Капезий
Совсем чужая местность! И скамья,
Дом и опушка леса предо мной.
Их знаю ли?.. Они внушают властно,
Что я их знаю… Как гнетут они!
И на душу ложатся грузом тяжким!
Они – действительность. Но нет, – все это
Лишь образы душевные, не больше…
Ведь знаю я, как из душевной жажды
И из тоски видения возникли;
Как из тоски я вынырнул, проснувшись,
Из моря Духа вынырнул я вдруг.
Воспоминанья страшные встают
О той тоске из глубины душевной.
Как жажда бытия сжигала душу!
Обманчивая радость, из лишений
Возникшая, сожгла меня совсем.
Бытия я бурно должен был возжаждать,
Но от меня все бытие бежало.
Одно мгновенье вечности во мне
Такую бурю муки породило,
Как будто прожил целую я жизнь.
До этих страхов и тоски моей
Я видел то, что их во мне рождало.
Я будто бы разросся до Вселенной,
И своего лишился существа.
Но нет, ведь это чувствовал не я,
А тот другой, что из меня возник.
Я созерцал людей и их дела
В тех мыслях мира, что, носясь в пространстве,
Передо мной сгущались в откровенья;
И в образах внезапно целый мир
Передо мной построили они,
Из вещества души моей изъяв
Ту силу, что бытие творит из мыслей.
Чем больше мир передо мной сгущался,
Тем больше чувств я собственных лишался.
И зазвучали в образах слова,
И шли они ко мне, себя помыслив,
Существ из недостатков созидая
И в них из дел благих вливая силу.
И из пространств бескрайних прозвучало:
"О человек, познай себя, свой мир!"
И существо я видел, что в своей
Душе мою мне душу выявляло.
И мировое слово прозвучало:
"Пока его в своем житейском круге
Соединить не сможешь ты с собой,
Ты – сам себе привидевшийся сон".
Отчетливо я не был в силах мыслить,
Я только видел силы, что метались
В ничто от бытия и от ничто – в бытье.
Но если дальше в прошлое всмотреться,
То вспоминаю, что узрел я раньше
Перед душой своей картину жизни,
Уж не туманно, как все то, что я
Почувствовал в позднейшие мгновенья.
Нет! Но людей, их судьбы и дела
Она во всех подробностях являла.
И из видений ясно стало мне,
Кто эти люди, что они творят.
Всех мною виденных людей я знаю,
Хоть облик их теперь и изменился.
На них смотрю я, будто бы я сам
Участвую в их жизни и деяньях.
Но оставляет все же равнодушным
Все, что так живо вижу пред собой.
Как будто бы воздействие на душу
В мгновенье следующее сказалось,
Которое я первым зрю сейчас.
Как самого себя, так и всех прочих
Увидел я в одном духовном братстве,
Но так, как если б образы времен
Давно минувших память извлекла.
Горнорабочим своего я сына
Фому увидел, и сейчас же вспомнил
Томазия, известного мне ныне.
А в ясновидящей теперь я узнаю
Цецилию – свою родную дочку.
Мария же, Томазия подруга,
Раскрылась мне в виденье как монах,
Который наше братство проклинал;
Имел черты еврея доктор Штрадер.
Я Феликса узнал в обличьи Кюне,
В его супруге же – Фелицию Бальде.
Так с ясностью я созерцаю
Чужие и свое существованье.
Но стоит мне им целиком отдаться,
Как уж они из духа исчезают.
И чувствую я, как моя душевность,
Из коей были сотканы они,
Вливается в мою обратно душу.
И чувствую, как переполнен я,
Как до краев исполнен я блаженства.
Я вырвался из чувственного плена,
До мирозданья я в бытии разросся.
Так долгий я переживаю миг,
Испытанный до той поры, как я
Пред тем виденьем странным оказался.
Теперь смотрю и дальше я назад:
Сгустясь из силы мыслей мировых,
Является пред взором снова лес,
И дом, в котором мне Фелиция и Феликс
Столь часто утешенье приносили.
И вновь себя я нахожу в том мире,
Откуда был совсем сейчас восхищен
Во времена и дали мировые.
Тот образ, на который равнодушно
Еще недавно в Духе я взирал,
Ложится, как душевности туман,
Теперь на все, что чувственно я вижу.
И как гора он давит на меня,
И мечется в душевных недрах.
Врата миров и даль миров разъялись!
О, что в моих бушует глубях,
Из далей мира приближаясь?
Голос Духовной Совести
Прочувствуй, что видел ты,
Что сделал – переживи!
Вновь к бытию ты возвратился;
Лишь грезил ты о жизни.
Осуществи её:
Духовный свет зажги;
Познай дела свои
Душевным зрением.
А если будешь слаб,
С бессущностным ничто
Сольёшься ты навеки.
Занавес падает, пока Капезий еще на сцене.