ЛЕКЦИЯ 8. ПРОЦЕСС И РЕЗУЛЬТАТЫ АНТРОПОГЕНЕЗА

П.Я.Гальперин ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

можно проследить на протяжении всего громадного периода антропогенеза. Отмирание инстинктивного отношения к среде не сразу охватывает все формы инстинктивных реакций. Сначала оно распространяется на предметы потребления и на предметы, которые нужно защищать, т. е. где идет речь о добывании средств существования и защите от врагов, а потом, с развитием внутриобществен-ных отношений, распространяется и на другие сферы (например, на межполовые отношения).

Теперь мы можем понять (если примем условную схему инстинктов, о которой я уже говорил), об исключении какого механизма идет речь. Я вам раньше говорил, что инстинкт характеризуется не столько набором реакций, которые могут быть и очень жесткими, как у насекомых, и не совсем жесткими, как у высших животных, сколько тем, что какая-нибудь органическая потребность связывается с особой инстанцией — инстанцией специфической чувствительности к определенным предметам среды как к безусловным раздражителям. Если возникает потребность (скажем, голод), то это активизирует специфическую чувствительность. И когда животное в этом состоянии встречает предмет, который содержит соответствующий безусловный раздражитель, то этот раздражитель воздействует на специфическую чувствительность, вызывая положительные или отрицательные двигательные реакции. Такие реакции являются производными от этого механизма. Что же происходит с торхможе-нием специфической чувствительности? Когда она в результате систематического торможения и отбора тех экземпляров, у которых она меньше выражена, ослабевает, предметы постепенно становятся условными, а не безусловными раздражителями.

Здесь очень важно понять, что потребности остаются Наличие аналогичных органических потребностей у человека и животного очень часто и приводит к утверждению, что у человека имеются такие же биологические потребности, как и у животного. Это очень большая, принципиальная ошибка, которая вызывает бесконечные споры насчет социального и биологического в человеке. Не различаются при этом чрезвычайно важные детали, а именно то, что потребность, лишенная механизма специфической чувствительности, есть уже не биологическая потребность, а только органическая. А категория органического отличается от категории биологического тем, что «биологическое» означает отнесенность к определенно-

Ш

ЕЯ

му типу жизни, характерному для того или иного вида живых существ. Определенный предмет среды выступает для определенного

* животного безусловным раздражителем, и оно должно или избегать \ его, или стремиться к нему. А если этого нет, тогда потребность не | ослабевает, а только лишается предопределенного отношения к | предметам внешней среды. Какими предметами теперь будет удов-I летворяться такая потребность — зависит от опыта данной группы I людей. Вот мы, например, считаем, что лягушек есть противно и I вроде бы аморально, а французы едят их с удовольствием, считая I это мясо похожим на куриное. Значит, дело не в том, что можно I или нельзя есть из-за биологических соображений, а в том, к чему f приучили человека в данной группе.

* Я уже говорил, что наши северные народности кормят своих оленей грибами и направляют оленьи стада, туда, где растут грибы, а сами же грибов не едят и считают их совершенно несъедобной пищей. Хотя у нас грибы называют мясом второго сорта. Это очень питательная вещь, а они не едят, хотя всегда испытывают недостаток в продуктах питания. Так вот, когда вы имеете потребность, не связанную со специфической чувствительностью, тогда и выбор объекта, и способы добывания объекта, и потребление объекта диктуются тем, как живет данная группа людей. Значит, органическая потребность отличается от биологической потребности тем, что биологическая потребность имеет еще такой аппарат, в результате которого предопределяется отногиение животного к внешней среде. А потребность органическая не предопределяет отношения к внешней среде. Если это учесть, тогда станет понятно, что все разговоры о том, что, мол, такие потребности, как голод, жажда, половые потребности, идут от животного, неверны. Эти потребности идут от животного в такой мере, как и весь организм идет от животного. Но у нас-то уже другой организм, он внутренне изменен. Значит, мы имеем органические потребности, не предопределяющие ни объектов, ни способов добывания этих объектов. И здесь уже целиком открывается поле для общественного воспитания поведения и представления об этих вещах. А животное не может стать ничем, кроме того, что оно есть, так как самим строением организма оно накрепко связано с определенным отношением к внешней среде. Потребность органическая остается, но она уже не биологическая в том смысле, о котором я говорил. Она уже не предопределяет ни