Общественное мнение детского коллектива. Стимулирование детского стремления к самовоспитанию

Наиболее выразительной чертой, отличавшей воспитательную систему Корчака, была организация общественного мнения детского коллектива в целях осуществления воспитательного воздействия на отдельного ребенка. Именно развитое общественное мнение делало детский коллектив в корчаковских домах незаменимым воспитателем, который помогал своим членам в самопознании, самооценке и через данную им возможность узнать мнение группы о себе вызывало стремление к самосовершенствованию.

Выражению общественного мнения детского коллектива в немалой степени служила еженедельная газета детского дома.

Говоря о предпосылках существования этого органа, надо отметь, что Корчак является творцом своеобразной концепции детской прессы, которую он и осуществлял в своей многолетней педагогической деятельности. Уже в годы своей работы в летних колониях в Михалувке он организовал выпуск газеты, в которой описывал некоторые события из жизни колонии или давал общую информацию, например, об истории летних колоний. Газета существовала в Доме сирот и Нашем доме с первого дня их создания. Некоторые фрагменты этих еженедельников, опубликованные в прогрессивном детском журнале "На солнце", сохранились до сегодняшних дней.

О том, какое значение придавал Корчак газете в жизни детского дома, говорит тот факт, что даже в свое трехдневное пребывание в Киевском воспитательном доме М.Фальской по его инициативе была создана газета. В 1926-30 годы Корчак редактировал уникальную в истории детской прессы газету "Малое обозрение", которая до сегодняшних дней представляет одну из его величайших заслуг.

О значении детской прессы в процессе воспитания Корчак писал в своих статьях "Дом сирот", "О школьной газете", "АВС".

Рассмотрим, какие задачи выполняла газета в корчаковских детских домах. Корчак писал: "Воспитательное учреждение без газеты кажется мне беспорядочным и безнадежным топтанием на месте без определенной цели, без традиций, без воспоминаний, без перспектив" (3, с.206). Из этого утверждения становится ясно, отчего в его детских домах уделялось такое большое внимание еженедельным общим, обязательным для детей и персонала читкам газеты детского дома. Вступительную статью к ней обычно писал сам Корчак или кто-либо из воспитателей или бурсистов. Однако они старались до минимума ограничить участие взрослых в выпуске стенгазет (так, взрослые выполняли в основном роль корректоров, стараясь в то же время сохранить неповторимый стиль детского письма).

В еженедельных газетах поднимался целый ряд вопросов. Чаще всего писали о трудностях, встречающихся в работе, например, об экономических неурядицах или о нежелательных явлениях в жизни детского общества. И это понятно: трудности необходимо преодолевать вместе со всеми, а потому надо говорить о них прямо и честно, во всеуслышание. Газета была своего рода зеркалом жизни детского учреждения, "бесценным научным документам": она информировала, обращала внимание на недостатки, охватывала все вопросы жизни детей.

С другой стороны, по мнению Корчака, именно газета является тем звеном в жизни детского коллектива, которые связывает неделю с неделей и сплачивает детей, воспитателей и техперсонал в единое целое (3, с. 206). Для Корчака газета – это научный документ, который может помочь воспитателю в его познании сложного внутреннего мира ребенка. В то же время, "для воспитателя, который обязан понять ребенка и себя, газета прекрасный регулятор его слов и поступков, живая хроника его работы, усилий, ошибок, трудностей, с которыми он боролся" (3, с.206). Именно поэтому Корчак мечтал о том времени, когда в педагогических институтах введут лекции по воспитательной журналистике.

Еще одно важное значение газеты в том, что руках воспитателя она становится одним из средств поощрения или наказания: "Газета объясняет и просит, или гневается. И это помогает. Ведь неприятно, когда высмеивают в газете. Есть такие люди, которые даже плачут, если о них что-нибудь напишут в газете. Ведь есть ребята, которые не хотят, чтобы о них плохо писали, хотя есть и такие, которым все равно" (37, т.2, с.77). Корчак сам часто критиковал поведение детей в газете, хотя надо отметить, что это всегда была больше доброжелательная подковырка, чем выговаривание и высмеивание.

Детям газета давала возможность публичного высказывания своего мнения, представляла собой важное средство воспитания общественника. "Каждый, кто хочет что-либо изменить, если ему что-то не достает, если он чем-то недоволен, пусть напишет в газету. Иногда стесняешься сказать вслух, а охотно об этом напишешь. Иногда случается, что все веселы, а ему грустно и никто об этом не знает. Иногда надо что-то сделать, а никто не обращает внимания. Иногда кто-то знает, как сделать так, чтобы был порядок, но не говорит об этом, так как ему кажется, что нельзя вмешиваться. Но в газету каждый может все написать" (37, т.2, с.66).

Таким образом, газета, созданная детским коллективом, учила плановой работе, систематичности, добросовестности в выполнении принятых обязательств, оказывала помощь в решении конфликтных ситуаций между детьми и взрослыми, а также во взаимоотношениях между детьми. Газета принимала участие в совместном управлении жизнью детского дома.

Яснее всего общественное мнение детского коллектива проявлялось в так называемых плебисцитах доброжелательности и недоброжелательности. Плебисциты созывались после: 1) месячного пребывания новичка (в том числе и воспитателя) в детском доме; 2) годичного пребывания, перед получением "гражданского звания" и 3) при обсуждении вопроса об исправлении воспитанника или его реабилитации.

Плебисцит, или общее тайное голосование детей, проходил следующим образом. Подлежащий плебисциту воспитанник объявлялся заранее, за день до плебисцита; на следующий день во время завтрака перед каждым ребенком клали карточки со знаками "плюс" (люблю, уважаю), "минус" (отношусь отрицательно), "нуль" (безразличен). У ребят уже было время подумать и решить, какой карточке отдать предпочтение, поэтому голосование проходило быстро и четко. Язык цифр просто и абсолютно точно определял место ребенка или воспитателя в коллективе.

Однако не в одной только возможности помочь ребенку узнать мнение группы о себе заключалось значение плебисцитов доброжелательности. Они формировали у воспитанников такие важные для человека качества, как мужество, принципиальности и честность. Вспоминая о своей практике в летних колониях, Корчак пишет, что еще тогда он пришел к мысли о том, "как необходимо самоуправление, когда каждый имеет право мужественно сказать, кого он на самом деле любит" (4, с.352). Бывшая бурсистка, сотрудница Дома сирот И.Мержан также считает, что самая главная ценность этого голосования детей – в создании возможности для полной искренности в оценке любого воспитанника (52, с.69). Кроме того, плебисцит учил детей критериям оценки, учил отношению к людям соответственно с их достоинствами, но главное – побуждал к самооценке, вызывал размышления и пробуждал желание исправится.

Немаловажным было значение плебисцитов и для воспитателя. С помощью голосования детей воспитатели выясняли положение ребенка в ребячьем обществе и зачастую приходили к неожиданным для себя открытиям. И.Мержан вспоминает, как удивил ее, молодую воспитательницу, результат плебисцита о Поле, тихой и спокойной, на первый взгляд, девочке, которая получила большое количество минусов. "В тихом омуте черти водятся" – таким было объяснение Корчака (52, с.69). Плебисциты учили воспитателей внимательно изучать ребенка: материалы плебисцитов составляли основу для дальнейшего индивидуального воздействия.

Кроме того, с помощью плебисцитов воспитатели имели возможность исследовать взаимоотношения детей, условия их возникновения и развития. Это было особенно важно для выяснения причин взаимных конфликтов детей, затрудняющих воспитательную работу. Тем самым плебисцит облегчал урегулирование споров, защиту младших и более слабых воспитанников от старших и более сильных. На основе его результатов можно было выяснить уровень сплоченности всего детского коллектива и ее зависимость от внутриколлективных отношений, поскольку возникновение какого-то недоразумения и раздора между отдельными детьми могло стать началом разлада во всем ребячьем обществе, что свело бы на нет усилия воспитателей. Поэтому некоторые из результатов плебисцитов были своего рода звонком, предвещающим опасность. Однако Корчак неоднократно предупреждал о том, что надо читать и понимать результаты плебисцитов и не следовать им слепо: "главари" группы могли оказать давление на того или иного ребенка заранее с тем, чтобы сменить голос с минуса на плюс, могли это сделать даже путем подкупа (52, с.69).

Особого внимания заслуживает и тот факт, что плебисциту подлежали также воспитатели и бурсисты после месяца пребывания в Доме сирот и Нашем доме. Это зачастую вызывало опасение, что подрывается авторитет воспитателя. Однако данная возможность была важным моментом регулирования взаимоотношений между детьми и воспитателями, создания подлинно гуманного, демократического стиля взаимоотношений между ними. "Человек, которого не любят и не уважают дети, не может быть воспитателем", - любил говорить Корчак (56, с.XIV). И, конечно же, он прав в этом своем утверждении. Хочется привести в подтверждение мысль польского писателя И.Неверли по поводу существования якобы у Корчака в детских домах "детократии": «Воспитывает не метод, а человек с достаточно сильной индивидуальностью и таким разумом, знаниями и моралью, которые вызывают уважение, послушание, доверие, желание подражать. В таком случае разве нет необходимости в каком-то объективном мериле отношения воспитанников к воспитателю? И не является ли для воспитателя доброе мнение о нем самым прекрасным свидетельством и стимулом к работе?» (17, с.448).

Таким образом, плебисцит не снижает авторитета воспитателя, а лишь является объективным цифровым выражением его нравственного положения в ребячьем обществе. И если мы еще не можем себе позволить такого положения, когда дети подвергают проверке авторитет воспитателя (во всяком случае, дети не подготовлены к такой серьезный и ответственной задаче, да и воспитатели зачастую не на высоте), это только лишний раз доказывает, что мы должны к этому стремиться.

О том, какое значение в воспитании воспитателей имели плебисциты, говорят и воспоминания бывших воспитателей-корчаковцев. В частности, И.Мержан отмечает, что количество минусов в результатах плебисцита всегда смущало, волновало, заставляло задуматься не о том, кто мог поставить этот минус, а за что тебя удостоили немилости, заставляло искать недостатки в своем отношении к детям (52, с.70).

Как уже отмечалось выше, наиболее важной стороной, определяющей значение плебисцитов в жизни корчаковских детских домов, было то, что они побуждали к самовоспитанию, а определить границы самосовершенствования помогали гражданские звания, присваиваемые всем детям ежегодно. После годичного пребывания в детском доме воспитанник, считавшийся просто "новичком", получал гражданское звание. Звания присваивались Советом самоуправления, исходя из результатов плебисцита, количества судебных дел, количества заработанных ребенком единиц труда и успехов в учебе. На основе обсуждения всех этих данных ему присваивалось одно из следующих званий: товарищ, жилец, безразличный жилец, обременительный пришелец (Это были звания в Нашем доме. В Доме сирот они несколько различались: обременительный пришелец, равнодушный квартирант, милый друг, гражданин, король и друг детей, работник, заслуженный работник).

Каждое из этих званий давало определенные законные права и привилегии и законные ограничения. "Товарищ" имел право постоянного пребывания в интернате до 14 лет. Материальное положение семей "жильцов" проверялось через три года, "безразличных жильцов" – ежегодно с целью возвращения ребенка в семью, если позволяют условия. Необходимо отметить, однако, что случаев исключения из интерната в истории Дома сирот и Нашего дома было очень мало. К тому же через три месяца семья вновь могла писать заявление о приеме в дом, и в случае удовлетворения просьбы ребенок поступал в дом уже как новичок.

Кроме того, у детей высших гражданских званий было право свободного выхода в город, частого посещения родных и знакомых (ограничения для детей низших званий не касались, однако, посещения их родными в пределах детского дома и совместных экскурсий). Две низшие категории не имели права быть опекунами, не могли иметь представительства в Совете, не могли брать на себя ответственность за других детей во время экскурсий и прогулок.

Может возникнуть опасение, что деление детей на категории не является воспитательным методом. Но ведь случается и сегодня, что учитель делит детей на хороших и плохих без какого–то конкретного основательного анализа. Это явление встречается и в школе, и в детских домах, и в жизни. В воспитательной системе Корчака же это деление производилось не на основе каких-то сохранившихся в памяти воспитателя фактов поведения ребенка, а на основе конкретных цифр, о которых сами дети знали, поэтому критерии эти воспринимались ими как справедливая оценка воспитанника и его поведения. Именно в этом воспитательное значение гражданских квалификаций. Они давали ребенку возможность путем борьбы со своими недостатками получить более высокую категорию, поскольку звания эти не были постоянными.

Ежегодно в начале учебного года проводился обзор гражданских категорий всех детей. Совет самоуправления принимал во внимание графики судебных дел, сумму параграфов, сумму единиц труда, школьную категорию и результаты первого и последнего плебисцита. Каждая категория предполагала наивысшую для себя сумму параграфов. Если это число больше нормы, это грозит понижением в звании. Тогда решающее значение имеет результат плебисцита. Изменить звание "безразличного жильца" и "обременительного пришельца" можно лишь через реабилитацию. Это довольно долгий и трудный путь. Обращаться в Совет по этому поводу можно лишь раз в год вместе со своими категориями, найдя среди ребят себе опекуна. Задача опекуна – помочь другу исправиться. Опекун ведет дневник и записывает свои мысли об опекаемом. Эти повышает ответственность опекуна за порученное дело.

Отрывки из дневника мальчика, адресованные к девочке-опекунше, вместе с ее замечаниями, которые Корчак приводит к своей работе "Дом сирот" (4, с.228-229), - это любопытнейший материал, представляющий систему опеки старших детей над новичками. Она способствовала некоторой компенсации недостатка семейного тепла, потребности видеть рядом с собой близкого и родного человека, способного понять и помощь в беде.

Кроме того, в системе опеки находит отражение воспитательная функция детского коллектива: ведь, именно дети с полной ответственностью своими советами, ежедневной помощью и поддержкой способствуют изменению личности. Испытание это не проходит бесследно и для маленького опекуна. Он учится терпимости, доброте и внимательности к людям. Чувство ответственности за другого человека заставляет его следить за собственным поведением, своими словами и поступками.

По окончании срока опеки опекун пишет о ее результатах, а опекаемый отвечает на Совете самоуправления на такие вопросы: 1)Исправился ли? От чего? 2)Что мешало в исправлении? Кто мешал? 3)Что помогло в исправлении? 4)Заслуживаешь ли реабилитации? 5)Не изменишься ли снова после реабилитации? 6)Доволен ли опекой?

После рассмотрения дела Советом самоуправления, реабилитационный суд решает, может ли быть реабилитирован ребенок. В составе суда – опекун ребенка, двое судей, выбранных опекуном, три члена Совета самоуправления, выдвинутые Советом. Заседания реабилитационного суда проводились только один раз в год. Рассмотрим в качестве примера процесс реабилитации воспитанника С.Г. из Нашего дома, ученика третьего класса, бывшего "безразличного жильца" (52, с.48).

Первоначальное мнение о нем Совета самоуправления: «Шут, надоедлив. Вспыльчив. Дерзок. Обзывается. Небрежен в работе, но желание работать есть. Плохо ведет себя в школе, во время подготовки уроков, по дороге в школу». Сам о себе: «Все, что здесь говорилось, правда, кроме последнего. Вовсе не так уж плохо веду себя по дороге в школу».

Через три месяца ответил на вопросы: 1) Уже исправился от надоедливости и дерзости. Хорошо веду себя при подготовке уроков. С работой тоже лучше. Обзываюсь уже меньше. Меньше кривляюсь. 2) Часто мешал мальчик, который сидит на парте за мной в школе. Я не знал, что делать и часто дрался. 3) Что помогло? Больше всего, судебные дела. Как их не стало, сразу стало легче. Остерегался новых дел и держал пари. 4) Реабилитацию заслужил, старался. 5) Нет, не опущусь. Буду стараться. 6) Очень доволен опекуном. Был добр. Помогал".

Мальчик получил более высокое звание "жильца".

Такие дела нередко повторялись. Так, М.Фальская отмечает, что того же самого С.Г. реабилитационный суд рассматривал три раза. Достигнув определенных успехов в одном, он ошибался в другом, опять стремился к исправлению, боролся с недостатками своего характера.

Таким образом, гражданские категории учили "познавать суровый закон жизни, что человек расплачивается за свое поведение и свои поступки. Учили тяжело подниматься ступенька за ступенькой вверх, давали радость победы. Предостерегали, что снова можно упасть и давали новую веру в возможность новой победы" (52, с.53). В этой борьбе с собой развивалась воля детей, чему придавалось особое значение в корчаковских детских домах – одобрение и уважение детей и воспитателей вызывало стремление любого воспитанника к исправлению и работа над своими недостатками. Этому способствовало, в первую очередь, то, что внутренняя жизнь детского дома была основана на самоуправлении детей.

Плебисцит доброжелательности и как его результат гражданские звания были впервые использованы Корчаком в воспитательной работе. Сегодня в школах очень часто применяют различные опросы и анкеты с целью выявления межличностных взаимоотношений. Нередко результаты подобных "исследований" не имеют никакого воспитательного значения для сплочения детского коллектива и развития его членов. Корчаковские плебисциты представляют в этом плане особый интерес для современных педагогов-практиков. Они являются примером того, как можно связать эту работу со стимулированием у детей стремления к исправлению своего положения в ребячьем обществе, к работе над собой, своими недостатками, к самоконтролю и самовоспитанию.

Если плебисцит и гражданские категории помогали ребенку в самопознании, самооценке, т.е. осуществляли первую ступень процесса самовоспитания, то формированию умения владеть собой, самоконтроля и самокритики содействовала хорошо продуманная система стимулов самовоспитания, направляющих ребенка и помогающих ему в достижении желанной цели. Причем эта система была основана на реальной оценке его индивидуальных возможностей. Сюда относятся "списки раннего вставания", "списки драк", "нотариальная тетрадь", индивидуальные пари.

Пунктуальный ранний подъем требует определенного усилия воли, часто не помогают ни звонки, ни включение бодрой музыки, ни взывание к сознанию. "Список раннего вставания" помог в какой-то степени в решении данной проблемы в корчаковских детских домах. В этот список, который висел на доске объявлений, включали себя сами дети, предпринявшие эту борьбу с самим собой и решившие вставать по первому звонку. Каждый квартал на общем собрании детей задавался вопрос. "Кто хочет вставать с первым звонком?" Вызвавшийся ребенок включался в список, право контроля оставалось за ним самим. Ребенок должен был встать с первым звонком, по второму быть уже в столовой и отметить себя в "списке раннего вставания". Через три месяца подводились итоги, причем те, кто смог выдержать эту борьбу хотя бы пять раз в месяц, не считались проигравшими и такие получали "памятную открытку раннего вставания".

"Список раннего вставания" – это по сути список сильный воли. Однако в корчаковских детских домах избегали громких слов и давали простые и понятные детям определения. Тем не менее, сущность их от этого не менялась. Пример одних влиял на других детей, и подъемы стали более пунктуальными во всем доме. Часто дети оказывали друг другу помощь. 625 "памятных открыток раннего вставания", которые получили мальчики и девочки Нашего дома в первые годы существования их дома, являются яркими символами достижения детьми своей цели, свидетельствуют о том, что эта форма работы укоренилась в доме. Кроме того, "список раннего вставания" представлял воспитателю богатый материал для раскрытия индивидуальности каждого ребенка.

"Списки драк" были введены в Доме сирот и Нашем доме на основании убеждения Корчака, что с дурными привычками и навыками, в том числе и с драками, невозможно бороться категорическим запретом. "Я не сторонник драк, - пишет Корчак в "Шуточный педагогике". - Но как воспитатель я их обязан знать. И я знаю. Я не осуждаю. Я мирюсь" (4, с.385). В своем отношении к этому частому в ребячьей среде явлению воспитатели корчаковских детских домов руководствовались следующими соображениями Корчака: "…я не останавливаю парнишек, когда силы равны или сильный соразмеряет удары, а слабый не применяет запрещенных приемов… Знаю: нельзя вероломно за горло, не в живот, не выкручивать голову, не ломать пальцы (во второй фазе драки). Не рвать одежду. Одежда и стулья, вещи – только нейтральные обозреватели. Но драка точная, техничная, на уровне, на высоте, драка сама по себе – достойное, почтенное мордобитие – милое дело. И именно потому, из уважения – не так часто, не опошлять, не вульгаризировать. Редко, в виде исключения, когда нельзя избежать, и не кое-как, не по пустякам" (4, с.384).

Потому в корчаковских детских домах драки не запрещались, но подравшиеся должны были затем внести себя в специальный список, чтобы все знали, кто с кем дрался. Таким образом решалось сразу несколько проблем. С одной стороны, эта гласность поддерживала общественное мнение: подраться не стыдно, но великий срам, если старший дерется с малышом или силач с малосильным. Тем самым он действовал как своеобразный тормоз, регулирующий поведение детей, развивал в них самоконтроль, умение владеть собой. С другой стороны, эти списки были на руку воспитателям: они были в курсе "горячих моментов" дня, даже если не были непосредственными наблюдателями этих событий. Это помогало в создании общей картины межличностных отношений в детском коллективе, выяснении причин возникновения раздора, прогнозировании дальнейшего развития этих взаимоотношений.

Еще одним путем борьбы со своими недостатками, в том числе и склонностью к дракам, были индивидуальные пари – добровольные обязательства детей по отношению к самим себе, заключаемые в присутствии воспитателя, который выступал в роли секретаря и советника ребенка.

Доктор принимал пари раз в неделю, всегда в один и тот же день рано утром перед завтраком. Он записывал в толстой, внушительных размеров книге в первой графе – о чем держит пари тот или иной ребенок и количество допускаемых нарушений и во второй графе – выиграл он или проиграл и с каким счетом. Содержание пари было самым различным: драки, приставания, ругательства, заброшенная учеба, кража. Иногда, особенно в переходном возрасте, бывали пари, касающиеся интимных вопросов, известных только ребенку. В этом случае записывали преимущественно иксы, поскольку разрешалось держать пари на что-то "неизвестное". "Играми на совесть, - вспоминает И.Неверли, - ведь в большинстве случаев только ты сам мог себя проверить. Доктор лишь записывал, придавая этому своеобразному тотализатору вес своим авторитетом, выслушивал признания, советовал., выплачивал выигрыши. С надеждой, отчаянием, торжеством, а порою и с подлинной страстью ребята проигрывали или выигрывали по две карамельки из картонной коробочки доктора. Простые дешевые карамельки, по три штуки за грош, ничего интересного. Просто символ. Явственный, ощутимый, сладкий плод трубной победы! Всякий раз, когда мне случалось быть свидетелем этих пари, я видел в них что-то от исповеди и что-то от матча" (16, с.232).

Вот как протекал один из таких поединков с самим собой. Мальчик хотел отучиться говорить слово "холера". В первую очередь он зарекся не говорить этого слова больше тридцать раз. И выиграл пари, так как сказал только пятнадцать. Воодушевленный успехом, рискнул поставить на нуль. Проиграл. Зарекся на двадцать. Сказал тринадцать. Зарекся на тринадцать – сказал десять. Зарекся на восемь – сказал три. Зарекся на пять – сказал два. Прошло еще несколько недель, он дошел до нуля и выдержал. "Когда я отучился ругаться "холерой", мне уже легче было избавиться от "черт возьми". Раньше я говорил и другие нехорошие слова, но мне даже не пришлось на эти слова зарекаться – сами не приходят мне в голову", - признавался он позднее.

Так постепенно, "отмеренными порциями", шаг за шагом воспитанники шли по пути совершенствования собственной личности и владения собой.

Пари возникли из попытки Корчака использовать для выработки самообладания столь распространенную среди детей страсть биться об заклад по любому поводу: пусть держит пари на преодоление некоторых своих недостатков. Они были лишь небольшой деталью воспитательной системы Корчака, но они, пожалуй, служат убедительной иллюстрацией того, к каким необычным, несхематичным средствам прибегал он для претворения в жизнь воспитательных задач, в частности, задач самовоспитания. Поскольку именно этой своей необычностью пари Корчака привлекали и привлекают внимание воспитателей и учителей, хотелось бы высказать несколько соображений по поводу их значения в организации воспитательного процесса.

Прежде всего, значение пари в том, что они развивали в детях умение целенаправленной деятельности по самовоспитанию, что является исходной психологической точкой формирования воли. Благодаря им, дети пытаются познать и познают свои недостатки и плохие привычки, от которых они хотят избавиться. Ведь ребенок, который держит пари о том, что он не будет ругаться, драться надоедать и т.д., ясно осознает, что такое его поведение отходит от приятных норм общежития. А сознательное участие ребенка в процессе изменения своего неблаговидного поведения является одним их важнейших условий эффективности этой деятельности и, что еще более важно, составляет основу постепенного изменения не только внешнего нравственного облика ребенка, но и внутренней мотивации его поступков.

Пари были в воспитательной системе Корчака также надежным воспитательным приемом индивидуального воздействия на ребенка. Существенным с этой точки зрения был добровольный характер пари. Ведь воспитатель здесь лишь в роли советчика и секретаря. В данном случае он уже не воспитатель, чья обязанность требовать, а человек, который знает, что избавиться от вредных привычек нелегко, не все сразу удается и потому хорошо, когда рядом взрослый, опытный и тактичный товарищ, готовый поддержать и предостеречь. В то же время осознание того, что воспитатель знает о пари, заставляло ребенка сдерживаться от необдуманных поступков, а также и от обмана при рассмотрении выигрыша или проигрыша. Воспитатель же, естественно, должен быть на высоте в соблюдении законов педагогического такта.

И.Мержан вспоминает, что доктор с большим уважением относился к той душевной борьбе, которую испытывал ребенок. Он не навязывал своей воли, понимал детские слабости, часто предлагал начать все сначала. Для каждого из них он находил свое слово, свою интонацию, в которой ребенок не слышал и тени недоверия – это вызывало ответную искренность (52, с.80). По мнению И.Мержан, для Корчака пари были своеобразным выражением совести ребенка, а проблеме совести придавалось в его воспитательной системе особое значение.

Немаловажно и то, что пари строились с точным учетом детской психологии. Они удовлетворяли вечное стремление ребенка иметь свою тайну: ведь о пари в доме не говорили, не писали, не вели никаких подсчетов. С одной стороны, в этом можно усмотреть организационную слабость корчаковских пари, ведь если бы воспитатель незаметно от детей вел записи своих наблюдений, он имел бы богатый материал для анализа и выводов. Однако не будем забывать, какое значение придавал Корчак уважению прав детей, в том числе и права на тайну. Поэтому тайна ребенка в детских домах Корчака оставалась тайной, и переступать ее не имел права никто, даже сам Старый Доктор. В этом, может быть, и была отгадка удивительной тяги корчаковских воспитанников любого возраста к пари.

Особую значимость пари придавала и сама организация их Корчаком. Вспомним, что проводились они всегда в один день недели и в одно и то же время – никто и ничто не могло прервать это важное дело. Несомненно на детскую психику была направлена и запись пари в большую, солидную книгу, что подчеркивало серьезность всего этого процесса.

Мудрый психолог и опытный педагог, Корчака знал, что одно пари не может сразу исправить ребенка. От момента начала пари и до выработки определенного навыки проходило некоторое время, полное внутренней борьбы. Проигранное пари вызывало огорчение, а выигрыши приносили радость и удовлетворение. В этом случае вступает в игру здоровое детское самолюбие, которое и помогает ему в преодолении своего недостатка.

Сомнения воспитателей могут вызвать и такие моменты;

1) не может ли быть попыток скрыть проигрыш, ведь пари никоим образом не контролировались;

2) не слишком ли мала награда (два леденца) за выигранное пари.

У Корчака дети играли, в основном, честно. Об этом говорят воспоминания очевидцев (И.Неверли, М.Фальская, И. Мержан). Этому способствовала атмосфера взаимного доверия и уважения. Но если среди множества случаев и были попытки скрыть свою неудачу, то лицо ребенка в данный момент выражало явное внутреннее беспокойство. Поэтому даже если ребенок солгал и получил желанный выигрыш, он уже не ощущал полного удовольствия и внутреннего удовлетворения. Это удерживало его от обмана в следующий раз. А этой борьбе доброго и злого начала в душе ребенка и в конечном счете – победе добра Корчак придавал особое значение в его нравственном формировании и совершенствовании как личности.

Что касается награды за выигрыш, то надо, по-видимому, понять, что леденцы – это символ победы над своим недостатком. Они имеют особую ценность потому, что это уже собственность выигравшего, которой он может распоряжаться, как хочет: может съесть, может угостить кого-нибудь, может обменяться. Поскольку они достались их владельцу после довольно большого душевного и волевого усилия, эти леденцы имели для детей особую сладость – сладость победы.

Гуманизации процесса воспитания, стимулированию самовоспитания детей в немалой степени содействовал и использовавшийся Корчаком своеобразный "метод письменного общения" с детьми. Корчак придавал этому методу большое значение, считая, что подобный способ общения, отнюдь не освобождает воспитателя от словесного общения с ребенком и способствует правильному выбору методов дальнейшего воздействия на ребенка. По мнению Корчака, это не бюрократизирует процесс общения с детьми, а заставляет внимательно разобраться во всех мелочах жизни детей и, в то же время, экономит время воспитателя. Метод письменного общения с детьми нашел свое выражение в использовании Корчаком и его педагогами в воспитательном процессе дневника воспитателя, доски объявлений и почтового ящика.

Большое значение для достижения взаимопонимания с детьми имеет, по мнению Корчака, дневник воспитателя, содержание которого доступно детям. Этот дневник хранится на полке, и каждый ребенок в любое время может познакомиться с мыслями и переживаниями своего воспитателя. "Не каждый дневник обязательно держать под замком, - пишет Корчак. - Мне кажется, дневник в котором воспитатель делится пережитыми им разочарованиями, трудностями, ошибками и впечатлениями, как приятными и радостными, так и тяжелыми, может иметь большое воспитательное значение" (4, 196).

Приводимые ниже отрывки из дневника воспитателя – Корчака показывают, с каким подлинно педагогическим тактом и мастерством использовал он этот метод воздействия на чувства и сознание ребенка:

"Сегодня я несправедливо рассердился на одного из ребят. Несправедливо! Но я не мог поступить иначе. Но что делать, если моя обязанность – стоять страже равноправия? Что сказали бы ребята, если бы я разрешил одному делать то, за что наказываю других?..

- Снова кража. Я знаю, где сто детей, обязательно один из них вор (один ли?). А однако, я не могу с этим смириться. Я в обиде на всех, словно все в этом замешаны.

- А вот и исправился! Я, было, боялся поверить раньше времени, но вот уже несколько недель внимательно приглядываюсь. Может, нашел себе хорошего товарища? Ох, если бы так и осталось!

- Опять я узнал об одной некрасивой истории. Делаю вид, что ничего не знаю. Так это неприятно – то и знай ворчать, бранить, злиться, дознаваться.

- Странный мальчик. Все мы его уважаем. Он мог бы иметь большое влияние на товарищей, а сторонится всех наших начинаний. На удивление чуждый всем и замкнутый ребенок. И это в нем не эгоизм и не враждебное отношение. Он просто не может по-другому, а жаль…

- Уж такой сегодня приятный денек! Все ребята здоровые, веселые, деятельные. Все шло как-то хорошо, быстро и складно. Таких бы денечков побольше!" (4, с.223).

Через эти записи в дневнике воспитатель выражал свое отношение к тем или иным событиям дня, поступкам детей, радовался их успехам, сопереживал и огорчался в случае неудач. В дневниковых заметках он мог поругать себя и тем самым извиниться перед ребенком за свою оплошность, упрекнуть кого-то за проступок, поразмышлять о трудностях в жизни детского дома. Но надо отметить, что делалось это всегда исключительно тактично: обратим внимание хотя бы на тот факт, что ни в одной записи не упоминаются имена детей – дети сами разберутся, кто есть кто. Кроме того, эти своеобразные "беседы" не были назойливым и не носили нравоучительного характера. Ведь это просто дневник воспитателя, по сути дела он пишет его для себя, но в то же время дневник доступен для детей. Именно это способствовало превращению его из обыкновенного дневника воспитателя в отличное воспитательное средство, основанное на тонком знании и понимании детской психики. Он приоткрывал для них таинственную завесу в мир чувств и переживаний взрослого, заставлял другими глазами взглянуть на известные всем события и вновь переосмыслить их, формировал у них умение правильной нравственной оценки поступков. Таким образом, эта форма "беседы" с детьми способствовала созданию здорового нравственного климата в детском коллективе, установлению атмосферы доброжелательности и понимания в отношениях между воспитателем и детьми.

Обеспечению гласности в жизни детского дома содействовала и доска объявлений. Она вывешивалась на видном месте, и на ней прикреплялись кнопками приказы, сообщения и объявления. Объявления, сделанные в устной форме на общих линейках или собраниях, всегда вызывают тысячу вопросов: кто-то не понял, кто-то не расслышал. Расспросы, просьбы, толкования после собрания зачастую выводят воспитателя в таких случаях из себя. Нередко воспитатель сам может в суматохе что-то просмотреть, забыть. Доска объявлений в этом случае – незаменимый помощник воспитателя. Она организует не только детей, но и его самого, заставляя заблаговременно обдумать план каждого мероприятия и давать всегда продуманные, хорошо разработанные распоряжения.

"Я повесил бы доску объявлений даже там, где большинство детей не умеют читать, - пишет Корчак. – Дети, не зная букв, научатся хотя бы узнавать свое имя, ощутят свою зависимость от тех, которые читают, почувствуют потребность читать" (4, с. 192).

Особый род объявлений представляли собой таблицы и именные списки, которые были элементом воздействия и способствовали решению конкретных воспитательных задач. Они включали в себя списки "дел", передаваемых в суд (кто, на кого и за что подает), "список мелких нарушений", список извинений и благодарностей (кто, кому и за что), список рано встающих и др. Такие списки на доске объявлений ликвидировали ненужное пустословие, представляли собой отличное средство воспитательного воздействия. В то же время они не являлись самоцелью, содержали лишь важные вопросы, служили достижению определенных воспитательных целей.

«Доска объявлений дает широкий простор для инициативы и воспитателей, и детей, - отмечал Корчак. – Календарь, температура, важные газетные сообщения, картинка, шарада, кривая драк, список поломок и повреждений, список сбережений, вес, рост. Коли есть время и охота, ребенок останавливается перед ней, словно перед витриной магазина, и глазеет» (4, с.193).

Для контроля обмена детской собственности использовалась нотариальная книга. "Если мы боимся нечистых сделок, - писал Корчак, - споров, ссор, давайте же введем нотариальные книжки, которые предотвратят злоупотребления. Если дети легкомысленны и неопытны, дадим им возможность приобрести опыт!" (4, с.196). Таким образом, в детских домах Корчака размещалась меновая торговля, но при условии, что сделка эта записывалась в нотариальной книге, чтобы младшие и менее опытные не были при этом обмануты, и чтобы всем было ясно, что дело было честным.

Еще одним важным помощником воспитателя в общении с детьми был почтовый ящик. "Если доска объявлений вооружает воспитателя привычным, а значит не требующим особого труда ответом "прочти", то почтовый ящик дает ему возможность отложить любое решение, ответив "напиши" (4, с.193).

Подобное общение оправдано и с психологической точки зрения: ведь часто легче написать, чем сказать, а в особенности ребенку несмелому, робкому. С другой стороны, и воспитатель вечером, в спокойной обстановке имеет большую возможность внимательно обдумать вопросы, которым не придал бы, за неимением времени днем должного внимания. Именно поэтому, по мнению Корчака, несправедливы упреки, что это чересчур официальная форма общения с детьми.

"Я лично утверждаю, что почтовый ящик не затрудняет, а наоборот, облегчает словесное общение с детьми, - пишет Корчак. – Я выбираю детей, с которыми необходимо поговорить по-товарищески, по душам или со всей серьезностью, и могу выбрать подходящий для ребенка и для себя момент. Почтовый ящик экономит время, благодаря ему, день у меня становится длиннее" (4, с.195).

Более того, это не только "палочка-выручалочка" для воспитателя. Использование данного способа общения учит и детей умению ждать, думать, мотивировать. В то же время Корчак предостерегает от возможных ошибок: нельзя постоянно отмахиваться от "хронических надоед" и отсылать их к почтовому ящику, надо найти момент для беседы с ними.

Как видим, каждый отдельный элемент воспитательной системы был частью целого, и каждый из них может быть эффективным лишь при умелом сочетании его с остальными средствами в общей системе воспитательной работы.

Воспитательная система Януша Корчака в Доме сирот и Нашем доме – прогрессивное явление не только для своего времени. Наиболее выразительной чертой этой системы, определившей ее гуманистический характер, была направленность на гуманизацию взаимоотношений между воспитателями и воспитанниками, а также между детьми в детском коллективе. Эта черта корчаковский системы делает его уникальный опыт организации воспитательной работы с детским коллективом поистине актуальным и для сегодняшнего дня.

В отличие от многих детских приютов для сирот целевая установка этой системы предполагала воспитание активной и самостоятельной личности с развитыми гуманистическими качествами и имела в своей основе принцип уважения личности и прав ребенка и детского коллектива и принцип взаимодействия "разумного воспитания" с активностью детей в самовоспитании. Воспитательные, опекунские и организационные задачи этих детских домов складывались в тщательно продуманную систему и включали: обеспечение правильного нравственного и физического развития ребенка; организацию детского самоуправления в интересах воспитания и самовоспитания; организацию жизни детского дома на законах равноправия; организацию воспитательного воздействия общественного мнения детского коллектива в целях стимулирования детской самовоспитывающей активности; введение гласности в жизнь детского дома; осуществление связи детского дома со средой, в которой большое значение придавалось взаимодействию с семьей.

Цель, основополагающие принципы и гуманистическая направленность воспитательной системы Корчака определили и выбор основного метода воспитания – метода детского самоуправления. Корчаковское самоуправление представляло собой развитую систему товарищеского суда и включало в себя богатство оригинальных воспитательных приемов. Оно обеспечило помощь детей в решении организационных, хозяйственных и воспитательных задач, способствовало развитию активности и самостоятельности детей, содействовало постепенному переходу от воспитания к организованному самовоспитанию ребенка. Важнейшая черта самоуправления в корчаковской системе – его подлинная демократичность. Через систему выборов, смену состава судей и послов Корчак добился того, что в самоуправлении принимали участие все дети. Органы самоуправления имели реальную власть, они принимали участие в решении насущных вопросов в жизни детского дома, вплоть до приема и исключения детей.

Активное детское самоуправление было в корчаковской системе той формой организации взаимодействия взрослых и детей, которая способствовала созданию единого воспитательного коллектива. Этому в немалой степени содействовали также разумное руководство деятельностью детского самоуправления, сочетание в работе принципа гласности с принципом уважения внутреннего мира ребенка. Самоуправление было также и наиболее верным путем в гуманизации взаимоотношений взрослых и детей, помогающим строить эти отношения на основе сотрудничества и взаимной договоренности. Такой стиль взаимоотношений давал реальный нравственный результат: дети держались с воспитателями как равные с равным, сознавая, что они несут равную со взрослыми ответственность за судьбу дома. А чувство собственного достоинства являет собой предпосылку защищенности ребенка в системе отношений.

Именно эта нравственная атмосфера детского дома, обеспечившая самочувствие защищенности каждого ребенка, является выражением эффективности и жизненности воспитательной системы Корчака, которая была исключительным явлением в педагогической жизни Европы XX века. Это новый тип воспитательного учреждения, где организация жизни и быта детей была проникнута глубоким гуманизмом, заботой о благе ребенка, о создании условий для его развития и воспитания, для обеспечения каждому ребенку гарантии защищенности.

 

Список литературы

1. Корчак.Весенняя песня. – Невеста. – Без доказательств. – Воспитание. – Я разорен. – Долой опрятность. – Оценщик. – Зачем? – Спб, 1911

2. Корчак Я. Дитя света //Образование.- 1908.- №2.- С.93-134.- №3.-С.103-125.- №4.-С.67-104.- №5а.-С.87-124.- №6.- С.39-78.

3. Корчак Я. Избранные педагогические произведения.- М.:Просвещение,1966. - 470 с.

4. Корчак Я. Избранные педагогические произведения.- М.:Педагогика,1979. - ХХП, 474 с.

5. Корчак Иоанн. Как любить детей. (Интернат). Предисл.Н.Крупской.- М.:Госиздат, 1922.

6. Корчак Я. Когда я снова стану маленьким. (Лето в Михалувке.-Слава).- М.: Детская литература, 1964.- 254 с.

7. Корчак Я. Король Матиуш Первый. – Король Матиуш на необитаемом острове. – М.: Детская литература, 1978

8. Баран В.И. Жыцце, прысвеганае дзецям //Народная асвета. – 1979. - №7

9. Бахтин Н. Рец.: Корчак Я. Мошки, Иоськи и Срули //Русская школа. – 1912. - №2

10. Крупская Н.К. К вопросу о школьных судах. – Пед. соч. в 11 т. – М., 1957, т.1. – С.130-134

11. Крупская Н.К. К вопросу о роли товарищеского суда в школе //Воспитание школьников. – 1967. - №1

12. Крупская Н.К. По поводу статьи Е.Клодта «Опыт развития самоуправления в детской колонии Союза сахарников». – Пед. соч. в 11 т. – М., 1962, т.10. – С.112-113

13. Крупская Н.К. Предисловие. – В кн.: Корчак Иоанн. Как любить детей (Интернат). – М., 1922. – С.1-6

14. Лебедева Э. Януш Корчак //Народное образование. – 1966.- №12

15. Макаренко А.С.Коллектив и воспитание личности. – М., 1972

16. Неверли И.Живая связь. (Отрывки из книги) //Иностранная литература. – 1978. - №3

17. Неверли И. О Януше Корчаке. – В кн.: Корчак Я. Избранные педагогические произведения. – М., 1966

18. Рубенчик Е.С. Основные даты жизни и деятельности Януша Корчака.- Примечания. – В кн.: Корчак Я. Избранные педагогические произведения. – М., 1966

19. Сухомлинский В.А. Сердце отдаю детям. – Киев, 1974

20. Шлензакова А. Януш Корчак. – Варшава, 1978

21. Korczak J. (Hen.)Wenzel gordyjski . – Kolce, 1896, Nr.39

22. Korczak J. Idealna rodzina. - Kolce, 1897, nr.20, s.6

23. Korczak J. Mozaika podrozna. – Czytelnia dla Wszystkich/ - 1899, nr.38, s.3

24. Korczak J. Affenliebe. – Kolce, 1901, nr,39, s.11-12

25. Korczak J.Bursa i ja. Корчаковский архив. - 1b – 6

26. Korczak J. Dzieci ulicy. Warszawa, 1901

27. Korczak J. Michalowka (Kolonia dla dzici zydowskich). Z notatek dozorcy. – Izraelita, 1904, nr.41, nr.42, nr.43, nr.44, nr.45, nr.47, nr.48, nr.49, nr.50, nr.51, nr.52, nr.53

28. Korczak J. Dom Sierot //Nowa Gazeta,1911,nr.134

29. Korczak J. Forest Hill. – Swiatlo, 1912, nr.2

30. Korczak J.Ku otwarciu Domu Sierot.Warsawa,1913

31. Korczak J. Dziecko zydowskie (Opinia rzeczoznawczy). Miesiecznik Zydowski,1933,nr.3, s.239-243

32. Korczak J. Z zagadnien wychowania zakladowego.-W:Pamietnik Panstwowego Instytutu Nauczyczielskiego pod red.Wl.Radwana .-Warszawa:PIN,1934

33. Korczak J. Wstep.- Rogowska-Falska M. Zaklad wychowawczy "Nasz Dom":szkic informacyjny. Wspom-nienia z malenkosci.-Warszawa:PZWS,1959,c.15-16.

34. Korczak J. Bajka. – Przedszkole, 1935, nr.2

35. Korczak J. Wybor pism. 4T.- Warszawa:Nasza Ksiegarnia, 1957-1958

36. Korczak J.Prus i “ugoda”. – W.: Pita St. Wspomnienia o Boleslawie Prusie. Warszawa, 1962

37. Korczak J. Pisma wybrane.4T.Warszawa:Nasza Ksiegarnia,1978

38. Baran Wl.Praca reczna na uslugach wychowania (z doswiadczen w zakladzie wychowawczym “Nasz Dom” w Warszawie). – Praca reczna w szkole, 1936, nr.1

39. Bobinska H.Pamietnik tamtych dni. Cz.1. Warszawa, 1963

40. Bulat W., Sarniecki T.J.Wl.Dawid. 1859-1914. – Warszawa, 1963

41. Crapska M. Wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 9

42. XXY lat dzialalnosci Towarzystwa «Pomoc dla Sierot» 1908-1933. Warszawa, 1933

43. Eliasbergowa S. Wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 12

44. Falkowska M., Kuzanska M., Sieradzki Z. Wychowanie spoleczne w domach dziecka. Warszawa, 1968

45. Falska M.Zarys organizacji pracy wychowawczej w “Naszym Domu”. – Szkola specjalna, 1925, nr.1

46. Ferriere Ad. Samorzad uczniowski. Sztuka ksztaltowania obywateli dla narodu i dla ludzkosci. – Lwow-Warszawa, 1932

47. Gadomski Edw. Kres wedrowki Janusza Korczaka. - Wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 14

48. Gadzikiewicz W.Moje wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 15

49. Hertz J.A. Rozbiory i sprawozdania. – Kultura, t.1, nr.2

50. Kaminski A.Reflekcje na temat wychowania Korczakowskiego. - Корчаковский архив.-VI a - 7

51. Lewin A. Czcic, ale jak?// Polityka,8.VII.1978

52. Merzan I. Pan Doktor i Pani Stefa. Wspomnienia. Warszawa, 1979

53. Mortkowicz-Olczakowa H.Janusz Korczak. Warszawa, 1978

54. Newerly I. Rozmowa w sadzie piatego sierpnia. Warszawa, 1978

55. Newerly I., Kaminski A., Zelazko W. Samorzad uczniowski w systemie wychowawczym Korczaka. Warszawa:Nasza Ksiegarnia,1962

56. Newerly I. Wstep. - W:Korczak J. Wybor pism. 4T.- Warszawa:Nasza Ksiegarnia, 1957

57. Newerly I.Zywe wiazanie. – Warzawa, 1978

58. Osinska T.Wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 39

59. Peretiatkowicz J.Wspomnienia o Januszu Korczaku. – Корчаковский архив.-Va - 40

60. Piaget J. Dokad zmierza edukacja.Warszawa: PWN, 1977

61. Rogowska-Falska M. Zaklad wychowawczy “Nasz Dom”. Szkic informacyjny. Wspomnienia z malenkosci. – Warszawa, 1959

62. Rygier L. Janusz Korczak w mlodosci. – Robotnik, 1946, nr.357

63. Sprawozdanie z jubileuszowego obchodu 25-lecia Towarzystwa “Pomoc dla Sierot” w Warszawie w dniu 25 listopada 1933 r. Stenogram. Warszawa, 1933

64. Sprawozdanie z Sekcji Pedagogicznej P.Z.N. – Nowe Tory, 1910, z.2

65. Szczawinska M. Wspoldzial dziici w pracy wuchowawczej. Warszawa, 1959

66. Wacinska W.Szkola eksperymentalna doktora Janusza Korczaka. – Przeglad Historyczno Oswiatowy, 1978, nr.3

67. Wernik A.Wychowawcza funkcja publicystiki prasowej Janusza Korczaka dla dzieci w swietle materialow z czsopisma “W sloncu”. – W: O pedagogike jako nauke o czlowieku. Katowice, 1979

68. Woloszyn St.Dzieje wychowania i mysli pedagogicznej w zarysie. – Warszawa, 1964

 

[1] Летучий университет – тайные научные курсы, основанный видными польскими общественными деятелями в 1885 году в Варшаве. Курсы давали образование в объеме высшей школы.

[2] Давид Ян Владислав (1859-1914) – психолог и педагог, пионер экспериментальной педагогики и психологии в Польше.

[3] Кшивицкий Людвик (1859-1914) – социолог, общественный деятель, публицист и педагог.

[4] Налковский Вацлав (1856-1911) – известный географ, общественный деятель, публицист.

[5] Марбург Адам (1855-1913) – философ-позитивист.

[6] Радлинский Игнацы (1843-1920) – географ-ориенталист.

[7] Семполовская Стефания (1870-1944) – прогрессивная общественная деятельница, педагог, автор многих педагогических произведений.

[8] Бесплатная больница для детей бедняков, содержавшаяся на средства филантропов. Имела три отделения и амбулаторию, мест для пациентов было всего 25. Корчак выполнял обязанности единственного врача этой больницы.

[9] Стефания Вильчинская (1886-1942) родилась в Варшаве в зажиточной семье, получила гимназическое образование. После окончания курса обучения в Бельгии и Швейцарии, где она изучала педагогику и естественные науки, возвращается в Варшаву и с 1908 года начинает работать воспитательницей в бедном приюте на Францишканьской. Здесь она знакомится с Корчаком и работает с ним до конца своей жизни. Вместе с детьми и Корчаком переходит в 1911 году в только что отстроенный Дом сирот. С той поры ее жизнь была неразрывно связана с этим домом. Именно ей этот дом обязан своим спасением в трудные годы Первой мировой войны, в годы голода и эпидемии сыпного тифа, когда Корчак был на фронте. Она была сердцем Дома, любила каждого ребенка настоящей материнской любовью. Не только полностью разделяла педагогическую концепцию Корчака, но была первым и незаменимым помощником в осуществлении его идей. В годы войны взвалила на свои плечи все бремя организационных и хозяйственных работ и в последний путь пошла вместе с Корчаком и детьми, замыкая ровную колонну воспитанников.

[10] Другая ближайшая сотрудница Корчака в Нашем доме Мария Роговская-Фальская (1877-1944) занимает в польской педагогике первой половины двадцатого столетия особое место, представляет личность незаурядную и недостаточно до сих пор известную. Под влиянием брата, инженера Б.Роговского, известного деятеля в области культуры и рабочего просвещения, а позднее мужа – доктора Л.Фальского, видного деятеля Польской социалистической партии и врача-общественника, она долгие годы ведет большую общественно-политическую работу. Была не раз арестована, сослана в глубь России. После возвращения из ссылки продолжает подпольную партийную работу, работает учительницей, а затем воспитательницей в приюте для девочек под Варшавой. После смерти мужа и единственного ребенка всецело отдается педагогической работе: в 1915-1918 годах руководила приютом для польских детей в Киеве. В 1919 году Фальская возвращается на родину и при содействии рабочих профсоюзов в Прушкове под Варшавой создает Наш дом для детей польских рабочих. М.Фальская оставалась на своем посту до конца своей жизни. Ее сердце остановилось 7 сентября 1944 года, когда приходит весть о приказе оккупантов об эвакуации Нашего дома.