КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Та же комната, что в предыдущей картине. Иоанн и Люцифер.
Люцифер
Явил тебе Капезий, что бывает
С людьми, когда духовный край они
Себе открыть желают слишком рано.
Он книгу жизни собственной читает,
Грядущее свое он прозревает.
Судьбой непредугаданная скорбь
Живет в таком познаньи, неспособном
В житейские поступки воплотиться.
Осуществленье всех людских желаний
От человеческой зависит воли.
Капезию придется вопрошать
При каждом шаге, сделанном им в жизни:
Я полностью ли выполнил свой долг,
Что из минувшей жизни вытекает?
Так горний свет, все вещи озаряя,
Болезненно слепит ему глаза.
Не может свет ни в чем ему помочь:
Он в подсознанье умерщвляет силы,
Которые душой руководят.
Но, мудрости не увеличив, свет
Лишь обессиливает плоть его,
Не дав душе царицей плоти стать.
Иоанн
Я вижу, как я в жизни заблуждался
И, обездушив плоть свою, вознес
Я душу горделиво в царство Духа.
Однако же, не цельный человек
Таким путем был к свету приобщен,
А легкая душевная лишь тень.
И о духовных далях только грезил
Я, с творческими силами сливаясь.
Желал я в свете обитать блаженно
И в красках созерцать его деянья.
И, как художник, весь духовный мир
Я воссоздать в бытии земном стремился.
Двойник мой, что черты мои носил,
В ужасной правде мне меня явил:
Я о любви душевной, чистой грезил,
Но бушевала страсть в моей крови.
Земное воплощенье я увидел,
Мне подготовившее эту жизнь,
И я познал, к чему стремиться мне.
Духовный путь, который мною пройден, –
Как та душа дерзнет его продолжить,
Которая до жизни сей земной
Жила под оболочкою Фомы?
И то, как он устроил жизнь свою,
Предугадать мне цель мою поможет.
Я мнил достичь в существованье этом
Плодов, что позже лишь созреть должны.
Люцифер
Тебя мой свет вести и дальше будет,
Раз до сих пор ты был ему послушен.
Ведь избранный тобой духовный путь,
Хоть с горним миром дух и обручает,
Но мрак приносит он душе твоей.
Иоанн
Чего достигну, если без души
Духовному отдамся царству я?
В конце времен земных своих останусь
Таким же существом, каким я был,
Когда из недр вселенских образ мой
Людской в начале времени родился.
Но если я влечениям отдамся,
Которые в душевных глубях мощно,
Хотя и слепо, к жизни рвутся,
То станет действовать во мне весь мир.
Пусть знать не буду, что меня влечет,
Но верю я, что волею миров
Тогда вперед я буду увлечен.
Она же знает все, что нужно мне,
Хоть я ее постичь и не могу.
То, что творит она в душе людской,
Богатством нашу душу наполняет.
Хочу отдаться ей. И впредь не буду
Ее губить тщетой своих исканий.