План-конспект лекции

В психологической науке разработка термина самоотношения, представлений о его содержании и структуре велась по двум направлениям. Первое связывает самоотношение с системой самооценок индивида (С.Куперсмит, Дж. Марвел, К. Роджерс, М. Розенберг, Л. Уэльс, Р. Шавельзон и др.) и блестяще проанализировано С.Р. Пантилеевым [210] по материалам англоязычных источников.

В отечественной психологии проблема самостоятельного теоретического статуса самоотношения, его структуры и содержания связывается с более широким контекстом разработки концепции самосознания личности (А.А. Бодалев, Л.С. Выготский, И.С. Кон, В.Н Мясищев, В.В. Столин, И.И. Чеснокова и др.).

Попытки теоретического осмысления феномена самоотношения первоначально исходили из понимания его как эмоциональной компоненты установки на себя [43, 246], аффективной составляющей Я-концепции. Зависимость от контекста предполагала наличие системы частных самооценок, а принцип целостности «Я» требовал введения понятия «обобщенной самооценки». Предполагалось, что частные самооценки, взятые в их динамической совокупности, интегрируются в некое обобщенное переживание, связанное с образом «Я». Именно эта обобщенная и относительно устойчивая самооценка и является предметом анализа исследований У. Джеймса, Маккарти, Ходжа, Р. Щавельзона. Исходной теоретической установкой данных исследований было понимание общего самоотношения (обобщенной самооценки) как эмоциональной реакции на то или иное содержание образа «Я». Такой подход имеет два существенных недостатка:

1) остается неясным, какие особенности строения и функционирования эмоционально-оценочной системы делают возможным интеграцию системы частных самооценок. Созданные различные системы взвешивания и интеграции частных самооценок в глобальную самооценку не позволили получить корреляции между самоотношением с самооценкой >0,45;

2) при таком подходе структура самоотношения оказывается совпадающей со структурой образа Я, редуцируется до сфер жизнедеятельности субъекта, и теряет свой теоретический статус объекта психологического анализа.

Социально-структурно-биографический подход, реализуемый в исследованиях С. Куперсмита и М. Розенберга, напротив, исходит из понимания самоотношения как самостоятельной переменной, имеющей особую природу и реализующей специфические функции самосознания. Самоотношение здесь понимается как обобщенное одномерное образование, отражающее более или менее устойчивую степень положительного или отрицательного отношения индивида к самому себе. Вопрос о внутреннем строении самоотношения (в силу постулирования его одномерности) при таком подходе не ставился. Авторы большинства проанализированных
С.Р. Пантилеевым работ говорят об «общем самоуважении» как форме проявления самоотношения. Л. Уэлс и Дж. Марвел посредством анализа литературных источников выявили и зафиксировали три подхода к пониманию содержания термина «самоотношение», каждое из которых отражает свои теоретические подходы и имеет собственное коннотативное значение: любовь к себе, самоприятие, чувство компетентности [224,
с. 216–217].

К. Роджерс и С. Гордон, в отличие от большинства авторов, говорящих об одномерности и целостности обобщенной самооценки, различают в ней два аспекта: самоуважение и аутосимпатию, основанные на разных формах позитивного опыта (С. Гордон), самоприятие и самооценку, основанные на эмоциональной и самооценочной системе (К. Роджерс) [233].

Проведенный С.Р. Пантилеевым, анализ работ зарубежных авторов показал, что большинством из них принимается позиция, согласно которой самоотношение (самоуважение, самооценка) является целостным одномерным универсальным образованием, выражающим степень позитивного отношения индивида к собственному представлению о себе, интегрированным из частных самооценок.

В отечественной, советской психологической литературе проблема самоотношения рассматривалась в контексте разработки концептуальных представлений о самосознании личности.

Положения, развиваемые Л.С. Выготским, о самосознании личности, хотя и не имеют прямого указания на термин «самоотношение», по сути определили принципиальные позиции понимания природы самоотношения на многие годы, не теряя своей актуальности и сегодня [76, 77]. Самосознанием он называл определенный этап в развитии сознания человечества и имплицитно сближал сознание и самосознание. «Самосознание – это социальное сознание, перенесенное внутрь» [76]. В этом проявляется влияние на его взгляды идей К. Маркса [85, 173]. В концепции интериоризации реализована идея зависимости структуры самосознания человека от социальной среды, к которой тот принадлежит. «Связь между культурной средой и самосознанием заключается не во влиянии среды на темпы развития самосознания, а в том, что ею обусловлен сам тип самосознания и характер его развития» [85, с. 33]. Следуя логике А. Бузерманова, в структуре самосознания Л.С. Выготский выделял шесть направлений, общим знаменателем которых была цель роста их связности, обоснованности, интегрированности. Особое значение для нашей работы приобретает одно из них: развитие внутренних моральных критериев при оценке себя, своей личности, которые заимствуются из объективной культуры, а не обосновываются просто биологически [85]. Обращение к самосознанию, как к аспекту сознания, позволило рассмотреть развитие рефлексии в онтогенезе, т.е. изучить предпосылки выявления самосознания как высшего этапа в развитии сознания. С возникновением самосознания у человека появляется возможность саморазвития, т.е. возможность сознательного, осмысленного управления собственным развитием, «самооформления» [85]. Важным аспектом рефлексии как конституирующей характеристики сознания является вербальное отражение собственных процессов и действий, выступающее основой развития самосознания. Диалогичность, по Л.С. Выготскому, является одной из характеристик сознания, поэтому при описании генезиса высших психических эмоций он использует категорию «общение» придавая ему характер деятельности. «Отношения между психическими функциями когда-то были реальными отношениями между людьми» [77, c. 22]. В содержании понятия общения им выделяются субъект-субъектные и субъект-объектные отношения [157].

Впервые термин «самоотношение» в советской психологической литературе в качестве самостоятельной психологической категории, не сводимой ни к самопознанию, ни к самосознанию, ни к эмоциональному отношению к себе или действиям относительно самого себя, был применен Н.И. Сарджвеладзе в 1974 г. и описан через категорию установки «как общего и единого механизма формирования всей системы отношений человека, в которую самоотношение включено в качестве структурного элемента» [224, с. 177]. Его специфика заключается в референте отношения, в качестве которого выступает человеческое Я. До этого существовал термин «эмоционально-ценностное отношение личности к себе». Впоследствии эти два термина продолжают употребляться как синонимичные.

Дальнейшее свое развитие проблема самоотношения получила в рамках процессуального подхода к исследованию самосознания [161 – 164, 291]. Процессуальность самосознания обнаруживается в динамике его содержательной и смысловой стороны, в процессе саморегулирования поведения. Единый, целостный в реальности процесс самосознания разделяется на ряд составляющих: самопознание, эмоционально-ценностное отношение к себе (самоотношение), саморегулирование [291], структурно выделяя феномен самоотношения в особую реальность.

return false">ссылка скрыта

В работе И.И. Чесноковой [291] самоотношение предстает как вид эмоциональных переживаний разной степени осознанности, в которых отражается собственное отношение личности к тому, что она узнает, понимает, открывает относительно самой себя, т.е. самые разнообразные самоотношения. Развитие эмоционально-ценностного самоотношения так же, как и самопознание, подчинено задаче формирования единства личности, интеграции ее психического мира [291, с. 109].

В работах В.Н. Мясищева подчеркивается, что формирование отношений в структуре личности человека происходит в результате отражения им на сознательном уровне сущности тех социальных, объективно существующих отношений в обществе в условиях его макро- и микробытия, в котором он живет. Отношение человека выступает как потенциал избирательной активности человека. Переживания, связанные с отношением к собственной личности, могут протекать в непосредственной эмоциональной или в «инактуальной форме» (П.М. Якобсон) переживания, когда эмоциональная реакция отсутствует и замещается оценочным суждением, за которым стоит не актуализированная в данный момент, а когда-то пережитая эмоциональная реакция. В случаях нечеткого осознания «инактуальная форма» переживания представляется в глобальной оценке «да – нет», «за – против», но в её основе всегда лежит пережитый эмоциональный опыт.

Следует отметить, что в отечественной психологии исторически преемственно существуют два подхода к категории переживания. Первая традиция рассматривает переживание как высшую форму отражения, имеющую ту или иную степень представленности сознанию (С.Л. Рубинштейн) субъективного отношения личности к значимым явлениям объективного мира. Другая трактовка переживания представлена
Е. Василюком [68, 69] в контексте развития им деятельного подхода к переживанию. Он вводит термин «работа переживания», рассматривая его именно как деятельность. В рассматриваемый период переживание трактовалось в рамках первого подхода.

Динамичность переживания, связанного с самоотношением личности, проявляется, в трактовке И.И. Чесноковой в наличии разных уровней его осознанности. В неосознанной или слабоосознаваемой форме переживание и связанное с ним самоотношение могут существовать, но «о переживании как реальном факте самосознания можно говорить лишь тогда, когда оно соотнесено с объективным миром <…>, когда понято собственное отношение к значимым для себя фактам предметного и социального мира. Целый ряд переживаний и связанных с ним самоотношений, возникающих у человека, остается за пределами сознательного» [291, с. 115]. Следуя этой логике, в область бессознательного И.И. Чеснокова помещает то, что позднее
С.Р. Пантилеев обозначил как «глобальное самоотношение». «Большая часть пережитого из области отношения личности к себе в свернутом виде переходит в сферу неосознаваемого <…> и актуализируется, < …> создавая своеобразную апперцепцию ее эмоциональной жизни в будущем» [291, с. 116].

Результаты интегративной работы в сфере эмоционально-ценностного отношения к себе и сфере самопознания объединяются в особое образование самосознания личности – в её самооценку [291, с. 120]. Таким образом, самоотношение в своих процессуальных признаках характеризуется модусами сознательное – бессознательное; познание – отношение, а в структурном аспекте предстает как элемент самооценки. Самооценка, с одной стороны, отражает уровень развития эмоционально-ценностного отношения к себе, а с другой − включается в процесс дальнейшего формирования самоотношения личности.

Н.И. Сарджвеладзе, продолжая разработку понятия самоотношения, начатую им в 1974 г., формулирует точку зрения, противоположную
И.И. Чесноковой [238]. Он полагает, что понятие «самоотношение» является родовым относительно понятий «самопознание», «самооценка» и других подобных им». «Представляется, что способ отношения к себе не стоит в одном ряду с когнитивным, эмоциональным или регулятивным моментами самосознания; напротив, в качестве своих отдельных сторон включает самосознание, самопознание, самооценку, эмоциональное отношение к себе, самоконтроль, саморегуляцию» [224, с. 174]. Обоснованием данного мнения служит постулирование им несубстанциональной природы личности. Человеческое «Я», его «самость» не являются самодовлеющей антологической реальностью или абстрактной сущностью. Сущность личности, однозначно выводится из системы ее отношений. Следуя этой логике, «Я» существует постольку, поскольку является одновременно субъектом и объектом отношения. «Самость» – это способ отношения к себе. Самоотношение конституирует самость» [224, с. 176]. Самоотношение включено в качестве подструктурной единицы в общую систему отношений человека, а с содержательной и функциональной точек зрения связано с особенностями отношения субъекта к внешне-предметному и социальному миру. Специфика самоотношения связана лишь с референтом отношения, т.е. с тем, на что направлен субъект. Общим и единым механизмом, определяющим способы и содержательные характеристики отношения личности к себе и внешнему миру, выступает установка в том ее понимании, как она представлена в общепсихологической теории Д.Н. Узнадзе. Установка – особое состояние единства внутреннего (потребности субъекта) и внешнего (ситуации удовлетворения потребности) факторов, выступающая в преддиспозиции конкретного поведения. С точки зрения условий, структуры и механизмов возникновения, установка не сводима ни к фактору потребности, ни к фактору ситуации, а представляет модус их связи. Она не субстанциональна, а реляционна по своей природе.

Н.И. Сарджвеладзе полагает, что личность в своей активности отражает реляционную природу установки; модус ее существования заключается в способе субъект-субъектного и субъект-объектного характера отношения к себе и к миру.

Всякое установочное отношение реализуется в процессах и посредством познания, чувства, действия. Аналогичным образом самоотношение реализуется в актах самопознания, эмоциональных состояниях и действиях относительно самого себя, но не сводится ни к одному из его проявлений. Таким образом, автор говорит о трехкомпонентной структуре самоотношения, включающей когнитивный, эмоциональный, коннотативный компоненты, между которыми существует тенденция консистентности.

Когнитивный компонент – это мыслительные процессы, реализующие самоотношение в гностическом плане, образующие «Я-концепцию» личности. Самопознание, как и познание внешнего мира, задействует все гностические функции человека. Когнитивный компонент самоотношения включает в себя самооценку, ибо задача работы самосознания и познания в том, чтобы оценить себя по определенным критериям в соответствии с ситуацией действия.

Эмоциональный компонент выступает как один из элементов трехкомпонентной структуры самоотношения. Н.И. Сарджвеладзе ссылается на выделенные В.В. Столиным три эмоциональных измерения самоотношения: симпатия – антипатия, уважение – неуважение, близость – отдаленность.

Коннотативный компонент выступает в качестве действий в собственный адрес. Действия относительно самого себя осуществляются в зависимости от того, как личность относится к себе: как субъекту действия или как к объекту воздействия. Однако способы отношения к себе «Я как объект», «Я как субъект» внутренне дифференцируют не только действия в адрес себя, но и когнитивный, и эмоциональный компоненты самоотношения, т.е. первичное дихотомическое деление выражает способы отношения к себе как к субъекту или как к объекту, определяя способ презентации «Я» в сознании. Традиция разделения двух вышеназванных способов отношения восходит к этике Э. Канта и продолжает свое развитие в работах философов и психологов (У. Джеймса, Б.С. Братуся, И.С. Кона, С.Н. Розова и др.).

Н.И. Сарджвеладзе выделена и описана система эмпирических индикаторов особенностей когнитивной, эмоциональной и коннотативной стороны самоотношения. На основании группировки содержательных характеристик самоотношения он выделяет три его структурные единицы: биологическое измерение, психологическое и социальное, и две основные функции самоотношения:

1. функция «зеркала» (отображение себя), реализуемая через когнитивную компоненту;

2. самовыражения и самореализации, куда включены:

a. функция сохранения внутренней стабильности,

b. саморегуляции,

c. самоконтроля,

d. психологической защиты,

e. интракоммуникативных процессов.

Представляется важным указание Н.И. Сарджвеладзе на временное структурирование самоотношения. Актуальное «Я», Ретроспективное «Я», Проспективное «Я» рассматриваются с временной позиции субъекта, характеризующейся модусами «настоящее», «прошлое», «будущее» (табл.1). Им выделяется девять возможных векторов самоотношения: Я-настоящее с позиции будущего, Я-прошлое с позиций настоящего или Я-прошлое с позиций будущего и др.[224, с. 195].

Таблица 1

Структурирование самоотношения во времени Н.И. Сарджвеладзе

Вектор самоотношения Временная позиция субъекта
настоящее прошлое будущее
Актуальное «Я»      
Ретроспективное «Я»      
Прспективное «Я»      

Экспериментальные исследования О. Тзенгом субъективных семантических значений самооценок «Я», показали, что «прошлое, настоящее и будущее «Я» составляют три независимых измерения. «В самосознании «Я» не выводимо из прошлого, а будущее не является экстраполяцией настоящего» [224, c. 194]. Субъект не только строит образ того, какой он есть, каким он был и каким будет, но и занимает определенную временную позицию, которая выступает своеобразной «точкой отсчета» и в перспективе которой субъектом моделируется горизонт временных образов [38, 166, 199, 227 и др.].

Концепция самосознания, предложенная и разработанная
В.В. Столиным, является методологической платформой, на которой строились дальнейшие теоретические и эмпирические исследования самоотношения [268]. Общие представления о самосознании и самоотношении, развиваемые в русле данной концепции, опираются на идеи А.Н. Леонтьева о деятельности, сознании и личности, а также о личностном смысле как одной из «основных образующих сознания» [158, 159]. Самосознание личности, помнению В.В. Столина, направлено на то, что составляет ее психологическую сущность, а именно на ее собственный личностный способ интеграции деятельностей и иерархизации ее мотивов. Определение личности как «функционального органа», позволяющего индивиду интегрировать свое «Я» и свою жизнедеятельность в системе множественных связей с миром или как «особого способа интеграции психической жизни индивида», разделяется большинством авторов, изученным нами трудов [57, 157, 171, 268, 269 и др.].

Единицей самосознания у В.В. Столина выступает «конфликтный смысл Я». Его конфликтность рождена многообразием деятельности, ибо человек, стремящийся к одному мотиву, не более чем абстракция, поскольку он всегда находится в потенциально конфликтной ситуации, так как одни и те же действия могут обладать различным смыслом по отношению к разным мотивам. Актуализация «конфликтного смысла Я» сигнализирует не просто о невозможности, нежелательности поступков, но и раскрывает для личности ее же собственные качества, выявляя для нее самой собственную сущность. Конфликтный смысл «Я» – это процесс, внутреннее движение, внутренняя работа, а не просто часть содержания самосознания. Конфликтный смысл «Я» запускает дальнейшую работу самосознания, проходящую в когнитивных и эмоциональных сферах. Процесс самосознания происходит в виде переживания конфликтных смыслов.

Самая главная функция самоотношения у В.В. Столина – сигнализировать о смысле «Я» личности.

Собственное «Я» человека иногда даже в большей степени, чем объективные обстоятельства, может выступать как условие, цель, мотив его многообразных деятельностей.

Смысл «Я» возникает вследствие соотнесения собственных свойств с мотивом деятельности.

Конфликтный смысл поступка, деяния осознается еще до его свершения, но смыслы пока не находятся в противоречии.

Конфликтный смысл «Я» возникает после свершения поступка.

В.В. Столин строит классификацию видов осмысления своего «Я» как следствие совершения поступка и выделяет две типологии самосознания, основанные на признании или непризнании поступка.

 

В.В. Столиным была предложена модель строения самоотношения, согласно которой собственное Я, черты и качества оцениваются личностью по отношению к мотивам, выражающим потребность в самореализации. Эта модель получила солидное эмпирическое обоснование. В основе макроструктуры самоотношения лежат три эмоциональных измерения: самоуважение, аутосимпатия и самоинтерес (близость к себе), которые за счет аддиктивной структуры интегрируются в общее чувство положительного или отрицательного отношения личности к своему Я. В качестве самостоятельного компонентного элемента им выделено «ожидаемое отношение к самому себе» как форма спроецированного самоотношения личности. Аддиктивный принцип организации системы предполагает взаимокомпенсаторную функцию ее элементов.

Эвристичность модели В.В. Столина состоит в том, что самоотношение не замыкается во внутреннем пространстве самосознания личности, а через мотивы связывается с жизнедеятельностью субъекта.

Оно не является ни следствием знания о себе, ни реакцией на определенные аспекты образа «Я». «И знание о себе, и самоотношение есть следствие одних и тех же причин, лежащих вне субъекта, в его деятельности, и лишь вторично в феноменологически превращенных формах отдельные самооценки могут восприниматься самим субъектом как способность порождать его истинное отношение к самому себе. Отсюда самоотношение может быть понято как лежащее на поверхности сознания, непосредственно феноменологическое выражение (или представленность) личностного смысла «Я» для самого субъекта.

Специфика переживания смысла «Я» производна от реального бытия субъекта, его объективной позиции в социуме» [224, с. 222]. С учетом разделения в самоотношении процессуального и результирующих аспектов А.В. Визгиной проведено исследование внутреннего диалога, описаны основные характеристики и структура такой диалогичности, как процессуальный аспект самоотношения [70].

Научная новизна идей В.В. Столина в исследовании феномена самоотношения заключается в том, что последнее преодолевает ограничения рамками самосознания личности. Понимание самоотношения как «смысла Я» позволяет установить связи с другими понятиями (мотив, потребность, личность, эмоции и т.п.). Ученым преодолеваются представления о одномерностиизмерений самоотношения, но сохраняется представление о его гомеостатически-аддиктивном строении.

 

С.Р. Пантилеев продолжил разработки в области исследования структуры самоотношения, начатые В. В. Столиным, которые были обусловлены потребностью поиска ответов на следующие вопросы:

1. Являются ли три выделенных измерения самоотношения просто удобным способом описания релевантных феноменов или же это концептуальные измерения, связанные с психологической природой самоотношения?

2. Вступает ли принцип гомеостатически-аддиктивной структуры самоотношения в противоречие с неаддитивной природой реальных многообразных жизнедеятельностей субъекта и лежащих за ним мотивов?

3. Что отражается в результирующем чувстве по поводу «Я»: самооценка по отношению к нормам, ценностям, мотивам или результат механизмов, направленных на защиту «Я» от отрицательных и неприемлемых воздействий мира или же итоговое самоотношение синтезирует оба этих аспекта?

С.Р. Пантилеев предлагает иной принцип организации самоотношения как системы [209].

Психологическая система самоотношения не аддиктивна,

а построена по принципу динамической иерархии, заключающейся в том, что та или иная модальность эмоционально-ценностного отношения к себе может выступать в качестве структуры системы, занимая ведущее место в иерархии других аспектов самоотношения, фактически определяя выраженность обобщенного устойчивого самоотношения [224, с. 228].

Самоотношение не строится как сумма эмоциональных проявлений по универсальному перечню измерений (самоуважение, аутосимпатия и самоинтерес у В.В. Столина), а воплощается в ту или иную модальность (например, самоуважение) со специфической семантической окраской и определенным эмоциональным тоном.

Содержание же ядерной структуры самоотношения, исходя из его понимания как смысла «Я», может быть понято через анализ порождающих его мотивов, а также места человека в системе общественных отношений. Анализируя феномен аттракции вслед за А.В. Петровским, опираясь на эмпирические исследования Л.Я. Глозмана, В.В. Столина, С.Р. Пантилеев рассматривает его не как психическое, а как личностное образование, неразрывно связанное с жизненными отношениями личности и стоящим за ним социальным контекстом.

Существование глубокой связи между отношением к себе и отношением к другому позволяет С.Р. Пантилееву сделать вывод о влиянии социума на самоотношение на разных уровнях и с помощью различных механизмов вовлечения личности в социальные отношения. Это влияние осуществляется через:

Ø – определение самого алфавита и правил использования чувств и эмоций с помощью которых человек может проинтерпретировать свои состояния [74];

Ø – трансформацию «личностного смысла» и значений специфического тезауруса группы и т.п. в зависимости от социальной позиции личности, направленности и содержания ведущих мотивов, например, самоуважение мужчины и женщины, зрелой личности и подростка может иметь разное содержание [21, 51, 67, 70, 129, 249 и др.]. Однако вопрос о виде представленности смысла «Я» самосознанию субъекта лишь частично разрешается предложенным В.В. Столиным принципом организации структуры самоотношения.

Опираясь на концептуальную модель В.В. Столина, С.Р. Пантилеев говорит о том, что если и знание о себе (самооценка), и самоотношение есть следствие одних и тех же причин и процессов, а именно: результат столкновения «Я» с мотивами, опредмечивающими потребность в самореализации личности, то в структуре самоотношения выделяются две подсистемы:

– система самооценок;

– система эмоционально-ценностного отношения.

Принципиальная разница между самооценкой и самоотношением – в различии оснований этих видов самооценивания [32].

Ø В случае самооценки оценочным основанием являются другие люди, и осуществляется механизм социального сравнения с нормой и эталоном.

Ø В самоотношении «Я» всегда сравнивается с «другими в себе». Суждение «Я» – хороший в системе самоотношения должно быть развернуто в высказывание типа: «Я лучше себя самого», «Я мог бы быть и хуже» и т.п.

Процесс оценивания в системе самоотношения принципиально диалогичен и связан с отношениями «Я – Я». В этом смысле бесполезно ставить вопрос об адекватности самоотношения, в отличие от самооценки.

Система самооценок в большей степени подвержена действию защитных механизмов, а эмоционально-ценностное отношение представляет обобщенную, не искаженную оценку «Я», давая возможность самоотношению осуществлять регуляторные функции.

Исследованию феноменов защиты Я, самооценки, Я-концепции посвящено огромное количество работ [29 – 31, 86, 91, 95, 236 и др.].

Исследования Е.С. Шильштейн демонстрируют уменьшение позитивности переживания собственного «Я» от «уровня самоощущения» до «уровня поведенческих установок», эмпирически открывая измерение «проблемного Я», стремящегося к компенсации своей неполноценности [296].

А.У. Хараш отмечает, что защитные состояния представляют внешнюю имитацию глубинных смысловых состояний личности и находятся в состоянии взаимного превращения [296].

Несмотря на то, что одно и то же оценочное суждение может воплощать в себе и самооценку и эмоционально ценностное самоотношение, состояние взаимного превращения, в котором они находятся, приводит к тому, что, «даже функционируя в режиме защиты, самоподдержания, самоотношение имеет некоторые «разрывы», сквозь которые прорывается смысловая ткань этого отношения, реализуемая в виде отношения к себе как к другому.Отсюда смысл «Я» всегда в той или иной степени открыт самому субъекту» [224,

 

 

Функциональное разделение мотивов на мотивы-стимулы и смыслообразующие мотивы, введенное А.Н. Леонтьевым [158], а также принцип иерархии мотивов, зависящей от социальной ситуации субъекта, определяющей иерархию деятельностей и стоящих за ними мотивов, позволяют говорить об иерархически-динамическом строении самоотношения. Применительно к строению самоотношения это различение мотивов помогает понять специфику системы самооценок, связанных с эмоциями, которые сигнализируют о том, способствуют ли те или иные особенности субъекта успешной реализации деятельностей, побуждаемых мотивами-стимулами.

Эмоционально-ценностное отношение к себе определяется в своей основе смыслообразующими мотивами.

Именно смысловые отношения определяют обобщенное, устойчивое отношение субъекта к самому себе в соответствии с принципами смысловой интеграции и иерархического строения мотивационной сферы. При этом строение каждой из двух систем самоотношения также оказывается иерархичным, но в их основании лежат разные принципы.

Самооценочная иерархия строится в соответствии с принципом «психологической центральности» М. Розенберга [224, с. 242], согласно которому значение любого компонента «самости» зависит от его места в общей структуре, сама же структура этих компонентов строится по степени отчетливости их осознания, важности, последовательности и логической согласованности друг с другом. Однако эти компоненты входят одновременно и в другую иерархию, определяемую личностным смыслом по отношению к смыслообразующим мотивам. В случае противоречия они подчиняются принципу смысловой интеграции.

С.Р. Пантилеевым проводились эмпирические исследования самоотношения с целью обоснования выделенных им ранее содержательных измерений. Совместно с В.В. Столиным им был разработан тест самоотношения. Используемая версия опросника [232] позволяет выявить три уровня самоотношения, отличающиеся по степени обобщенности:
1) глобальное самоотношение; 2) самоотношение, дифференцированное по самоуважению, аутосимпатии, самоинтересу и ожидаемого отношения к себе; 3) уровень конкретных действий (готовностей к ним) по отношению к своему «Я».

С.Р. Пантилеевым выделены два стиля защиты самоотношения [48]. Один из них был назван «Защитой самоотношения с помощью фальсификации «Я». В соответствующем факторе наряду с утверждениями, взятыми из шкал лжи в различных опросниках, были объединены утверждения типа: «Я считаю, что моим большим достоинством является внутренняя честность: я могу признаться перед другими и самим собой в своих ошибках и недостатках». Другой стиль защиты самоотношения был назван «Агрессивная защита». Пункты, вошедшие в соответствующий фактор, свидетельствуют о взрывной, экстренной мобилизации защиты против угрозы «Я»: агрессии по отношению к критику или обидчику (без позднейшей дискредитации его), последующем честном признании своей вспыльчивости и раздражительности. Исходя из психологического смысла описанных двух этих стилей, защита путем фальсификации «Я» отрицательно связана с самоинтересом (близостью к себе), а агрессивная защита – положительно. Корреляция «защиты путем фальсификации Я» с самоинтересом составила минус 0,4; корреляция «агрессивной защиты» с самоинтересом – плюс 0,18, значимые уже на 5%-ном уровне [48].

Эффективность защиты путем фальсификации «Я», с точки зрения недопущения прямого негативного отношения к себе (т.е. глобального негативного самоотношения, антипатии к себе, неуважения к себе), не является успешной при предохранении от негативного отношения других. Субъект проецирует неосознанное негативное (недопускаемое в сознание с помощью данного типа защиты) самоотношение в виде ожидания негативной оценки окружающих. Защита путем фальсификации отрицательно коррелирует с ожиданием позитивного отношения окружающих [–0,21] и не коррелирует с глобальным самоотношением, самоуважением, аутосимпатитией.

Агрессивная защита не ассоциируется с ожиданием негативных оценок окружающих и, если она действительно эффективна, показывает положительную связь с каким-либо аспектом самоотношения. Агрессивная защита положительно коррелирует с аутосимпатией [0,28] и не связана с априорным ожиданием отрицательного отношения других, что свидетельствует о ее эффективности.

А.В. Визгиной, С.Р. Пантилеевым был проведен анализ проявлений личностных особенностей в самоописаниях мужчин и женщин, особенностей структуры их самоотношения [70]. Причина различий видится авторами в ценностно-мотивационных особенностях мужчин и женщин, в их отношении к социальным нормам, связанным со спецификой социальных ситуаций их развития.

Большой вклад в развитии представлений о функционировании и типологии самоотношения внесли эмпирические исследования
Е.Т. Соколовой [261]. Ею было проведено исследование феномена нестабильности самоотношения как системообразующего фактора при пограничных личностных расстройствах. Проведенное экспериментальное исследование показало, что мотивационные конфликты и низкая дифференцированность когнитивной и аффективной «образующих» самосознания являются основными источниками нестабильности самоотношения при неврозах, в то время как механизмом выступают трансформации, переструктурирования шкал самооценивания и образа «Я» в целом. В основе неустойчивости системы самооценок лежат два основных независимых фактора:

1) наличие конфликта между ведущими мотивами; сказывающимися на изменении иерархии шкал предпочтения и стабильности идеалов;

2) когнитивная недефференцируемость, влияющая на изменения иерархии шкал и представлений о себе и проявляющаяся:

а) в малом количестве смысловых конструктов;

б) в их сцепленности, «монолитности», когда незначительные изменения одного смыслового конструкта ведут к изменению многих других смысловых конструктов, что обусловливает неуправляемые флуктуации представлений о себе и иерархии шкал ценностей.

Выявленный Е.Т. Соколовой феномен нестабильности самоотношения имеет лишь весьма поверхностное сходство с колебаниями системы частных самооценок. «Суть выявленного феномена требует признания, что налицо необычайно нежизнестойкая, специфическая структура «Я», не переносящая изменений и воздействий, поскольку любое, даже самое незначительное изменение Я-опыта вызывает не соответствующие частные изменения, преобразования Я-концепции в полное ее крушение <…> Интеграция отрицательных и положительных «Я»-образов, в целостную и согласованную Я-концепцию затруднена. Противоположные Я-образы актуализируются попеременно, а с ними изменяет свой знак на противоположный эмоционально-ценностная установка в адрес «Я» [261, с. 85]. Сохранение же способности интегрировать конфликтные смыслы позволяет оградить самосознание от защитных искажений. Е.Т. Соколовой, на основе анализа депрессивных больных, выделены стили поддерживания позитивного самоотношения, которые по своему происхождению и эмоциям предназначены для защиты и компенсации тщательно маскируемой глубинной неуверенности в себе, дефицита самоуважения и самоприятия.

Существенной особенностью защитных стратегий, вскрывающихся при анализе микроструктуры самоотношения, является особый тип восприятия и отношения к «другому», через которого и посредством которого обосновывается самоидентичность. Диалог как репрезентация внутреннего мира субъекта другому субъекту [35] оказывается для невротических пациентов недоступным [280]. В качестве частных тактик самозащиты выступают:

1) усиление воспринимаемого несходства с «не-Я» вплоть до поляризации «Я» и «не-Я»;

2) аутоинфантилизация и аутоинвалидация;

3) сверхидеализация или дискредитация «не-Я»;

4) прямое приписывание Я позитивных качествах;

5) превращение недостатков в добродетель;

6) самоутверждение с помощью опоры на «рациональную, жестко регламентированную программу жизни».

Е.Т. Соколовой проводились исследования онтогенетических факторов формирования позитивного и негативного отношения личности к себе. Ею произведено сопоставление родительского самоотношения, стиля поведения, общения и их влияния на самоотношения ребенка [261].

Е.С. Шильштейн [296], исследуя представление Я как «о целостной, вертикально организованной части психического опыта, являющего собой единый континуум, разворачивающийся от глубинного самоощущения до вербальных концептуальных представлений о себе», делает вывод: степень позитивности Я падает с увеличением уровня осознанности, но и на уровне поведенческих установок, и на уровне самоощущения выражена тенденция к позитивности переживания смысла Я, а «низкая самооценка и негативное самоотношение являются вторичными по отношению к изначально позитивному смыслу Я» [296, с. 36]. На уровне самоощущения Я позитивно не отличимо от Я-идеала. При переходе на уровень поведенческих установок Я сталкивается с требованиями социума и формируется «неблагополучное Я», стремящееся к компенсации своей неполноценности. Я бы назвала это проблемным Я. С необходимостью творческого подхода

«Неблагополучное Я» связывает проблемное и ценностное измерение, реализуя в этом свою основную функцию. Одним из каналов компенсации для него является принадлежность к референтной группе. Таким образом, Е.С. Шильштейн были получены данные о маргилизации «Я» относительно пространства личностных ценностей, подтверждающие его регуляторную функцию.

Р.Б. Сапожковой получены данные о связи доминирующих в структуре направленности личности мотивационных переменных «мотивации достижения» или «потребности в общении» и степени выраженности компонентных элементов «самоуважения» и «аутосимпатии» в структуре самоотношения []

А.А. Налчаджаян [196] изучал особенности функционировании защитных механизмов Я-концепции в структуре самосознания при действии определенного вида фрустраторов (стыда) и ответный характер трансформации Я−концепции.

Анализ опубликованных работ эмпирического и теоретического характера позволяет нам зафиксировать два методологических подхода к природе самоотношения. Первый подход замыкает «самоотношение» в пространстве самсознания и связан с пониманием самоотношения осознанной как «обобщенной самооценки» (С. Куперсмит, Дж. Марвел, К. Роджерс, М. Розенберг, Л. Уэльс Р. Шавельзон).

Среди отечественных авторов, занимающихся данной проблематикой, распространенной является точка зрения о том, что психологическая природа самоотношения не замыкается в пространстве осознанных процессов. И.И. Чеснокова, определяя самоотношение как «эмоциональную компоненту самооценки», связывает форму его проявления с разной степенью осознанности. Н.И. Сарджвеладзе рассматривает самоотношение как элемент общей системы отношений человека. Общим и единый механизмом реализации отношений для него выступает «установка», в том ее понимании, как она представлена в общепсихологической концепции Д.Н. Узнадзе.

Другой взгляд на механизм формирования самоотношения личности представлен в работах В.В. Столина, С.Р. Пантилеева, Е.Т. Соколовой и др. Самоотношение включено в пространство смысловой сферы личности и понимается как «смысл Я» возникающий, по отношению к мотивам, отражающим потребность в самореализации. Данный подход, разделяемый нами, позволяет установить характер связи понятия «самоотношение» с другими психологическими категориями (мотив, самооценка, смысл, ценность и др.), а также связывает характер самоотношения со спецификой социального бытия субъекта.

 

Самоотношение понимается нами как динамическая, иерархически организованная система, обладающая внутренней компонентной структурой, дифференцируемой по трем уровням, связанная с особенностями социального бытия субъекта. Первый представлен шкалой общего интегрального самоотношения. Второй уровень шкалами самоуважение, аутосимпатия, самоинтереса и ожидаемое отношение к себе окружающих. Третий отражает действие в адрес конкретных действий по отношению к своему «Я». Механизмом, определяющим характер общего самоотношения личности, является смысл Я, по отношению к мотивам, отражающим потребность в самореализации.