А девочка что-то лепетала и размазывала кровь по бедрам.

Климов отвел взгляд… Немного не успел.

Он поддел ногой чей-то пиджак и зашвырнул его под койку.

— Всем оставаться на местах!

Только сейчас до него дошло, что Задереев, сказать стыдно, педераст. Таких иначе, как к ногтю, нельзя.

С холодной усмешкой он окинул стоматолога с головы до ног и решил, что допрос начнет с него. Случай захвата насильников довольно неожиданный, а значит, и удобный для беседы.

Уже не сдерживая себя, Климов пнул мужской туфель, выдернул из-под бесстыжей санитарки простыню и накинул ее на девчушку. Ту беспрерывно била мелкая-мелкая дрожь. Фарфорово-блестящие белки безумных глаз скрывали боль и ужас надругательства.

Возникло несколько проблем: во-первых, как сообщить в управление, во-вторых, как вызвать судмедэксперта и прокурора, и в-третьих, как повязать гоп-компанию? Не дать ей взбунтоваться? Возможно, у кого-то есть оружие, запрятанное в одежде.

Словно угадав его мысли, Червонец внезапно вскочил на ноги:

— На, стреляй! Вяжи, легаш! Слабо?

Пожалуй, только в эту секунду Климов по-настоящему понял, что действовать надо решительней. Иначе влипнет в историю с непредсказуемым исходом. А этого он не хотел. Так, наверное, мужчина-гинеколог меньше всего желает видеть свою возлюбленную на гинекологическом кресле.

— Ий-я-ах!

Не дожидаясь, когда страсти разгорятся, он сбил Червонца с ног и придавил того коленом меж лопаток.

— Тихо! Всем лежать, не двигаться. Жесткая категоричность его голоса вызвала смешок у санитарки. Она перевернулась на спину и развела колени.

— А я и так… лежу.