Особенности военной промышленности России.

Производство оружия имеет собственную иерархию, которая сформировалась исторически и политически. Имеются семь главных держав, а именно США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и Пакистан. Вторыми в этом отношении являются Германия, Япония, Израиль, Канада, Бразилия, Аргентина, Южная Корея и Северная Корея. Затем можно прибавить Швецию, Турцию, Египет, Нидерланды, Бельгию, которые в настоящее время имеют очень мощные военно-промышленные комплексы. Военная промышленность в мире развивается примерно по однотипным законам и сценариям. Экспорт оружия, как правило, составляет меньшую часть военного производства. Российский военно-промышленный комплекс идет по особому “российскому пути”. В чем он выражается? Во-первых, российская оборонная промышленность, в отличие от аналогичных сегментов западных стран, имеет ярко выраженную экспертную направленность.

Если сравнить, например, объемы финансирования, выделяемого на закупки вооружения (государственный оборонный заказ - ГОЗ), с реальными закупками и экспортной выручкой, то диву даешься, куда же деваются российские деньги? Последние пять лет расходы на закупку, ремонт и модернизацию новой техники увеличились почти в четыре раза. Если в 2000 г. ГОЗ составлял 46 млрд руб., то на 2005 он составил уже 188 млрд руб[1].
Однако эти фантастические цифры совершенно не сказываются на поставках современных вооружений в российскую армию. По-прежнему низкими темпами идет модернизация имеющейся техники. Так, боевые части Северо-Кавказского военного округа не имеют ни автоматизированных образцов вооружения, ни всепогодных вертолетов, ни современных образцов бронетехники. Только в течение 2003 года на экспорт было поставлено 36 СУ -27/30 и 4-8 Миг -29, 2 фрегата проекта 11356, 80 танков Т -90С, зенитно-ракетных комплексов С-300ПМУ-2 на общую сумму $5,56 млрд. Одновременно российская армия при ГОЗ - $3.8 млрд модернизировала 5 Су-27 по стандарту Су - 27СМ, отремонтировала 5 подводных лодок, получила 14 танков Т-90С[2].

Еще большие диспропорции наблюдались в 2004 г., когда в Индию были поставлены 310 танков Т-90, а в российскую армию - 31 танк (1 танковый батальон). Российская армия получила 4 самолета, а на экспорт отправлено 55 самолетов различных типов (24 Су-30МК2, 4 Су -30МК2в, 10 -Су 30МКИ, 6-Ил 78МКИ, 9 Миг- 29СЭ, 2 -Миг 29УБТ).
В 2005 году Министерство обороны планирует закупить: 17 танков Т-90, 24 - боевых машин пехоты - БМП - 3, 92 бронетранспортера, 2 пусковые установки ракетного комплекса “Искандер - М”, один дивизион (6 ПУ) С-400. ВВС получат 1 новый и 1 модернизированный ракетоносец Ту -160, 7 модернизированных фронтовых истребителей Су -27 СМ, новые высокоточные ракеты “воздух - земля”. В интересах МО планируется запустить 9 космических аппаратов, закупить 4 ракеты стратегического назначения и 5 ракет - носителей[3]. Одновременно подготовлены на экспорт до 2008 года для Индии: 40 палубных истребителей Миг -29К и Миг -29К-УБ, 2 подводные лодки проекта 971 и 2 проекта 877, модернизация ТАВКР проекта 11434 ”Адмирал Горшков”, сдача в лизинг 3 Ту-22МР и одного Ту-134УБЛ. Для Китая запланированы поставки 8 зенитно-ракетных дивизионов ЗРС С-300 ПМУ -2 “Фаворит”, не считая поставок в Марокко российской бронетехники и ЗПРК “ Тунгуска”. Вероятность поставок вооружения в Индонезию резко уменьшилась в связи с природной катастрофой - после прошедшего в декабре 2004 года цунами.
Если сравнивать эти цифры, то вызывает недоумение, почему российский военно-промышленный комплекс занимает такое нелепое положение. По сути, получается, что танковая промышленность работает на Индию, бронемашины производятся для Ближнего Востока и Африки, авиационная промышленность работает не Китай и Индию, военное судостроение большей частью работает на Индию, меньшей - на Китай. Заложенный в 2001 году для Российского военно-морского флота корвет “Стерегущий”, на закладке которого присутствовал Президент РФ, неизвестно когда вступит в строй.
Причин этого противоестественного положения несколько. В экспертном сообществе называются главные из них. Федеральная программа обновления вооружения должна начаться не ранее 2008 - 2010 гг., поэтому новые образцы военной техники закупаются поштучно, да и то потому, что зарубежные покупатели приобретают только ту боевую технику, которая стоит на вооружении армии. Видимо, это задача для следующего Президента РФ - тем более, что две предыдущие программы были провалены. Другая причина - высокий уровень расходов на развитие средств ядерного сдерживания. Видимо, большая часть уходит на ракетные ядерные лодки нового поколения серии “Борей”, первая из которых, “Юрий Долгорукий”, должна сойти со стапелей. Третьей причиной является отсутствие прозрачности на рынке вооружения и резкое падение поступлений в бюджет.
Не менее важной причиной является чрезмерное количество научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Из более 3,5 тысяч программ в 2001 - 2003 годах ежегодно завершались не более 100, но одновременно открывались по 200-300 новых, чем создаются предпосылки для коррупции. Так, например, более 15 лет в Миассе шла разработка стратегической ракеты морского базирования “Барк”. Первые три пуска были неудачными (как правило, на это отводятся не менее семи ракет). Однако проект срочно сворачивают и передают в московский институт теплотехники (МИТ),который не владеет продвинутыми технологиями стартовых систем морского базирования, где с чистого листа начинается разработка нового стратегического комплекса морского базирования “Булава”. В 2005 г. испытания этого комплекса продолжатся.
Еще одной причиной можно считать излишнюю направленность финансирования на проведение ремонтных и модернизационных работ. Здесь существует любопытная тенденция. Если ремонт боевых кораблей проводится на судостроительных верфях, относящихся к ВПК, то бронетанковый, самолетный и автомобильный парк ремонтируется на заводах, принадлежащих Российскому Министерству обороны. Естественно, финансирование проходит мимо предприятий ВПК, оно непрозрачно и слабо контролируемо.

Военное ведомство добивается права осуществлять полноценное военно-техническое сотрудничество, ограниченное правительством с конца 90-х годов. Для этого есть стимулы. По оценке Михаила Алексеева (ГШ РФ), доля современного оружия не превышает 20%, а оружия, эксплуатируемого свыше 10 лет, - около 80%.

На первый взгляд, для оборонной промышленности такое положение таит в себе огромные перспективы, но принято решение избавиться от этого оружия. Минобороны наделило себя правом самостоятельно поставлять продукцию военного назначения, минуя “Рособоронэкспорт”. При этом цены в разы меньше, чем на мировом рынке. Например, Су -27 стоимостью примерно $25 млн продается за $10 млн; МиГ - 29 на мировом рынке стоит $15 млн, продается за $10 млн. Танк Т - 64, соответственно, 0,6 и 0,1[4]. Распродавать есть что.

По данным Министерства обороны, до 2007 года высвободилось: 150 атомных подводных лодок, 90 дизельных подводных лодок, 600 надводных кораблей, 2000 самолетов и вертолетов. 8000 танков, 1 000 000 автоматов, винтовок и пистолетов, 1500 радиолокационных станций. На военных базах ожидают утилизации 33000 вагонов боеприпасов и ракет.

А самое интересное, что даже Счетная палата совместно с заместителем Администрации Президента Игорем Шуваловым не может найти одного, единого органа и лично ответственного должностного лица за внешнеэкономическую деятельность в Вооруженных силах. Поэтому пока эта масса вооружения не будет модернизирована и распродана по бросовым ценам, российская армия будет получать каждый год по одному танковому батальону, и это будет подаваться как достижение Министерства обороны.

Причиной этому - явное затягивание принятия Государственной Думой ряда нормативных актов в соответствии с законом “О приватизации”, которые могли бы регламентировать запрещение силовым структурам исполнения несвойственных им функций продавцов федеральной собственности.
Государственная программа вооружений.

Особенно много нареканий вызывает управление ГОЗ. Доля отечественного ГОЗ не идет ни в какое сравнение с государственной поддержкой США и других стран Запада. В США до 90% инвестиционных ресурсов поступают в рамках ГОЗ. По данным за 2003 год, при военном экспорте в $13.6 млрд (Исследовательская служба Конгресса) ассигнования на НИОКР и закупку вооружения составили $114,1 млрд, из них на закупку вооружений - 63, 2 млрд (50%!)[5]. Таким образом, в США государственные закупки вооружения примерно в пять раз превышали военный экспорт. В России мы наблюдаем свои, отличные от всех соотношения. В том же 2003 году, при денежном объеме военного экспорта $5,56 млрд, доля ГОЗ оставила $3,8 млрд [6], т.е. в 1,46 раз меньше военного экспорта (!). На сегодняшний день доля отечественного ГОЗ, например, на Миге составляет лишь…3%, при доле в 15% всего ГОЗ для ВВС и ПВО. Причем до объединения отдельная доля и ВВС, и ПВО составляла по 15%. Для нынешнего времени приемлемой долей для авиации, приоритетной среди других видов ВС, было бы 40%.

Непонятно, чем обосновано количество и типы закупаемых вооружений и военной техники, предусмотренных программой, а также ее выполнимость, если все предыдущие программы были сорваны. Например, неясно, удастся ли закупить запланированные этой программой 1400 танков Т-90, насколько целесообразна закупка именно этих танков, которые нельзя считать по-настоящему современными.
Аналогичные вопросы возникают и по поводу приобретения 58 истребителей-бомбардировщиков Су-34. Неясно, способен ли ВПК выполнить данную программу, насколько целесообразно закупать именно этот самолет и именно в таком количестве. Предполагается, что он должен сменить фронтовой бомбардировщик Су-24, которых в ВВС было около 500 единиц. Отдельные высокопоставленные военные неоднократно заявляли, что один Су-34 способен заменить десять Су-24. Между тем сравнение тактико-технических характеристик этих самолетов показывает, что эти самолеты соотносятся как 1:1,5--2. Совершенно очевидно, что цикл наземного обслуживания Су-34 не уменьшился в десять раз по сравнению с таковым у Су-24, работоспособность экипажа Су-34 также не может повыситься в десять раз по сравнению с аналогичным показателем экипажа Су-24. Соответственно, эскадрилья самолетов Су-34 не может сократиться в десять раз по сравнению с эскадрильей Су-24 (т.е. до 1--2 самолетов). Для адекватной замены 500 Су-24 требуется 200--300 Су-34, а не 58.
То же самое можно сказать про ЗРС С-400.Программа вооружений предусматривает ввод в боевой строй 18 дивизионов этой системы. Это от трех до девяти полков. Ими невозможно не только прикрыть основные административные и промышленные центры, но даже обеспечить функционирование ядерных сил. Заявления официальных лиц о том, что характеристики С-400 в три или более раз выше, чем у С-300, поэтому ее требуется в три раза меньше, вызывают удивление. Во-первых, все без исключения специалисты признают, что имеющихся в ВВС и ПВО примерно 70 дивизионов ЗРС С-300 недостаточно для обеспечения функционирования надежной ПВО страны. Во-вторых, никакое повышение характеристик не подразумевает количественного сокращения ниже определенного предела: одной зенитной ракетой невозможно сбить более одной цели. Соответственно, если количество целей превысит количество готовых к пуску ракет, ЗРС не сможет выполнить задачу по отражению налета, какими бы высокими ТТХ она не обладала.

 

 

В целом структура ГОЗ, неизменная в течение последних 14 лет, нуждается в коренном совершенствовании. Оборонным заказом руководят Минобороны - через Службу начальника вооружения ВС - плюс начальники служб вооружений видов ВС, Генеральный штаб, Федеральная служба по оборонному заказу, Министерство финансов и Министерство экономики и развития. Вызывает сомнение, что какая-то одна структура может внятно доложить о расходах государства по ГОЗ.

“У семи нянек дитя без глаза” - это как раз о финансировании нашей обороны. До того момента, пока не будет одна структура по закупке вооружений, Россия будет продавать за рубеж 300 танков, а себе покупать 30, самолетов поставлять за границу 40 штук (с двумя запасными двигателями), а себе 4.
Бизнес в одиночку, без развития капиталоемких областей, без долгосрочного кредитования НИОКР (до 20 лет), без переноса усилий фондового рынка с топливо-энергетического комплекса на развитие ракетной, авиационной, военно-морской техники при значительной (в разы) меньшей рентабельности (по сравнению с ТЭК) не способен преодолеть кризисные явления, начавшиеся с 90-х годов.

К сожалению, российский политический класс в целом не подошел к пониманию того, что Россия - не усеченный СССР, что у новой России не те возможности, что чисто рыночные механизмы объективно не способны решить проблемы ВПК страны. Для России необходимо увеличение роли ВПК в развитии российской экономики. Мировая практика финансирования собственной обороны свидетельствует, что рост военных расходов до 3,5-4% ВВП обеспечивает экономический рост, при 5-6% ВВП - достигается положительный кратковременный эффект, который затем ведет к замедлению темпов экономического роста, а при расходах на оборону 10-15% ВВП наблюдается экономический спад. В российском бюджете на 2005 год Министерству обороны запланировано 564,4 млрд руб., 19% расходов федерального бюджета, что составляет около 3% ВВП. [7]
Без бюджетного финансирования приоритетных фундаментальных программ разработки и производства вооружений, фундаментальных и прикладных исследований военных технологий и технологий двойного назначения, беспроцентного долгосрочного кредитования приоритетных проектов, льготного налогообложения и регулирования военного производства невозможно в принципе существование Российского ВПК и поддержание высокой боевой готовности Российской Армии. В нынешних же условиях, с учетом национальных особенностей, при отсутствии контроля над военно-промышленной политикой у России есть все возможности потерять рынки оружия.