманки ложных идеалов — идолов — не могут поколебать ее, истребить в ней это знание спасительной истины».

Подлинная любовь — всегда чудо, и, как чудо, встречается крайне редко. Очень часто люди довольствуются эрзацами, суррогатами, мно­гочисленными формами псевдолюбви. Об этих формах писал Э. Фромм в своей книге «Искусство любить».

Во-первых, большинство людей считает, что любовь — следствие сексуального наслаждения, и если двое научатся вполне удовлетворять друг друга в этом смысле, то постигнут искусство любить. На самом же деле, отмечал Фромм, истина прямо противоположна: любовь не явля­ется следствием сексуального удовлетворения, наоборот, даже знание так называемых сексуальных приемов — это результат любви.