Сурхури

отмечался в период зимнего солнцестояния, когда день начинал прибывать. Во время празднования проводились обряды, призванные обеспечить хозяйственные успехи и личное благополучие людей, хороший урожай и приплод скота в новом году. В первый день сурхури детвора собиралась группами и обходила деревню подворно. При этом дети распевали песни о наступлении нового года, поздравляли односельчан с праздником, а хозяева домов приглашали в избу и угощали приготовленными пирожками, калабашками, сладостями, орехами и непременно жаренным горох. Ребята пели песни-заклинания с пожеланиями хозяевам благополучия, доброго урожая, обильного приплода скота. При этом детвора осыпала щедрых хозяев и молодняк домашнего скота жареным горохом. На другой день подворный обход деревни совершали парни постарше. Они собирали для обрядового девичьего пира муку, масло, крупу, солод и хмель. После обхода всех дворов собранные продукты относили в специальный дом, где девушки варили обрядовое пиво, пекли пироги и др. Вечером в этом доме собиралась молодежь всей деревни. Ближе к полуночи начинались гадания. Под утро веселье выходило на улицу. Утром парни развозили своих подруг, а днем каталась вся деревня.

УЛАХ

Осенью и зимою, когда обыкновенно ночи длинные, молодежь проводит время на посиделках – « Улах ». Посиделки организовывают девушки. Собирались обычно у кого-нибудь дома, если родители, например, уезжали в гости в соседнюю деревню, или в доме одинокой женщины или в бане. Потом за это девушки, парни помогали ей в какой-нибудь работе, дров наколоть, хлев почистить и т. д.

Девушки приходят с рукоделием: вышивкой, вязанием. Потом приходят парни с гармошкой. Они садятся между девушками смотрят на их работу, оценивают. Угощают девушек орехами, пряниками. Один из парней обязательно должен быть гармонистом. Молодежь на посиделках веселится. Поют песни, шутят, пляшут, играют. За тем парни уходят на посиделки, на другие улицы. На каждой улице собирается свой « Улах ». Так парни за ночь успевают посетить несколько посиделок.

В старину на « Улах » приходили смотреть и родители. Гостей угощали пивом, а они в ответ клали в ковш деньги, которые обычно отдавали гармонисту. Приходили на посиделки и ребятишки, но они долго не задерживались, насмотревшись на веселье, отправлялись по домам.

Парни на этих посиделках присматривали себе невест.

Прохождение в ворота — общесельский обряд очищения и обновления. Могли устраиваться и земляные ворота, поэтому он встречается и под названием «Проведение сквозь землю». Фактически включает два действа: добывание нового огня и прохождение в ворота. Имел широкое распространение у многих народов индоевропейского пространства. Проведение обряда вызывалось эпидемиями типа холеры, чумы, мора; проводился также после частых пожаров. Но традиционной причиной следует считать периодическое (обычно — ежегодное) проведение с целью обновления организма в широком смысле (села, всех жителей и скота). Позже, правда, обращались к данному действу только в случае эпидемий и других несчастий. Татары Чебоксарского у., например, прибегали к нему в случае массового падежа скота. Проводили неизменно летом: в начале или конце. Выбирали традиционно праздничные дни — среду или пятницу. Все действия занимали целый день, с утра до вечера. Готовясь к ритуалу очищения, все мылись в бане, обычно накануне вечером. Сигналом к мытью в бане служил обход деревни сельскими начальниками (десятскими) с объявлением о предстоящем обряде. Местом проведения служила территория за пределами селения, расположенная на восточной стороне. Хорошим локусом считалось старое место данной деревни. Часто выбирали овраг с мысом, выделяющийся бугор или место между двумя глубокими впадинами. Впоследствии такие места оставили о себе память в виде топонимов «Земляные ворота». Рассказывают, будто через эти земляные ворота сам Турă прогнал овец, коров и лошадей. Иногда вместо тоннеля служили обычные ворота околицы. Сельский староста с утра отправлял 10 мужчин рыть проем в земле. Рыли с двух сторон одновременно навстречу друг другу. В конце концов образовывалось сквозное отверстие в земле. Проем делали такой, что в него свободно могли пройти люди и крупные домашние животные. Называются и более точные размеры: ширина и высота отверстия составляли более сажени, а толщина потолка — аршин. Кроме того, потолок укрепляли доской, чтобы не осыпалась земля. В целом проем напоминал ворота. Еще до начала прохождения по бокам выхода ставят две кадки с водой. Одна из знахарок очищает воду с помощью специальной молитвы, прося Турă уберечь людей и скот от болезней. Под досками подвешивают две сабли, обращенные остриями друг к другу. Имеются сведения и об использовании алебарды. Рыли отверстие именно в день прохождения, ибо оставлять готовые ворота на ночь нельзя. Ночь сама по себе несет отрицательную знаковую нагрузку. Поскольку сообщение о предстоящем прохождении делается заранее, в назначенный день все должны быть дома. По приготовлении ворот десятские ходят по деревне и приглашают всех идти на место совершения ритуала. Особого приглашения удостаивается деревенский знахарь. Никого дома не оставляли. Больных и немощных везли на телегах. Говорится об одном случае, когда именно в этот день кто-то умер в деревне. Умершего также повезли в поле, провели сквозь ворота, а потом оставили там же на ночь с охраной, а на другой день повезли прямо на кладбище. Однако наряду с этим говорится о возможности проносить только нижнее белье тяжело болеющих. Не приглашали также работников, нанятых из другой деревни. Ко времени зажигания костра собиралось все население. Таким образом, участником обряда выступала вся деревня, т.е. прохождению сквозь земляные ворота подлежало все население, а также скот, пасущийся в стаде. Стар и млад по случаю обряда надевали чистые белые холщовые рубахи. Поэтому в тех селах, где население к началу ХХ в. носило уже цветные ситцевые сорочки, на этот случай приберегали старинные холщовые. Пастухи пригоняли стадо к земляным воротам к назначенному времени. Однако существовал и обычай прохождения только людей, без скота. О таком варианте автору рассказали оренбургские чуваши. В день обряда с утра никто в деревне не разводит огонь. Тушат все очаги, лампы и костры, ибо старый огонь считается нехорошим, так как в деревне случались пожар, мор и т.д. В отдельных случаях у населения отбирали спички. К добыванию нового огня путем трения дерева о дерево приступали после устройства земляных ворот. Процесс добывания был предельно прост, но происходил различными способами. Нельзя было использовать спички и горячий уголь. У чувашей существовали два основных способа добывания нового огня. Первый заключался в трении двух крестообразно уложенных плах, при котором двое, взявшись за концы верхнего дерева, тянули его на себя попеременно, как бы работая пилой. Третий держал наготове трут. Второй способ можно назвать вращательным. С двух сторон ворот вкапывают два сухих ивовых (березовых, липовых, сосновых) столба, между ними укрепляют круглый, заостренный с двух сторон, стержень. Макушки столбов стягивают веревкой. Всем, в основном занимается холостой парень, единственный сын в семье. Затем вставленный стержень обматывается веревкой и поворачивается то в одну, то в другую сторону держащими за концы веревки мужчинами. Трение дерева о дерево должно происходить непрерывно, поэтому в добывание огня втягивается все крепкое мужское население. От плотного вращения трущееся место сначала разогревается, потом обугливается, затем выходит дым и загорается. Появившийся огонь принимают на трут и раздувают. Как описал наблюдавший эту сцену С.И. Руденко, огонь появляется примерно через полчаса. Если огонь долго не появлялся, то это служило верным признаком, что не все огни в селе потушены. Тогда отправляли людей искать непотушенные очаги и бани, если находили, то тут же тушили. Описываемый обряд разных народов был объектом внимания исследователей ХI Х–ХХ вв. В частности, Д.Н. Анучин пи- сал, что подобное добывание огня имеет религиозные цели. В основе обряда изначально лежало вращательное движение. «Приготовление масла посредством вращения лопатки в молоке также было священно (в Индии), и масло составляло главный предмет утренней жертвы» . Та же идея заложена во вращении известной молитвенной мельницы буддистами. «Вращение равносильно произнесению молитвы, и чем быстрее вращается цилиндр, тем более душеспасительное действие имеют молитвы и самое движение колеса, знаменующее дневное движение солнца» . «У вавилонян, египтян, финикийцев крест в виде двух кусочков дерева, предназначенных для получения огня, — образ будущей жизни; в Ассирии и Древней Британии крест — эмблема производительной силы и вечности» . «Но важнее всех письменных свидетельств — то, что обряды возжжения живого огня равно совершались у всех индоевропейских народов, не исключая ни кельтов, ни греко-римской отрасли» . От вновь добытого огня разжигали два костра, в него клали можжевельник, считая, что дым именно от этого растения способен про- гнать мор. Главное — чтобы от костра исходили разного рода благовония. Буряты, например, наряду с можжевельником использовали в подобном обряде вереск и пихтовую кору [Михайлов 1980: 230]. Костры размещались над земельными воротами по обеим сторонам — справа и слева. Знахарь как основной предводитель подходил к кадкам с водой и произносил молитву, прося у божеств здоровья всем — и людям, и скоту. «Этот обычай не носил праздничный характер, а потому приготовлений к нему никаких не было», — говорится в информации из Тетюшского у. Казанской губ. Однако это не везде так. Обычно в день ритуала с утра староста с десятью мужчинами отправлялся на покупку трех баранов, а старики начинали собирать по деревне продукты (крупу, масло, яйца). Все это предназначалось в жертву божествам, способствующим предотвращению бедствий, на- пример, родителям божества огня Вут. На месте прохождения перед туннелем ставили стол и раскладывали жертвенную пищу, в первую очередь хлеб и соль, а также лепешки, принесенные из дома участниками. Затем варили яйца. Одна из старух, сделав в воздухе круг вареным яйцом, кидает его прочь. Варили также кашу, в которую сверху клали масло. Заколов и сварив баранов, приступали к молению, разделяли мясо на части и проводили совместную еду. В более упрощенном варианте ритуала жертвоприношение совершалось домохозяевами в деревне, на площади. В полдень совершалось прохождение через земляные ворота. На подходе к воротам проходящие оказывались между двумя кострами. Кроме того, один из стариков брал горящую головешку и, становясь по ветру, направлял дым к воротам. Использование костра в обрядах массового очищения — явление характерное. Так, План Карпин, побывавший у хана Батыя в ХIII в., заметил, что татары проходят между двумя кострами как перед входом в чужой дом, так и после похорон кого-либо. Соседние с чувашами татары и мордва, также знавшие обряд прохождения в ворота, использовали костер аналогично. Римские пастухи весной прогоняли скот через костры, зажигаемые в честь богини-охранительницы Pales. Первым сквозь землю проходил единственный в чьей-либо семье сын. Но поскольку существовало поверие, что прошедший первым вскоре умрет, люди из жалости к молодому человеку имели обычай подводить первым к воротам глубокого старика, ожидающего скорую смерть. Именно так посту- пали самарские чуваши в 20-х гг. ХХ в. За первым следовали муж- чины и мальчики. Вслед шла девушка, также единственная в семье, за ней — все женщины. Потом прогоняли скот в стаде с пастухами спереди и сзади. Стадо шло в порядке: лошади, коровы, овцы, козы и свиньи. Всех выходящих из земляных ворот знахарь окропляет во- дой с помощью веника и говорит: «Будь здоров». Двое с двух сторон также брызгали на скот дегтем, а с целью окончательного изгнания злых духов над земляными воротами стреляли из ружья. Согласно С.И. Руденко, прохождение совершали до трех раз. Выйдя из ворот, каждый домохозяин клал горячие угли от костра в кувшин. Кувшин с жаром в дом подавали через тĕнĕ (отверстие для дыма в стене в избах без трубы) или в окно, что делает огонь своим, а не принесенным извне (в дверь). Этот процесс называется «обновлением огня». Дома хозяин совершает жертвоприношение божеству огня Вут, приготовив на обновленном огне пищу в виде каши и лепешки. По завершении обряда сооружение разрушается: считали, что мор будет задавлен развалинами и не сможет выйти. Стадо с пастухами уходило на пастбище, а люди возвращались домой. Прохождение сквозь отверстие в земле (естественное или искусственное) совершенно верно оценивается исследователями как средство от возможных болезней. Дополнительно тут используются огонь, металл и вода. Все средства в комплексе прогоняют злых духов и очищают как людей, так и скот. Происходят символическое обновление и вторичное рождение. Конечно, на семантическом уровне прохождение в ворота имеет тот же смысл, что и прохождение в разные узкие отверстия (например, сквозь расщепленный ствол дерева). «Обычай изгнания болезней присущ каждой религии, но далеко не везде он выражен так реально, как у чувашей», — признавал этнолог С.И. Руденко. Если говорить шире, обряд прохождения в земляные ворота имеет общую индоевропейскую основу. Смысл обрядовых действий и молитв типа прохождения в земляные ворота у всех на- родов и во все времена возводим к типологически единой семантике — это очищение и обновление пришедшего к разрушению макро- организма. Одновременное существование обряда у многих народов Евразии говорит не о заимствовании его народами друг у друга, а о единой архаической основе. А.Н. Афанасьев [1994а: 21], например, указывал на совершение обряда возжигания живого огня у всех индоевропейских народов. Разумеется, при этом не следует забывать о его вариативности. Данный обряд среди чувашей имел повсеместное распространение. Для его описания привлечены материалы, записанные в раз- ные годы среди чувашей Поволжья, Приуралья и Сибири. К началу ХХ в. обряд совершается все реже и, наконец, постепенно исчезает. Сохранились лишь отдельные рудименты.

Девичья пахота — общесельский очистительный обряд — название является прямым переводом чувашского термина хĕр аки. Другой описательный термин, также часто применяемый для обозначения этого ритуала, — тимĕр карта «железная ограда». Это не определение, а совершаемое во время обряда основное действие. Иногда в качестве названия обряда можно встретить и словосочетание «изгнание холеры». Падеж скота и повальная болезнь людей во время мора, холеры, чумы или тифа служили толчком для проведения данного обряда. Холера, например, Считали, что например, холера не остановится до тех пор, пока весь периметр кладбища не заполнится свежими могилами. Конечно, такие напасти заставляли людей думать над их причинами, и они стремились предпринять что-либо. В конце концов, приходили к заключению: надо проводить девичью пахоту и оградить деревню символической «железной оградой». Обряд совершал- ся согласно решению мирского схода, управлял всеми действиями сельский староста. Точно такая же картина была представлена у славянских народов. Время для девичьей пахоты — конец весны — начало лета. Источники дают такие варианты: до боронования, перед посевом, после посева яровых, через две-три недели после çимĕк. У немцев обычай обрядовой запашки приходился на Масленицу. Сама запашка проводилась в темное время суток — после заката солнца, ночью. Это давало возможность свести количество посторонних свидетелей к минимуму. Славяне выходили в полночь. Как принято перед важными ритуалами, обряду предшествовало мытье в бане. Группа детей ходит по домам и к вечеру заканчивает сбор продуктов: муки, крупы и масла. Все отдают в один дом для приготовления жертвенной пищи. Основной готовой пищей является лепешка. Часть съедается в этом доме, а часть используется при жертвоприношении на перекрестках дорог. В жертвоприношении использовалось пиво, приготовленное из свеженамолоченного зерна. Руководство сакральной частью принадлежало одному из стариков в деревне. Для сравнения: у славян «старуха-повещалка, большею частию вдова, выходит в полночь... на околицу и с диким воплем бьет в сковороду; на ее призыв со всех сторон собираются» участники. Основную массу составляли девушки. Об этом же говорит название обряда. Участие мужчин исключалось или было сильно ограничено. Допускалось частичное привлечение женщин. Как утверждают источники, девушек должно было быть сорок или сорок одна. Могли быть вовлечены все девушки дерев- ни. В любом случае, участие другой половозрастной группы сель- чан исключалось. «В Воронежской губ. женское население выбирает из себя девять девиц, известных своим незазорным поведением, трех вдов, отличающихся толщиною, и одну беременную женщину». В Германии выводили самых красивых девушек. Центральной фигурой в обряде была единственная дочь в семье, не имеющая ни братьев, ни сестер: ее ставили в середину сохи между оглоблями. Если в деревне таковую не находили, то ее могла заменить одна из аккуратных вдов. Как верно заметил С.А. Токарев, в об- ряде «проявилась идея половой силы женщины (девушки), воздействующей на плодородие земли». Девушки выходили без головных уборов, в белых национальных платьях, снимали пояса, ноги босые, косы расплетали и распускали волосы. В.К. Магницкий писал, что девушки предварительно снимали с себя всю одежду. Современные информаторы отрицают факт полной наготы девушек, хотя говорить об этом есть основание. Во-первых, час- то используемое слово амаран, согласно словарю Н.И. Ашмарина, в контексте имеет значение наготы. Во-вторых, сравнительный мате- риал славян также говорит об этом (см. у А.Н. Афанасьева: «голая баба»). Во всяком случае, мы можем говорить о наготе центральной (запряженной) девушки. В качестве пашенного орудия использовалась старинная соха или деревянный плуг. Соха выдвигалась за околицу. Согласно большинству источников, сохой правила девушка, не имеющая родных братьев и сестер, т.е. единственная дочь в семье; но имеются сведения и о единствен- ном сыне, или же он шел на определенном расстоянии, держась за конец веревки. На центральную девушку надевали хомут. Все остальные об- ступали соху и дружно тянули за концы веревок, прикрепленных к сохе. Понятие «пахота», конечно, имеет символическое значение. Тянущим соху достаточно было провести черту сохой по земле, про- царапать, оставляя след. Имеется даже конкретное указание глубины пашни: она равнялась толщине пальца. Проводя борозду, на перекрестках дорог делали крестообразные надрезы, что, разумеется, нельзя считать поздним влиянием христианства на чувашский обряд. Крест как символ у чувашей имеет глубокие корни. Например, крест или ямочка на хлебе, перекрестное движение канатов при добывании нового огня, рябиновый крестик на шее теленка, крест как элемент орнамента — все они означают солнце. В борозду местами бросали куски железа или втыкали иголки, что породило другое название обряда — «железная ограда». Железо, по поверьям ряда народов, отпугивает нежелательных духов и болезни. Таким образом, вокруг деревни образовывался магический круг, способный не допускать в деревню мор и другие болезни. Как правило, борозду вокруг деревни совершали три раза. В старину перед пахотой старики совершали моление. А тянущие соху женщины время от времени кричали: «Огораживаем железной оградой!». Каждый, кто не тянул соху, нес что-либо: одни — котел с горячим углем, вторые катали бочку с зажженной смолой, третьи махали прутиками, нагайками, стучали сковородниками и кочергами. А еще один сзади гонял всех веточкой ели. Если присутствовала группа мужчин, то она шла позади всех и время от времени стреляла из ружей. Аналогично вели себя русские: «Следующая позади толпа пляшет, вертится, кривляется, размахивает по воздуху принесенными орудиями, бьет в тазы, чугуны, заслонки и косы, свистит и хлопает кнутами». Все это, разумеется, было направлено на изгнание болезней за пределы деревни. На время опашки сельчане старались не выходить из домов на улицы, тем более за деревню. Согласно источникам, особых запретов на въезд и выезд не было. Однако другие материалы утверждают, что по приказу старосты к началу процессии у полевых ворот и на дорогах в деревню выставляли караульщиков со строгим наказом ни- кого не впускать и никого не выпускать. Если во время опахивания встречали прохожих, то оставляли соху, догоняли и символически избивали нагайками. С той же целью группу из четырех-пяти чело- век посылали проверять улицы. Они также догоняли оказавшихся на улице людей и ударяли их плетьми. Особенно доставалось муж чинам, по этой причине они боялись во время девичьей пахоты по- являться на улицах. Поскольку обряд в целом удар нагайками носят символический очистительный характер, после завершения опахивания многие больные подходили к девушкам и просили ударить их несколько раз, веря, что таким образом от них отстанет болезнь. Если во время опахивания в деревне оказывался кто-либо из чужой деревни, то его выставляли за внешнюю сторону борозды. Особую строгость проявляли к представителям иных национальности и конфессии. Завершив символическую пашню, соху заносили в деревню. Затем очищались водой у реки и возвращались домой. До рассвета завершался весь процесс пахоты. Как и любой ритуал, обряд девичьей пахоты вариативен. Тех же целей добивались и другими способами. Например, раскрывали настежь все полевые ворота, несколько человек шли по улице и хлестали кнутами по воздуху. При этом приговаривали: «Холера, выходи!». Другой вариант заключается в отнесении остатков специально приготовленной пищи за деревню. Вариативность обряда можно продемонстрировать на материалах многих народов мира. В Индии, например, аналогичный обряд очищения проводился ежегодно. Ораоны и мунда в полночь собирались на деревенской площади для танцев. Они также считали, что молодые, не знакомые с плотскими наслаждениями, обладают боль- шей духовной силой и поэтому способны обратить духов болезней в бегство. Основные элементы изгнания в этом обряде: выгон скотником голого юношу за деревню, избивание палками встречных, мытье в реке. В основе обряда девичьей опашки лежит вера в силу магического круга, обведения деревни символической бороздой. Полагали, что это избавляло сельчан от всех болезней и обеспечивало здоровье на весь год. Замкнутая борозда с крестом вокруг деревни образует макрокосм со созвездиями — это ритуальное обновление деревни. Приурочивание времени девичьей пахоты к весенним полевым работам (боронование, сев) и другие моменты позволяют заметить явно аграрный характер ее действий. В Германии данный обряд с плугом совершался в честь богини весеннего плодородия. Учитывая назначение обряда, С.А. Токарев метко назвал его «Эросом в аграрнообщинной упряжке». До конца прошлого века аналогичный обряд имел широкое распространение во многих европейских странах. Есть подробные описания по Чувашии. Так, по данным ХIХ в. в Чебоксарском у. вокруг каждой деревни можно было видеть такие борозды.

 

Ака (ака пăтти) — обрядовые действия и моления в связи с се- вом. Проводятся как весной, так и осенью. За день до выхода на сев на общесельском собрании выбирают человека для ритуального начинания. Этот человек должен быть крупным и курить трубку. Трубка для курения во время сева должна быть большого размера, чтобы одну пачку табака можно было выкурить за пять раз. Кроме этого, такой мужчина должен быть состоятельным и счастливым. Выбранный на собрании человек сразу же запрягает четыре лошади, молится перед свечой божеству Турă, шеи под хомутом у лошадей мажет маслом, на спины сыплет хмель и выезжает. За ним следуют другие. На загоне выбранный человек становится лицом на восток и молится, прося у Турă силу на проведение сева. Затем начинает сеять. За ним — другие. Так совершается предварительный сев. Остальные действия проводятся уже на уровне семей или артелей. Для полноты описания ритуала следует привести удмуртский вариант, который включает сбор всех в поле после предварительного сева, езду молодежи верхом на лошадях по улицам с песней. Ритуал содержит ряд запретов и примет. Так, в первый день сева женщинам запрещают выходить на улицу. Если, отправляясь на предварительный сев, встретят женщину, а также кошку или собаку, то возвращаются обратно. Одинаково нежелательно встретить скупого человека, ибо урожай будет низок. Выбранный человек во время предварительного сева должен все время курить трубку, чтобы в поле было мало сорняков. Выход на жатву на общесельском уровне включает один основной мотив — это выбор человека для начинания уборочных работ. В основе лежит поверие, что успешность жатвы зависит от того человека, который первый в деревне начнет работу с серпом. С целью определения такого человека сель- чане перед выходом на жатву устраивали собрание, на котором его и избирали. Главное требование к такому человеку — это его легкая рука. После него, считали, и работа спорится, не пухнут руки, не болит поясница и работники не режут себе пальцы серпом. Если же первый зажнет человек упрямый, то в этот год работа не удастся: будут болеть люди, урожай будет низок и т.д. Избранный человек идет в поле и первым начинает жатву. За ним приступает все общество. Однако жатва ведется уже каждым домом отдельно. У осетин в зажине участвовала группа женщин. Они же устраивали моление о хорошей погоде, а также пиршество, сопровождаемое танцами и песнями.

 

Инициирование дождя проводится деревней, сельской общиной или улицей. Основной, однозначно понимаемый всем этносом чувашский термин образуется из двух слов: çумăр «дождь» + чÿк «жертвоприношение, дар». Из возможных и используемых в литературе смысловых переводов («провоцирование, стимулирование, вызывание, испрашивание дождя») наиболее приемлемым можно считать «инициирование дождя». Поводом для проведения обряда служит знойная погода, мешающая нормальному росту хлеба и грозящая бедствием всей деревне. Конечно, если во время роста урожая влаги достаточно, то необходимость его проведения отпадает. Ритуал инициирования дождя существовал у всех народов, занимавшихся растениеводством. Еще древние видели, что земля без подачи влаги с неба сама не родит, и обращали взоры к небу, к божествам. Однако, как правильно замечают исследователи, дождь приносил пользу еще до возникновения земледелия племенам, жившим охотой и собирательством, способствуя произрастанию растений, употребляемых в пищу. На территории современного компактного расселения чувашей по Среднему Поволжью и Приуралью обряд инициирования дождя проводится в июне. Это время, когда дождь необходим всходам, и пора небольшой передышки в трудовом календаре крестьян. На месте общественного моления непременно должна быть вода. В тех источниках, в которых говорится, что обряд проводился у оврага, имеется в виду наличие воды хотя бы символически: если воды бывало недостаточно, то юноши загодя делали запруду. Те же требования соблюдались в случаях, когда данный обряд проводился в лесу. При этом важно, чтобы моление происходило на традиционном месте. В перечень требований входят расположение урочища на восточной стороне от деревни и сакральная чистота местности. Например, жители с. Ачакасы Цивильского у. собирались у р. Цивиль . Аналогично обстояло дело у большинства народов. Например, «почти каждое чеченское село имело “святое” место, где совершались молитвы во время засухи». Несмотря на то, что основную массу этого обряда составляют дети, организаторами и инициаторами выступают старики. Вначале они советуются между собой и принимают решение. Затем собирают в одно определенное место детей и объявляют о времени проведения обряда. Одному поручают обойти деревню и кричать о решении стариков. Потом велят детям собирать по деревне продукты. Как свидетельствуют источники, сбор производили, «заходя в каждый дом», «по всей деревне», «со всего народа». Такие уточнения, в свою очередь, говорят о круге участников. Однако обряд могла проводить и одна улица отдельно, что зависело от общинных традиций. Пока старики варили пищу, дети проводили время по-своему: играли, шутили, бегали. После приготовления пищи на урочище подходило остальное население. У осетин данный ритуал имел свои особенности: принимали участие только женщины, имеющие детей, они же обходили все дома, собирая съестные припасы, танцевали и пели. Как видим, и в осетинском варианте мотив плодородия выражен через контингент участников. В качестве жертвенных приношений в домах сборщикам дают масло, крупу (как правило, пшенную), соль, муку, яйца, по одной лепешке и другие необходимые продукты. Набирается достаточный объем продуктов, чтобы смогли поесть все участники обряда. Так, говорится о двухстах яйцах, пуде крупы, двух ведрах масла. Некоторые приносили с собой пиво. Разъясняя разницу между Учук и инициированием дождя, информаторы подчеркивают, что в первом случае приносят в жертву домашних животных, а во втором — нет. Тем не менее некоторые источники говорят о жертвоприношении домашними животными и во время инициирования дождя. Видимо, мы имеем дело с так называемыми «испорченными» вариантами. На месте из собранных продуктов варится каша, в нее обильно пускают масло. Ритуальное значение каши породило термин «моление дождю кашей». Готовят также яичный бульон. Могут испечь обычные и мелкие лепешки. Из леса дети приносят спаржу, называемую по-чувашски «травой дождевой». Стебли растения втыкают вдоль берега. В старину во время зноя эту траву бросали в воду с верой на скорый дождь. Кроме того, считается, что эта трава любима божеством Турă. Он, радуясь, посылает на землю влагу. Следует обратить внимание на втыкание стеблей этого растения (толщиной с мизинец) вокруг пруда по берегу. На стебли нацепляют скорлупы яиц. Получается круг. Как указывают исследователи, такой круг с лучами обозначает дождевое облако или небо, иначе говоря, является символом божества неба. Пока в котлах варится пища, детей посылают ловить воробьев. Птиц привязывают за стебли растений, воткнутых в землю, или сажают на них, помещая в скорлупы. До конца моления птицы остаются на спаржах. Во время ритуального купания они отпускаются. Старик, отпуская воробья, говорит: «Лети на верхнее царство, расскажи там божеству Турă, что земля засыхает, растения гибнут от зноя, пусть пошлет доброго дождя и не уморит нас голодом». Если птица улетит на восток и скроется из глаз, считают, что хлеб уродится. Значение воробья в ритуале отразилось в варианте термина обряда — «моление воробьем». На моление приглашают хорошо знающих порядок жертвоприношения старика или старуху. Наиболее типичным можно назвать вхождение в воду до колен с котлом в руке или с котлом на досках при молении. Дети туда не допускаются и за происходящим следят издали. Молельщики обращаются к Турă — подателю дождя — от имени всего народа. В тексте обращения перечисляются виды даров и цели моления. Просят уберечь от отрицательных влияний со стороны природы: заморозков, палящего солнца, сильной бури, холодного града, мышей и т.д. В конце молитвы говорят: «Помилуй, Турă», все становятся на колени и опускаются. В зависимости от количества продуктов, пища готовится в одном, двух или трех котлах. На жертвеннике устанавливается стол, покрытый скатертью. Туда кладут хлеб, соль, а также только что сваренные кашу и яйца. Затем церемониймейстер велит детям встать на возвышенное место и кричать, приглашая всех на совместную еду. Таким образом подходят и те, кто не присутствовал на приготовлении и молении. Народ рассаживается по порядку: ближе к котлу старики, за- тем — молодежь, а чуть дальше — дети. В таком же порядке раздают еду. Сначала начинают есть молельщики, за ними — остальные. Во время еды участники располагаются в два ряда, как бы образуя улицу. Таким образом происходит совместная еда сельчан. Завершив еду, из стада приводят одного черного барана и бросают его в воду. Если баран, выйдя из воды, встряхнется, — это доброе знамение: дождь будет. Затем старики говорят: «Ну, дети, теперь войдем в воду и будем играть, тогда будет хороший дождь». В воду входят в национальных одеждах. Некоторые источники говорят о раздельном вхождении мужчин и женщин, в разные места одного водоема. Старики делают это солидно, не торопясь, они могут ограничиться и обмыванием лица. Немощных стариков просто поливают водой из ведра. Некоторые женщины выливают ведро воды себе на голову. Плескаясь в воде, еще раз кланяются божеству Турă. Главное, никого не оставляют сухим. К не желающим войти в воду подкрадываются незаметно и неожиданно затаскивают в воду. В их адрес говорят: «Что, вам еще не надоело бездождие?». Проходящих мимо также тащат в воду. А молодушек бросают в воду с удовольствием. Затем начинается «игра в дождь» — обливание и обрызгивание друг друга. Исконной формой здесь можно считать использование спаржи, намоченной в воде. В поздних вариантах дети применяли кружки, а взрослые — ведра. Народ от святилища направляется в деревню. В это время оставшиеся в селении люди прячутся в домах и улицы пустеют. Всех встречающихся и проходящих непременно окатывают водой. К молодым женщинам и взрослым девушкам вламываются в дом и обливают до ниточки. Такой акт, конечно, несет семантику плодородия в широком смысле. Обливание людей длится до вечера. Значение воды отразилось и в варианте термина обряда — «чук водой». Обряд, и, в частности, обливание имеют типологический характер распространения. Например, широко известен кавказский «обычай пропахивания русла пересохшей реки». В чеченском и ингушском вариантах присутствует и обязательное обливание друг друга. С просьбой ниспослать влагу на землю участники обряда обращались к духам предков: представители шли на кладбище и обливали некоторые могилы, полагая, что умершие не дают дождя. Затем потусторонние родственники являлись своим детям во сне и жаловались: «Пока сам находился на севе, дом мой залили водой». Как правило, лили воду на могилы умерших недоброй смертью (пропойцев, утопленников, висельников). Объектом поливания оказывались и холмики колдунов. Говорят, на них имеется дырка, через которую они выходят наружу. Подобные действия можно было видеть и у других народов. Так, крещеные татары на могилы умерших от вина лили 40 ведер воды, полагая, что те «отвлекают от могил дождевые облака (они терпеть не могут воды)... а иногда опойцев и вовсе вырывают из могил и зарывают их в болото». Остатки пищи и кости собирают в одно место, а часть бросают в водоем в качестве жертвы, чтобы речка способствовала скорому дождю. Посуду и котлы в деревню не приносят, хорошие из них прячут, а совсем старые разбивают. Возвращаются домой, когда вечереет. Дума семьей еще поиграют «в дождь», переодеваются в сухую и чистую одежду и совершают совместную еду принесенной со святилища пищей: угощают немощных стариков, приглашают родственников. Таким образом происходит совместная еда на уровне дома. Обряд моления дождю имеет очень древнее происхождение. Об этом свидетельствуют, в частности, сцены на наскальных росписях. Несложный по форме обряд инициирования дождя бытовал дольше, чем Учук и «народное пиво». Как свидетельствуют архивные источники, в 1906 г. его провели в д. Белая Воложка Тетюшского у., в с. Ачакасы, д. Напольные Котяки, с. Шихазаны Цивильского у. Казанской губ., в с. Шемалак Буинского у. Симбирской губ. Известно о проведении этого обряда в 1911 г. в д. Алгазино Ядринского у. и т.д. Как рассказали нам старожилы с. Верхнее Игнашкино Грачевского р. Оренбургской обл., они еще помнят обряд 1925 г.. Шапсуги Кавказа устраивали такие моления в 30-х гг. ХХ в. Афонькинские чуваши Самарской обл. и ныне совершают его ежегодно.

 

​52.Верования, связанные с обожествлением явлений и предметов реального мира

 

Чуваши выделяли верхний, средний и нижний миры с их сверхъестественными покровителями. Олицетворялись предметы и явления окружающего мира, небесные светила. Окружающая человека природа, леса и реки населялись всевозможными духами. Каждая семья поклонялась своему духу-хранителю жилища, ангелу-хранителю дома, подпольному духу, а также покровителям хозяйственных построек: хранителю, сторожу, хозяину и др. Почитались семейно-родовые духи-покровители — Йерех, киреметь. Получил развитие культ предков, в честь к-рых проводились специальные моления. Чуваши, как и др. народы Поволжья, поклонялись богиням-матерям ама, участвовавшим в сотворении природы и всей вселенной. Кроме того, они выделяли образы «отцов» (дедов) олицетворяемых явлений природы — аса, аслати. Верховным божеством у чувашей считалось небо Сюлти Тура. Оно имело подчиненных духов, сопровождающих его и предстоящих перед ним, писарей, докладчиков и др. Чуваши поклонялись многочисленным специализированным божествам: создателям душ, производителям хлебов, подателям домашних животных, творцам и хранителям жилищ, производителям богатств, ниспосылателям силы и здоровья людям. Эти божества олицетворения и образы непознанных человеком природных и биологических процессов, воспринимались как посредники и проявления Бога на земле. Представления об иерархической соподчиненности богов и духов и зависимости результатов человеческих усилий от воли высших и низших сил сложились на основе и под воздействием реальных соц. отношений, бытовавших в условиях Поволжских государственных образований. В культовой практике чувашей большое значение придавалось проведению семейных, родовых, общественных молений, к-рые устраивались в рощах или оврагах возле водоемов, где строились маленькие крытые сооружения келе карти. Общинные (до 10 молений в год) и семейные жертвоприношения сохранялись вплоть до нач. 20 в., крупные же общественные моления, с приглашением жителей нескольких деревень, организовывались гл. обр. только до вт. пол. 19 в.

 

53.​ Иерархия божеств в «языческой» религии чувашей. Чувашское «язычество» в начале XXI в

 

В религиозной системе чувашей сложно переплетались религиозные воззрения древних тюрок, зороастризма (от иранских племен), иудаизма (через хазар), ислама (в болгарский период). По своей структуре она более сложна нежели известные миру языческие религии. Основным объектом почитания является Сюльти Тура (Верховный бог), во власти которого находился весь мир: природа, люди, земли и т. д. Тура управлял Вселенной при помощи добрых богов и многочисленных духов: Пихамбара - бога души, Пюлехсе - бога судьбы, духов растительности, воды, дома, леса. Весь мир в представлении чувашей был населен духами.

Чуваши верили в двойственность человеческой природы, существование Добра и Зла (дуализм перешел к ним из зороастризма) и поэтому признавали существование злых сил. ОппозициюСюльти Тура составлял дьявол Шуйтан, ведавший также целой группой злых божеств и духов, наиболее известным из которых был Киреметь.

 

 

 

54.​ Культ Киреметя. Служители чувашского религиозного культа.

Чуваши уверены, что они подлежат влиянию двух начал: начало доброго, которое они именуют Турă — Бог, и начало злого Киремет. Киремет (злое начало) преследует злобою личность чувашей, поражает их душевными скорбями, телесными болезнями, посылает болезни на скот. Киремет невидимо, неуловимо живет на земле, в каждой чувашской деревне (каждая деревня имеет своего Киремета). Место жительства Киремет выбирает по своему усмотрению, там, где вздумается, поэтому чуваши постоянно открывают новые Киремети, впрочем, власть его не ограничивается местом, Киремет может делать зло и живущим вдали от местопребывания его.