Лекция 11. Проявление авторской индивидуальности в тексте

– Понятие научной парадигмы. Смена научных парадигм в языкознании.

– Языковая личность как центральная категория антропоцентрической лингвистики.

– Понятие образа автора.

– Условия, средства и способности реализации авторской индивидуальности в тексте.

– Ипостаси авторского «я».

Общеизвестно, что развитие науки осуществляется путем смены научных (исследовательских) парадигм. Термин парадигма понимается в данном контексте как совокупность научных представлений, теоретических установок, т. е. система научных координат, в рамках которой рассматривается то или иное изучаемое явление.

Так, например, в языкознании ХIХ в. господствовал сравнительно-исторический подход, в ХХ в. оформился системно-структурный, а на пороге ХХI в. стало преобладать функционально-коммуникативное направление, причем каждое последующее направление не отменяет предыдущее, а использует то, что накоплено для того, чтобы достичь более полного, а может быть, насколько это возможно, целостного рассмотрения объекта своего исследовательского интереса, коим является язык как универсальная система знаков. Так сначала сравнивались отдельные единицы разных языков: слова, звуки, предложения, делались выводы о родстве языков, происхождении из одного или разных источников, затем объектом интересов становится язык как таковой, язык внутри себя как некая система, упорядоченная структура, состоящая из ярусов, уровней и их единиц, соотношение внешнего и внутреннего, формы и содержания, сейчас мы имеем возможность наблюдать процесс интеграции частных научных дисциплин, «увязывания» их результатов между собой в контексте рассмотрения одного и того же феномена действительности: реализации языка как текста, как результата речетворческой деятельности человека, использования языка в практической деятельности человека как средства выражения, передачи необходимой или вообще любой части информации, в том числе о самом себе, о человеке, т. е. речь идет о раскрытии природы и установлении роли «человеческого фактора в языке», т. е. присутствия человека в языке: «Все больше укрепляется мысль о том, что понять природу языка можно лишь исходя из человека и его мира в целом» [122, с. 48). Взамен требования изучать систему или структуру языка выдвигается требование изучать языковую способность говорящего/ слушающего, его языковые знания, его компетенцию [74].

«Нельзя познать функциональную сторону языка до конца, не обратившись к его создателю и пользователю во всем многообразии его исторических, социальных, национальных и других особенностей» [159, с. 59].

Совершенно справедливо Н.Д. Арутюнова отмечает: «Если Бог создал человека, то человек создал язык – величайшее свое творение. Если Бог запечатлел свой образ в человеке, то человек запечатлел свой образ в языке. Он отразил в языке все, что узнал о себе и захотел сообщить другому. Человек запечатлел в языке свой физический облик, свое внутреннее состояние, свои эмоции, интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе – земной и космической, свои действия, свои отношения к другому человеку» [6, с. 3].

В связи с таким подходом к анализу языка и текста центральной категорией антропоцентрической лингвистики становится понятие языковой личности,различные аспекты которой получили освещение в работах В.В. Виноградова, Ю.Н. Караулова, Г.И. Богина, И.Я. Чернухиной и др. На рубеже 80–90-х гг. прошлого столетия сложилась даже так называемая теория языковой личности, согласно которой языковая личность предстает в четырех своих ипостасях – мыслительная, языковая, речевая, коммуникативная – и трактуется как «суперкатегория», синтезирующая лингвистический и психологический аспекты, модусы человека.

По определению Ю.Н. Караулова, языковая личность – «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [57, с. 3].

Духовный мир личности, мир ее ценностей, идеалов, устремлений, выражающихся в чертах характера и стереотипах поведения, методе мышления, социальных жизненных целях человека, «опредмечивается не только в его в социально значимых действиях, не только во внешних (материальных) проявлениях его характера… В такой же мере духовность опредмечивается в речевых поступках человека, языковом его поведении, т.е. в широком смысле – в текстах, им порождаемых» (Ю.Н. Караулов). По мнению ученых, изучение языковой личности, т.е. личности, реализующей себя в речевой деятельности, возможно «только на основе текста, так как именно в текстах личность особенно полно проявляет себя: процесс общения, без которого трудно представить человека, происходит на основе текстовой деятельности» (Н.С. Болотова).

Об отражении личности автора в творчестве и об отражении ее индивидуальности в тексте размышляют многие: «Творец всегда изображается в творении и часто - против воли своей» (Н.М. Карамзин), «Каждый писатель, до известной степени, изображает в своих сочинениях самого себя, часто вопреки своей воле» (В. Гете), «Всякое художественное произведение есть всегда верное зеркало своего творца, и замаскировать в нем свою натуру ни один не может» (В.В. Стасов), «Оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше» (В. Гете), «Творчество самого талантливого автора обязательно отражает его личность, ибо в том-то и заключается художественное творчество, что внешний объективный материал перерабатывается, вполне индивидуально, психикой художника» (В.В. Воровский).

«Выражение личности художника в его творении» (по В. Виноградову) – это образ автора, «центр, фокус, в котором скрещиваются и объединяются, синтезируются все стилистические приемы произведений словесного искусства». Образ автора - это не субъект речи, часто он даже не называется в структуре произведения. (Субъектом речи может быть собственно автор, рассказчик, повествователь, издатель, различные персонажи. Однако все это объединяется, высвечивается отношением автора – мировоззренческим, нравственным, социальным, эстетическим). Это «концентрированное воплощение сути произведения» (В.В. Виноградов) или «нравственное самобытное отношение автора к предмету изложения» (Л. Толстой) естественно в словесном произведении создается через словесные построения. Для А. Чехова, например, проблема образа автора трансформируется в «субъективность стиля». Л. Толстой писал: «Во всяком художественном произведении важнее, ценнее и всего убедительнее для читателя собственное отношение к жизни автора и все то в произведении, что написано на это отношение. Цельность художественного произведения заключается не в единстве замысла, не в обработке действующих лиц, а в ясности и определенности того отношения самого автора к жизни, которое пропитывает все произведение».

Можно дать такое определение: личностное отношение к предмету изображения, воплощенное в речевой структуре текста (произведения), – и есть образ автора в широком его понимании как авторская индивидуальность, которая обнаруживается в интерпретирующих планах текста, в его языково-стилистическом оформлении (другими словами, как на содержательном, концептуальном уровне, так и на речевом); связующая, объединяющая, организующая текст категория: «Образ автора – это та цементирующая сила, которая связывает все стилевые средства в цельную словесно-художественную систему. Образ автора – это внутренний стержень, вокруг которого группируется вся стилистическая ситема произведения» [28, с. 92].

Образ автора с наибольшей полнотой представлен в художественных текстах, но это категория универсальная, очень разнообразная в своих проявлениях и присущая текстам разных типов: «Проблема «автора», «субъекта» неотделима от всякого (курсив мой. – М.Н.) языкового выражения» [28, с. 189]. По ряду параметров языковой организации текста (прежде всего – по преобладанию эмоционально-экспрессивных структур) близки к художественной литературе публицистические тексты, и присутствие образа автора в них очевидно.

Однако авторская индивидуальность проявляется отнюдь не только в художественных и близких им публицистических текстах. По замечанию М.М. Бахтина, всякое высказывание – устное и письменное – в любой сфере может отразить индивидуальность говорящего (или пишущего), т.е. обладать индивидуальным стилем.

Индивидуальный стиль коммуникативной личности, ее авторская индивидуальность («идиостиль» от греч. ídios – «свой, своеобразный») определяется тем, чего нет у других авторов и проявляется в своеобразных приемах построения текста, выборе риторических способов воздействия, языковой структуры высказывания, интонации, приемах привлечения внимания и популяризации, в формулах речевого этикета, отражающих индивидуальное видение предмета речи, стиль мышления, особенности восприятия окружающего мира, внутренний мир личности автора, его коммуникативные способности.

При этом, однако, не все жанры одинаково благоприятны для такого отражения индивидуальности говорящего в языке высказывания. Действительно, наиболее благоприятны жанры художественной литературы: «здесь индивидуальный стиль прямо входит в само задание высказывания, является одной из ведущих целей». Наименее благоприятные условия для отражения индивидуальности в языке наблюдаются, по словам Бахтина, в тех речевых жанрах, которые требуют стандартной формы, например, во многих видах деловых документов, в военных командах, в словесных сигналах на производстве и др. «Здесь, – замечает ученый, – могут найти отражение только самые поверхностные, почти биологические стороны индивидуальности (и то преимущественно в устном осуществлении высказывания этих стандартных типов»). В огромном большинстве речевых жанров, кроме художественных, индивидуальный стиль «не входит в замысел высказывания, не служит одной его целью, а является, так сказать, эпифеноменом высказывания, дополнительным продуктом его» (Бахтин). В разных текстах, по утверждению Бахтина, «могут раскрываться разные слои и стороны индивидуальной личности».

Несмотря на укрепившееся мнение о внеличном характере научной речи, обнаруживаются достаточно широкие возможности проявления индивидуально-авторского, творческого начала, вполне органично сочетающегося с присущей данной сфере использования языка речевой стереотипностью, стилистической однородностью, в научных текстах, которые, как известно, определяются требованиями точности, логичности, ясности и недвусмысленности изложения. Научный текст предстает в специальных исследованиях как «гуманизированная структура», несущая печать личности субъекта речи (ученого) и на уровне содержания (в информационном, интерпретирующем планах), и на уровне его языкового оформлении (в отборе средств привлечения внимания читателя, акцентуации, форм диалогичности, в использовании образных, экспрессивных единиц).

Одним из перспективных направлений в решении вопроса о проявлении личностного начала в научном стиле речи является изучение, по М.М. Бахтину, сторон личности, раскрывающихся в тексте (спектра коммуникативных ролей), которые играет автор в процессе текстообразовния, установления контакта с потенциальным адресатом[26].

Анализ вузовских изданий по различным дисциплинам позволяет исследователям говорить о том, что в научном тексте, по крайней мере, в его учебно-научной разновидности, проявление авторского начала отнюдь не ограничивается описанными в литературе ролями информатора, аналитика и аксиолога. Кратко охарактеризуем основные ипостаси авторского «я»[27].

1. «Я» информативное реализуется:

§ В отборе сведений, результаты которого фиксируются в заголовке книги; аннотации и предисловии, кратко характеризующих ее содержание; в основном тексте – в виде отсылок к информации, которая в рамках предлагаемого издания специально не рассматривается, но, обязательная для усвоения учащимися, содержится в рекомендуемых автором источниках.

§ В установлении логики изложения фактов, которая определяет структуру текста, находит отражение в его рубрикации. Изложение традиционно начинается с введения основных понятий и категорий дисциплины: (Файл – это информация, записанная на магнитном диске под определенным именем), сописания устройств, приборов (Окно Windows’98 можно разделить на 5 основных областей…), с исторической справки (…Историю Пролога можно начать с 1930 г., когда Эрбан предложил оригинальный метод доказательства теорем…). Чем оригинальнее порядок введения информации, тем отчетливее проявляется личностное начало. Отступление от традиции обычно объясняется: «Как правило, учебные пособия начинаются с описания основных терминов дисциплины, для изучения которой они предназначены. <…> Однако в нашем случае сразу возникает проблема: существуют разные определения, и не очень понятно, когда, каким и как именно пользоваться» (В.А. Филимонов).

§ В фиксации своего оригинального, альтернативного принятым в науке, подхода к определению понятий и классификации объектов. При этом авторство дефиниций и типологий обычно акцентируется: для общепринятых используются библиографические ссылки, для альтернативных – комментарии типа Последний вариант мой (Филимонов) или вопросно-ответный комплекс – структурно-семантическое единство проблемного вопроса, исходящего от автора, и ответ на него. Например: Какой смысл я вкладываю в термин «язык концептуального программирования»? Прежде всего, это средство решения при помощи компьютера широкого класса задач таким образом, чтобы максимально большая часть нейронов мозга была занята самой задачей… а не способом описания решения для компьютера (Чанышев).

2. В задачи второй ипостаси автора – «я» аналитического –входит всестороннее рассмотрение изучаемого в курсе предмета, явления: определение степени их изученности; сравнение с аналогичными предметами, явлениями; установление соотношения научного знания с реальной ситуацией, сложившейся на практике и др. Языковыми маркерами этой ипостаси выступают, прежде всего, лексические единицы, указывающие на степень распространенности, известность того или иного явления, потребности в нем: наиболее часто используются насосы с масляными уплотнителями; схема наиболее распространенного пластинчатого роторного насоса; интерес к Прологу вообще на Западе несколько спал; Пролог же был еще во многом языком экзотическим; широкую известность получил метод декомпозиции Бендеса. Кроме того, эта же авторская ипостась выявляется благодаря словам и выражениям, фиксирующим в своих значениях результаты сравнения явления, процессов и установления их сходства и различия: процесс коалесценции подобен процессам слияния капель жидкости; Схожий с электорными насосами принцип действия имеют пароструйные насосы.

3. «Я» аксиологическоепредставляет результаты квалификативно-оценочной деятельности субъекта, которая всегда сопутствует всякому познавательному процессу и, «в силу единства языка и мышления, непременно находит выражение в стиле речи» (М.Н. Кожина). По количеству и разнообразию оценочных средств, в частности указывающих на степень достоверности, истинности информации, научно-учебные тексты уступают собственно научным текстам, т. к. ориентированы на передачу апробированных, достоверных теоретических и практических сведений, а дискуссионные вопросы вводятся дозировано, поэтому, как правило, оценивается не знание как таковое (его включение в учебное издание уже представляет собой акт оценки), а вклад отдельных ученых в его развитие. Оценка выражается прямо (при помощи слов и оборотов с оценочной семантикой, форм степеней сравнения) или косвенно (в виде рекомендаций читателю познакомиться с мнением, концепцией, книгой ученого). В большинстве случаев, как и в современных собственно научных текстах, оценка оказывается внеличностной. Отказываясь от использования личных местоимений и соответствующих личных форм глагола, автор как бы выражает мнение многих, ценностную позицию значительной части научного мира. Исключение составляют те случаи, когда интимно-личностная манера изложения, как правило, обусловленная необходимостью акцентировать мнение автора книги, новизну его наблюдений и др., становится характерной чертой стиля. Напр.: Лучший известный мне учебник по программированию на Turbo Prolog’e, переведенный на русский язык, – это уже упомянутая книга; Отмечу, что в последнее время мне понравился Icon (Чанышев).

4. «Я» биографическоенесетдополняющие основную информацию биографические сведения об авторе текста. Как правило, они помещаются за пределами основного текста – в аннотации, предисловии издания – в качестве доказательств апробированности учебного курса, новизны информации, при этом автор говорит о себе в 3-м лице, останавливаясь на тех обстоятельствах своей жизни, при которых учебный материал, отбирался, шлифовался учебный материал: Учебное пособие обобщает опыт автора по проведению лекций по теме «Введение в искусственный интеллект»… на математическом факультете Омского государственного университета в 2000–2004 гг. (Чанышев); Все варианты составлены автором за время работы председателем предметной комиссии по математике (Ашаев). Кроме того, информация, формирующая «я» биографическое, может играть и другую роль – представлять автора учебного издания не в качестве некоего обобщенного образа субъекта познавательно-коммуникативной деятельности, а как реальную личность, человека с творческой судьбой, который достиг конкретных результатов в науке, интересуется определенными проблемами, ищет пути их решения, один или вместе с коллегами, строит планы, сомневается, удивляется и т.д. Напр.: К авторским находкам, представленным в пособии, являются: «экран-технологии»…(Филимонов); Дипломная работа, выполненная автором в 1970 г. в Томском университете и названная «Моделирование социальных процессов на ЭВМ», должна была называться… Реже встречаются в рассказе о фактах биографии автора в виде использования личного местоимения Я и формы 1-го лица глагола, создающих особую личностную манеру изложения: Меня всегда настораживала нередкая в научном обиходе фраза – «товарищ такой-то работает над диссертацией. Тридцать лет и три года я проработал с убеждением, что работать надо над проблемой, а не над диссертацией…(Фисюк). Подобная интимизация стиля характеризует, как правило, отдельные фрагменты учебных изданий – вводные части, которые организуют восприятие новой информации, закладывают тематические ориентиры и вместе с тем формируют интерес к предмету изложения в книге, опосредованный интересом к личности ее автора.

5. Проявлением диалогичности в учебно-научных текстах выступает «я» коллегиальное, выполняющее миссию привлечения автором читателя к совместному решению задач, доказательству теорем и др. на фоне их активизированного внимания и мышления. Для этих целей прибегают к так называемому мы совокупности – личному местоимению МЫ со значением «мы с вами» / «я и читатель» и форме 1-го л. мн. ч. глаголов восприятия, ментальных действий: рассмотрим диаграмму; положим х =2а; нам достаточно проверить, что из обратимости редукции квадратной матрицы по модулю следует…; читаем файл; предположим, что… и под.

6. В учебных изданиях «я» коллегиальное ни в коей мере не отрицает роли автора-организатора, руководителя процесса обучения читателей, определяющего содержание и порядок выполнения определенных заданий. Указания «я» регламентирующегодаются в более или менее жесткой императивной форме – в зависимости от вида издания и избранной автором «тональности». В сборниках задач предпочтение отдается «безапелляционному» инфинитиву (решить систему уравнений, найти все значения параметра Х; создать файл), методические рекомендации, контрольные задания в учебных пособиях даются обычно в более мягкой императивной форме - форме изъявит. накл. наст. вр. 2-го л. мн. ч. в переносном значении побуждения к действию; словам с модальным значением в сочетании с инфинитивом (для открытия меню необходимо сделать щелчок мышью; войдите в меню «Формат»; решите задачу другим способом).

7. Личностное начало автора также проявляется в виде «я» композиционного, в задачи которого входит сориентировать читателя в композиции издания. Для этого традиционно используются ссылки на структурно-содержательные элементы книги (см. раздел 2; этот вопрос подробнее будет рассмотрен в следующем параграфе). Автор берет на себя функции проводника читателей в мир информации, представленной в издании, при этом он свободно передвигается в двух направлениях: к фрагментам, предшествовавшим настоящему моменту изложения (как уже отмечалось выше; об этом говорилось в главе 2), и к фрагментам, с которыми читателю только предстоит познакомиться (это так называемые ошибки I и II рода, речь о которых пойдет ниже). Удачным способом реализации авторского начала в тексте следует признать предваряющее каждый новый раздел книги абреже или помещенный в его первом абзаце резюме, подготавливающие читателя к восприятию информации и выполнению определенных действий: Настоящий и последующий разделы посвящены анализу зависимости между велиающие читателя к восприятию информации и выполнению определенных действий: Настоящий и последующий разделы посвящены анализу зависимости между величинами х и у…(Перцев); В этом параграфе мы докажем теорему Хардера…(Перцев).

Каждый автор самостоятельно определяет набор приоритетных для него ролей и способы их реализации в тексте. Одни избегают любых биографических сведений, но умело используют средства «я» композиционного, облегчая читателю работу с книгой; другие предпочитают «я» коллегиальное жесткому «я» регламентирующему как более эффективную форму общения со студентом; третьи стремятся оживить изложение сложного материала за счет вкрапления сведений о своем личном опыте решения научных проблем, эмоциональных состояниях в момент проведения опыта и т.д. Так рождается индивидуальный авторский стиль.

 

Вопросы для самопроверки

1. Что такое «научная парадигма»?

2. Как происходила смена научных парадигм в языкознании?

3. Что понимается под языковой личностью, образом автора и индивидуальным стилем?

4. Связаны ли как-то образ автора и функционально-стилевая принадлежность текста?

5. В каких стилях образ автора проявляется максимально?

6. Назовите и охарактеризуйте ипостаси авторского «я».