Реплика

С этой точки зрения быть талантливым, конечно, безнравственно. Потому что если ты бесталанный и бездельничаешь — ну и пусть, горя нету. А вот ежели тебе дано, но ты от этого только млеешь и ничего не делаешь — к тебе претензии. И чем больше тебе дано, тем больше претензии.

"А почему это — ничего не делаешь?" Да вот я тоже не знаю, почему ты ничего не делаешь...

· Да, Татьян? Верно, Саша? Трепу много, дела — мало?

Я вместе с Любищевым (надеюсь, Да­ниила Гранина "Эта странная жизнь..." читали) убежден, что ученых и деятелей интеллектуальной культуры надо фотографировать с заду, потому что именно это место более всего вносит вклад в создание непреходящих культурных ценностей.

Так вот,

Обязательство служения — ни в коем случае не отказ ни от радости, ни от отдыха: более того, тот, кто хочет действительно эффективно работать для людей, имеет обязанность внимательно заботиться о себе, о своем душевном и физическом благополучии.

· Хотя бы потому, что, если за машиной не следить, она ломается. Плюс, заботясь о людях, стоит помнить, что ты к этой категории относишься тоже. По крайней мере, пока.

Именно отношением к своей жизни и здоровью отличаются взрослые и здоровые люди от романтиков и невротиков. Романтики мечтают во имя человечества погибнуть. Невротики-трудоголики сжимают свою жизнь так, чтобы быстрее на работе сгореть. Человек же, любящий жизнь и людей, делает свою жизнь богатой и плодотворной.

· Вы не забыли еще такого слова?

Уточнение

Пожалуйста, не путайте: служение — это одно, а тупое вкалывание — немного другое. Тот, кто напрягался всю жизнь в семье или на заводе, вполне мог быть и бездельником. Он всю жизнь напрягал руки, а душу — никогда.

· Точнее, не больше, чем прямую кишку: как она переполнится — он ее опорожнит. Иногда для этого приходилось и тужиться.

Некоторое значение имеет и направление служения, или, если хотите, его содержание. Если женщина (например) ничего видеть не хочет, кроме своей семьи, то есть своего ребенка, мужа и хозяйства, непрерывно перестирывает нескончаемое белье и ходит с несчастными глазами, вздыхая о забытой личной жизни, то она принадлежит не к Ордену Человеков, а к категории зачуханных домохозяек. Она может быть прекрасной женой и матерью, но для нее все, выходящие за рамки ее семьи, — чужие.

· То есть не совсем люди.