Мини-стрелковый комплекс, управляемый дистанционно, представили на выставке ВТТВ-2011.

Чудо-танк умеет плавать, способен даже «прыгать» на расстояние до полуметра, а также может возвращаться в исходное положение после опрокидывания. Он призван применяться в военных конфликтах, а также для уничтожения террористов, снайперов, а также для разминирования объектов. Как сообщает пресс-служба облправительства, танк представляет собой 90 сантиметров в длину и 40 – в ширину, его масса – 110 килограмм. Он снабжен тепловизором для обнаружения противника, а также боевой защитой (КП, 10.07.2011).

Функция пиар-продвижения (А.А. Негрышев) направлена наформирование общественного мнения: создание имиджа политиков, общественных деятелей, партий, финансово-промышленных компаний, скрытая реклама торговых марок, товаров и услуг, лоббирование (или контрлоббирование) проектов, решений, идей и т.п. Эта функция нередко сопровождает предыдущую, так как «документирование авторитетом» можно рассматривать и как способ продвижения и формирования имиджа источника цитирования (в данном случае – областного правительства, которое – как следует понимать из сказанного – поддержало инициативу омских ученых).

Функция аргументации (контраргументации).Ее отличие от функции пиар-продвижения, по А.А. Негрышеву, заключается в том, что по тому или иному вопросу озвучиваются как минимум две точки зрения, одна из которых прагматически маркируется в качестве аргумента (контраргумента). Так, статья о гибели пассажирского теплохода «Булгария» 10 июля 2011 г. строится следующим образом:

Первая версия, которая появилась вскоре после ЧП - шторм. Поначалу говорили о том, что в том месте, где шла «Булгария», началось ненастье, а высота волн достигала шести метров. Однако эту версию сразу же не подтвердили синоптики.

- Мы предупреждали о неблагоприятных погодных условиях - порывистом ветре и грозе, - прокомментировали это сообщение для «КП» в управлении Гидрометцентра по Татарстану. - Штормового предупреждения на сегодня не было (КП, 12.07.2011).

Функция подмены ответственности перекладывает ответственность за публичное слово на автора цитируемых слов: обычные для новостных сообщений фразы как сообщает агентство N, газета X, журнал Y реализуют следующую смысловую интенцию: 'я не отвечаю за истинность информации, вся ответственность лежит на субъекте цитации'. Ср. Как сообщает агентство Kyodo, в префектурах Мияге и Токио есть "множество пострадавших"; "Интерфакс" сообщает о 30 пострадавших, характер травм которых (тяжелые ожоги и травмы конечностей) свидетельствуют о мощном взрыве. Как сообщили агентству в диспетчерской службе "Скорой помощи", "раненых очень много, о количестве пока рано говорить".

Метасобытийная функция, реализуется тогда, когда сам текст «источника» становится коммуникативным событием. Чаще всего это высказывания политических деятелей, приобретающие общественный, внутригосударственный или международный резонанс. Так, информационным поводом к статье Александра Минкина в газете «Московский Комсомолец» (№ 25662 от 8 июня 2011 г.) «А ху-ху не хо-хо?» становится публикация в «Российской газете» антикоррупционной правительственной программы: Ура-ура! Министерство юстиции разработало масштабную программу, которая сделает чиновников честными. Так прямо и напечатано вчера в правительственной “Российской газете”. В частности, “предлагается ввести специализированные психологические образовательные антикоррупционные программы и тренинги для чиновников”. Вот бы посмотреть на эти тренинги… Иголки им, что ли, под ногти будут засовывать?

Эстетическую функцию (связанную с выразительными средствами языка, языковой игрой) выполняет цитата в следующем примере. Статья Ю. Латыниной с заголовком «1-ый Рублевский фронт» и лидом «Нерушимый блок жуликов, воров и беспартийных» посвящена созданию проправительственного «Народного фронта». Вот как пишет об этом журналист: За что они борются? За право хозяина построить двести тринадцатый дворец? За право минхов-барковых давить людей на Рублевке? За право бывшей начальницы УФНС номер 28 Ольги Степановой на виллу в Дубае? Где будет еще открыто отделение «Народного фронта»? В кантоне Цуг, как язвительно пошутил Навальный? (Новая газета, 10.05, 2011). Ссылка на слова известного общественного деятеля, автора одного из самых рейтинговых общественно-политических блогов, создателя и руководителя сетевого антикоррупционного проекта «РосПил» Алексея Навального выполняет не только аргументативную функцию, но и эстетическую (содержит иронию и гиперболу).

Функция оценки обычно сопровождает ряд уже названных функций (в частности, ссылку на авторитеты, аргументативную, пиар-продвижения и др.), в этом случае «мы совершенно сливаем свой голос» с чужими словами либо «воспринимаем их как авторитетные для нас» (М.М. Бахтин)

Функция манипуляцииимеет место, например, в ситуации с искажением цитат, «выдергиванием» цитат из контекста: так, «точный смысл конфуцианского изречения «Твой сын – это не твой сын…» становится понятен, если продолжить его: «а сын своего времени»[39]. «Особенно беспристрастными и неопровержимыми цитаты выглядят в телерепортажах, когда показывается “говорящая голова” известного человека и мы собственными глазами видим, как данное лицо что-то произносит. Но здесь-то и возникает зазор между видео- и звукорядом, позволяющий подобную квазицитату интерпретировать в соответствии с заданной целью: поскольку ограниченное время не позволяет приводить высказывание полностью, то, оставляя в кадре “говорящую голову”, журналист озвучивает ее сам, передавая смысл цитаты своими словами с нужной ему интонацией и акцентами»[40].

Журналисты могут сократить или расширить цитату своим комментарием, интерпретировать и пересказать ее в соответствии со своим коммуникативным намерением – таким образом, цитата становится мощным средством манипуляции сознанием адресата. Один из самых нашумевших инцидентов – иск компании Интеко к российским издателям журнала Forbes (2006 г.) в связи с публикацией материала, посвященного деловой жизни Елены Батуриной, супруги бывшего московского мэра Юрия Лужкова. Конфликт возник после появления в интернете изображения обложки декабрьского выпуска журнала с портретом Елены Батуриной и подписью: "Мне гарантирована защита". Оригинальная формулировка звучала иначе: "Мне, как и любому инвестору, гарантирована защита моих прав". Издательский дом Axel Springer, держатель лицензии журнала, принял сенсационное решение заменить центральный материал номера о Е. Батуриной и уничтожить тираж.

Функция пароля (делимитативная) – характерна прежде всего для лингвокультурных единиц, «фоновых» цитат. Она маркирует отношения свой/чужой между автором и читателем: если читатель опознает цитату, он включается в «свой круг» – круг читателей, для которых пишет автор. Очень ярко именно эта функция реализуется в журналистском творчестве Максима Соколова.

Приведем один пример из статьи М. Соколова «Посрамленные Виттельсбахи» (Известия, 19.03.2010): Горячо взявшийся за строительство современного административного округа префект САО г. Москвы О.Л. Митволь для начала свой щит прибил на вратах секс-меньшинств - "Я закрыл самый большой в Европе гей-клуб... Голубые мне простить этого не могут. В некоторых московских ведомствах их лобби активно борется против меня".

Если читатель не узнает трансформированную цитату из «Песни о вещем Олеге» Пушкина Победой прославлено имя твое: Твой щит на вратах Цареграда, ему остается просто пропустить «непонятное» место, поскольку речевой смысл (кто прибил щит? зачем? щит – для защиты?) ничего не подсказывает.

Развлекательная (гедонистическая) функция характерна как для актуальных, так и для фоновых цитат. В актуальных цитатах она, как указывают специалисты,пересекается с метасобытийной, но отличается от нее как «субъектами» цитации, так и характером коммуникативной направленности всего сообщения: чаще всего эту функцию можно обнаружить в разного рода светских хрониках, где источниками цитируемых высказываний являются представители культуры, шоу-бизнеса, киноиндустрии и т.п.

Что касается фоновых интертекстуальных знаков, то развлекательное начало перерастает вэстетическую функцию, которая обнаруживает себя во всех случаях языковой игры с интертекстуальными знаками: опознание интертекстуальных ссылок предстает как увлекательная игра, своего рода разгадывание кроссворда, и читатель испытывает удовольствие от этой интеллектуальной деятельности.

О приемах такой языковой игры с прецедентными феноменами написано достаточно, здесь же хотелось бы обратить внимание на следующий факт: в современных СМИ это нередко игра ради игры, причем достаточно часто сам прецедентный феномен употребляется только в заголовке как средство привлечения внимания и никак не комментируется в самом материале. Хорошо если он хотя бы обозначает тему статьи, а ведь нередки и ситуации, когда он слабо или же совсем не связан с содержанием публикации. Ср. «Я памятник себе воздвиг» (заголовок к материалу об увлечениях знаменитых людей, Re-акция. 2007.22.01-01.02), «Нет повести печальнее на свете, чем история о революционере, который пропил свои идеалы. Сергей Шнуров – из них» (Re-акция 2005. 8-22.12); «Воронеж: Анхелесова пята» (заголовок к материалу об убийстве перуанского студента Энрике Анхелеса, Re-акция 2005. 27.10-6.11); «На тех, кто в море» (заголовок к материалу о парусном спорте. Re-акция 2006.13-23.11); «Привычка свыше нам дана…» (о привычке читать в туалете. Re-акция 2007.22.01– 1.02) и под.

Заканчивая обзор функций интертекстуальных знаков в медиатексте, обратим внимание на два обстоятельства. Первое – разделение на отдельные функции довольно условно, ибо в действительности один знак может выполнять несколько функций. Второе – список функций вовсе не является исчерпывающим – в научной литературе можно найти и другие классификации функций цитатных знаков.

До сих пор мы вели речь о вербальной цитате, как правило, имеющей конкретного автора. Однако в современном медиатексте востребованы и другие формы интертекстуальности, такие как интериконичность и интердискурсивность

Интериконичность – это отсылка к прототексту (тексту-источнику) не вербального, а визуального характера, визуализированная интертекстуальность, востребованная не только в комиксах, карикатурах, рекламе, но и в креолизованных текстах (наиболее популярные прототексты – плакаты «Родина-мать зовет», «Ты записался добровольцем», «Болтун – находка для врага», стандартный памятник Ленину в кепке и с характерным указующим жестом, картина «Ленин на субботнике», где Ленин несет бревно, и многие другие). Более изысканный случай приводится в книге С.И. Сметаниной: картина В. Пукирева «Неравный брак» служит фоном к фототексту, помещенному под групповым портретом, на котором изображены «почтенного возраста почтенные деятели политики, бизнеса и культуры Б. Березовский, В. Брынцалов, А. Руцкой, М. Жванецкий со своими изысканно "драпированными" молодыми женами»[41].

Интердискурсивность, по мнению В.Е. Чернявской, – это отсылка не к конкретному тексту (что происходит при интертекстуальности), а к некоторым моделям, по которым построен текст, то есть «имеет место диалог дискурсов»[42]. Следует заметить, что «интердискурсивное взаимодействие – механизм пародирования» (В.Е. Чернявская), а пародия идеально отвечает идеологии медиа. Именно поэтому примеры пародийной интердискурсивности можно обнаружить не только в печатных СМИ, но и едва ли не в большем количестве – в радио- и в особенности в телетекстах. Достаточно вспомнить такие телепрограммы, как незабываемые «Куклы», долгожитель нашего TV «КВН», достаточно неоднозначную в плане эстетической оценки «О.С.П. – студию», передачу «Большая разница», которая задействует пародийный жанр во всем его многообразии (пародии на известных личностей, на популярные фильмы, сериалы и телепередачи) и которая, по мнению некоторых критиков, является разработанным в мельчайших деталях новым телеформатом.

Журналист, работающий с фоновыми интертекстуальными знаками, должен принимать во внимание законы восприятия медиатекста, в частности необходимость мгновенного и однократного усвоения информации. Поэтому, по данным социолингвистических экспериментов, фоновая интертекстуальность в современном медиатексте воспринимается нередко как коммуникативная помеха, коммуникативная аномалия текста и не интерпретируется в полном объеме потребителем СМИ. Для того чтобы интертекстуальный знак в тексте реализовал свою когнитивную (познавательную) функцию, он должен быть точно выбран (с учетом культурного фонда потенциального читателя) и максимально разъяснен: подтекст переведен в текст, имплицитное – в эксплицитное, эвристика – в дидактику.