ДЖОН МАЗЕР: Я считаю, вполне возможно, что существуют и другие вселенные, но мы никогда не сможем это доказать. Только математики могут рассуждать на эту тему за нас.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Не можем доказать – а я бы так не отказывалась бы. Дорогие друзья, вопросы из зала.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Меня зовут Ольга Красниченко. Мой вопрос про другие физики, если так можно выразиться. Некоторые ученые говорят, что Вселенная полна загадок, и можно найти другие законы физики. Вы в это верите? И можно ли это доказать такими космическими исследованиями? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: Конечно, мы не знаем всех законов природы, законов науки, физики, и каждое новое открытие – это изменение предыдущих принципов. Но я же говорил, что у нас много загадок. Мы не знаем, что такое темная материя, темная энергия, мы не знаем природу атомной гравитации,много загадок до сих пор существует в физике, и биология тоже каждый день наталкивается на новые открытия. Я не знаю, с чем мы столкнемся, но я думаю, у нас впереди еще многие века, когда будут делаться самые интересные открытия, миллионы лет.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Спасибо, Джон, я поздравляю Вас, к Вам огромный интерес проявляют российские женщины. Я пытаюсь обобщить эти поступающие вопросы, но в целом они сводятся к одной группе: Джон, женаты ли Вы, кто Ваша жена, астрофизик, или она занимается другой областью науки? Ну и вообще.

ДЖОН МАЗЕР: Хорошо. Я счастлив сказать, что да, я женат, и моя жена – преподавательница классического балета. Преподает для взрослых, занимается этим почти всю жизнь, поэтому она красивая и очень талантливая. И она не ученый.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Понятно, откуда у Вас такая прекрасная форма, это за Вами Джейн следит. Здесь еще в Интернете есть огромная группа вопросов, которые можно объединить под одним, сформулирую его так: верят ли астрономы в Бога? Вот такой короткий и простой вопрос.

ДЖОН МАЗЕР: Коротким ответом будет: да, некоторые верят, другие нет. Те, которые верят в Бога, наверное, верят в немного другого Бога, чем такого, каким его считали на протяжении тысяч лет. Я не думаю, что они его видят как некое облако на небе, они его, наверное, представляют каким-то другим.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Спасибо. Вот еще есть группа вопросов, которые тоже, наверное, есть смысл объединить, это такой вопрос, состоящий из трех, в логической последовательности. Артем спрашивает, что было до Большого взрыва? Ольга из Новосибирска интересуется, почему произошел Большой взрыв? И наконец, Алексей Александров спрашивает, когда будет новый Большой взрыв? Вот что Вы нам на это ответите?

ДЖОН МАЗЕР: Я думаю, что честно будет ответить, что мы не знаем. Может быть, Большой взрыв происходит прямо сейчас в какой-то другой галактике или даже вселенной, которую мы не видим. Ну а наша собственная Вселенная будет расширяться еще много миллиардов лет, прежде чем она свернется и коллапсирует. Но поскольку мы не видим, существуют ли другие Вселенные, мы не можем сказать, расширяются ли они тоже. Так что извините, что я не могу ответить более подробно на эти все вопросы.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Поступило для Вас, Джон, приятное такое приглашение – съездить на Урал, хотят накормить уральскими пельменями. Вот интересуется Виктория из Екатеринбурга, бывали ли Вы у нас в России когда-нибудь?

ДЖОН МАЗЕР: Да, мы приезжали в Россию с моей женой как туристы много лет назад, где-то в 1986-1987 году, но это был тот год, когда Рональд Рейган тоже посещал Москву. Мы видели много всего очень замечательного в России. Мы проехали от Сочи до Ленинграда.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Столько благодарностей, и конечно, я их переадресую Вам – спасибо Вам огромное за лекцию, очень признательны, очень интересно, замечательно. Тем не менее, есть вопросы, которые лежат за плоскостью, скажем так, науки. Вот, например, вопрос Станислава, преподавателя информационных технологий из Улан-Удэ. Он спрашивает, что представляет собой темная энергия Вселенной. Уж не пристанище ли это душ умерших? Ну извините, такой вопрос.

ДЖОН МАЗЕР: Да, астрономы, конечно, не могут ответить на этот вопрос. Думаю, надо проконсультироваться с религиозными лидерами. Но думаю, и они не дадут ответа на этот вопрос.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Спасибо. Сергей спрашивает Вас, как далеко видят современные телескопы. И на какое расстояние нам откроется космическое пространство после ввода нового орбитального супертелескопа.

ДЖОН МАЗЕР: Сейчас мы видим на 10-11 млрд. световых лет, это достаточно короткий срок сначала. Видим примерно на 9 млрд. лет, с новым телескопом мы сможем видеть на расстояние 200 млрд. лет. Что касается физического расстояния, то мы не продвинемся намного, но мы сможем видеть все гораздо ближе к самому Большому взрыву.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Спасибо. Следующий вопрос от Александры: "Спасибо Вам огромное за лекцию. Вы говорили, что многие экспериментальные данные подтверждают теорию Большого взрыва. И все же, насколько возможно, что эта теория неверна? Ведь в истории науки уже не раз были случаи, когда опровергали, казалось бы, совершенно верные теории. Какова вероятность того, на Ваш взгляд, что теория Большого взрыва неверна?"

ДЖОН МАЗЕР: Могло ли не быть Большого взрыва? Да, многое могло быть несколько не так, и совсем по-другому. Но идею Большого взрыва очень трудно обойти с тех пор, как Хаббл показал нам свои исследования. Нельзя пройти мимо. Что-то там произошло. Подробности этого, конечно, неизвестны. Но что-то было вроде Большого взрыва, может быть, не так, как мы себе представляем. И когда мы изучим больше квантовую гравитацию, мы поймем, что теория Эйнштейна не совсем права – тогда будет совсем другая история. Нет, теория Большого взрыва сохранится, но она может быть несколько другой, я так думаю. Мы же не наблюдаем впрямую Большой взрыв. Мы видим данные, которые мы вынуждены интерпретировать, поэтому вполне возможно, что нас ждут сюрпризы.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Прошу прощения, я, может быть, задам несколько частный вопрос, но на мой взгляд, он очень интересный. Недавно на сайте архив.орг была опубликована работа автора, который доказывает, что темное, холодное, так скажем, пятно на микроволновом фоне, которое, как я понимаю, как раз связано с темой Вашей Нобелевской работы, было на самом деле ошибкой вычислений, что на самом деле его нет, и мы имеем дело с абсолютно изотропным фоном. Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: Я не видел материала, о котором Вы говорите. Но многие астрономы работали с нами, и они все перепроверяли. Я не думаю, что произошла ошибка или были искажены как-то исследования. Дело в том, что наши исследования были подтверждены другими астрономами, другими телескопами, и микроволновые пятна, которые мы видели – мы их наблюдали снова и снова, и другие астрономы, с оборудованием на Земле и в космосе, тоже их видели. Поэтому уверены, что измерения были правильными. Да и спектр, который он показывал, его тоже получили во время другого эксперимента, хотя ошибки всегда возможны – но мы не думаем, что в данном случае были большие расхождения. Так что я думаю, что все-таки базовая теория остается прежней.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте, Джон, меня зовут Алла. Меня интересует такой вопрос – я знаю, что Луна отдаляется от Земли, если я не ошибаюсь, на 3 сантиметра в год. Мне интересна гипотетически ситуация, когда Луна потеряет связь с Землей – что будет с Луной и что будет с Землей?

ДЖОН МАЗЕР: Когда Земля потеряет связь – это не так уж далеко. Я не знаю, если умножить 3 сантиметра на 5 миллиардов лет, это много метров. Она уйдет подальше. И в конечном итоге Луна может удалиться и исчезнуть. Но я не знаю, произойдет ли это до того, как Солнце поглотит Землю. Ну конечно, потеряем мы Луну, мы потеряем приливы, которые вызываются Луной, океаны перестанут подниматься и опускаться. Но останутся приливы от Солнца. И другим эффектом будет изменение скорости вращения Земли. Это тоже изменится в какую-то сторону, но я не уверен. Это хороший вопрос. Следует задуматься над ним.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: В продолжение Вашего, Алла, вопроса, пока еще Луну мы не потеряли, есть такой вопрос – от Евгения Сидорова из Риги, Латвия. Мы располагаем потрясающими снимками, полученными с помощью орбитального телескопа Хаббл о глубоком космосе, которые мы видели на экране. Но почему нет фотографий поверхности Луны и других планет нашей Солнечной системы? Откуда такая выборочность?

ДЖОН МАЗЕР: Евгений, мы снимаем объекты, которые неподалеку, и которые интересны, но проще послать туда космическую экспедицию, чтобы сфотографировать, и мы посылали уже на Венеру, Меркурий, Юпитер, Сатурн, Плутон, а также на астероиды и планеты. Гораздо лучше сделать снимок с близкого расстояния, чем издалека, с телескопа, и эти фотографии существуют, и Вы можете их найти в Интернете.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Джон, здравствуйте. Я учитель физики, Калякина Светлана. В России школьный курс астрономии исключен из преподавания в средней школе. Как обстоит дело в Америке с преподаванием астрономии, и каков Ваш личный взгляд на то, нужен ли предмет астрономии в школьном курсе, или он должен быть интегрирован с физикой? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: У нас астрономия – один из самых популярных курсов, потому что он рассказывает о нашей собственной истории, и студенты, учащиеся видят это все своими глазами по ночам. Я думаю, астрономия – один из самых интересных предметов для учеников, и мы будем продолжать преподавать его везде. Между прочим, астрономия, как ничто другое, помогает ученикам заинтересоваться наукой, и это уже ведет к интересу к другим областям физики и биологии. Поэтому я думаю, что астрономия должна присутствовать в школах.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Опять перейдем к личному. Сергей Чернов из Курска спрашивает: "Здравствуйте, мистер Мазер. Смотрите ли Вы сериал на NBC "The Big Bang Theory", и видели ли хоть одну серию?" А у нас его показывают, нет?

ДЖОН МАЗЕР: Я не видел ни одной серии, но мне говорили, что это очень смешные серии, и обсуждение там достаточно убедительное. Лично я не видел. Но говорят, что это очень интересно.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Я, честно говоря, думала, что Вы эксперт в этом сериале, Джон. Вот есть огромная, гигантская группа вопросов катастрофического характера. Всех интересует конец света в 2012 году, что планета Нибиру окажется в опасной близости от Земли, все это столкнется, и в общем, конец. Евгений из Ярославля, Илья из Петербурга, Слава Махоткин, монтажник – очень много вопросов, всех интересует конец света. Что Вы думаете по этому поводу, Джон? Будет у нас конец света, столкнемся мы с этой Нибиру, или как это все будет? Что говорят астрономы?

ДЖОН МАЗЕР:Я думаю, что астрономы не верят в какие-то подобные истории. Есть еще другая история, что древний календарь жителей Южной Америки – там не хватает цифр, и поэтому их календарь кончается в 2012 году. Но если бы они жили сейчас, они бы просто продлили его, и все. А так – просто они не задумывались так далеко. Вот такая моя теория на этот счет.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Успокоили. Вопрос от Мурата Мусаева, финансиста из Баку. Как Вы думаете, как долго может существовать наша цивилизация, и через сколько веков человечество будет иметь возможность путешествовать в другие галактики?

ДЖОН МАЗЕР: Сколько продлится наша цивилизация – ну я не знаю. Мы видим, что все очень быстро меняется в наши дни. Гораздо быстрее, чем раньше в истории. Я не могу предсказать, когда мы полетим к другим галактикам. Сейчас нет технических данных, которые могли бы подсказать, как туда отправиться. Пока трудно до ближайшей звезды добраться, что гораздо ближе, и даже до Марса очень трудно добраться, что совсем рядом. Мы не знаем этого, и может быть, никогда и не сможем узнать. Это слишком сложно узнать, извините.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Хорошо, тогда Вам вопрос совсем простой от Татьяны, астронома из Иркутска: "Сотрудничаете ли Вы с российскими астрономами и астрофизиками, и вообще делаете Вы различие между астрономами и астрофизиками?" Ну у нас назови астронома астрофизиком – обидится, или наоборот назовешь – тоже обидится. То есть у нас есть различие. Чувствуете ли Вы это различие? И кем Вы себя считаете – астрономом или астрофизиком?

ДЖОН МАЗЕР: Да, у меня личные контакты с моими русскими коллегами, Рашид Сюняев, с которым я вижусь часто, он приезжает сюда время от времени. Разница между астрономами и астрофизиками не очень велика. Астрофизик пытается понять детали физики, которые стоят за этими наблюдениями. А астроном совершает эти наблюдения и тоже потом пытается их истолковать. Я себя считаю астрофизиком, потому что изначально я получил диплом в области физики. Но я еще раз повторяю, большой разницы здесь нет.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Меня зовут Анна, у меня вопрос относительно темной материи. Вы сказали, что новый телескоп, возможно, даст какие-то данные по поводу темной материи, и что на данный момент о ней очень мало что известно. А все-таки – что-то известно, или вообще ничего? И если что-то известно, Вы могли бы уточнить, что конкретно понятно про это? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: То, что темная материя существует, доказывает ее гравитация. Мы обнаружили галактики и части галактик, где достаточно темной материи, чтобы блокировать свет или изменять орбиты звезд. Известно уже много лет, что галактики не вращаются так, как должны были, если бы состояли только из газов и звездной материи. Уже пятьдесят лет мы знаем, что существует проблема с этой темной материей, но что это такое, мы не знаем. Астрономы могут сказать, где она находится, должна находиться. Но для того, чтобы действительно что-то узнать, мы должны получить образец этой материи. Например, на коллайдере в Европе, или где-то в лаборатории. И если эта частица столкнется с нашим детектором, то мы что-то поймем, а сейчас это большая загадка, и думаю, эта проблема останется достаточно трудной и загадочной.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте еще раз, Джон, снова Алла. Меня интересует вопрос из разряда парадоксов. Скажите, каким образом в стране, которая достаточно долгое время занимает лидирующие позиции по космологическим инновациям и по изучению космоса, и в которой астрономия является таким популярным предметом, так много людей верят в астрологию, и в прогнозы, гороскопы астрологические? Каким образом это существует вместе в одной голове?

ДЖОН МАЗЕР: Я думаю, Ваш вопрос к другим представителям науки, социологам и психологам. Я удивлен, я считаю, что после многих веков образовательного прогресса люди лучше должны понимать астрономию. Но этого не произошло.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: А в гороскопчики посматриваете иногда, Джон, про себя?

ДЖОН МАЗЕР: Я сам не пользуюсь, но моя жена каждый день мне их находит.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Значит, надо будет Вам начать с себя, показать людям пример, чтобы они учились понимать астрономию. Вот еще вопрос, поступивший к Вам. На какой самый важный вопрос о нашей Вселенной Вы надеетесь получить ответ с помощью телескопа Джеймс Вебб?

ДЖОН МАЗЕР: Я думаю, для меня одним из самых важных вопросов является образование первых звезд и галактик. В этом могут скрываться большие сюрпризы для нас. Предполагается, что первые звезды состояли не из обычной материи, как мы видим сегодня, но как раз состояли из темной материи. И в центрах этих звезд горела темная материя. Это будет очень необычно, и хотелось бы выяснить, так это или нет. Еще важно получить доказательства жизни на других планетах. Я не знаю, сумеет ли это сделать телескоп Джеймса Вебба, возможно, нет – но какой-нибудь будущий телескоп, надеюсь, в недалеком будущем, скажет нам, что есть и другие планеты во Вселенной, где существует жизнь. Это будет очень важно как для науки, так и для культуры.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Студенты из Петербурга интересуются: "Чем Вы займетесь после того, как телескоп будет запущен? Какая Ваша следующая цель?" Может быть, они сами ищут цель и хотят, чтобы Вы им подсказали.

ДЖОН МАЗЕР: Для меня следующим вызовом будет пользоваться этим телескопом. Для меня это очень важный научный проект, получить новую информацию в этой области. Но также, может быть, я начну работать над следующим телескопом, который последует за этим. Я не знаю, что будет через пять лет.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Знаете, Ваш телескоп совсем не похож на телескоп. Какая-то досточка с парусом. Вот у вас есть дизайнер проекта, дизайнер телескопа? Кто вот эту конструкцию так придумал? Какой-то он особенный, разве я не права? Какой-то не телескопный.

ДЖОН МАЗЕР: Да, мы понимаем это. Но это требуется. Мы вынуждены добиться двух вещей: чтобы телескоп был холодный, чтобы он был защищен от тепла Земли и Солнца. Хаббл выглядит гораздо больше как телескоп, это труба, которая вращается вокруг Земли. Но он нагревается теплом Земли и Солнца. А нам необходимо было защитить, закрыть одну сторону, а другая сторона должна быть открыта, чтобы наблюдать объекты. Вот поэтому такая странная форма. И кроме того, телескоп больше ракеты, которая выводит его на орбиту, и он должен разбираться. Из-за этого и из-за технологических сложностей он приобрел такие очертания.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Это красиво, когда он там разворачивается, все замечательно. В общем, дизайнера у вас нет, я поняла. Переходим к личному вопросу. Вопрос непонятно от кого: помимо текущих проектов, которыми Вы занимаетесь в НАСА, что в астрофизике интересует Вас лично?

ДЖОН МАЗЕР: Мой личный интерес в астрофизике очень близко связан с моей работе в НАСА. Я уже описывал вам, что интересуюсь первыми звездами, которые сложились после большого взрыва, а также поисками жизни. Но прежде всего моя работа связана с инженерными вопросами. Мне важно, чтобы этот телескоп работал как нужно, поэтому я работаю вместе с техниками, с технологами, чтобы обеспечить это. Вот мои интересы.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Понятно. Давайте, Джон, поговорим о чувствах, наконец. Павел Сорокин спрашивает: уважаемый профессор Мазер, что Вы чувствовали, когда Вам вручали Нобелевскую премию?

ДЖОН МАЗЕР: У меня было много разных чувств, которые я испытывал, когда мне вручали премию. Одно из них было удивление, что я нахожусь в одном списке с Эйнштейном и другими великими учеными прошлого. Другое – моя работа была частью большого коллектива, и мне было важно, чтобы все остальные знали, что не я один добился подобных результатов, а это работа коллектива. В астрономии вообще требуется большой коллектив, чтобы построить телескоп или что-то. Но с другой стороны, в биологии и в астрономии иногда очень маленькая группа людей может сделать большое открытие. Вообще было очень приятно, вся эта праздничная обстановка, знакомства со знаменитыми людьми, встреча с королем Швеции, премьер-министром. Банкет в замечательном зале с тысячью других гостей – все это, конечно, переполняло меня.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Джон, скажите – Вы же согласны, что среди лауреатов Нобелевской премии очень много американских ученых – как Вы считаете, это нормально, или это странная ситуация? Жду искренний ответ, не политкорректный.

ДЖОН МАЗЕР: Я, конечно, горжусь своей страной, что так много американцев получают Нобелевские премии. Но я думаю, что просто был период в истории, когда Америка могла поддерживать своих ученых, другие страны этого не могли. Но теперь положение изменилось, многие страны поддерживают своих ученых, инженеров. И Америка переживает, что не будет уже лидером в области получения Нобелевских премий. Наш Конгресс уже жалуется, что мы достаточно плохо даем образование своим студентам. В будущем, я думаю, мы увидим, что много премий уйдет в другие страны.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Вы же, как Нобелевский лауреат, имеете право выдвигать на Нобелевские премии? Давайте, начинайте уже выдвигать российских ученых. Это будет как-то логично и справедливо. Вопросы в зале есть?

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте, Джон. Меня зовут Валентина. Скажите, Вы верите в Нострадамуса? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР:Верю ли я в предсказания Нострадамуса – я их не знаю, поэтому, наверное, нет.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте, меня зовут Алексей. Я снова хотел бы задать космический вопрос. В чем отличие между темной материей и темной энергией? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: Темная энергия – это имя, которое мы дали силе, которая, мы предполагаем, заставляет Вселенную ускоряться. А темная материя – это те частицы, которые, как и другие частицы, но они не взаимодействуют со световыми волнами. Так ли это? Поскольку мы не можем воспроизвести их в лаборатории – трудно сказать. Может быть, в будущем мы убедимся, что темная энергия – это просто другая форма гравитации. И изучение квантовой гравитации может открыть новые двери. И может быть, в следующие 10-20 лет нам удастся получить темную энергию, темную материю в лабораториях, тогда мы будем точно знать. А пока мы ни в чем не уверены.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: А вот Вы уверены в Большом Адронном Коллайдере, Джон? Вопрос задает Алексей Александров, боитесь ли Вы Большого Адронного Коллайдера? Не с ним ли будет связан новый большой взрыв?

ДЖОН МАЗЕР: Да, люди беспокоились, что когда мы включим БАК, может случиться большой взрыв. Но мы думаем, это маловероятно, потому что природа уже производит частицы с большой энергией в космосе. Там существует гораздо большая энергия, чем мы можем воспроизвести в Большом Адронном Коллайдере, и что если будет большой взрыв из-за взаимодействия этих энергий – он давно бы уже случился. Мы не думаем, что работа Большого Адронного Коллайдера - это очень опасно.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Когда в научном сообществе есть какое-то количество физиков, которые говорят, что есть вероятность, отличная от нуля, что Большой Адронный Коллайдер взорвется – этого достаточно, чтобы люди были напуганы насмерть. Ну почему физики не говорят определенно: никакой угрозы Большой Адронный Коллайдер не несет. Почему нельзя сказать так точно и определенно? Почему даже физики начинают размышлять, и опасаться, и осторожничать?

ДЖОН МАЗЕР: Я считаю, никакой опасности нет. Если была бы опасность, то Вселенная давно бы закончилась, потому что подобные столкновения постоянно происходят в природе, и ничего не произошло.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Нет опасности, уже стало легче дышать. Дорогие друзья, вопросы.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Владимир Сургин, Московский Университет. Видите ли Вы техническую возможность заглянуть в прошлое Вселенной глубже, чем та граница, с которой нам приходит фоновое космическое излучение?

ДЖОН МАЗЕР: Да, есть такая возможность. Излучение Большого взрыва имеет много особенностей, в том числе поляризацию. Когда вы в поляризированных очках поворачиваете голову, свет становится ярче или темнее. Поэтому мы можем рассматривать под таким же, с помощью поляризации, это излучение, и возможно, мы сможем гравитационные волны разглядеть. Если мы сумеем измерить эту поляризацию, может быть, мы сумеем понять процессы, которые происходили гораздо ближе к Большому взрыву, то есть гораздо дальше от нас, и астрономы сейчас этим занимаются.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Спасибо. Я все ждала, когда это появится, и вот оно появилось в Интернете, я имею в виду НЛО. Они к нам пришли. Джон, вопрос про НЛО. Не могу его не задать от имени народа. Замечали ли астрономы неопознанные объекты с крайне странным поведением, которое нельзя объяснить естественными причинами или его естественным происхождением?

ДЖОН МАЗЕР: Мы видим много всего интересного очень далеко. И самым большим сюрпризом были взрывы. Мы знали, гамма-взрывы происходят, мы видим, что они происходят на краю Вселенной, мы видим звезды, которые взрываются, и они посылают нам частицы материи, и это самый большой сюрприз для астрономов. Видим ли мы какие-то летающие предметы в космосе или здесь – нет, ко мне лично они не прилетали никогда, я их не видел. И я не знаю ни одного астронома, который видел неопознанные летающие предметы.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Американцы видели неопознанные летающие объекты неизмеримо больше по сравнению с любой другой страной. Но может быть, это свидетельство богатого воображения. Вот вопрос, спрашивает Алексей Уральцев: "На Ваш взгляд, что даст больше пользы науке – Ваш новый супертелескоп, или Большой Адронный Коллайдер?" Если это можно сравнить. Я, конечно, подозреваю, что телескоп.

ДЖОН МАЗЕР: Трудно сказать, что дадут эти два очень интересных научных приспособления. Они действуют на различных принципах, и они направлены в разные сферы науки. Будем надеяться, что каждый из них проявит себя должным образом, и мы узнаем много ответов на вопросы, которые нас интересуют.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте, Джон, большое спасибо за Вашу лекцию, меня зовут Роза, у меня есть вопрос. Скажите, какие научные открытия или научные достижения Вы считаете наиболее важными для человечества, не из области физики? За последние пару лет.

ДЖОН МАЗЕР: Это очень большой, объемный вопрос. Я думаю – что мне больше всего интересно, это биология и история человечества. Много открытий сделано о том, как люди стали жить на Земле, из истории наших предков в Африке, а также исследования в генетической области, которые позволяют узнать, как люди стали расселяться по Земле. Я послал свой ДНК, и мне прислали, что моя хромосома прибыла в США из Казахстана. Это очень интересно. Так что эта область очень и очень интересная, и большие успехи. Но мне кажется, особенно важны для человечества открытия, сделанные в биологии, которые направлены как раз на изменение самой жизни человечества. В инженерной области – исследования в областях альтернативных источников энергии. Это не только научные проекты, это большие инженерные проекты, и там тоже нас ожидают, я думаю, большие успехи. Я не думаю, конечно, что полностью ответил на Ваш вопрос.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: У меня попутный вопрос – а что такого Вы о себе не знаете, что бы Вам хотелось узнать, с помощью достижений генетики, биологии?

ДЖОН МАЗЕР: Что бы я хотел знать о себе – я хотел бы знать о своей семейной истории. Это интересно, это не так важно, но это интересно просто – ну, забавно. Сейчас очень популярно изучать прошлое своей семьи как можно на большие расстояния. Моим предком была незамужняя женщина в Англии, несколько веков назад. Может быть, какие-то другие. Мне хотелось бы знать об этом, это не так важно, но это занимательно, это интересно.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Анна через Интернет спрашивает Вас – Джон, что Вы читаете в свободное от работы время, если оно у Вас есть. Жанры, авторы?

ДЖОН МАЗЕР: Авторы, которых я люблю – это люди, которые пишут о мировой политике, изменении климатов, о таких вещах. А в основном я читаю новости, журнал "Экономист", который я выписываю, другие научные журналы. И, конечно, профессиональные журналы. Я их читаю каждую неделю и внимательно прочитываю. Мне очень жалко, что я не читаю художественной литературы, но так уж получилось.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: А телевизор Вы смотрите?

ДЖОН МАЗЕР: Очень редко.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Уважаемый профессор Мазер, знаете ли Вы русского ученого К.Э.Циолковского, слышали ли Вы о Циолковских чтениях, которые ежегодно проходят в Калуге, и на которых обсуждают также философские вопросы об освоении космоса русские космисты? Вы упомянули глобальное потепление – как Вы думаете, есть ли в этом космическая какая-то причина? Спасибо.

ДЖОН МАЗЕР: Тут два вопроса. Я не знаю работ доктора Циолковского, но, наверное, его работы интересные.Что касается космических причин – да, они существуют, безусловно, для всемирного потепления. Мы только начали понимать причины глобального оледенения, мы многого не знаем, и мы постоянно получаем новые данные об изменении климата. Мы недавно поняли, что они происходят, кстати. Когда Рейнерс изучал еще в 1895 году окись азота и влияние на атмосферу, и никто не верил ему тогда. Теперь это признается. Но он еще в 1895 году понимал, что использование органического сырья вызовет изменения климата.Никто ему не верил, но теперь мы знаем, что это правда. И многие ученые верят, что это происходит из-за деятельности человечества. Но также не отрицаются и космические причины. Только сегодня я читал научную работу, что когда наша галактика пересекает различные части Вселенной, условия могут вызывать изменения климата на Земле, и как известно, солнечная активность тоже очень сильно влияет на климат на Земле.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА:Здравствуйте еще раз, меня зовут Анна. В связи с этим хотела бы задать вопрос по поводу Киотского протокола, который, насколько я знаю, американцы не подписывают. Что Вы думаете по этому поводу, и согласны ли Вы с решением вашего президента, или кого там, Сената?

ДЖОН МАЗЕР: Я не специалист по этому вопросу, поэтому у меня нет полного понимания вопроса. Но мне кажется, что американцы теперь гораздо лучше разбираются в этом, понимают, что изменение климата очень важно, и что необходимо разработать какой-то подход к этой проблеме, и это требует совместного действия различных государств. Я думаю, мы обязательно этого достигнем.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Друзья, я задам последний вопрос, он касается организации науки: Джон, весной ваш президент произнес яркую речь о состоянии науки и образования в США. И ваш президент обещал резко увеличить финансирование науки в США. Иными словами, господин Обама сделал ставку на науку в разгар кризиса. Эта речь у нас в России была переведена полностью, размещена в Интернет и в СМИ, и вызвала оживленную дискуссию в научном сообществе. Вопрос: Вы почувствовали на себе смену этого правительственного курса? Пролился ли золотой дождь на Вашу лабораторию?

ДЖОН МАЗЕР: Ответ таков: никаких драматических изменений пока не последовало. Есть маленькие изменения, которые происходят, и мне кажется, ситуация развивается в хорошую сторону. Но никакого золотого дождя не было, деньги же должны откуда-то поступать. Правительство получает деньги от налогоплательщиков, и от них зависит, что мы будем делать. Сейчас все очень озабочены экономическим кризисом. Но я думаю, что президент прав, что в долгосрочной перспективе нам нужны образованные люди, иначе мы не сможем удержать свое положение процветающей страны. Поэтому я думаю, что пр

Я хотел бы поблагодарить Майкла и Вас за организацию этого диалога, и если у нас есть еще время для одного вопроса, это замечательно, но главное, я хотел бы успеть поблагодарить вас – это было очень интересно для меня.

ЛЮБОВЬ СТРЕЛЬНИКОВА: Мы благодарим Вас за то, что Вы так долго были с нами, отвечали на наши вопросы, иногда дурацкие, были терпеливы. Спасибо Вам большое. Не говоря уже о том, что Вам пришлось час ждать, поскольку время в США не перевели, как во всем остальном мире. Об этом никто не знал, я открыла страшную тайну. И за это огромное Вам спасибо, Джон. Ответы на вопросы, которые сегодня прозвучали, появятся в Интернете уже в ближайшие два дня. Джон, ну а мы будем оставаться на связи. Передайте от меня привет Дженет Сьюзан. Спасибо.