ОСОБЕННОСТИ ПОСТКЛАССИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Возникновение неклассической науки, о чем мы вели речь ранее, следует считать частным случаем феномена более крупного по своему масштабу — рождения в XX в. нового типа культуры.

Уже в самом начале века наблюдается появление необычайного многообразия новых направлений в искусстве. Характерным в этом отношении было время первых десятилетий XX столетия в России. Его называют серебряным веком русской культуры. В этот период вы­явился исключительно богатый спектр возможностей, которые реа­лизовывались и развивались в последующее время. Это такие направ­ления, как абстракционизм, кубизм, акмеизм, футуризм, сюрреа­лизм, театр абсурда и многое другое, что теперь достаточно хорошо известно. Общепризнано, что XX в. стал веком исключительного куль­турного многообразия. Появление новых течений сопровождается раз­работкой столь же многообразных философско-эстетических концеп­ций. Вообще говоря, каждому своеобразному направлению в искусст­ве сопутствовало тщательное философско-эстетическое обоснование, вне которого смысл произведений данного направления не мог быть до конца понят. Однако утонченность и концептуальность новых на­правлений неожиданно породили нечто похожее на ответную реак­цию. Эта реакция выразилась, в частности, в массовом искусстве.

Массовое искусство не претендует на изощренное эстетическое обо­снование. Оно стремится быть привлекательным для каждого человека, независимо от уровня его образования и общей культуры. Оно рассчита­но на восприятие масс. Распространению массового искусства способ­ствовало развитие кинематографа, а его подлинный триумф связан, конечно, с телевидением. Его количественное преобладание в общем объеме культурной продукции очевидно. Вряд ли следует противопос­тавлять массовое искусство и искусство концептуально-эстетическое, считая последнее более «высоким», «подлинным». Гораздо большее зна­чение имеет отличие современного искусства от классического.

Классическое искусство характеризовалось ясностью и определен­ностью изобразительных и выразительных средств. Образы классики в большинстве случаев отчетливы и определенны, узнаваемы. Столь же отчетлив эстетический и нравственный идеал, без которого классичес­кое искусство просто немыслимо. Отсюда проистекает возвышающий и облагораживающий эффект искусства. Классическое искусство опреде­ленно стремится пробудить в человеке лучшие чувства и помыслы. Гра­ницы между возвышенным и низменным, прекрасным и безобразным, истинным и фальшивым в классике, как правило, отчетливы. Для не­классического искусства, напротив, характерна размытость идеала. Смысл

произведений требует расшифровки; многое зависит от восприятия и интерпретации. Образы не столь отчетливы и определенны, хотя безоб­разное и уродливое порой нарочито подчеркивается, что призвано со­здать настроение тревоги, разрушить безмятежное состояние.

В современном искусстве гораздо чаще, чем в прошлом, происхо­дит обращение к области подсознательного. Целый ряд направлений делает подсознательные импульсы, в частности импульсы агрессив­ности и страха, специальным предметом художественного исследова­ния. Искусство, как и философия, обнаруживает, что тема свободы или несвободы человека не сводится к политико-идеологическому и юридическому уровню. Особое внимание к теме свободы вообще со­ставляет одну из характерных черт искусства XX в. Ее глубокая поста­новка — одна из особенностей культуры последнего столетия. Показа­тельны, например, романы «Мы» Е. Замятина и «О дивный новый мир» О. Хаксли, произведения Мих. Булгакова, Г. Гессе, Вл. Набокова, Г.-Г. Маркеса, А. Платонова и многих других.

В искусстве XX в. (как и в философии) тема свободы ставится во многом иначе по сравнению с тем, как она ставилась в предшество­вавшие века. Акцент на проблеме политических и гражданских свобод свойствен XVIII-XIX вв. В наше время наряду с задачей освобождения от внешнего принуждения со всей остротой встала проблема внутрен­ней свободы человека. Обнаружилось, что освобождение большинства населения от социального гнета не решает проблемы свободы в полном объеме. «Маленький человек», о котором столь сочувственно говори­лось в культуре XIX столетия, освободившись от пут старого режима, обнаружил не меньшую тягу к подавлению свободы, чем прежние вла­стители. Несводимость проблемы свободы к вопросу о формах обще­ственного устройства обнаружилась во всей полноте. Не случайно в XX в. вновь приобрело актуальность творчество С. Кьеркегора и Ф. Достоевс­кого, в чьих произведениях бытие человека подчеркнуто не сводится к социальности. Вполне подтвердилась мысль Ф. Достоевского о том, что «человек социален, — но не весь...» (см. раздел «Философская антропо­логия»). Именно поэтому тема свободы в культуре XX столетия напол­нена размышлениями о природе человеческой агрессивности, соотно­шении рационального и иррационального, человека «дневного» и че­ловека «ночного», о природе сексуальности, жизни и смерти.

return false">ссылка скрыта

Прояснение через культуру темных сторон человеческой натуры стало рассматриваться не столько с точки зрения познавательного зна­чения, сколько с точки зрения достижения очищающего эффекта. Умол­чание и сокрытие рождают агрессивность. Напротив, постановка «ноч­ного человека» под свет дневных лучей способна снять внутреннее на­пряжение. Кажется парадоксальным, но современная культура в ряде случаев берет на себя проявление того, что ранее рассматривалось как бескультурье. Выражение зла, уродства, агрессивности через художе­ственный образ, в силу идеальной эстетической природы последнего,

могут способствовать уменьшению их шансов быть реализованными в жизни. Образы неклассического искусства отнюдь не всегда следует вос­принимать в качестве образцов для подражания. К сожалению, в нашей стране они воспринимаются именно так. Коренная причина такого восприятия состоит в том, что у нас с большим опозданием начался процесс десакрализации культуры. Поясним сказанное.

Дело в том, что в XIX в. имела место сакрализация¹ культуры, прежде всего художественной литературы. Произведения литературы стали вос­приниматься как то, что призвано научить правильно жить, ответить на актуальные, животрепещущие вопросы. Литература заняла то место, которое раньше занимала религия. Вот как об этом пишет известный современный исследователь: «В период конца XVIII — начала XIX в. в России тоже начинается процесс сакрализации литературы, отмечаемый в таких западноевропейских странах, как Франция и Германия, являющий­ся своеобразной реакцией на потерю религией своего центрального места в социуме и на то, что можно назвать преобразованием религиозной энергии. С той лишь разницей, что в России этот процесс носил особый общественный характер, шел особенно интенсивно и длился значи­тельно дольше. С такой сакрализацией, принявшей уродливые государ­ственные формы в советский период, покончено только сейчас»².

В результате сакрализации, имевшей место в советский период, вся­кое публичное слово, обращенное со страниц книги, газеты, идущее из уст диктора радио, с экрана телевизора, стало восприниматься как обра­зец «правильности», как проповедь, как учительство, т.е. наподобие священного текста. Процесс десакрализации, начавшийся после 1991 г., пошел столь стремительно, что застал общество врасплох. Неудивительно, что люди старшего поколения горячо высказывают протест и возмуще­ние в адрес средств массовой информации, прежде всего телевидения, ставшего, с их точки зрения, орудием растления и развращения обще­ства. Напротив, молодежь, воспринимая всякую публичную информа­цию столь же учительски, как и старшее поколение, видит в продуктах массовой культуры едва ли не прямое наставление как «нужно жить», а в образах экранных антигероев — образцы для подражания. Нечего и говорить, сколь опасно сложившееся положение.

Десакрализация культуры предполагает преодоление отношения к продуктам культуры, подобного тому, как относятся к священным текстам. Нормальное протекание процесса десакрализации связано с возрастанием воспитательной роли таких общественных институтов, как семья, церковь, система образования. Именно они призваны сфор­мировать избирательное отношение к продуктам массовой культуры, способствовать формированию вкуса, умения отличать достойное под-

¹ От слова «сакральный», т.е. священный.

² Страда Б. В свете конца, в предвестии начала//В раздумьях о России. XIX век.
М., 1996. С. 30.

ражания от того, что недостойно. К сожалению, на пути нормальной десакрализации в нашей стране стоит немало трудностей, в частности бедственное положение системы школьного и университетского (академического) образования.

Наконец, обратим внимание еще на одну особенность постклас­сической культуры. Она связана с возникновением нового типа раци­ональности. Новая рациональность противостоит рационализму про­светительского типа. Следует иметь в виду, что под знаком идей Про­свещения прошел (если выделять главную тенденцию) XIX в. О характерных чертах Просвещения речь шла во втором разделе (см. часть вторая, раздел «Западноевропейская философская классика»). Плоский рационализм, основы которого заложены эпохой Просве­щения, сменяется сложной комбинацией рационального, иррацио­нального и сверхрационального в современной культуре.

Если ранее аксиомой был тезис о том, что «сон разума рождает чудовищ», — достаточно вспомнить впечатляющие картины Ф. Гойи из серии с тем же названием, то сегодня стало ясно, что чудовищ способно породить и «высокомерие разума», — по выражению лау­реата Нобелевской премии Ф.А. Хайека. Стремление подогнать обще­ственную и индивидуальную жизнь под жесткую рациональную схе­му, даже самую благонамеренную, на практике открывает простор для проявления самых разнузданных страстей. XX в. дал, к сожале­нию, весьма богатый материал для художественных и философских обобщений на эту тему.

ЛИТЕРАТУРА

Ортега-и-Гассет X. Восстание масс//Ортега-и-Гассет X. Дегуманиза­ция искусства и другие работы. М., 1991.

Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.

Краткий философский словарь/Под ред. А.П. Алексеева. М., 1997.

Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1988.

Леонтьев К.Н. Средний европеец//Леонтьев К.Н. Избр. М., 1993.

Микешина Л.А. Ценностные предпосылки в структуре научного позна­ния. М., 1990.

Моисеев Н.Н. Пути к созиданию. М., 1992.

Философия и методология науки/Под ред. В.И. Купцова. М., 1996.

ШаповаловВ.Ф. «Восстание масс» по-российски//Свободная мысль. 1993. № 12.

Ясперс К. Духовная ситуация времени//Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.