Хитрость мирового разума

Базовая модель Нового времени выковывается разными мыслителями, часто действующими независимо друг от друга, а нередко неадекватно осознающими свою историческую миссию, являясь типичными жертвами того, что Гегель назвал "хитростью мирового разума". Сам ход истории выделяет из их трудов то, что соответствует общей направленности парадигматического процесса, а все субъективное или второстепенное (даже если самому ученому это представляется самым ценным в его исследованиях) оставляет без внимания.

Наиболее яркими и последовательными творцами парадигмы Нового времени и, соответственно, основоположниками науки в современном смысле являются Галилео Галилей, Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт и Исаак Ньютон. (Обычно включаемый в этот список Барух Спиноза, с нашей точки зрения, должен быть рассмотрен особо, так как он представляет собой скорее продолжение линии крайнего имманентизма, коренящегося в стихии Возрождения (не случайно прямым предшественником Спинозы считается Джордано Бруно) и герметической традиции, находясь ближе к Телезио и гилозоизму. Терминологические совпадения с творцами ментальности Нового времени, равно как и историческая принадлежность его к кругу "Эпистолиона", являются довольно второстепенными показателями. Что же до его "атеизма", то он вполне в духе пантеистического герметизма, исповедующего холистский принцип косубстанциальности Божества и природы.)

Галилей, создатель идеи "отрезка"

Галилей был первым, кто применил механический подход к небесным реальностям. Это было не просто ниспровержением схоластической картины мира. Это было чреватое невероятными последствиями решение, лишающее "небесное" измерение его символико-духовной природы. Птолемеевская традиция и вся традиционная космология воспринимали небесные реальности как качественно иные, нежели земные. Небесное и духовное были синонимами. Отсюда наглядная сферичность всех небесных объектов, а сфера в традиционном обществе была преимущественным символом цельного, чистого Бытия, Божества. Небесное воспринималось холистским сознанием как качественно отличное от земного, как нечто рассеянное, неплотное, разряженное. Революционность Галилея состояла в том, что он ввел в оборот отношение к небесным реальностям как к телам, подверженным тем же законам механики, что и земные предметы. Галилей сделал небо и его феномены объектными, включил их в число элементов материального мира. В этом можно проследить некоторую инерцию возрожденческого герметизма, утверждавшего: "что сверху, то и снизу". Но эта формула у Галилея берется с обратным знаком: если у алхимиков природа земных вещей в сущности их духовна и небесна (следует стремиться к вскрытию опытным путем небесной сути земных вещей - манифестационизм), то у Галилея сделан радикально противоположный вывод о том, что небесная сфера есть реальность, изоморфная земному миру. (Отметим, что эту линию развил немецкий астроном Иоганн Кеплер (1571-1630), однако открытие им эллипсоидности планетных орбит - несмотря на механицистские импликации, подтолкнувшие Ньютона к открытию гравитации, - было лишь частным выводом в общем герметическом мистико-магическом ансамбле холистского, манифестационистского плана.)

Далее Галилей вводит концепцию изотропности и однородности пространства, а также концепцию инерции. (Эти концепции теснейшим образом связаны между собой, так как законы сохранения энергии, импульса и углового момента (следовательно, и инерции) прямо выводятся из однородности/изотропии пространства и однородности времени.) В полноценно холистской модели пространство рассматривалось как качественная реальность, каждая его точка имела особые характеристики, свойственные только ей одной. На этом принципе основаны нормы "сакральной географии" и "ритуальной ориентации" (285). В усеченном виде теория качественного пространства содержалась и у Аристотеля в его концепции "естественных мест". В качественном пространстве холизма каждое направление движения не равнозначно любому другому, так как "естественные места" аффектируют физические процессы в разнообразных вариантах. Особо следует разделять здесь "физику небес", связанную с круговым, безинерциальным движением, и "физику земли", где инерция присутствует. В парадигме сферы эти закономерности структурированы в модели, апроксимативно напоминающей образ "мировой души", нарисованный в "Тимее" Платона.

На месте "качественного", анизотропного и конечного пространства парадигма отрезка утверждает радикально иную реальность - материальное пространство "актуальной бесконечности", в котором тела движутся в соответствии с детерминистскими законами по инерции, меняя траектории только под воздействием конкретного момента силы (импульса). Здесь любая анизотропия (неравноправность направлений) осознается как свойство вещества, а не самого пространства, которое, напротив, абсолютно. В таком пространстве теряет смысл чистое движение Аристотеля ("из чего-то во что-то"). У Галилея в "Беседах" (40) впервые приоритетно рассматривается движение от точки к точке, от мгновения к мгновению. Такое движение возможно только в абсолютно изотропном пространстве, где исходные и конечные параметры совершенно произвольны, т.е. лишены собственной онтологии. Дифференциалистский подход во всем выделяет отрезок, промежуточное пространство, ограниченное с обеих сторон. Не случайно несколько позже дифференциальные исчисления станут базовым научным методом в математике Нового времени, которая, собственно, и возникла начиная с Галилея, Ньютона и Декарта как развитие методики исчисления бесконечно малых.