Н. А. Добролюбов. «Луч света в тёмном царстве».

...Прежде всего вас поражает необыкновенная своеобразность этого характера. Ничего нет в нём внешнего, чужого, а всё выходит как-то изнутри его; всякое впечатление перерабатывается в нём и затем срастается с ним органически. Это мы видим, например, в простодушном рассказе Катерины о своём детском возрасте и о жизни в доме у матери. Оказывается, что воспитание и молодая жизнь ничего не дали ей: в доме её матери было то же, что и у Кабановых, - ходили в церковь, шили золотом по бархату, слушали рассказы странниц, обедали, гуляли по саду, опять беседовали с богомолками и сами молились... Выслушав рассказ Катерины, Варвара, сестра её мужа, с удивлением замечает: «Да ведь и у нас то же самое». Но разница определяется Катериною очень быстро в пяти словах: «Да здесь всё как будто из-под неволи!» И дальнейший разговор показывает, что во всей этой внешности, которая так обыденна у нас повсюду, Катерина умела находить свой особенный смысл, применять её к своим потребностям и стремлениям, пока не налегла на неё тяжёлая рука Кабанихи. Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, никогда не довольным, любящим разрушать во что бы то ни стало. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается всё осмыслить и облагородить в своём воображении; то настроение, при котором, по выражению поэта, —

Весь мир мечтою благородной Перед ним очищен и омыт, —

это настроение до последней крайности не покидает Катерину. Всякий внешний диссонанс она старается согласить с гармонией своей души, всякий недостаток покрывает из полноты своих внутренних сил. Грубые, суеверные рассказы и бессмысленные бредни странниц превращаются у ней в золотые, поэтические сны воображения, не устрашающие, а ясные, добрые. Бедны её образы, потому что материалы, представляемые ей действительностью, так однообразны; но и с этими скудными средствами её воображение работает неутомимо и уносит её в новый мир, тихий и светлый. Не обряды занимают её в церкви: она совсем и не слышит, что там поют и читают; у ней в душе иная музыка, иные видения, для неё служба кончается неприметно, как будто в одну секунду. Её занимают деревья, странно нарисованные на образах, и она воображает себе целую страну садов, где всё такие деревья, и всё это цветёт, благоухает, всё полно райского пения. А то увидит она всолнечный день, как «из купола светлый такой столб вниз идёт, и в этом столбе ходит дым, точно облака», — и вот она уже видит, «будто ангелы в этом столбе летают и поют». Иногда представится ей — отчего бы и ей не летать? и когда на горе стоит, то так её и тянет лететь: вот так бы разбежалась, подняла руки, да и полетела. Она странная, сумасбродная с точки зрения окружающих; но это потому, что она никак не может принять в себя их воззрения и наклонностей. Она берёт от них материалы, потому что иначе взять их неоткуда; но не берёт выводов, а ищет их сама, и часто приходит вовсе не к тому, на чём успокаиваются они. Подобное отношение к внешним впечатлениям мы замечаем и в другой среде, в людях, по своему воспитанию привыкших к отвлечённым рассуждениям и умеющих анализировать свои чувства. Вся разница в том, что у Катерины, как личности непосредственной, живой, всё делается по влечению натуры, без отчетливого сознания, а у людей развитых теоретически и сильных умом ~ главную роль играет логика и анализ. <...>

О своём характере Катерина сообщает Варе одну черту ещё из воспоминаний детства: «Такая уж я зародилась горячая! Я ещё лет шести была, не больше, — так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, — я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула её от берега. На другое утро уж нашли, вёрст за десять...» Эта детская горячность сохранилась в Катерине; только вместе с общей возмужалостью прибавилась в ней и сила выдерживать впечатления и господствовать над ними. Взрослая Катерина, поставленная в необходимость терпеть обиды, находит в себе силу долго переносить их, без напрасных жалоб, полусопротивлений и всяких шумных выходок. Она терпит до тех пор, пока не заговорит в ней какой-нибудь интерес, особенно близкий её сердцу и законный в её глазах, пока не оскорблено в ней будет такое требование её натуры, без удовлетворения которого она не может оставаться спокойною. Тогда она уж ни на что не посмотрит. Она не будет прибегать к дипломатическим уловкам, к обманам и плутням, — не такова она. Если уж нужно непременно обманывать, так она лучше постарается перемочь себя. Варя советует Катерине скрывать свою любовь к Борису; она говорит: «Обманывать-то я не умею, скрыть-то ничего не могу», и вслед за тем делает усилие над своим сердцем и опять обращается к Варе с такой речью: «Не говори мне про него, сделай милость, не говори! Я его и знать не хочу! Я буду мужа любить. Тиша, голубчик мой, ни на кого тебя не променяю!» Но усилие уже выше её возможности; через минуту она чувствует, что ей не отделаться от возникшей любви: «Разве я хочу о нём думать, - говорит она, — да что делать, коли из головы нейдёт?» В этих простых словах очень ясно выражается, как сила естественных стремлений неприметно для самой Катерины одерживает в ней победу над всеми внешними требованиями, предрассудками и искусственными комбинациями, в которых запутана жизнь её. Заметим, что теоретическим образом Катерина не могла отвергнуть ни одной из этих комбинаций, не могла освободиться ни от каких отсталых мнений; она пошла против всех них, вооружённая единственно силою своего чувства, инстинктивным сознанием своего прямого, неотъемлемого права на жизнь, счастье и любовь... <...>

Катерина, напротив, может быть уподоблена большой, многоводной реке: она течет, как требует её природное свойство; характер её течения изменяется сообразно с местностью, через которую она проходит, но течение не останавливается; ровное дно, хорошее - она течёт спокойно, камни большие встретились — она через них перескакивает, обрыв — льётся каскадом, запружают её — она бушует и прорывается в другом месте. Не потому бурлит она, чтобы воде вдруг захотелось пошуметь или рассердиться на препятствия, а просто потому, что это ей необходимо для выполнения ее естественных требований — для дальнейшего течения. Так и в том характере, который воспроизведён нам Островским: мы знаем, что он выдержит себя, несмотря ни на какие препятствия; а когда сил не хватит, то погибнет, но не изменит себе. Высокие ораторы правды, претендующие на «отречение от себя для великой идеи», весьма часто оканчивают тем, что отступаются от своего служения, говоря, что борьба со злом ещё слишком безнадёжна, что она повела бы только к напрасной гибели, и пр. Они справедливы, и нельзя их упрекать в малодушии; но, во всяком случае, нельзя не видеть в этом, что «идея», которой они хотят служить, составляет для них что-то внешнее, без чего они могут обойтись, что они умеют очень хорошо отделить от своих личных, прямых потребностей. Ясно, что как бы ни был велик их азарт в пользу идеи, он всегда будет гораздо слабее и ниже того простого, инстинктивного, неотразимого влечения, которое управляет поступками личностей вроде Катерины, даже и не думающих ни о каких высоких «идеях».

1860

Чем отличается Катерина Пальховского от Катерины Добролюбова и чья точка зрения на образ Катерины вам ближе? Ответьте на этот вопрос письменно, используя выписанные ранее слова.

_____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

III

Известно, что конфликт - главный нерв драматического произведения. В драматическом конфликте фокусируется основная идея драмы в виде неразрешимого противоречия. В основе своей драматический конфликт - это персонифицированное, т. е. разыгранное в лицах, столкновение противоположных интересов, страстей, идеалов.

Представьте себе двух путешественников, заблудившихся в пустыне: мучимые жаждой, они бредут под палящим солнцем, теряя силы и надежду. Кончается вода. Осталась одна фляжка на двоих... При всем драматизме ситуации в таком виде эта история ещё не может стать сюжетом драмы, потому что отсутствует главное условие драмы - конфликт между персонажами. Но зато есть одно из важнейших условий для возникновения конфликта: два человека объединены обстоятельствами (страх перед пустыней и единственная фляга с водой) и общим стремлением выжить.

Теперь предположим, что у одного из путников возникла мысль украсть воду. Если он испугается или устыдится этой своей мысли, но не сможет от неё избавиться, начнётся конфликт, конфликт противоположных стремлений - душевная борьба, которая является вторым необходимым условием возникновения драматического конфликта. Но собственно драматический конфликт состоится только тогда, когда намерение превратится в поступок или каким-то образом обнаружит себя для других. До этих пор мысли останутся мыслями, искушения - искушениями. Наши путешественники могут вместе погибнуть или вместе спастись, но определённое внешними обстоятельствами течение их жизни никак не изменится, как не изменится, по крайней мере внешне, характер их отношений между собой. Другое дело, если вода будет украдена, или один из путников нечаянно проговорится о том, что хочет забрать флягу себе. Внутренний конфликт персонажа превратится в конфликт между персонажами, желание выжить одного вступит в противоречие с желанием выжить другого, и этот конфликт изменит судьбу каждого из них и, разумеется, отношения между ними. Тот момент в пьесе, когда внешние обстоятельства и поступки героев предопределяют начало конфликта, и называется «завязкой действия». Всё, что этому моменту предшествует, называется экспозицией пьесы.

А теперь попробуйте придумать, как будет развиваться конфликт в нашей шстории о двух путешественниках.

Напишите об этом.

В «Грозе» действие завязывается в тот момент, когда Катерина принимает окончательное решение тайно встретиться с Борисом (явление десятое во втором действии, «Сцена с ключом»). Свидание с Борисом необратимо изменяет жизнь Катерины, её отношения с мужем и свекровью, с которыми у неё не только общий стол и кров, но и общее понятие о грехе.

Проделайте следующую работу: из перечисленных ниже стремлений каждого персонажа выпишите пункты, которые противоречили бы друг другу.