Непротивление

Непротивление злу насилием может показаться не­выполнимым в государственной религии, поскольку каждая страна должна иметь свои суды и полицию, а также (по крайней мере, в современных условиях) свою армию. Обычно религия имеет два уровня обя­зательств: минимальный — распространяющийся на всех, кто придерживается ее, и на страны, где она уч­реждена, и полный — для тех, кто посвятил свои жизни следованию проложенному Пути, рассматривая, в по­иске Счастья, все мирские выгоды как пустяк. Именно лишь в этом, втором и высшем смысле, Шри Бхагаван предложил Путь, а поэтому себе и своим последова­телям он мог сказать: «Не противьтесь злу». То, что Махарши провозгласил, не было социальным законом для какой-то целой местности, сообщества, но это был путь жизни тех, кто следовал ему. Подобное возможно только для подчинившихся Воле Бога и принимающих все, что бы ни случилось, как правильное и необхо­димое, даже хотя оно может оказаться несчастьем с точки зрения мирских стандартов. Шри Бхагаван од­нажды сказал преданному: «Вы благодарите Бога за то доброе, что приходит к вам, но не благодарите Его за то, что кажется вам плохим; здесь вы ошибаетесь».

Можно возразить, что эта простая вера сильно от­личается от доктрины Единственности, которой учил Шри Бхагаван, но такие теории могут конфликтовать лишь на ментальном уровне. Он говорил: «Подчинение Богу, Гуру или Атману — это все, что необходимо». Как будет показано в следующей главе, эти три вида подчинения в действительности не различаются. Здесь достаточно сказать, что для того, кто может придер­живаться взгляда на Единый Атман как на един­ственно существующее, вся внешняя деятельность ка­жется сном или кинофильмом, идущим на экране Атмана, и поэтому он останется бесстрастным сви­детелем. Такова была позиция Шри Бхагавана в тех немногих случаях, когда угрожали зло или назойли­вость.

На дворе Гурумуртама стояли тамариндовые де­ревья, и когда он жил там, по временам сидел под одним из них. Однажды никого вокруг не было, при­шла компания, чтобы украсть спелые стручки тама­ринда. Видя юного Свами, безмолвно сидящего под деревом, один из них сказал: «Выжмем немного кис­лого сока и плеснем ему в глаза; давайте посмотрим, не заставит ли это его заговорить». Кислый сок может ослепить человека, не говоря уже о сильной боли, ко­торую он вызывает, но Свами сидел неподвижно, равно беззаботный в отношении своих глаз и в отношении плодов тамаринда. Другой вор ответил: «О, не стоит беспокоиться о нем! Какой вред он может принести? Давайте справимся со своим делом».

В течение первых лет жизни на Горе время от вре­мени случались и вмешательство, и противодействие. В странном мире садху,где некоторые были просто обманщиками, а некоторые прилагали усилия на ду­ховном пути и развивали сверхобычные силы, не вы­жигая своих низших страстей, следовало ожидать, что сияние Божественности, которое почитатели признали в столь юном годами человеке, пробудит в немногих чувство обиды, хотя большинство уже преклонилось и искало его Милости.

В одной из пещер на Горе обитал пожилой садху.Он выказывал большое почтение Шри Бхагавану в то время, когда тот находился в Гурумуртаме. После пе­рехода в пещеру Вирупакша Шри Бхагаван иногда по­сещал его и сидел в молчании. Этот садху вел жизнь аскета и имел последователей. Тем не менее он был столь далек от победы над человеческими страстями, что не мог терпеливо смотреть, как растет число по­следователей юного Свами и уменьшается количество его собственных. Решив убить Шри Бхагавана или, ис­пугав, заставить его уйти с Горы, завистник укрылся на склоне выше пещеры Вирупакша и после захода солнца начал сталкивать вниз горную породу и камни. Шри Бхагаван сидел невозмутимо, хотя один камень прошел совсем близко от него. Всегда наблюдатель­ный, он хорошо знал, что случилось, и в какой-то под­ходящий момент быстро и бесшумно вскарабкался по склону, застав старика на месте преступления. Даже тогда последний пытался отделаться смехом, выдавая свое поведение за шутку.

Потерпев неудачу в этой попытке, садху заручился поддержкой Балананды, негодяя, умеющего внушать до­верие, красивого и начитанного, который навязывался людям под маской садху.Этот тип решил заработать и деньги, и престиж на Шри Бхагаване. Правильно по­лагая, что юный Свами будет слишком свят, чтобы со­противляться злу, он начал представляться как его Гуру. Он говорил посетителям: «Этот юный Свами — мой уче­ник» или: «Да, дайте ребенку немного сладостей», а Шри Бхагавану: «Здесь, Венкатараман, дитя мое, возьми сла­дости». Или он поддерживал фарс, отправляясь в город покупать вещи для своего так называемого ученика. Та­кова была его наглость, что он мог сказать прямо Бха­гавану, когда был наедине с ним: «Я скажу, что я — твой Гуру, и получу деньги с посетителей. Ты ничего не теряешь, а потому не отвергай меня».

Самонадеянность и наступательность этого чело­века не знали границ, и однажды ночью он позволил себе даже испражняться на веранде пещеры. На сле­дующее утро он ушел рано, оставив свои запасные одежды, некоторые из них — шелковые, с кружевной обшивкой, в пещере. Шри Бхагаван ничего не сказал. В то утро вместе с Паланисвами он отправился в дли­тельную прогулку к одному из священных водоемов, а прежде чем уйти, Паланисвами помыл веранду, вы­бросил одежды Балананды и закрыл пещеру на замок.

Балананда был в ярости, когда вернулся. Он кричал на Паланисвами за то, что тот посмел прикоснуться к одеждам, и приказал Шри Бхагавану немедленно прогнать его. Ответа не последовало, никто не обратил на крик внимания. В бешенстве Балананда плюнул на Шри Бхагавана. Даже тогда Шри Бхагаван сидел не­возмутимо. Ученики, которые были с ним, тоже сидели спокойно, не реагируя. Однако какой-то почитатель из пещеры, расположенной чуть ниже, услышал об этом, бросился наверх с возгласом: «Ты! Ты осмелился плю­нуть на нашего Свами!», и его едва смогли удержать от нападения на мошенника. Балананда понял, что за­шел дальше, чем позволяла его безопасность, и лучше будет покинуть Тируваннамалай. Он объявил Гору не­подходящим местом и отбыл со своей обычной са­монадеянностью. Добравшись до железнодорожной станции, он зашел в купе второго класса без билета. В этом же купе сидела молодая пара. Балананда начал читать нотацию юноше и командовать им, а когда по­следний оставил это без внимания, обиделся и сказал: «Что! Ты не слушаешь меня? Из-за своего увлечения этой девушкой ты не выказываешь мне должного ува­жения». После этого рассерженный молодой человек снял свою сандалию, чтобы задать Балананде взбучку, в которой тот давно нуждался.

Через несколько месяцев Балананда вернулся и снова заработал себе неприятность. По какому-то слу­чаю он добился согласия Шри Бхагавана и сел перед ним, глядя прямо в глаза, чтобы, как утверждал Ба­лананда, дать ему нирвикальпа самадхи (духовный транс), но случилось так, что он заснул сам, а Шри Бхагаван с учениками поднялся и ушел. Вскоре после этого общее отношение к Балананде стало таким, что он снова счел более безопасным уехать.

Был и другой «садху», который тоже пытался до­быть престиж, выдавая себя за Гуру юного Свами. Воз­вратившись из Калахасти *, он сказал:

— Я проделал весь этот путь только для того, чтобы посмотреть, как ты продвигаешься вперед. Я посвящу тебя в мантру Даттатреи.

Шри Бхагаван не двигался и не отвечал, и поэтому тот продолжил:

— Бог явился мне во сне и приказал дать тебе эту упадешу.

— Тогда ладно, — находчиво парировал Шри Бха­гаван, — пусть Бог мне тоже явится во сне и прикажет взять эту упадешу,и я приму ее.

— Нет, она очень короткая — просто несколько букв; ты можешь начать сейчас.

— Какая польза будет мне от вашей упадеши,если я не практикую джапу (повторение Имени)? Найдите для этого подходящего ученика. Я не таков.

Немного позднее, когда этот садху находился в ме­дитации, видение Шри Бхагавана появилось перед ним и сказало: «Не обманывайся!» Испуганный, думая, что Шри Бхагаван должен владеть силами, которые ис­пользует против него, садху поспешил в Вирупакшу из­виняться и умолял освободить его от видения. Шри Бхагаван заверил, что он не использовал сил, и садху понял, что тут не было гнева или мести.

Другая такая попытка вмешательства была пред­принята группой пьяных садху.Появившись однажды в пещере Вирупакша, они торжественно объявили: «Мы — садху с холма Подикай, священного холма, на котором древний Мудрец Агастья все еще совер­шает тапас (практику аскёзы), продолжающийся уже тысячи лет. Он приказал нам забрать вас сначала на Конференцию Сиддхов в Шрирангам, а оттуда — в Подикай, чтобы дать вам правильную дикшу (посвя­щение) после удаления из вашего тела солей, препят­ствующих достижению высших сил».

Как и во всех таких случаях, Шри Бхагаван не от­ветил. Однако на этот раз один из его преданных, Пе­румалсвами, взял обманщиков на пушку. Он сказал: «Мы уже получили сообщение о вашем прибытии и уполномочены поместить ваши тела в тигли, а тигли нагревать на огне». И, повернувшись к другому почи­тателю, приказал: «Иди и копай яму, где мы сможем развести огонь для этих людей». Визитеры второпях удалились.

В 1924 году, когда Шри Бхагаван жил уже в ны­нешнем Ашраме у подножия Горы, какие-то воры вло­мились в сарай, в котором тогда помещалась могила его матери, и унесли несколько предметов. Через пару недель трое воров ограбили и сам Ашрам.

Это было 26 июня, около половины одиннадцатого вечера. Ночь стояла темная. Шри Бхагаван уже от­дыхал на возвышении в холле, расположенном перед могилой Матери. Четверо преданных спали на полу возле окон. Двое из них, Кунжусвами * и Мастан, пер­вый — слуга, услыхали, как кто-то снаружи сказал: «Шесть человек лежат внутри».

Кунжу прокричал: «Кто там?»

В ответ воры разбили окно, явно чтобы испугать находящихся внутри. Кунжусвами и Мастан встали и пошли к помосту, где сидел Бхагаван. Затем воры раз­били окно и с этой стороны, но Шри Бхагаван ос­тавался невозмутимым. Кунжусвами тогда вышел из холла через северную дверь, поскольку воры были на южной стороне, и привел на помощь Раманкришнас­вами, преданного, что спал в другой хижине. Когда он открыл дверь, из холла выбежали две собаки Аш­рама — Джек и Каруппан. Воры стали бить их, Джек убежал, а Каруппан, спасаясь, возвратился в холл.

Шри Бхагаван сказал грабителям, что здесь они могут взять для себя очень мало, но пригласил их вой­ти и забрать то, что было. Или считая приглашение западней, или будучи слишком глупыми, чтобы отсту­пить от заведенного порядка, они не обратили вни­мания на слова Махарши и продолжали выбивать оконные рамы, словно хотели войти таким способом (в Индии на окнах обычно ставят металлические ре­шетки, чтобы защититься от непрошенных гостей). Разгневанный подобным бессмысленным разруше­нием, Рамакришнасвами попросил у Бхагавана разрешения сразиться с ними, но Бхагаван запретил, говоря: «Они имеют свою дхарму (роль), а мы — нашу. Нам — терпеть и воздерживаться. Давайте не мешать им».

Хотя Шри Бхагаван пригласил их войти через дверь, грабители продолжали демонстрировать свои силовые методы. Они стреляли из хлопушек по окнам, создавая впечатление, что имеют огнестрельное ору­жие. Их снова попросили войти и взять желаемое, но они отвечали только угрозами. Тем временем Кунжу­свами покинул холл и отправился в город за помощью. Рамакришнасвами снова обратился к ворам и сказал, чтобы они зря не беспокоились, но просто взяли, что хотят. Ответом была угроза поджечь соломенную кры­шу. Шри Бхагаван сказал ворам, что им не следует делать это, и предложил оставить им весь холл, после того как все выйдут оттуда. Они именно этого и хо­тели, возможно, еще опасаясь, что кто-то может на­пасть на них в то время, как они занимаются своей «работой». Шри Бхагаван сначала приказал Рамакриш­насвами отнести собаку, Каруппана, в другой сарай — из опасения, что воры побьют его, если тот останется здесь. Потом он с тремя остальными — Мастаном, Тангавелу Пиллаем и Мунисами, мальчиком, совер­шавшим пуджу,или богослужение, в Ашраме, — вышел через северную дверь. Воры стояли у входа с палками и били выходящих, то ли надеясь искалечить их, то ли отпугнуть любую их мысль о сопротивлении. Шри Бхагаван, получив удар по левому бедру, сказал: «Если вы не удовлетворены, то можете ударить и по другой ноге также». Рамакришнасвами, однако, вовремя увер­нулся, чтобы избежать дальнейших ударов.

Шри Бхагаван и преданные сидели в соломенном сарае (позднее разрушенном), стоявшем к северу от холла. Воры кричали, чтобы они оставались там: «Если вы уйдете, мы размозжим ваши головы!»

Шри Бхагаван ответил им: «Весь холл в вашем рас­поряжении; делайте, что вам нравится».

Один из воров явился и потребовал фонарь, и Ра­макришнасвами, по указанию Шри Бхагавана, дал ему зажженную лампу. Снова пришел один из грабителей и спросил ключи от шкафа, но Кунжусвами унес их с собой, о чем вору и было сказано. Грабители взло­мали шкафы и нашли там несколько тонких полосок серебра для украшения святынь, несколько плодов манго, немного риса и денег — около десяти рупий. Сумму в шесть рупий, принадлежащую Тангавелу Пил­лаю, тоже забрали.

Расстроенный столь маленьким уловом, один из во­ров вернулся и, размахивая палкой, закричал: «Где ва­ши деньги? Где вы их спрятали?»

«Мы — бедные садху,живущие на подаяние, и ни­когда не имеем наличных денег»,— ответил ему Шри Бхагаван, и грабитель, несмотря на свое продолжаю­щееся неистовство, должен был удовлетвориться этим.

Шри Бхагаван посоветовал Рамакришнасвами и остальным пойти и смазать полученные синяки.

«А Свами?» — спросил Рамакришнасвами.

Шри Бхагаван засмеялся и, каламбуря, ответил: «Я тоже получил замечательную пуджу»,так как послед­нее слово может означать и «поклонение» и «удары».

Увидев на его бедре рубец, Рамакришнасвами по­чувствовал внезапный прилив гнева. Он поднял лежа­щий рядом железный брус и попросил разрешения пойти и посмотреть, что делают грабители, но Шри Бхагаван отсоветовал ему: «Мы — садху.Нам не сле­дует оставлять нашу дхарму.Если вы пойдете и станете бить воров, то кто-нибудь может умереть, и в этом мир справедливо обвинит не их, а нас. Они только введенные в заблуждение люди, ослеплены неведени­ем, так давайте заметим, что правильно, и будем упор­ствовать в этом. Если ваши зубы вдруг прикусят язык, то разве вы их за это выбиваете?»

Было два часа ночи, когда воры ушли. Немного позднее Кунжусвами вернулся с местным полицейским офицером и двумя полицейскими, констеблями. Шри Бхагаван все еще сидел в сарае к северу от холла, го­воря со своими почитателями о духовных предметах. Констебли спросили его о случившемся, и он просто заметил: «Какие-то глупые люди вломились в Ашрам и ушли, разочарованные тем, что не нашли ничего сто­ящего их усилий». Констебли записали это и ушли вме­сте с офицером. Мунисами побежал за ними и рас­сказал, что Свами и остальные были избиты ворами. Утром для расследования прибыл окружной инспектор, его заместитель и главный констебль. Шри Бхагаван сам ничего не говорил о своей травме или о граби­телях, а только отвечал на вопросы. Через несколько дней обнаружили кое-что из украденного имущества, затем воров арестовали и приговорили к тюремному заключению.

Глава 8

Мать

Вскоре после того как в 1900 году мать Шри Бха­гавана вернулась, потерпев неудачу в попытке снова завоевать сына, она потеряла своего старшего. Двумя годами позднее младший сын, Нагасундарам, еще только семнадцатилетним парнем, в первый раз от­правился в Тируваннамалай посмотреть на родного брата, Свами. Он был охвачен таким чувством, что обнял брата и громко зарыдал; Шри Бхагаван сидел молча, не двигаясь. Мать пришла однажды на короткое время, возвращаясь из паломничества в Бенарес. В 1914 году она отправилась в паломничество к святыне Венкатараманасвами в Тирупати и вновь остановилась в Тируваннамалае на обратном пути. Тогда она забо­лела и несколько недель жестоко страдала от недо­могания с признаками тифа. Шри Бхагаван заботился о ней с большой внимательностью. Стихи, сочиненные в течение ее болезни, — единственный известный при­мер, когда Махарши молился, чтобы повлиять на ход событий.

О Господь! Гора моего убежища,
Наилучшее лекарство от повторяющихся рождений,
Только Ты можешь излечить болезнь моей матери.

О Господь, убивающий смерть!
Прояви лотосы Твоих стоп
В лотосе Сердца той, которая родила меня,
Чтобы я нашел прибежище у лотосов Твоих стоп,
И защити ее от смерти.
Что такое смерть, если разобраться?

Аруначала, Ты — сияющий огонь Знания!
Укрой мою мать Твоим Светом
И сделай ее единой с Тобой.
Где тогда необходимость кремации?

Аруначала, Рассеиватель иллюзии!
Почему Ты медлишь рассеять бред моей матери?
Есть ли иной, кроме Тебя, наблюдать подобно Матери
За тем, кто ищет убежище в Тебе,
И спасать от тирании кармы?

Под предлогом спасения матери от лихорадки здесь на самом деле была молитва о спасении ее от еще более обширной лихорадки иллюзии и взятии сно­ва в Единство с Атманом Освобождением от бреда жизни.

Нет нужды говорить, что Алагамма выздоровела. Она вернулась в Манамадурай, но после этой мольбы Шри Бхагавана обстоятельства благоприятствовали ее переходу от мирской жизни к жизни в Ашраме. Се­мейный дом в Тиручули был продан, чтобы отдать дол­ги и произвести необходимые расходы. Брат ее мужа, Неллиаппияр, умер, тоже оставив свою семью совсем не в легких обстоятельствах. В 1915 году умирает жена самого младшего сына, Нагасундарама, оставляя ма­лыша, которого усыновила тетка Аламелу, теперь уже вышедшая замуж. Алагамма почувствовала, что в ста­рости нет у нее другого места, как быть рядом со сво­им сыном, Свами. В начале 1916 года она отправилась в Тируваннамалай.

Сначала она живет несколько дней у Эчаммы. Кто-то из почитателей возражал против ее пребывания со Шри Бхагаваном, опасаясь, что в молчаливом протесте он может покинуть свое нынешнее жилище, как в 1896 году оставил дом. Однако большая разница состояла в том, что сейчас именно мать отреклась от дома, а не он, которого задерживали там. Величие Шри Бха­гавана было столь внушающим благоговение, что, не­смотря на его милосердие, когда возникал вопрос, близкий к выяснению собственного пожелания Махар­ши, никто не осмеливался спросить его прямо. Даже если бы это и случилось, он мог сидеть неподвижно, не отвечая, так как не имел никаких желаний. Просьба

Шри Рамана с матерью
(редкий снимок)

о выздоровлении матери, выраженная в его стихах, есть нечто совершенно исключительное.

Вскоре после того как мать пришла, чтобы остаться с ним, Шри Бхагаван переселился из Вирупакши в Скандашрам, чуть выше по Горе и прямо над Виру­пакшей. Это значительно более вместительная пещера, построенная специально для него. Наткнувшись на влажный участок скалы, Шри Бхагаван правильно предположил, что здесь должен быть скрытый поток. После земляных работ и взрыва на свободу вырвалась не пересыхающая летом струя воды, достаточная для всех нужд Ашрама и даже для небольшого сада, раз­битого перед пещерой. Мать стала готовить пищу, и так началась новая эпоха в жизни Ашрама.

Желая привести в Ашрам и своего младшего сына, Алагамма послала одного почитателя вызвать его сю­да. Сын отказался от своей работы в Тирувенгаду и переехал жить в Тируваннамалай. Сначала он оставал­ся в городе, питаясь в доме того или иного друга и ежедневно посещая Ашрам. Вскоре он принял обет от­речения и надел мантию цвета охры под именем Ни­ранджнянананда Свами, хотя более часто его звали фа­мильярно «Чиннасвами», «маленький Свами», как бра­та Свами. Какое-то время он еще ежедневно шел в город просить еду, но потом преданным показалось неуместным, что собственный брат Свами должен хо­дить и побираться, когда в Ашраме для всех была пи­ща, и его убедили поселиться там.

И произошло то, что Бхагаван почти возвратился к семейной жизни, а семья расширилась, обнимая всех его почитателей; и действительно, он иногда говорил о них как о своей семье. Кажущаяся неуместность «се­мейственности» сначала отпугивала обоих — мать и брата — от совместной жизни с ним. Сешадрисвами однажды упомянул об этом в своей шутливой манере. Некий посетитель остановился увидеть его, а потом захотел подняться вверх по Горе, чтобы лицезреть Ра­манасвами. «Да, — сказал ему Сешадри, — идите и уви-