Предсхоластика V—VIII вв.

Переходнойфигурой от античной философии к средневековой схо­ластике был Боэций(480—524), которого часто называют «послед­ним римлянином и первым схоластом». Именно Боэций первым попы­тался решить поставленную неоплатоником Порфирием проблему универсалий. У Боэция можно найти утверждения о том, что фи­лософские учения Платона и Аристотеля в сущности не противоречат друг другу. Сохранившиеся сочинения Боэция носят чисто светский характер, но в настоящее время стало известно, что Боэций был авто­ром и нескольких сочинений по вопросам христианской догматики и теологии.

Боэций же перевел на латынь основные сочинения Аристотеля по логике и написал комментарии к некоторым из них. Вплоть до XIIIв. переводы Боэция были практически единственными известными в Ев­ропе работами Аристотеля².

Аристотелевская логика (силлогистика), представляющая собой си­стему строгого дедуктивного вывода, стала для схоластов основой рационального мышления. Использование правильных модусов силло­гизмов гарантирует получение истинного заключения при условии ис­тинности посылок. И так как каждое предложение в Священном Писа­нии и Священном Предании считалось абсолютно истинным, то ис-

¹ В католической церкви укоренилось представление о трех священных языках — Древнееврейском, древнегреческом (как языках, на которых была написана Библия) и латыни, как языке, на котором проповедовали апостолы. Поэтому переводы Библии на национальные языки не разрешались вплоть до Второго Ватиканского собора в конце XX в. Все службы в католических церквях также велись на латыни, на национальных языках читались только проповеди. Одной из важнейших реформ протестантизма (XVI в.) как раз и стал перевод Библии на национальные языки. В православной церкви с само­го начала разрешались и поощрялись переводы Библии.

² Логика Аристотеля была также известна по комментариям к работам Аристотеля неоплатоника Порфирия, переведенным

пользование их как посылок в соответствующих силлогизмах открыва­ло дорогу для получения все новых и новых истин. Эти упражнения, часто имевшие формальный характер, стали существенной чертой схо­ластики, определяя ее методы, приемы доказательства и даже сам ее дух. Доверие к логическому выводу и законам логики доводило неко­торых схоластов до того, что они стали сомневаться в некоторых поло­жениях Библии, противоречащих друг другу, другие же усомнилисьвзаконах логики.

На становление схоластики оказал определенное влияние и друг Боэ­ция Аврелий Кассиодор(480/490—570). В своей работе «Институ­ции» он развил выдвинутую в период поздней античности идею о системе образования — так называемых «семи свободных искусствах», делящих­ся на: «трехпутье» (тривиум) и «четырехпутье» (квадривиум):

Грамматика, диалектика и риторика объединены вединый комплекс, поскольку все они являются в определенном смысле науками о Лого­се: грамматика непосредственно изучает естественный язык, логика — правильные рассуждения, проводимые посредством языка, а ритори­ка — правильное, красивое и убедительное построение речи. Эти дис­циплины связывались воедино еще и потому, что овладение ими всеми было необходимо для успешного участия в диспутах — основной фор­ме обоснования, доказательства и даже изложения любых идей (боль­шинство научных текстов того времени строилось в виде диалога или по принципу «за и против», т.е. тезис — антитезис — вывод).

Арифметика, геометрия, музыка и астрономия есть комплекс мате­матических дисциплин, поскольку и музыка, и движение небесных тел (или, точнее, сфер, к которым прикреплены небесные тела) считались подчиняющимися законам гармонии, имеющим место для математиче­ских объектов, в частности чисел. И эти законы получали свое выра­жение на языке математики, например в теории пропорций¹.

Система образования, состоящая из «семи свободных искусств», была общепринятой во всей Европе вплоть до эпохи Возрождения.

Ряд идей схоластической философии восходит к работам Исидора Севильского(570—636) — философа и богослова, архиепископа Се­вильского (Испания). Его сочинение в 20 книгах «Этимология» бази­руется на широко распространенной в античности «природной теории языка», которой придерживались Платон, стоики и многие другие.

Согласно этой теории имя любого объекта, существующее в языке, соответствует сущности этого объекта. Так, Платон считал, что имена всем вещам давали боги или особо мудрые первые люди, которым была открыта суть вещей. Определенное подтверждение этой точки зрения можно найти и в Библии². Отсюда изучение имен вещей (т.е. их эти­мологии) считалось способом познания любых объектов и даже Бога. Не случайно одна из наиболее известных работ Псевдо-Дионисия Арео­пагита называется «О божественных именах» и посвящена исследова­нию атрибутов Бога, связанных с его соответствующими именами. По­этому не удивительно, что грамматика была первой дисциплиной, с ко­торой начиналось изучение «семи свободных искусств».

Противоположной точки зрения на происхождение имен придер­живался Аристотель. Он считал, что имена даются вещам «по установ­лению», т.е. по договоренности между людьми, и никоим образом не связаны с сутью вещей. Но эта идея Аристотеля в эпоху ранней схола­стики не была известна, она получила распространение только в эпоху зрелой и поздней схоластики³.

Собственно филологические выводы и догадки самого Исидора Се­вильского являются весьма наивными и не выдерживают критики с позиции современной лингвистики. Тем не менее его «Этимология» сыграла важную роль в развитии европейской философии, в том числе и потому, что в ней было много цитат и ссылок на позднее утраченные работы античных авторов. По-видимому, эта работа оказала определен-

¹ Идея взаимосвязи музыки, астрономии и математики уходит корнями еще в уче­ние Пифагора о «музыке небесных сфер».

² В первой книге Библии «Бытие» говорится, что первые имена объектам дал сам Вог («И сказал Бог: "Да будет свет."»), а названия всем животным дал Адам.

³ Но именно такое понимание взаимоотношения имени и объекта, названного дан­ным именем, стало доминирующим в науках о языке в Новое время.

ное влияние и на развитие номинализма, поскольку номиналисты счи­тали, что общее (универсалии) существует в именах вещей.

Еще один философ эпохи «темных веков», заслуживающий упоми­нания, — это англосаксонский монах Беда Достопочтенный(673— 735).