Логическая структура лингвистической теории»

(LSLT, 1955-56)

В возникновении трансформационно-генеративной грамматики книга Хомского (1975 [1955-1956]) Логическая структура лингвистической теории (LSLT) объемом 570 страниц занимает необычную позицию. С одной стороны, это фундаментальная работа, лежащая в основе всей теории, а с другой стороны, она не была опубликована до 1975 года. Хронологически ее основные главы предшествовали важным докладам Хомского 1956 года и Синтаксическим структурам (1957а).В некотором отношении, LSLT все еще находится внутри традиции североамериканского структурализма, особенно это касается дискуссии о методах открытий и процедурах замещения в Главе V. С точки зрения корпусных лингвистов, следующее программатическое утверждение в сноске весьма интересно:

 

(2) «Вся наша дискуссия основана на допущении, что данные собраны – что грамматика основана на адекватном корпусе. Мы не обсудили самый важный вопрос о том, каксоставляется корпус и как лингвист получает информацию о лингвистическом поведении. См. Lounsbury, “Field methods and techniques in linguistics” [Lounsbury 1953]; Harris and Voegelin, “Eliciting” [Harris/Voegelin 1953]»

(Chomsky 1975 [1955-1956], 227; выделено в оригинале).

 

На данном этапе трансформационно-генеративной теории Хомский, похоже, в самом деле рассматривает доступность адекватных представительных корпусов текстов как самоочевидную отправную точку для лингвистического описания, наряду с предположительной информацией о «лингвистическом поведении». Как следует из ссылок на работы Лонсбери (Lounsbury1953) и Харриса и Веглина (Harris/Voegelin 1953), Хомский в основном имел в виду структуралистскую полевую методологию составления корпусов, основанную на верификации с помощью информанта. Конечно, эта методология была большей частью разработана для исследования «экзотических» языков, ранее неизвестных полевому лингвисту, и поэтому не имела прямого отношения к грамматической работе с хорошо известными языками, имеющими длительную письменную традицию и устоявшиеся традиции грамматического описания.

Поразительно, что Хомский упоминает это предположение только в сноске на странице 227, после того, как он мимоходом уже сделал десятки ссылок на важность корпусов. Вот несколько примеров: «имея корпус лингвистического материала», различные предложенные грамматики можно сравнить и выбрать лучшую из них (стр. 61); «имея корпус», можно построить набор совместимых описательных уровней (стр. 68); в грамматическом описании, «у нас есть <…> только конечный корпус высказываний из бесконечного набора грамматически правильных высказываний» (стр. 78); «[мы] предложили, что грамматика проверяется демонстрацией того, что она следует из применения корпуса к правильно сформулированной общей теории» (стр. 86); «[грамматика] должна порождать набор грамматически правильных предложений на основе ограниченного корпуса» (стр. 94); «имея корпус высказываний, для которого, как мы заранее знаем, существует грамматика» (стр. 166); «имея корпус предложений», лингвист должен определить, какие из этих высказываний фонематически различимы (стр. 129); «набор грамматически правильных предложений не может быть отождествлен с корпусом наблюдаемых предложений, созданным лингвистом» (стр. 129); «мы должны спроецировать класс наблюдаемых предложений на <…> бесконечный класс грамматически правильных предложений» (стр. 133); «предположим, что <…> look at the cross-eyed man встречается в корпусе» (стр. 133); «Нам дан корпус K, который мы принимаем за набор цепочек слов» (стр. 134); «Мы определяем распределение слова как набор контекстов в корпусе, в которых оно встречается» (стр. 137); «Предположим <…>, что все предложения в корпусе имеют одинаковую длину» (стр. 140); «в реальном лингвистическом материале отборочные ограничения на распределение чрезвычайно строги» (стр. 141); «Имея корпус предложений, мы определяем набор G как набор предложений, отвечающих правилам, установленным для описания этого корпуса <…>» (стр. 147); «Метод, описанный в § 35, не может предоставить полный ответ на вопрос о проецировании корпуса на набор грамматически правильных высказываний <…>» (стр. 153); «Усовершенствовав уровень Pабстрактно, теперь мы можем попытаться определить его эффективность путем применения к описанию реального языкового материала» (стр. 223); «Имея набор грамматических категорий первого порядка и лингвистический корпус, мы имеем набор порожденных предложений» (стр. 227).

Таким образом, нет сомнений, что в LSLT Хомский принимал структуралистскую методологию создания корпуса как само собой разумеющееся, в качестве очевидного составляющего компонента в инструментарии появляющейся генеративной лингвистики. Однако является фактом и то, что здесь, как и в более поздних работах, он сам никогда не применяет эту методологию и не ставит вопрос о том, будет ли в действительности трансформационно-генеративный подход к лингвистике нуждаться в ясной новой корпусной методологии. Скорее, без какого-либо принципиального обсуждения в LSLT, Хомский вводит новый метод использования (более или менее) грамматически неправильных (или по-другому странных) выдуманных примеров, созданных им самим на основе своей грамматической интуиции носителя языка, для использования в качестве доказательства в своей аргументации по поводу грамматической правильности. Здесь приведен список примеров такого типа, представленных в LSLT (в 1955-56 годах традиции использования звездочек или вопросительных знаков для пометы неграмматических или странных примеров еще не было; первым, кто использовал звездочки для обозначения грамматической неправильности, насколько мне известно, был Р.Б. Лиз (Lees 1957, 402), который при обсуждении создания сложных слов в английском языке приводил такие примеры, как a book for cooking vs. *a cooking book):

 

(3)

Colorless green ideas sleep furiously.

Furiously sleep ideas green colorless.

Sincerity admires John.

Golf admires John.

The admires John.

Of had lunch with Tom.

Look at the cross-eyed from.

The sincerity scratched by John was <...>

The table manifested by John was <...>

Himself was seen in the mirror by John.

Misery loves company.

old my book

victory’s toothache

Victory has a toothache.

a talkative harvest

an abundant man

the considered a fool person

It seems John’s.

It seems barking.

He seems forgiven.

John was tired and applauded.

At the clown, everyone laughed.

The office was worked at by John.

 

Несмотря на многие программатические ссылки на важность корпусов, они не используются в LSLT даже в форме случайных подлинных примеров. Однако также нельзя найти и четко сформулированного разрыва со структуралистской корпусной методологией. Обратите внимание, кстати, на заявление Ньюмейера (Newmeyer 1986, 66) о том, что самые ранние книги и доклады Хомского наполнены полемикой против эмпиристических понятий науки, поддерживаемых структурными лингвистами. Я не смог найти ничего подобного в работах Хомского, написанных до 1956 года.

return false">ссылка скрыта

С другой стороны, LSLT также содержит много ссылок на понятие лингвистической интуиции. В начале резюмирующей главы, Хомский (ibid., 61-62) утверждает, что его теория «прольет свет на такие факты», которые включают (i) способность говорящего производить неопределенное количество новых высказываний, которые сразу же принимаются другими членами языкового сообщества, и (ii) способность обладать «интуитивными суждениями по поводу лингвистической формы», в частности, идентифицировать членство фонем в звуках, воспринимать морфологическое родство (как в see : sight), идентифицировать родственные предложения (такие как повествовательные предложения и соответствующие им вопросы), определять схемы предложений (такие как разнообразные примеры переходных придаточных предложений) и воспринимать структурные неопределенности (например, They don’t know how good meat tastes.).

Грамматика языка L пытается рассматривать эти проблемы в терминах формальных свойств высказываний. Теория, которая определяет грамматическую правильность, порождает только грамматически правильные предложения, будучи «примененной к конечному образцу лингвистического поведения», и демонстрирует, что они находятся в гармонии с интуитивными суждениями носителя языка, соответствует интуитивному чувству грамматической правильности носителя языка и является «рациональной оценкой этого поведения, т.е. теорией лингвистической интуиции говорящего» (ibid., 95). На первый взгляд, эти заявления обеспечивают утраченное связующее звено между корпусными данными и интуицией как исходным материалом или сырьем для генеративного описания, но мы все еще стоим перед фактом, что в реальной практике корпусы не используются.