Петропавлу, сил лягнул стену.

-- Где? -- переспросил Петропавел, не поняв жеста ноги.

-- Не пытайтесь увидеть ее: мы подошли слишком близко.

Сейчас вся она не дана в зрительное ощущение. Вы созерцаете...

Да, я не могу ошибиться... часть ее спины. -- И Слономоська

Кивнул на стену.

Петропавлу сделалось жутко. Он потрогал стену пальцем:

камень как камень!

-- Из чего она сделана? -- шепотом спросил он.

-- Из плоти и крови. Как Вы. -- Тут Слономоська

Рассмеялся: -- Да не шепчите Вы: у нее крепкий сон. -- В

Доказательство он еще раз лягнул стену. С ней действительно

Ничего не произошло.

-- А Вы уверены, что она проснется от поцелуя? --

Засомневался Петропавел.

-- На сто процентов!.. Перестаньте же наконец любезничать!

-- крикнул он Бон Жуану и Тридевятой Цаце. Те любезничать

Продолжали.

-- Интересно, чем она питается...

Слономоська развел конечностями: он не знал.

-- А в каком направлении надо идти к голове?

-- На юг, -- по солнцу определил Слономоська. -- Вам-то

какая разница! Целовать можно хоть здесь!

-- И он боднул стену.

-- По-моему, это глупо, -- помолчав, признался Петропавел.

-- И потом: как Вы собираетесь на ней жениться? Вам... не много

Ли всего этого будет?

-- Нет, мне нравятся рослые, -- отвечал простодушный

Слономоська и обратился сразу к троим: -- Ну что, приступаем?

-- Приступаем! -- отозвалась Тридевятая Цаца, как ни

странно, следившая за ходом событий. Потом горделиво добавила:

-- Там, у себя за тридевять земель, я тоже такая... огромная.

-- А разве мы никого больше не будем приглашать? --

Вспомнил Петропавел. -- Все-таки историческое событие...

-- Обойдутся! -- грубо сказал Слономоська. -- Поцелуй

Спящей Уродины -- это таинство. Скажите спасибо, что Вас

пригласили!

Петропавел не понял последнего заявления, но смолчал, а

Слономоська забеспокоился:

-- Оставим Бон Жуана одного или нам можно побыть рядом?

-- Зачем же, это надолго! -- Тридевятая Цаца мяукнула и

Засунула в оба уха по ватному тампону, протянув такие же

Слономоське и Петропавлу. -- Возьмите, -- многозначительно

сказала она, -- пригодятся!

-- Может быть, не слишком вежливо -- обращаться к ней со

Спины? -- опять подал голос Петропавел.

-- Бон Жуану все равно! -- уверил его Слономоська. -- Ой,

я так волнуюсь!.. Решается моя судьба. -- И он засунул тампоны

В уши.

Петропавел последовал его примеру, подумав с горечью: "Что

Ж тогда мне-то говорить? Или я в результате наконец попадаю

домой, или..." -- о том, как он будет растоптан Слономоськой,

Петропавел не решился даже подумать.

Втроем они отошли шагов на сто от места переговоров.

Тридевятая Цаца жестом попросила всех отвернуться.

..........................................................

.............................................................

Так, отвернувшись, с ватными тампонами в ушах, простояли

Они много месяцев. Правда, не все: Тридевятая Цаца частенько