Предложения для размышлений

Глава 2. ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ ДЕТЕЙ И ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Советуем прочитать

Воспитание творческого читателя (Проблемы внеклассной и внешкольной работы по литературе): Книга для учителя/Под ред. С.В.Михалкова, Т.Д. Полозовой. — М.: Просвещение, 1981.

Воропаева В. С. Младший школьник и книги//Во-просы библиограф сведения и библиотековедения: Межвед. сб. - М., 1988. - С.37-44.

Мелик-Пашаев А.А., Новлянская З.Н. Ступенька к творчеству: Художественное развитие ребенка в семье. — М.: Педагогика, 1987.

Потоцкая Л. Что читают дети//Слово. — 1990. — № 1. — С.13-15.

Романовская З.И. Чтение и развитие младших школь­ников. — М.: Педагогика, 1982.

Терминологическая точность необходима. Тождественны ли понятия: литература для детей и детская литература? Этот во­прос давно ждет к себе пристального и специального внима­ния. Мы обращаемся к нему здесь потому, во-первых, что он вытекает закономерно из большой проблемы о специфике пред­мета изучаемого учебного курса.

Вспомним, что терминами «литература для детей», «лите­ратура для детей и юношества» называются без каких бы то ни было оговорок те же самые учебные курсы, которые дру­гими специалистами озаглавливаются — «детская литерату­ра», хотя в них не идет речь о стихах, рассказах, загадках и поэмах, написанных детьми.

На первых страницах учебника Антонины Петровны Ба­бушкиной читаем: «Детская литература нигде и никогда не была плодом усилий только детских писателей, профессио­налов именно в этой области. Она создавалась еще и педаго­гами, издателями и читателями»[vii].

Итак, ученый ставит в один ряд создателей детской литературы и профессионалов, и чи­тателей, то есть самих детей. Из сказанного на следующей странице об истоках, истории предмета вытекает уже иной подход к его определению: «Подобно общей литературе, му­зыке, живописи, театру, русскаядетская литература проло­жила свой исторический национальный путь развития. Она развивалась под влиянием классической литературы, при не­посредственном сотрудничестве русских классиков. У колы­бели ее стоял русский народ. Произведения его устного на­родного творчества былипервыми произведениями для детей и в ходе истории все более и более обогащали детскую лите­ратуру»[viii] (подчеркнуто мною. — Т.П.).

В приведенном тексте видим, что автор по существу гово­рит о литературе для детей. В ее создании, верно, сыграли ис­ключительную роль классики отечественной художественной культуры. У ее истоков — народное художественное творчест­во. Но почему же, утверждая последнее, А. П.Бабушкина уже забыла, что чуть выше, перечисляя создателей произведений, которые входят в понятие «детская литература», она называла и читателей-детей? Почему, говоря о фольклоре, она выводит за скобки своего внимания собственно детский фольклор?

Аналогична неупорядоченность терминологии и в других жанрах исследований в области истории, теории, критики литературы для детей и юношества. Исчерпывающим для свое­го времени было издание работы И.И.Старцева «Детская ли­тература. Библиография. 1946—1948». Ее четвертое издание относится к 1950 году. Библиограф ируются в нем практичес­ки произведения для детей и юношества, исследования, кри­тические, информационные статьи о книгах для детей и юно­шества. В 1984 году был выпущен учебник «Библиография литературы для детей» (авторы Е.Ф. Рыбина, Е.Н.Томашева;

под редакцией С.А. Трубникова). Издавались ежегодники: в Москве — «Вопросы детской литературы» и «Детская литера­тура»; в Ленинграде — «О литературе для детей». Названия разные, научная направленность, жанр одинаковы: сборники рассчитаны в основном на преподавателей, библиотекарей, исследователей, студентов. Как правило, доступны и более широкому кругу читателей — родителям и всем, кто интере­суется вопросами развития литературы для детей и юношест­ва, но отнюдь не детским литературным творчеством. Подсо­знательное отождествление понятий — детская литература, литература для детей, литература для детей и юношества — проявляется даже в названиях учебных программ одного и того же предмета, в названиях и текстах работ, принадлежа­щих одному и тому же исследователю.

Встречаются серьезные работы и с точными, то есть соот­ветствующими своему предмету названиями. Назовем, в до­полнение к уже упоминавшимся выше: Любинский О. И. «Очерки о советской драматургии для детей»; сборник «Ле­нинградские писатели — детям»; Житомирова Н.Н. «Совет­ская историке-художественная книга для детей» и т.п. Наря­ду с такого рода трудами о литературе для детей, юношества, выходят закономерно, хотя, к сожалению, очень редко, изда­ния именно о литературе, созданной, создаваемой детьми, юношеством, например: Гончаренко Т. И. «Литературное об­щество в школе»; Славина И. И. «Литературный клуб старше­классников» и другие работы. Они посвящены практической работе учителей, направленной на развитие у детей интереса, потребности и способности заниматься литературным твор­чеством. Для преподавателя данного курса, для тех, кто гото­вится стать учителем, представляют большой интерес рабо­ты, раскрывающие зависимость интереса к чтению, способ­ности эстетического восприятия произведений художественной литературы от тяги ребенка к сочинительству, от его способности выступать автором произведений различных форм:

стихи, рассказы, отзывы о книгах, критические суждения о прочитанном, считалки, песни-развлекалочки...

Названные и близкие к ним способности при всей их спе­цифике близки. На их основе осуществляется развитие чувств, мысли ребенка-читателя и одновременно — юного поэта, пуб­лициста... В этой деятельности — его самовыражение, само­утверждение, движение коммуникативной активности. Уни­версальная ценность занятий литературным творчеством убе­дительно раскрыта, например, в исследовании Бершадской Н.Р., Халимовой В.3. «Литературное творчество учащихся в школе»[ix]. Многоопытные педагоги-литераторы показывают годами про­веренную систему литературно-творческой деятельности уча­щихся от первого до выпускного класса. Они убеждают, что чувство слова, ощущение художественной формы чужого текс­та тем острее, чем заинтересованнее ребенок относится к лите­ратурно-творческим занятиям. Размышления над возможнос­тями слова помогают пробуждению внимания к звучанию сти­хотворной строки, особенностей языка художественной прозы.

Такой же позиции придерживалась в определении цен­ности литературного творчества для развития личности ре­бенка, подростка Вера Ивановна Кудряшова. О^на долгие годы руководила литературной студией в Московском Дворце пи­онеров. Ее студийцами были Сережа Баруздин — будущий Сергей Алексеевич Баруздин; Толя Алексин, позднее — Ана­толий Георгиевич Алексин — автор многих книг для детей и юношества... В этой студии в 30—40-е годы нередко семина­ры проводил Л.А. Кассиль. А позднее, уже в 50—60-е годы, когда он руководил секцией детских и юношеских писателей Московской писательской организации, при обсуждении ру­кописей будущих произведений или только что вышедших новых книг он, бывало, с явным удовольствием говорил о благотворности «литературного детства». Вспоминал, как «на глазах, с энергией, свойственной детству, развивалась лич­ность, вставая на удобренную чтением почву», «как умно­жался уже в детские годы не только литературный, но и глав­ный талант — талант человечности, соучастливости». «Я го­ворю о человеческой одаренности», — не раз повторял Кас­силь. «В литературе для детей не может работать человек, лишенный драгоценных качеств ребенка: безмерной любознательности, отзывчивости, способности восторгаться добром и добропорядочностью; человек, страдающий удручающей привычкой и навыками конформизма; человек, лишенный качеств искренности и доверчивости. Если все это хоть на одну минуту кому-то показалось излишней детскостью, надо срочно покинуть нашу секцию»[x].

Вспоминая здесь высказывания, замечания Л.А. Кассиля, мы не переключаем внимание нашего читателя на проблему пробуждения и развития в детстве способностей профессио­нального литератора. Мы хотим лишь подчеркнуть: потреб­ность сочинять литературные произведения, стимулируемая с раннего детства, полезна для каждого будущего взрослого человека и в плане его общего духовного роста, и практичес­ки. Ведь мы даже письма почти разучились писать, не говоря о дневниковых записях, об общей культуре нашей письмен­ной и устной речи. Заметим, что интерес к литературному творчеству свойствен большему числу детей, чем интерес к рисованию, музицированию. А вот учителя, как показывают наблюдения, чаще замечают ребенка, который тянется к ри­сунку, чем того, «кто рифмует», хотя литературные студии в школах и во внешкольных детских учреждениях, организа­циях — явление не редкое. Чаще всего они интересно рабо­тают в детских, юношеских библиотеках.

Международно известен, например, оригинальный пло­дотворный опыт в этом направлении Государственной Рес­публиканской детской библиотеки в Москве, областной дет­ской библиотеки Нижнего Новгорода и других областных, городских и школьных библиотек. Многих, но далеко не всех. Принимают в этом деле живейшее участие авторы, иллюстра­торы любимых детьми книг, критики и, разумеется, иногда учи­теля... Увы, учителей нельзя назвать здесь повсеместно актив­ными. Между тем еще в начале XX века профессор Г.А. Шенге-ли написал своеобразное пособие «Как писать статьи, стихи и рассказы». В 1929 году уже шестым изданием его выпустило в свет издательство Всероссийского союза поэтов. Автор, из­дательство были убеждены, что именно учителя будут не толь­ко читателями, но и почитателями книги, — воспользуются советами автора в своей педагогической и просветительской работе... На эту работу ориентировала учителей начальной школы и М.А. Рыбникова. Талантливый методист, она убежденно и убедительно доказывала диалектическую зависимость литературно-творческой деятельности детей и роста их спо­собностей творческого грамотного чтения, художественного вкуса и потребности в чтении высокой литературы.

В главе 1 мы кратко писали об отношении Льва Толсто­го к детскому литературному творчеству, стремясь актуа­лизировать этот уникальный опыт. Современному учителю близко, видимо, знакомы поиски, творческий опыт в этом направлении и В.А.Сухомлинского. Он, наш современ­ник, — продолжатель деятельности Л.Н.Толстого. В одном из писем к автору этих строк Василий Александрович утверждал: «Вы, похоже, упрекаете меня... Но я не могу не писать рассказы для детей. Это не подражание личности Л.Н.Толстого и КД.Ушинского. Это — норма для учителя, если он хочет и старается пробудить способности к чтению и самовоспитанию у своих учеников. Начинать надо по возможности с раннего детства. Литература, ее чтение и собственное творчество должны и могут стать частью жизни каждого. Для учителя это дело профессиональной подготовки и к общему развитию ребенка. Это — дорога к его человеческому совершенству; это помощь ребенку стать человеком, ощутить себя не гостем в нашей жизни...»[xi].

Маленькие дети, общаясь со своим Учителем, не только обогащались опытом его личных впечатлений, но и приобре­тали свой опыт самоуглубления, живой реакции на впечатле­ния другого. В процессе этого неформального, наполненного большим смыслом общения с Учителем дети эмоционально включались в его молчаливое наблюдение. Учились не только смотреть на облако, но и видеть его цвет, изменение формы в движении. Учились осердечивать увиденное, отмеченное лич­ным вниманием и наблюдениями другого. Учились слушать и слышать голос поля, леса, ветра... Учились всматриваться и чувствовать друг друга. Все это и рождало свои внутренние мо­нологи и личные диалоги души с природой, которую одушевля­ли дети своими впечатлениями, настроениями, своим понима­нием, истолкованием... Так рождались непрограммируемые за­ранее беседы, совместное чувствование, взаимодополняемость. Так сочинялись коллективные и индивидуальные сказки.

В Павлышской школе, директором которой был В.АСу-хомлинский, хранятся тысячи детских сказок. Частично они изданы. К ним вполне можно отнести верную оценку, данную О.В.Сухомлинской сказкам самого Василия Александровича:

«Мир сказок, рассказов, легенд и притч населен персонажами и событиями, привычными и понятными для детского разу­ма, и он с легкостью постигает их. Очень часто художествен­ная миниатюра несет в себе ситуацию нравственного выбора, который либо поставлен, либо разрешен... Нравственный кон­фликт подразумевает выбор между двумя нравственными про­блемами: идейность и пустота души, высокая гражданствен­ность и предательство, добро и зло, долг и безответственность, сострадание и черствость, участие и безразличие и т.д. Пря­мая назидательность и нравоучительность отдельных произ­ведений смягчается лирической интонацией, поэтичностью»[xii]. В детских сказках учеников В.А. Сухомлинского отчетливо про­является магическое начало в эстетическом отношении ре­бенка, вера в магию слова, жеста. Сказки наполнены беско­нечной детской фантазией, радостью бытия, пронизаны ощу­щением счастья. В этом еще одно подтверждение главного завета, который оставил В.А.Сухомлинский. Завета, перекли­кающегося с важнейшей мыслью К.И.Чуковского: «...писа­тель для малых детей непременно должен быть счастлив. Счас­тлив, как и те, для кого он творит. Таким счастливцем порою ощущал себя я, когда мне случалось писать стихотворные дет­ские сказки»[xiii].

Иначе говоря, взрослый автор не приседает перед ребенком на корточки, желая угодить ему доступным содер­жанием и занимательной формой. Писатель, создающий сказку, стихи для детей, как они, как дети, ощущает мир, открывает его, передает их отношение к увиденному, услышанному, по­нятому. Это вовсе не исключает, не убивает главный закон ис­кусства: художественное произведение выражает авторскую позицию, смысл, суть его эстетического идеала. Поэтому глав­ный герой художественного произведения — его автор. А глав­ное в читательском восприятии, в читательском понимании — чувство, понимание позиции автора, его отношений ко всему тому, что он включил в свое произведение: «Если бы детская психика была моим всегдашним достоянием, я написал бы не десять сказок, а по крайней мере сто или двести. Увы, приливы ребяческой радости бывают в человеческой жизни не часто и длятся они очень недолго»[xiv]

Итак, очевидно, что литература для детей и детская лите­ратура не тождественные понятия. Очевидно и другое: дет­ское литературное творчество заслуживает пристального вни­мания специалистов разных профилей — педагогов, психо­логов и социологов, ибо оно рисует картину социального, общекультурного, нравственного и эстетического состояния и движения человеческой цивилизации. Оно и радует, и на­стораживает, и предупреждает. Вспомним сборник А.А. Бар-то «Переводы с детского»: «Давно я собираю детские стихи. Сначала просто для себя привозила их из тех стран, где по­бывала. Потом подумала: наверно, нашим детям захочется узнать, о чем пишут их сверстники, «невеликие поэты» в раз­ных концах земли. «Невеликие поэты» — так я шутливо на­зываю маленьких авторов. И вот их стихи в этой книжке. Переводы их стихов? Нет, стихи детей...» Талантливый боль­шой поэт, исследователь детства Агния Барто показывает и близость, и своеобразие мироощущения детей разных стран, разных народов. Книга А. Барто и проиллюстрирована дет­скими рисунками... Вот и произнесем каждый про себя сло­восочетание: «детский рисунок». Какие представления воз­никают? Картины, созданные именитыми художниками о детях, например «Тройка» или «Опять двойка»?

Нет. Произнося словосочетание «датский рисунок», каж­дый из нас представляет именно работу ребенка, в каранда­ше или выполненную красками. Это — рисунок именно ре­бенка. Когда кого-то из нас приглашают на выставку детско­го рисунка, мы знаем, что увидим там работы детей того или другого возраста. Но именно детей. Более того — уже не удив­ляют постоянные выставки детского художественного твор­чества. Даже музеи детского рисунка. Профессионалы-худож­ники давно целенаправленно добиваются и добились высо­кого признания детского художественного творчества. Особая уважительная роль принадлежит в этом направлении воспи­тания и развития детей, как известно, художнику и педагогу-исследователю Б.Н. Йеменскому. В области музыкального вос­питания ценность аналогичного подхода к творчеству детей доказана замечательным композитором и талантливейшим пе­дагогом Д.Б.Кабалевским и его соратниками...

Однако и сегодня, получая приглашение на выставку «дет­ской книги» отечественных или зарубежных издательств, мы внутренне настраиваемся к встрече не со сборниками стихов детей, а с книгами, написанными взрослыми профессиона­лами. Между тем дети издавна и поныне сочиняют стихи, рассказы, повести и даже романы. Разве они не придумывают и в наше время загадки, прелестные считалки? Разве ма­ленькие девочки перестали напевать свои собственные пе­сенки, убаюкивая кукол? А мальчишки перестали придумы­вать лихие истории о своих воображаемых приключениях? Все это, конечно, бытует. Потребность и способность прояв­лять себя в литературном творчестве встречается, как было отмечено, чаще, чем в музыкальной или в изобразительной деятельности.

Высокая поэзия «невеликих поэтов». Разумеется, на со­держание детской игры и творчества время, социокультурная ситуация, стиль общественных отношений накладывают свой отпечаток. Далеко не всегда положительный и приятный, если судить, например, по публикациям Международного фонда развития кино и телевидения для детей и юношества «Чер­ная курица». Здесь немало грубых подделок под «детское» творчество. Нынешние коммерсанты в «литературе» для де­тей активны круглый год, а не только перед Пасхой и Рожде­ством. Издают, скажем, «Детские анекдоты». Опубликован­ный от имени детей современный фольклор насыщен гни­лым политическим подтекстом, мышиной иронией по поводу событий, нынешнему ребенку практически не известных. Например, анекдоты о В.И.Чапаеве. Об этом герое граждан­ской войны ребенок конца 90-х годов не смотрел фильм и не читал книг. Их сняли с полок библиотек. Может быть, он слышал о нем что-то в разговоре взрослых. Но это не основа для творчества. Серия анекдотов про Вовочку, цикл, посвя­щенный Штирлицу, — тоже очень далеки от детского миро­ощущения, как, впрочем, и другие, не серийного сочинитель­ства, удручающе старчески-сварливые. Речь не о том, что все детские стихи, сказки должны быть бравурными, веселень­кими. Дети не только радуются. Они и плачут, страдают. Они не только прыгают через веревочку и канаву, но и задумчи­выми бывают из-за болезни, из-за непонимания, из-за горя, которое переживают сами или близкие люди. И просто так:

«Задумчива я часто,//Не знаю почему...» — признание шести­летней Ани Козевой. А вот семилетний Дима Донцов: «Разные бывают дни://И красные, и черные;//Дождливые и синие//Под небом голубым.//...А мамины глаза — всегда красивые...»

К счастью, чаще издаются приятные, светлые сборники ис­тинно детских стихов, сказок. Много их и на страницах пери­одических изданий. Вот, к примеру, сборник «Кораблик», вы­пущенный в свет издательством «Детская литература» еще в 1975 году. Это — сборник стихов и рисунков детей-читателей журнала «Пионер». Поэт Владимир Приходько, открывая названную книгу, говорит: «Как известно, книги для детей пи­шут взрослые. А эту написали сами ребята. Сами зарифмова­ли строчки, сами сделали выводы, сами матросы, сами капи­таны — повели свой кораблик по поэтическим волнам... Чего только не увидели дети во время путешествия! В стихах «Щурится и жмурится» под солнцем родная зем­ля; ...светятся огнями улицы рабочего города; стоит в порту боевой линкор «с белой полоской и синей трубой»; слышен аромат деревенского хлеба над рекой Окой; висит за окном алая гроздь рябины, и мычит корова, пришедшая с пастби­ща»[xv]. Хорошо сказал о стихах плывущего детского корабля и сам поэт, подаривший им немало добрых произведений. Именно добро — сердцевина детского мироощущения, как проявление нормы человеческой природы. Сборник открыва­ет стихотворение именно с таким заглавием: «Будьте добры!»


Мы не раз каждый день говорим:

Будьте добры, принесите!

Будьте добры, подождите!

Вернитесь, скажите.

Будьте добры,

Как мне найти общежитие?

Ищут больницы,

Ищут аптеки,

Ищут дома или просто дворы...

Люди двадцатого сложного века,

Просто друг к другу

Будьте добры!


Эта мысль автора процитированного стихотворения Ма­рины Бедовой крайне актуальна в конце XX века. Все взрос­лые обязаны прислушаться к этому призыву девочки. При­слушаемся к голосу другой детской души:


Хорошо, что солнце светит!

Хорошо, что дует ветер!

Хорошо, что этот лес

Вырос прямо до небес!

Хорошо, что в этой речке

Очень синяя вода

И меня никто на свете

Не догонит никогда!

Хорошо играть с друзьями!

Хорошо прижаться к маме!

Хорошо жевать траву!

Хорошо, что я живу!

(Сборник «Кораблик», с.б, стихотворение Жени Потоцкой, 12 лет)

Из «Кораблика» можно было бы подряд цитировать все стихи, анализировать все рисунки, помещенные в нем, под­тверждая мысль: детское творчество и в рисунках, и в стихах — высокое, хотя и специфическое искусство. Учитель не может не читать, не анализировать детские стихи. Читать их для себя самого, радуясь поэзии, передающей нам голос дет­ской души: чистой и израненной, счастливой и одинокой...

Читать с детьми в классе и после уроков, чтобы влюблять своих учащихся в истинную поэзию, чтобы побуждать к твор­честву, чтобы пробуждать поэтическое чутье в каждом ре­бенке. Сборники, подборки литературных произведении в журналах для детей «Мурзилка», «Костер» и других, имею­щих свою большую историю. Вот лишь один пример из жур­нала «Костер» (№ 7, 1995). Первоклассница Настя Проходь-ко из г.Колпино Ленинградской области прислала стихотво­рение «Собака» и свою фотографию. На нас смотрят такие доверчивые, открытые настежь глаза Насти. Она просит: ос­тановитесь, посмотрите, собака — худая, голодная

 

Идет от помойки к помойке...

Все надеется на тепло.

Ищет косточки, хлебные корки

И ждет еще, чтоб приласкали ее.

 

А рядом — Катя Вишнепольская из Нижнего Новгорода смот­рит на читателя печальными глазами. Ей самой отчего-то грустно. Может, одиноко, как тому котенку, от имени кото­рого она говорит людям: «Смотрите лучше на меня!..» Это — заглавие стихотворения. Прочитав его, почувствуем, что это — и трепетная просьба обиженного человека. Еще не став взрослым, он обижен:

 

 

Котенок Вася замечает,

Что если время знать хотят,

То часто на часы глядят.

На пианино он влезает,

Часы собой загородив,

Садится, головой качает

И с умной мордочкой сидит...

Глаза прищурил — два огня,

Как будто взглядом говорит:

— «Смотрите лучше на меня!»

 

 

В последние годы появились и новые периодические из­дания, на страницах которых немало грамотных, искрен­них, завораживающих душу детских стихов. Для детей и юношества в 1992 году вышел первый номер журнала «Не­доросль». Он специально ориентирован на публикации ли­тературно-художественных произведений. Великолепные книги детских стихов выпускает издательство «Дом» Дет­ского фонда России.

Потрясают взрослых и детей стихи Вики Ветровой. О них надо говорить особо. Они заслуживают изучения. В книге представлены стихи, написанные Викой в 4—6 и в 15 лет. Книга раскрывает движение поэтической личнос­ти, ее рост, взросление, выраженное в стихах и стимули­руемое ими.

Первой в названной серии была книга Ники Турбиной «Ступеньки вверх, ступеньки вниз...». Предисловие — пред­седателя Детского фонда, известного общественного деятеля и писателя А.А-Лиханова. Читаем: «Эта книга — первая в новой серии «Книги детей» ...стихи ее, по-настоящему та­лантливые, рождались уже в том возрасте, когда только учат­ся читать. Стихи четырехлетнего человека. Это, пожалуй, эмо­циональный феномен, феномен редкостного восприятия мира, преломляющегося в изящные рифмованные строки. Изящ­ные. Но за ними далеко не светлое, порой даже тягостное мироощущение. Да, у каждого ребенка есть в жизни пробле­мы. Проблемы и беды, от которых пытаются защитить их мама и папа, тот взрослый, что рядом... строчки Ники очень-очень нужны взрослым. Особенно тем — а их, увы, так много, — кому хронически недостает времени на собствен­ных детей. Нужны срочно, как лекарство».[xvi] Да, стихи наших детей — голос их души, самовыражение, признание, которо­го не бывает в запланированных, спрограммированных «за­душевных» беседах. Сборник открывает стихотворение, на­писанное Никой, когда ей было шесть лет:


Алая луна,

Алая луна.

Загляни ко мне

В темное окно.

Алая луна, В комнате черно.

Черная стена, Черные дома.

Черные углы.

Черная сама

 

Кто-то из наших читателей может сказать: это не детское мироощущение. Детям это недоступно. Да, возможно, кто-то из детей, услышав или прочитав стихи шестилетней Ники, скажет: «Не понятно. Почему она сама черная?» Именно так отреагировал один из второклассников московской школы, где читали сборник Ники. Правда, в той беседе процитиро­ванный вопрос мальчика-второклассника встретил весьма не­лестные возражения других детей: «А ты белый? Ты, навер­но, серый, если не понимаешь. Ты больно много ногами да кулаками работаешь, вот мозги и посерели...» Однако надо, видимо, отметить, что Ника многое видит, чувствует, пере­живает, обобщает на таком уровне эмоционально-эстетичес­кой «зрелости», что и взрослые далеко не все реагируют аде­кватно такому поэтическому мироощущению ребенка. Мы читали студентам Московского государственного универси­тета культуры процитированные и другие стихи Ники Турби­ной на семинаре, посвященном русской поэзии начала XX века. Затем вопрос: «Как вы полагаете, кто автор этих стихов?» Многие смущенно пожали плечами. Другие ответили:

«Ахматова!» Или: «Нет. Скорее всего Цветаева». И еще голос:

«Может, ранний Бунин?»

Мир детства сложен и распахнут. Противоречив и чист. Мы часто преступно или просто легкомысленно небрежны в его истолковании. Наша мысль бывает схематична: в 3—4 года — первый (или второй) период конфликтности; в 6—7 — такие-то характерные (типичные) черты и т.д. И все эти за­явления имеют серьезную основу. А одиннадцатилетняя Ника пишет:

О, как мы редко

Говорим друг другу

Надежные и нужные слова!..

Вот чего не хватает нам в отношениях с детьми. Дети — раз­ные. Но в «надежных и нужных словах» нуждаются все. (И не только дети.) В восемь лет Ника писала:

Не ждите, слышите,

Не ждите.

Детство убежало отменя.

Через год после этих строк появились такие:

Я детство на руки возьму

И жизнь свою ему верну.

Девочка берет на себя нашу (взрослых) ответственность за ,'е детство.

«Кто я?» — задает вопрос восьмилетний поэт и размыш­ляет на эту вечную тему:

Глазами чьими я смотрю на мир?

Друзей, родных, зверей, деревьев, птиц?

Губами чьими я ловлю росу

С листа, опавшего на мостовую?

Руками чьими обнимаю мир,

Который так беспомощен, непрочен?

Я голос свой теряю в голосах

Лесов, полей, дождей, метелей, ночи.

Так кто же Я?

В чем мне искать себя?

Ответить как

Всем голосам природы?

Конечно, это глубокое философское осмысление своего назначения в космической неделимости всего сущего не свой­ственно каждому ребенку. Точнее — не привычно для каждого, ибо детское мышление и чувствование замкнуто рамками со-циокультурной схемы, движется по ступенькам (была в свое время разработана учеными и организаторами системы образо­вания такая поступенчатая единая система), которые объек­тивно предопределены взрослыми для ребенка. Взрослые?! Разве каждый из нас, подобно девочке-поэту, задумывается над веч­ным вопросом о своем назначении в масштабах космических?.. И не мы ли, взрослые, виноваты в том, что слова-льдинки «та­ять не хотят» в охлажденных сердцах наших детей:

За окном метель,

Белый снег кружит.

За окном смело,

Завертело жизнь.

Опрокинут день,

Заметен в сугроб.

И летит, как тень

Белых куполов,

Стая снежных слов.

Белые слова,

Льдинками застряв

В сердце у меня,

Таять не хотят

 

 

Ника, как и Вика Ветрова и другие дети-поэты, чьи стихи изданы, не раз и не два получала устные и письменные злые упреки, что ее стихи написаны не ею. Отвечая на упреки, сомнения, подозрения, которыми так легко опутывают, не­редко глубоко раня, талантливого ребенка именно из-за на­шего педагогического равнодушия к нему, Ника проявляет возвышенную терпимость, преподносит мудрый урок поэти­ческого творчества: «Пишите о себе!»

Не я пишу стихи?

Ну, хорошо, не я.

Не я кричу, что нет строки?

Не я.

Не я боюсь дремучих снов?

Не я.

Не я кидаюсь в бездну слов?

Ну, хорошо, не я.

Вы просыпаетесь во тьме,

И нету сил кричать.

И нету слов… Нет, есть слова!

Возьмите-ка тетрадь

И напишите вы о том,

Что видели во сне,

Чтоб было больно и светло,

Пишите о себе.

Тогда поверю вам, друзья:

Мои стихи пишу не я.

 

Нет спора: конечно, авторы книг, изданных Детским фон­дом в серии «Книги детей», особо талантливы. Но в ранее названном исследовании «Литературное творчество учащихся в школе» Н.Р.Бершадской и В.З.Халимовой раскрывается система работы с обычными детьми, в обычной школе. Ис­ходная позиция авторов — работать со всемклассом, здесь сочиняют все. Каждый по-своему. В меру своего развития. Но именно все. Так работал и В.А.Сухомлинский. Об этом кратко и впечатляюще поведали К.Григорьев и Б.Хандрос в предисловии к книге «Павлышские сказки». Они расска­зали об опыте самого Василия Александровича и о том, как работают его коллеги. В его многоемкой лаборатории был особый «Зеленый класс», «Школа под голубым небом». О ней В.А.Сухомлинский рассказывал: «...Вот, например, как мы проводим урок среди природы с учениками второго клас­са. Мы идем в парк, видим там большие деревья, скажем, акации. И видим, как порхают хрущи, так по-украински на­зываются майские жуки. И вот я говорю детям:

— Дети, это жук. Вот он летит, вот какая-то большая ко­лючка. Представьте себе, что жук налетел на колючку, силь­но укололся, ранил себя и, раненый, упал на землю. Его уви­дели товарищи, другие жуки, бросились к нему. Ну, а дальше что, дети?

Вот тут-то и разыгрывается фантазия...

— Сразу же перевязали ему раны...

— Потом приехала санитарная машина, и его отвезли в больницу.

— Там сделали ему хорошую перевязку...

— И переливание крови сделали... Кто-то добавляет:

— Потом прилетели совсем маленькие жучки — это сыно­вья, они хотели навестить отца в больнице...

Так складывается основа сказки. Получается, конечно, не сразу. Не так это легко и просто, как может показаться. Но нет ни одного ученика, который не мог бы этого сделать, если его научить»[xvii].

А вот урок в классе — уже когда не стало Сухомлинского. «...Учительница подошла к доске и разноцветными мелками написала: «Мы сочиняем сказки». Потом она кнопками при­колола к доске две картинки. На первой — рыба с большими глазами-блюдцами выпрыгивала из воды. На второй — во весь рост — была нарисована птица. Художник словно вы­плеснул на нее весь свой запас красок: желтую, зеленую, оран­жевую. ...Ребята хором закричали: Иволга! Иволга!

Учительница подняла руку. Наступила тишина. Учитель ница написала на доске только одно слово: «Почему?»

— Дети, — сказала она, — кто скажет, почему рыба вы­прыгивает из воды, когда идет дождь? Почему у иволги раз­ноцветные перья?..Когда человек думает, он вроде бы и молчит, и говорит. Говорит его лицо. Говорят глаза. Очень интересно наблю­дать, видеть, слышать, как рождается Сказка.

... — Рыба выпрыгивает из воды потому, что ей нужно дышать.

— Когда идет дождь, в воздухе много озона. Вот почему рыба выпрыгивает из воды. ...Одна девочка сказала:

— Рыба выпрыгивает, чтобы увидеть, не идет ли рыбак с удочкой...

Ответы правильные. Но Сказка не получается. Сказка — это когда случаются разные волшебные истории. Когда рыба и зверь, дерево и цветок думают, разговаривают...»[xviii]

И так постепенно учительница пробуждает воображение, опыт личных наблюдений, впечатлений каждого ребенка, и начинается та работа мысли, в итоге которой рождается у каждого своя удивительная сказка. Прочитаем одну из них:

«Почему у иволги разноцветные перья».

«Иволга была когда-то серенькой птичкой. А теперь у нее перья желтые, синие, зеленые, оранжевые. Откуда у нее та­кие перья? А было вот как...

Однажды в пасмурный день слышит серая птичка Иволга, как где-то за лесами гремит гром; приближается черная туча. Испугалась серая птичка Иволга и спряглась между ветвей.

Вдруг видит: от тучи до реки протянулась разноцветная полоса-радуга. Посмотрела серая птичка на радугу, и захоте­лось ей быть такой же красивой. Встрепенулась Иволга, расправила крылья и полетела. Пролетела Иволга сквозь раду­гу—и стала красивой.

С тех пор, когда смотришь на Иволгу, вспоминаешь раду­гу—золотую дугу»[xix]

Нужно ли анализировать сказку, чтобы «подтвердить» ее художественность? Едва ли. И мысль прекрасна: 1) потреб­ность в красоте; 2) не ждала Иволга манны с небес, а сама «встрепенулась» и пролетела через необычную яркую, раз­ноцветную полосу «от тучи до реки». И обобщение ясное — Иволга стала красивой, и напоминает она людям о красоте... Радует. Любуйтесь! А как искренне! Как четко подобраны слова! И ни одного «не работающего», ни одного не обяза­тельного... Кратко и зримо. Прекрасно. И сколько еще таких прекрасных павлышских сказок хранится в папках школ. Вот бы иметь и такие папки, и свои сборники в каждой школе...и оощеи теории воспитания, в работах по психологии творчества определены предпосылки и структура развития литературно-творческих способностей детей; роль, влияние способности эстетического восприятия произведений раз­личных искусств на интерес и способности литературно-творческой деятельности; ценность активизации эстетического чувства, индивидуальных возможностей ребенка, определяющих эстетическую реактивность детей; уровни, особенности их эстетических отношений к действительности.

Цель нашей учительской работы — счастливая личность. Сегодня время говорить о тревогах и открывать силы, за­кономерности современного прогресса, гуманизма, умно­жая веру человека растущего в победу Доброго, Вечного, что объединяет людей. Известна притча: «Если ты потерял деньги, ты ничего не потерял. Если потерял друга, потерял половину жизни. Если потерял веру — все потерял». Для художественного творчества, обращенного к детям, эта притча — нравственный и эстетический компас. «Ищу че­ловека...» — говорил еще Диоген. Наша задача сегодня по­мочь становлению главной ценности — расцвету всех воз­можностей ребенка, помочь ему стать личностью. Очевид­но: читающий ребенок — хорошо, а не читающий — плохо; сочиняющий ребенок — прекрасно; литературно неграмот­ный — опасно. Именно он станет читателем бездарной, злой, скверно иллюстрированной — плохой книги, каких сегодня немало.

1. Постарайтесь вспомнить свое детство — дошкольные годы, годы учения в начальной школе. Сочиняли ли вы лич­но, ваши подруги, друзья стихи, сказки, рассказы? Как уча­ствовал ваш первый учитель в вашем творчестве? Читая дет­ские журналы, обращали ли вы внимание на стихи детей?

2. Прочитайте сборники детских стихов, сказок, которые названы в этой главе, или другие аналогичные издания. Вы­делите те стихи, которые вы оцениваете как очень интерес­ные, талантливые и подлинно детские. Постарайтесь опреде­лить их особенности.

3. Согласны ли вы с доказательством взаимозависимости спо­собностей эстетического восприятия художественной литера­туры и способностей собственного литературного творчества?

4. Прочитайте названную в тексте этой главы статью К.И.Чуковского и работы В.А.Сухомлинского. Сравните их взгляды на детское литературное творчество.