Глава 1
Десять часов до рассвета
От автора:
Правила игры Правда-Вызов.
Каждый из участников пишет на пергаменте задание, затем пергаменты перемешиваются. Каждый из участников должен также отдать в залог что-то, что ему дорого, – поставить на кон. Таким образом заключается Магический контракт. Во время игры участники по очереди задают вопросы друг другу. Если тот, кому задан вопрос, выбирает Правду, он обязан ответить честно, в противном случае оставленная в залог вещь будет уничтожена согласно условиям Магического контракта. Если участник не может либо не хочет отвечать на заданный вопрос, он выбирает Вызов, берет наугад один из заготовленных пергаментов и выполняет то, что в нем написано. В случае невыполнения оставленная в залог вещь уничтожается согласно условиям Магического контракта.
________________________
Пряча глаза, Гермиона присела на краешек соседнего кресла.
Гарри смотрел в камин, на пылающие угли. От напряжения горло сдавило до рези в гландах, в глазах предательски покалывало, костяшки сцепленных между собой пальцев побелели. Отчаянная мысль не давала покоя: «Это ты виноват! Она не хотела играть, она мирно сидела и читала в своем любимом кресле у камина до тех пор, пока ты не влез. Пока не пошел на поводу у Фреда и Джорджа».
Это был отходняк, уговаривал себя Гарри, это была горячка, в жилах бурлила кровь, а голова шла кругом в хмельном угаре от выигранной схватки с Хвосторогой. Он не сумел остановиться, возомнил себя всемогущим, а она... они оба теперь в капкане.
Гарри так и слышал сдавленное хихиканье за дверями гриффиндорских спален; прысканье в ладошку второклашек, выглядывавших из-за угла коридора, когда он шел в ванную чистить зубы; шушуканье под одеялами... И, конечно, громогласный хохот слизеринцев в момент, когда Малфой, взобравшись на стол там, в своем подземелье, расписывал в сочных тонах свою гадкую, пошлую выходку.
Гарри непроизвольно сжал кулаки и скрипнул зубами. Ублюдок! Мерзкий слизеринский урод!
Гермиона восприняла его исказившееся лицо и хрустнувшие пальцы по-своему.
- Гарри... - прошептала она, облизнув сухие губы.
- Прости, - выдавил он, словно только что заметив ее присутствие. - Прости, что втянул тебя в это. Я даже представить не мог...
- Нет-нет, - затараторила Гермиона, испугавшись, что он снова замкнется в себе. - Ты ни при чем, это я виновата, я сама хотела сыграть, потому что... Меня все считают зубрилкой и занудой, и мне захотелось доказать им, что я не такая, что я тоже... как они... как все вы... Ты не виноват, Гарри. Это все я. Прости меня.
На глазах у Гермионы блеснули слезы. Юноша перевел на нее удивленный взгляд:
- О чем ты говоришь?
Девушка слезла со своего кресла и опустилась рядом с Гарри на колени. Положила руку на подлокотник, не решаясь прикоснуться к другу, лишь заглядывая ему в глаза.
- Я пойму, если я тебе противна, и ты не захочешь... не захочешь больше меня видеть. Я сама себе противна. Надо было выбрать Правду, а я испугалась, что придется при всех рассказывать о чувствах к Рону. Он бы расхохотался мне в лицо...
- Нет!
- ... он бы выставил меня посмешищем.
- Да ты что! Рон лю... Ну, то есть, мне кажется, ты ему нравишься. Только, чур, ему ни слова!
- Да какое теперь это имеет значение! - ломая руки, воскликнула Гермиона. - Думаешь, он простит меня, если я променяю его на эту книгу?
Гарри нахмурился, соображая, правильно ли он истолковал ее слова, а Гермиона тем временем продолжила:
- В любом случае, теперь вы оба меня возненавидите, - всхлипнула она. - И профессор Дамблдор тоже. Он доверился мне, а я...
Гарри все никак не мог взять в толк, о чем она переживает сильнее. О книге, пошатнувшихся отношениях с Роном (которые, чего уж там, и без того стабильностью не отличались), о неоправданном доверии Дамблдора (неужели для директора так уж существенна потеря какой-то там миллион сто тысячной книги из школьной библиотеки?) или же о нем, о Гарри? О его... нет, об их репутации?!
- Нельзя допустить, чтобы эта книга рассыпалась прахом, Гарри, - сдавив пальцами виски, простонала Гермиона. - Какая же я дура, дура, дура, что поставила ее на кон! У меня осталось, - она глянула на настенные часы и снова всхлипнула, - десять часов. Что мне делать, Гарри? Что мне делать???
Определенно, книга в списке приоритетов стояла на первом месте! Юноша почувствовал себя уязвленным. Надо же! Любопытно, как далеко Гермиона готова зайти ради ее спасения? Может... Гарри поперхнулся и закашлялся (девушка участливо постучала его по спине). Может, даже выполнить поставленное Малфоем условие?
От этой мысли в животе у гриффиндорца что-то туго и горячо сжалось. Он украдкой скосил глаза на подругу, сидевшую к нему в профиль. Казалось, она по-прежнему оставалась все той же девочкой, с которой он познакомился в Хогвартс-экспрессе. Девочкой с острым вздернутым носиком и бархатистыми карими глазами на узком лице. Тонкие губы, капелька чернил на кончике носа, буйная каштановая копна волос, кое-как забранная в неряшливый хвост. Непреднамеренно взгляд юноши сполз ниже, в вырез белой блузки - несколько верхних пуговиц были расстегнуты, и сейчас, когда девушка наклонилась вперед, под тканью показались кружевные края лифчика. Гарри словно обожгло огнем из камина. Он резко дернулся, откидываясь на спинку кресла и чувствуя, как на коже выступает горячая испарина.
- Что... - пробормотал он, - что это за книга?
- Очень важная книга, - уклончиво ответила Гермиона. - О магических артефактах, способах их защиты и распознавания. У нее не существует копий.
- Мы могли бы ее скопировать, - неуверенно предложил Гарри, заранее зная, какой ответ услышит.
- Не могли бы. Я же говорю: копий не существует, но не потому, что их поленились сделать. Эта книга... она особенная. Она обладает... разумом.
Юноша скептически поднял брови.
- В ней можно прочитать только то, что, по мнению самой книги, имеет для тебя значение. Я попросила ее у профессора Дамблдора якобы для дополнительного чтения, но на самом деле просто надеялась найти в ней подсказку для твоего задания на Турнире.
- Для задания? – изумился Гарри.
- Ну, да... Как одолеть дракона в одиночку. А сейчас, когда у тебя есть золотое яйцо, я подумала, вдруг это какой-нибудь артефакт или что-нибудь в этом роде?
- Гермиона! - Гарри польщено улыбнулся. - Мне кажется, ты переигрываешь! Это всего лишь Турнир Трех Волшебников! Вряд ли Министерство или Дамблдор используют для него что-нибудь серьезное, вроде древних артефактов. Это опасно и попросту глупо!
Девушка слабо кивнула.
- Я просто хотела помочь, - сказала она в сжатый кулак. - Как теперь быть?
- Вот что, - с решительностью, которой на самом деле не испытывал, Гарри поднялся. - Мы пойдем к Дамблдору и все ему расскажем. Что сыграли в Запрещенную игру, не соблюдая правил о Магическом контракте, что я вынудил тебя на участие в ней, и поэтому наказать следует меня одного. Что Малфой подбросил на стол пергамент, который велел тебе...
- Трахнуться с Поттером, - зло выплюнула Гермиона, покраснела и торопливо отвернулась, вставая с колен. Гарри почувствовал, как его щеки начинают гореть.
return false">ссылка скрыта- По-моему, об этой детали лучше умолчать. Скажем, что мы просто не в состоянии выполнить требование Малфоя. Дамблдор поймет.
Девушка развела руками.
- Не выйдет, - виновато сказала она. - Профессор Дамблдор еще вчера уехал по делам, сразу после турнира.
- А вот это скверно, - пробормотал Гарри, мрачнея. Если уж честно, вся надежда была на директора. Юноша тянул столько времени, набираясь храбрости, собираясь с мыслями, выискивая обходные пути. А теперь? Что теперь?
- Я пойду к Малфою, - вдруг произнесла Гермиона, стремительно бледнея. - Попрошу его разорвать магический круг и уничтожить пергамент. Из учеников на это способен только тот, кто написал задание.
- Брось, - Гарри протестующее взмахнул рукой. - Он рассмеется тебе в лицо, вытрет об тебя ноги, а потом вышвырнет за дверь! - и добавил себе под нос, - попадись мне только, скотина слизеринская.
- У меня нет другого выхода, Гарри. Я сама в это впуталась, мне и выбираться. Иди спать, уже поздно.
Девушка развернулась на каблуках и с отчаянной решимостью направилась к портретному проему, словно секундное промедление могло заставить ее передумать.
- Гермиона!
- Не отговаривай меня! Так будет правильнее всего! Я знаю, у меня нет ни пароля, ни даже отдаленного представления о том, где находится гостиная Слизерина. Но у меня есть десять часов, чтобы ее найти, и я найду ее, во что бы то ни стало!
Она распахнула дверь.
- Постой!
Мысль об унижениях, через которые ей придется пройти, помутила рассудок Гарри. И ведь все будет напрасным! Малфой ни за что, ни за какие гермионины унижения не разорвет круг. Пойти искать слизеринца самому? Бесполезно. Гарри был уверен, что до утра – до того самого момента, когда истечет срок действия магического контракта, - Малфой носа не высунет из своей гостиной. Значит, и найти его в замке будет невозможно.
Воспользовавшись секундным замешательством Гермионы, юноша догнал ее в дверях и за руку втянул обратно в гостиную.
- Есть еще выход, - прошептал он.
Гриффиндорка поглядела на него с недоверием и надеждой, и ему захотелось провалиться под землю от стыда, отчаяния и страха. Что она сделает? Ограничится пощечиной или выцарапает ему глаза?
- Мо-мо-можно, - заикаясь, забормотал Гарри, - вы-вы-выполнить условие. Я не знаю... тебе эта книга так дорога... я мог бы... только не бей больно... я подумал... что Малфой сделает с тобой... а я... я же Гарри... просто Гарри... мы же лучшие друзья и мы могли бы... РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК!!!
- Гарри, - пересохшими губами прошептала девушка, краснея, бледнея и снова краснея.
А Гарри, воодушевленный отсутствием явных признаков воинственности с ее стороны, продолжал свой жалкий лепет, мечтая лишь об одном: оказаться в тысяче миль отсюда. Может, даже у Дарсли, в чулане под лестницей, хотя сейчас он вряд ли бы в нем поместился.
- Потом сотрем друг другу память, и никто не узнает, что произошло, даже мы сами. Бросим Малфою какую-нибудь издевку: мол, его словами даже магический круг не замкнулся, и ничего не сработало. А главное - книга будет цела!
- Гарри, - мягко перебила Гермиона. - Ты понимаешь, что говоришь? Мы же дети.
Тут в голосе девушки проступили знакомые правильно-рассудительно-скучно-нотационные нотки. Даже лицо у нее приобрело свое обычное уныло-постное выражение, как будто речь шла о предстоящем нарушении какого-нибудь школьного правила.
- В четырнадцать лет, Гарри, моя мама еще в куклы играла, а отец гонял по площадке мяч. Нет, это невозможно, совершенно невозможно. Я, конечно, кое-что знаю об отношениях полов. Теоретически. Но как представлю, что мне придется с тобой целоваться, - Гермиона наморщила порозовевший носик. - Нет!
Гарри показалось, что его оглушил дубиной тролль. Тот самый, что как-то давно, пару лет назад, выбрался из подземелья в Хогвартсе и до смерти перепугал всех его обитателей. К оглушению прибавились холод и неприятное оцепенение.
- Что, так уж противно было бы со мной поцеловаться? - ворчливо произнес юноша, отворачиваясь.
- Ну, не только с тобой, - смутилась Гермиона. - А вообще. Знаешь, я еще ни с кем не целовалась. То есть, по-настоящему - ни с кем. Я думаю, мне еще рано. К тому же, есть вещи поважнее, верно?
- Какие, например? - с вызовом спросил Гарри, предвидя ответ и заранее поднимая глаза к потолку.
- Учеба, - уверенно сказала Гермиона. - Знания.
- Ну, да, знания. Разумеется. Но ведь, - Гарри уставился на свои ногти, всем видом показывая, что тема для разговора самая что ни на есть обычная, - можно и не целоваться.
Сказал - и обмер. Все. Конец. Теперь подруга точно покажет ему, где соплохвосты зимуют.
- А... - девушка внезапно уставилась на Гарри странным взглядом. Не возмущенным, не сердитым, не недовольным, а как будто немного удивленным и растерянным. Словно впервые увидела, или впервые посмотрела как-то иначе, или просто впервые подумала о чем-то не совсем безнадежном. Юноша сглотнул, не отрывая от нее глаз. Ему показалось, в голове у Гермионы что-то щелкнуло, - так резко выражение на ее лице переменилось с отчаянного на просветленное.
- А что, и правда, - произнесла девушка и медленно прошла мимо Гарри назад к креслам. Юноша двинулся следом, слишком озадаченный, чтобы что-то говорить.
- Мы могли бы сделать это... Для тебя ведь нет разницы, правда? - Гермиона присела на подлокотник и устремила взгляд на догорающие угли в камине. - А я просто воспользуюсь восстанавливающими чарами... ну, после всего, - она даже не покраснела на этот раз. - Ты мой лучший друг, Гарри, я тебе доверяю. А у тебя ведь... - взгляд через плечо, - еще не было девушки?
Поттер помотал головой. Раскрыл рот, чтобы вставить слово, но из горла вырвалось лишь что-то похожее на "бэээ", и Гарри беспомощно прислонился к столешнице, заваленной чьими-то забытыми учебниками и пергаментами.
- Но ты хоть представляешь, что нужно делать? - Гермиона взяла деловой тон и глянула на него строго, как только одна она и умела.
- Да, - выдавил Гарри с превеликим трудом - горло все еще отказывалось выдавать что-нибудь содержательнее "бэээ".
- Отлично. Будем считать это уроком. Или наказанием, - девушка тряхнула головой. - Согласен?
- Угу, - буркнул Гарри.
- Ничего страшного не случится, - теперь она сама себя уговаривала. По тому, как в ее голосе прорезались высокие истерические нотки, по неподвижно устремленному в камин взгляду и нервно сцепленным пальцам Гарри догадался: Гермиона давала себе установку. Вроде как заучивала новое правило. Убеждала себя, что поступает правильно, что иного выхода нет, а значит, нечего и сомневаться. Это всего лишь наказание, Гермиона, повторяй: наказание, наказание, наказание. Это нужно сделать максимально точно, быстро и... технично.
Гарри моргнул. Не то чтобы его прельщала перспектива такого "наказания" (он бы предпочел слово "урок"), но при мысли об этом живот обожгло нарастающим возбуждением. Мерлин! Нет, он однозначно отказывался называть это "наказанием".
Гермиона посидела еще немного, погрузившись в свои мысли. Гарри стоял рядом, чувствуя, что каждый мускул, каждая клеточка в его теле окаменела от напряжения и дышать стало тяжело. Взгляд словно прирос к злополучному огню в камине – они оба, он и Гермиона, теперь разглядывали его так, словно нашли в нем нечто безумно интересное! Краем глаза Гарри заметил, как девушка покусывала нижнюю губку, а на лбу у нее образовалась горизонтальная морщинка. Но посмотреть на подругу прямо отчего-то стало никак невозможно. Проще снова сразиться с Хвосторогой.
- Что ж, - Гермиона выдохнула, и Гарри сообразил, что все это время она сдерживала дыхание. – Остается решить, где.
- Что где? – тупо переспросил юноша.
Гриффиндорка взглянула на него с явным раздражением.
- Где мы сможем это сделать!
- А… - Гарри почувствовал себя глупее некуда. – Э-э-э… - и выдал первое, что пришло на ум. - В ванной?
Девушку перекосило. Стало понятно, что если она и не жалеет еще о своем решении, то уж не в восторге от него точно.
- Это… - Гермиона запнулась, а потом все же выплюнула слово так, будто оно было одним из тех слизней, которыми однажды рвало Рона, – пошло.
- В ванной старост нормально, - возразил Гарри. – На втором этаже. Ты можешь наколдовать кровать, или матрац, или стул, или что-нибудь такое.
- Ладно, - Гермиона резко поднялась с подлокотника. Расправила складки на мантии. – Тогда через два часа на втором этаже. - И, избегая смотреть на Гарри, пошла к лестнице, ведущей к спальням девочек. - Увидимся.
Поттер не проронил ни слова.
Вот так заканчивался славный денек первого задания Турнира. Потрясающе! Гарри по уши увяз в каком-то вязком, гадком киселе из сплетен, неприязни, волнения, раздражения, страха и возбуждения. Его начинало колотить от одной мысли о предстоящем «наказании». Юноша рухнул в кресло, запустив пальцы во взлохмаченные, жесткие волосы. Это же… это… невероятно. Соблазнительно. Но вместе с тем это хуже всего, во что ему доводилось до сих пор влипать. Схватка с драконом? Жутко, чудовищно, но все зависело лишь от удачи и умения перебороть страх. Дементоры? Ну да, дементоры, конечно, раз в сто хуже. Но на их счет у него теперь был Патронус. А Гермиона? Как вообще смотреть ей в глаза? Она же… черт, она же, оказывается, девчонка! А к девчонке даже приблизиться не знаешь, как, не то что там прикоснуться или обнять.
До сих пор все его самые смелые фантазии – довольно мутные, подчас тонущие в кошмарных снах о старом кладбище, Хвосте и Волдеморте – сводились к свиданиям с Чжоу Чанг. И вдруг - из огня да в полымя!
Гарри набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул. Казалось, от этого в мыслях немного прояснилось. Нужно было подняться к себе в спальню и сделать вид, что ложится в кровать. Рон и остальные наверняка еще не спали. При мысли о Роне в животе неприятно заворочалось что-то холодное и противное, похожее на тошноту.
Гарри снова глубоко вдохнул, встал с кресла и медленно побрел к лестнице. Была бы его воля, он бы наплевал на все книги профессора Дамблдора, вместе взятые! Да. Именно так он и скажет друзьям в спальне. И они заснут спокойно и забудут малфоевскую выходку. А когда заснут, можно будет накинуть мантию-невидимку и выбраться из гостиной на цыпочках.
Немного успокоенный этой мыслью, Гарри поднялся по ступенькам.
* * *
Забравшись под одеяло, Гермиона блуждала по темному пологу над кроватью невидящим взглядом. Ее соседки по комнате давно угомонились. За четыре с половиной года, проведенные под одной крышей с ними, она уже научилась понимать, когда кто-то из них спит, а когда у кого-то бессонница. Последнее бывало крайне редко. Вот и сейчас Гермиона могла поклясться, что девочки наболтались, нахихикались и благополучно уснули.
Время близилось к половине второго. Пора было вставать, одеваться и отправляться на второй этаж. Но Гермиона медлила.
«Это невозможно, никак невозможно», - лихорадочно твердил в голове голос рассудка: «Должен быть другой выход». Пару раз девушка даже вздрагивала, порываясь встать и со всех ног броситься на поиски гостиной Слизерина. Однако порыв затухал так же быстро, как и накатывал. Все тот же здравый смысл твердил, что любые попытки найти Слизерин бессмысленны, зато можно нарваться на Филча или Пивза, а то и на самого профессора Снейпа. И тогда к потерянной книге прибавятся еще и снятые с Гриффиндора баллы. Или, хуже того, наказание.
От мысли о наказании Гермиона вздрогнула и крепче стиснула в ладонях краешек одеяла. В сотый раз за последний час скосила глаза на крошечные песочные часики, стоящие на простыни рядом с подушкой. Гарри будет ждать ее в ванной старост ровно через двадцать две минуты. Гарри… От мысли о нем стало неуютно и тоскливо, внизу живота что-то сжалось и отпустило.
Все, хватит. Она еще не забыла заклятие Обливэйт, а значит, завтра утром ни она, ни Гарри ничего не вспомнят. И какая разница, что произойдет в эти несколько часов до рассвета?
Приняв окончательное решение, Гермиона порывисто села на кровати, чуть отодвинула бордовую занавеску, выглядывая во тьму комнаты - тишина. И начала натягивать на себя одежду: блузку, жилет, колготки, юбку. Непослушные волосы забрала в пучок на затылке и скрепила резинкой. Застегнула мантию и в полной темноте, не рискуя зажигать волшебную палочку, выскользнула из спальни.
Сердце забилось быстрее, лишь только девушка ступила на ведущую вниз лестницу, ведь Гарри мог ждать ее все в том же кресле у камина. Или у выхода с мантией-невидимкой подмышкой. Но гостиная пустовала.
Хогвартс спал. Полная дама всхрапнула, когда Гермиона приоткрыла дверь, чтобы выскользнуть в коридор, но не проснулась. По-прежнему не зажигая палочку, девушка быстрой, легкой походкой направилась в сторону лестниц. До ванных старост было неблизко.
Когда она вошла, крадучись, внутренне замирая, дрожа от волнения и страха, в ванной никого не оказалось. Слабый голубоватый свет зажегся где-то под потолком и разлился по комнате, выхватывая из темноты очертания выложенного кафелем бассейна, стенда с несколькими рядами кранов, узорчатых вешалок и высокого витражного окна. Гермиона перевела дух. Отлично. Гарри еще нет.
Нервозность никуда не исчезла, а теперь к ней добавилась и легкая тошнота. Если Гарри опоздает… Если сильно опоздает, у Гермионы появится повод на него накричать – выплеснуть скопившееся напряжение, страх и отчаяние. А вдруг он совсем не придет? Нет-нет, что же тогда станет с книгой?!
Русалка в витражном окне пошевелилась и принялась расчесывать пальцами свои длинные рыжие волосы. На мгновение Гермиона забылась: надо же, какая красавица! До чего удачно подобраны цветные стекла. Изображение как живое.
В этот момент дверь приоткрылась, и в ванную с тихим шелестом кто-то проскользнул. Кто-то невидимый.
- Гарри? – Гермиона резко развернулась, мгновенно забыв о витражах. – Ты?
- Привет, - хрипло произнес Поттер, выпутываясь из складок полупрозрачной, перламутровой ткани. – Не опоздал? Ро… Парни все никак не могли угомониться.
Девушка подозрительно сощурилась:
- А ты уверен, что они заснули?
- Да, - Гарри смутился. – Я наложил на комнату сонное заклинание. До утра не встанут.
Гермиона неодобрительно нахмурилась и покачала головой.
- Вот только давай без нотаций, - нервно предупредил Гарри. – Мне казалось, ты хотела, чтобы ни одна живая душа не узнала?
Девушка помрачнела и отвела взгляд:
- Да.
С минуту они стояли, переминаясь с ноги на ногу и лихорадочно выдумывая, что бы еще такое сказать… правильное, уместное. Но в головы ничего не шло. Когда молчание начало затягиваться, а бездействие, замаскированное под увлеченное изучение обстановки, тяготить, Гермиона прокашлялась и произнесла сухим тоном:
- Ну что, начнем?
- Послушай, - тут же оживился Гарри. – Я постоянно думал в эти два часа. Я хочу сказать, что можно обойтись и без этого. У меня с собой мантия и карта Мародеров, можно поискать Малфоя. Если бы удалось выманить его из слизеринской гостиной, я бы прижал его к стенке…
- Дуэли запрещены школьными правилами, - возразила Гермиона. – Господи, Гарри, мы же все решили!
- Да, но я подумал… Не пойми меня непра… - юноша запнулся и покраснел даже сильнее, чем Невилл на уроках Зельеварения.
Вместо ответа и чтобы прекратить его детский лепет, гриффиндорка подняла палочку и быстро шепнула:
- Нокс.
Ванная погрузилась в темноту. Только витражное окно засветилось глубокими синими и серыми тонами. Русалка на нем грустно понурила голову, поблескивая чешуей на хвосте.
- Гермиона? – Гарри невольно понизил голос до шепота.
- Так-то лучше, - отозвалась девушка и, повернувшись к двери, запечатала ее заклятием. – А теперь расскажи, что ты знаешь о… ну, о том, как это вообще бывает?
У Поттера отвисла челюсть. Глаза начали потихоньку привыкать к темноте, и в тусклом свете, льющемся из витражного окна, проступили очертания бассейна, кранов, стен… Гарри, конечно, представлял, как это бывает, но в его планы сегодня, мягко говоря, не входило озвучивать свои соображения.
- Что ты хочешь услышать?
- Я подумала, что прежде, чем переходить к практике, нужно обсудить теорию, - забормотала Гермиона и тут же услышала его сдавленный смешок. – Эй, что я такого сказала?!
- Ты даже сейчас не можешь без лекций!
Девушка разозлилась. Улегшееся было раздражение вспыхнуло с новой силой.
- Я, к твоему сведению, не встречалась с мальчиками! У меня, если хочешь знать, другие интересы. Я, если тебя это волнует, уверена, что начинать половую жизнь в четырнадцать лет не просто рано, а ужасно рано. Но у меня нет выбора. И если ты находишь это смешным…
- Ладно, ладно, успокойся, - извиняющимся тоном заговорил Гарри. – Я вовсе не нахожу это смешным. Ситуация вообще… хреновая.
- Да уж.
- Просто я бы предпочел… ну, молча, что ли.
- Хорошо, - девушка вздохнула. – Значит, как всегда, все придется делать самой. Раздеваться будем?
Гарри мысленно застонал.
- А ты как думаешь? – осведомился он, и в его голосе явственно проступило раздражение.
Гермиона снова вздохнула и начала стягивать с плеч мантию. Темнота рассеялась настолько, что уже можно было различить контуры человека в паре метров от себя, и, стаскивая через голову жилет, Гермиона услышала шелест ткани.
- Я забыла наколдовать что-нибудь, - спохватилась девушка, оставшись в юбке и блузке, и огляделась. Ни стульев, ни матрацев, ни тем более кроватей в ванной не оказалось. – Сейчас попробую.
Нашарив в кармане мантии какую-то бумажку, она положила ее на пол, отошла на приличное расстояние и прицелилась из волшебной палочки:
- Фервертокровать!
Бумажка увеличилась в размере и превратилась в кровать. Бумажную.
- О, - Гарри опасливо прикоснулся к ней рукой. – Боюсь, это не совсем то, что нужно, Гермиона.
- Сам попробуй! – фыркнула девушка.
- Это же не то заклинание, - с сомнением произнес юноша.
- Видимо да, - Гермиона погрустнела. – Фините инкантатем.
- А давай просто наберем в ванную воды?
Девушка не успела ответить. Раздался скрип открываемых одного за другим кранов, а одновременно с ним и шум воды, ударившей в дно бассейна. Спустя несколько долгих минут комната наполнилась паром, выглядевшим в полутьме как призрачный туман. Теплый, обволакивающий, расслабляющий и манящий. По поверхности воды поплыли островки пены, и воздух наполнился одуряющим ароматом хвойного мыла.
Гермиона присела на корточки и опустила руку в горячую воду.
- Неплохо, - прошептала она, улыбаясь. Раздражение улеглось, и на его месте возникло… Волнение? Любопытство? Предвкушение?
С противоположной стороны бассейна донесся всплеск – это Гарри похлопал ладонью по воде.
- Если нас кто-нибудь поймает, - заговорщицки шепнула Гермиона, - вычтут все баллы разом.
- И сколько у нас баллов? – осведомился Гарри.
- Сто четырнадцать.
- Не поймают.
- Я тоже так думаю. Но если все-таки поймают… - девушка сделала паузу и вдруг засмеялась. – Где ты взял это мыло? Оно волшебное?
- Понятия не имею. В темноте не видно этикетку. А что?
- Вкусно пахнет, как будто… - Гермиона вдруг зажала себе рот ладошкой. Непонятно откуда взявшееся слово «тобой» едва не сорвалось с языка. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от стойкой ассоциации: горьковатый, терпкий, волнующий запах мыла отчего-то сильно напоминал ей самого Гарри. Не то чтобы она нюхала когда-нибудь специально. Просто горечь хвои и какой-то еще глубокий, теплый привкус, непонятным образом сплетался в ее воображении с образом друга. Гермиона глубоко вдохнула, и в животе разлилось приятное тепло. Руки задрожали, когда она принялась расстегивать пуговички на блузке, пальцы то и дело соскальзывали в петли.
- Вторая ванна за вечер, - пробормотал Гарри, и девушка увидела сквозь полутьму, как он стаскивает с плеч рубашку. – Я сотру с себя кожу.
- Отвернись, - попросила Гермиона. Ей вдруг показалось, что он может видеть ее так же хорошо, как при свете.
- Ты тоже, - отозвался Поттер.
И оба одновременно развернулись спиной друг к другу.
- Я первая, - пискнула гриффиндорка, рывками освобождаясь от белья, и торопливо, нервно плюхнулась в воду, подняв столп брызг и по самые уши погрузившись в пену.
- Все? – уточнил Гарри.
- Все, - отфыркиваясь, бросила Гермиона.
- Ну, так я залезаю?
- Я закрою глаза, - поспешно зажмурилась.
В несколько последующих минут она совершенно забыла, для чего они с Гарри очутились в этой ванной. Прислонившись спиной к кафельной стенке, вытянув ноги и прикрыв от удовольствия глаза, Гермиона вдыхала хвойный пар и наслаждалась медленным движением горячей воды, омывающей ее тело. Сейчас бы хорошую книжку. У нее еще нумерология за второе полугодие не прочитана.
- Эй, - прошептал Гарри.
- Ммм?
- Послушай, давай… давай ты… черт. Скажи, что это все просто дурной сон.
- Почему дурной? – Гермиона приоткрыла один глаз. – А-а-а, - протянула она разочарованно и тут же напряглась. Гарри был рядом. Точнее, почти рядом. Уже не на противоположной стороне бассейна. Видимо, он ни на секунду не забывал о Магическом контракте.
- Мы все еще должны кое-что сделать, - сказал он тихим, охрипшим голосом.
- Да… - девушка беспомощно огляделась. Сердце в груди заколотилось быстро-быстро. От его толчков стало не по себе, мыльный пар вдруг показался нестерпимо тяжелым и давящим: забил ноздри, мешая дышать, и сдавил грудь. Гермиона слизнула с губ капли мыльной воды и подтянула коленки к груди, словно защищаясь.
- Если ты передумала… - начал Гарри.
- Я отвернусь к краю ванны, - перебила Гермиона. – Если ты знаешь, что делать, вперед. Не тяни.
И резко, с плеском и брызгами, поднялась на колени, повернулась и облокотилась о кафельный край бассейна, прикрывая показавшуюся над водой грудь.
-Я все равно сотру нам обоим память, - прошептала она себе под нос и прикусила губу, дрожа вся от носа до кончиков ногтей.
Если бы кто-нибудь видел ее сейчас, если бы кто-нибудь узнал, она провалилась бы сквозь землю от стыда. Ей было страшно. Ее трясло. Она не понимала, что делает. Услышала, как Гарри приближается к ней, неуклюже и шумно загребая воду. Подавляла в груди два равносильных порыва: отшатнуться, с визгом выскочить из воды – и поторопить его, сгорая от нетерпения ощутить его прикосновение к мокрой спине. Было что-то необычное во всем этом, что-то такое тонкое, нервирующее, что она могла бы назвать влечением, возбуждением. И было что-то безумное и сладостное в том, чтобы стоять вот так, стискивая скользкими пальцами край бассейна, и ждать, предчувствовать, предвкушать… В голове закручивался хоровод мыслей – сама реальность словно перекосилась, перекроилась на другой лад, и внезапно стало возможным и то, что она оказалась здесь вместе с Гарри; и то, что в темноте у нее невыносимо кружилась голова от его близости; и то, что он прикасался к ней рукой, неуверенно проводя дрожащей ладонью вдоль позвоночника между лопатками; и то, что попросил в полголоса:
- Раздвинь немного ноги… ладно? – а голос сорвался на полухрип-полушепот, и от него в глазах потемнело окончательно, и окончательно изменилось сознание.
- Так? – прошептала Гермиона, вздрагивая от ощущения чужих ладоней на своей талии.
- Ну, примерно…
- А ты ведь тоже ни с кем не целовался, правда? – поражаясь собственной распущенности, спросила Гермиона, чуть повернув голову назад, чувствуя жаркое дыхание на шее.
- Нет, - выдохнул Гарри.
- Хочешь попробовать?
Он не ответил, и Гермиона рискнула пояснить:
- Я подумала, раз уж мы здесь, можно хотя бы извлечь из этого пользу.
- Урок, - перефразировал юноша.
- Лекцию, - хихикнула Гермиона, и он нервно засмеялся в ответ.
- Ты же говорила, что не можешь представить, что тебе придется со мной…
- Правда? – девушка снова нервно засмеялась. – Не помню такого.
- Ох, - шепнул Гарри, уткнувшись носом в ее промокшие на затылке волосы, собранные в пучок, и обнимая ее, проводя ладонями по животу под водой. – Вот это здорово, так приятно.
Гермиона немного подалась назад, прижимаясь спиной к его груди, и неожиданно откинула голову ему на плечо.
- Точно, приятно, - промурлыкала она, чувствуя, как ладони Гарри скользят по ее коже, поднимаются выше, выныривают из воды и несмело, едва ощутимо прикасаются к соскам. Короткий стон, сорвавшийся с ее губ, - и снова то же волнующее прикосновение, посылающее вниз волны тепла и предвкушения.
- Гарри, - Гермиона потерлась об него спиной, стремясь прижаться как можно теснее, обхватила его руки, втиснула в себя и покачнулась, теряя равновесие. Сквозь колебания горячей воды, безумное головокружение и сумасшедшее биение сердца, девушка чувствовала, как его трясет.
- Гарри, - снова прошептала она.
- Да…
- Может, все-таки попробуем?
Вместо ответа он прижался губами к ее шее под ухом. Неумело, по-детски, но Гермионе было не с чем сравнивать. Для нее этот отчаянный поцелуй превратился в прорыв. Ей показалось, последние барьеры разрушились, и что-то взрослое, чужеродное и влекущее с неимоверное силой вырвалось наружу. Живот свело почти болезненной судорогой желания, и Гермиона, даже не предполагавшая о таких странных реакциях своего тела, испуганно задохнулась, выгнулась, отталкивая Гарри, разрывая контакт с его губами и одновременно прижимаясь к нему ягодицами и шире разводя бедра.
- Черт, - прошептала она, – черт возьми…
- Извини, - выдохнул Гарри растерянно. – Я не…
- Пожалуйста, - перебила Гермиона. – Давай уже покончим с этим. Я с ума сойду.
- Хорошо, - юноша сглотнул, облизывая губы, - ладно, сейчас.
Сейчас затянулось. Гарри был напуган, неуверен и страшно нервничал. Руки у него тряслись, дыхание совершенно сбилось. Он медлил, явно не зная, с какой стороны подступиться, как… как вообще сделать то, что нужно сделать. Никаких теоретических знаний не хватало, а страх быть отвергнутым, не оправдать ожиданий и вовсе лишал воли.
- Эй, - почувствовав его смущение и замешательство, Гермиона оглянулась. Потом повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Новая поза вызвала новые ощущения: необыкновенную, удивительно интимную близость. Ладони Гарри сомкнулись у нее за спиной, и неожиданно для него, неожиданно для себя самой девушка прижалась к нему всем телом, обвивая руками за шею и жадно целуя в губы мокрым, смазанным, но упоительно-сладким поцелуем. У его раскрытых губ оказался все тот же горячий, терпкий вкус хвойного мыла, и прежде, чем стыд ударил в голову, Гермиона скользнула по ним языком.
- Ого, - ошарашенно выдохнул Гарри, когда она отстранилась и мгновенно покраснела до корней волос. – Куда ты дела Гермиону Грейнджер? Ты похожа на… на вейлу.
- Это плохо? – шепнула Гермиона смущенно.
- Да нет, наоборот.
- Тогда, может быть, попробуем еще раз?
Целоваться, сидя по пояс в горячей воде, можно было всю ночь. Гермиона поняла это, лишь только теплое, волшебное удовольствие от нового поцелуя растеклось по венам, скапливаясь в паху требовательной теплой пульсацией. Девушка закрыла глаза, наслаждаясь мягкими, податливыми губами Гарри, обхватила его лицо ладонью, а второй рукой осторожно провела по его мокрой груди. Если бы не темнота, она бы в жизни не рискнула сделать это! Ее бы, наверное, смыло волной стыда куда-нибудь в слизеринские подземелья. Но мрак растворял контуры и цвета, почти полностью притупляя зрение.
Опьянев от поцелуев, Гермиона не сразу сообразила, что уже сидит у Гарри на коленях, разведя ноги, и прижимается к нему, и трется об него там, внизу. Опомнилась только тогда, когда юноша застонал, стискивая ее бедра руками, отрываясь от ее опухших губ, утыкаясь ей носом в шею, в ключицу, в правую грудь, ловя губами твердый сосок и втягивая его в рот, обводя контур языком. Гермиона вздрогнула, вспыхнула от смущения, мгновенно вспомнив о том, что наступит завтра, и ей придется смотреть Гарри в глаза; попыталась оттолкнуть его, но в тот же миг угол движения изменился, что-то горячее и твердое надавило на нее снизу, и она задохнулась от осознания, возбуждения и накатившей паники.
- Гарри! - испуганно вскрикнула она, но голос сорвался, голос потонул в его растрепанных, мокрых волосах. – Гарри… - прошептала, зажмурившись, и еще тише, на грани слышимости, - Гарри…
От резких движений вода в бассейне заплескалась, накатывая на бортики и выплескиваясь на кафельные плитки пола. Гермиона задышала чаще от боли и странного ощущения наполненности, когда Гарри неумело проник в нее. На глаза навернулись слезы – непонятные, непрошеные – то ли от облегчения, то ли от волнения. И сквозь их мутную пелену неожиданно проступило тусклое, дрожащее сияние, обволакивающее их тела и стелющееся по воде.
- Прости, - выдохнул юноша, широко распахнув глаза, совершенно потерянный и оглушенный. Гермиона подумала, что никогда не видела его глаз так близко, и что сейчас без стекол очков они выглядели необыкновенно большими и лучистыми.
- Магический контракт, - произнес Гарри одними губами.
Сияние заколыхалось, чуть поблекло, но не погасло совсем.
- Нет, - отозвалась Гермиона, - нет… это ты… твое… у волшебников такое бывает, я читала об этом… у очень сильных волшебников…
Она качнула бедрами, чувствуя сквозь боль его движение внутри. Гарри снова застонал, закатывая глаза. Мерлин великий… Этого Гарри она не знала! Он больше не был сосредоточенным или несчастным, ему не снились кошмары, его не мучила бессонница, у него не болел шрам, и никакие дурные воспоминания не заставляли его хмуриться и прятаться за мысленной стеной. Сейчас он был открытым и абсолютно беззащитным, и на его лице читалось откровенное наслаждение. Его лицо вдруг захотелось поцеловать – каждый сантиметр, всё, от покрасневших щек до мокрых стрелок ресниц, от прилипших ко лбу волос до приоткрытых губ. И Гермиона обхватила его ладонями, собирая губами с кожи капли воды, а потом прижалась в его рту, поцеловала глубоко и жадно, выпивая все его стоны один за другим, жмурясь от разгоревшегося голубого света и чувствуя, как он содрогается внутри ее тела, вдавливает ее в себя с последнем глубоким толчком и улетает куда-то… наверное, в такое же безумно сияющее небо, как эта пронзительная голубизна вокруг.
Гермиона открыла глаза в медленно густеющую над водой тьму. Хлопья магического тумана постепенно рассеялись, но перед глазами по-прежнему плыли светлые пятна, и девушка чувствовала себя ослепленной. Боль забылась, и в груди крепло какое-то странное, волшебное ощущение нереальности. Такое бывает после необычайно ярких сновидений: душевный подъем, радостное возбуждение оттого, что произошло нечто потрясающее – и не важно, что всего лишь во сне, ведь сон казался реальнее яви! Вместе с радостью душу растревожила тоска, светлая и щемящая, и Гермиона все пыталась понять, что же произошло и как теперь с этим жить.
Гарри говорил ей что-то - она не слышала. В ушах звучало лишь его загнанное, хриплое дыхание и отзвуки последних стонов.
- Гермиона? Ты слушаешь?
Она поймала себя на том, что все еще сидит у него на коленях, рассеянно перебирая пальцами мокрые прядки волос. Наверное, он просил ее отодвинуться? В самом деле, что на нее вдруг нашло?
- Да, я сейчас, - забормотала она, отстраняясь и ища опору затекшими от неудобной позы ногами.
- Гермиона, – Гарри удержал ее за плечи, и она замерла. Широко раскрыла глаза, пытаясь разглядеть его лицо во тьме. Бесполезно. – Я хотел сказать, что мне очень… Ты такая… Не уходи, а?
- Контракт выполнен, - прошептала девушка, слабо улыбаясь. Наверное, он почувствовал ее улыбку, распознал ее в звуке голоса, потому что в следующем его вопросе не было ни тени обиды.
- Жалеешь?
- Ага, - шепнула Гермиона. Выдержала недолгую паузу и, наклонившись к самому уху, продолжила, - жалею, что все заканчивается. Это было очень… красиво, Гарри.
- Что? – он удивился.
- Свет. Никогда бы не подумала… - она засмеялась и махнула рукой, тут же вцепившись в его плечи, чтобы не грохнуться в воду, - то есть, я вообще о таких вещах не думала! Но мне попадались статьи о волшебниках, которые могли творить такие… красивые вещи в определенные моменты. От радости, например, или от удовольствия. Я просто никогда бы не подумала, что ты один из них, Гарри, что в тебе столько силы. Хотя… Я же видела твоего Патронуса тогда на Черном озере, помнишь?
- Гм, - только и смог выдавить Гарри.
- Не бери в голову. - Гермиона соскользнула с его коленей. – Пора возвращаться в гостиную. Отвернись и не подглядывай!
- Что теперь? – спросил Гарри, стараясь бодрым голосом скрыть неуверенность, страх и какое-то внезапно пробудившееся отчаяние.
- Пойдем спать, - как ни в чем ни бывало сказала Гермиона, натягивая блузку на влажную кожу.
- Я не об этом. Как мы теперь? Ты все еще хочешь стереть память?
Гермиона помолчала.
- А ты?
- Нет, - Гарри покачал головой.
- Но ведь от того, что произошло, многое изменится. Или ты думаешь, все может остаться как прежде?
- Ты о Роне?
- Я о нашей дружбе!
Какое-то время Гарри не отвечал. Гермиона слышала, как он вылезает из воды на противоположной стороне бассейна и возится со своей одеждой.
- Я не хочу забывать, - сказал он, и его голос прозвучал твердо и уверенно.
- Но почему? Мы же договорились, Гарри. А как же Рон? И Чжоу? Кем мы теперь друг другу будем?
- Вот именно, кем?
Девушка вздохнула.
- Так, давай думать спокойно, без эмоций…
- Как ты не понимаешь, - Гарри повысил голос. – Ничего уже не изменится. Нельзя так: было, не было. Оно было, и отрицать это бессмысленно. Разве что ты жалеешь и действительно хочешь поскорее забыть.
- Нет, - тихо произнесла Гермиона, обхватив себя руками. – Не хочу. Я просто пытаюсь думать головой, а не…
- Слушай, - Гарри приблизился к ней, уже полностью одетый. Мантия-невидимка волочилась за ним по полу. – Давай поговорим об этом завтра?
- Завтра я не смогу смотреть тебе в глаза, - едва слышно возразила Гермиона.
- Тогда послезавтра.
- Но Гарри…
- Значит, договорились.
Он был сейчас близко: темный, мутный силуэт во мгле. И невзирая на теснящиеся внутри противоречивые эмоции Гермиона неожиданно шагнула еще ближе. Гарри затаил дыхание, ожидая чего угодно: от нудной нотации о несовершеннолетии до короткого Обливэйт прямо в голову. Однако Гермиона его удивила. Потоптавшись с минуту в нерешительности, она вдруг тихонько прикоснулась к его запястью и прошептала: «Спасибо». Потом торопливо пошла к выходу из ванной.
- Да не за что, - пробормотал Гарри ей вслед. – Обращайся.
И, рассмеявшись, накинул на голову мантию-невидимку.
- Гермиона! Эй, Гермиона, постой! Ты же не хочешь, чтобы тебя увидели? Иди ко мне под мантию!