ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДИКТУЮТ
Варяг еще раз окинул взглядом то, что предстало перед их взором. Лесистая местность. Много хвойных. Много снега. Холмы. Поваленные и изувеченные морозом и еще бог знает чем, деревья. Яхонтов хмурился все больше и больше, пока, наконец, не повернулся к Дитриху, который стоял позади, возле своей машины.
– Что все это значит, рейдер?
– Ты о чем? – Дитрих усмехнулся.
– Ты понял меня прекрасно, о чем я, – угрожающе произнес Варяг. – Ты сказал, что это, то самое место. И как это понимать?
– Ну, вот видишь, тебе и в голову не может прийти, что тут самолет. Хорошо замаскирован да? Видишь вот тот холм? Это ангар.
– И что дальше? Дальше-то что? Как взлетать? Тут кругом деревья и бурелом. Ты издеваешься что ли?
– Да ты успокойся, Варяг, – Дитрих продолжал усмехаться. – Взлетку мы завалили деревьями сами. Еще когда обильные снегопады были. Согласись, бетонная полоса в лесу привлекает внимание. А теперь все так замаскировано, что даже ты, знающий, что тут самолет, засомневался.
– Слышь, гений, а как мы бревна эти растаскивать будем? И куда ваш второй вездеход поехал? – Людоед хлопнул Дитриха по закованной в бронепластины костюма спине.
Рейдер недовольно посмотрел на Илью.
– Они за БАТами поехали.
– За чем?
– За БАТами. Тут недалеко есть еще ангар. Вертолетный. Там мы спрятали две рабочие инженерные машины. БАТ-2 называются. Слыхал?
– Даже видал, – Крест кивнул.
– Ну, так вот. МЫ их тут специально припрятали и в Аркаим гнать не стали. Чтоб полосу расчистить, когда надо будет. Сейчас пригонят и поработаем. Думаю, часов за пять управимся. Так что без паники. Пошли в ангар. Плутон, – он обратился к своему товарищу, который сидел на пассажирском сидении рейдерского лунохода и смотрел на них через открытую дверь. – Спрячьте машины и организуйте дозор.
Тот кивнул.
Дитрих и еще один боец, который в отличие от командира маску не снимал, двинулись к холму. Варяг и его товарищи следом.
– Я же сказал что позеры, – тихо пробормотал Людоед, обращаясь к Яхонтову. – Можно было и без понтов этих объяснить.
Снег под ногами был плотный. Короткие лыжи едва продавливали в нем колею. Однако когда они обогнули холм, то стало заметно, что возле сваленных крест-накрест деревьев кто-то топтался. Следы проваливавшихся тут ног были немного припорошены снежной пылью во время одного из бесчисленных буранов.
Рейдеры насторожились. Они прекратили движение и стали неторопливо озираться. Яхонтов тоже принялся изучать следы. Опыта ему не занимать. Всякий в Надеждинске знал, что самые искусные следопыты это искатели, в силу своего ремесла.
– Пришли на лыжах. Двое. Вот тут лыжи сняли. Тут их в снег втыкали. – Сказал он, в очередной раз, подтвердив то, что в Надеждинске знали давно, а именно свои способности читать следы.
– А следы ног дальше идут. – Скептически заметил Дитрих, озадаченно глядя на снег.
– Да, – Варяг кивнул, – Следы ног одного человека. Вот он выдернул лыжи, но обуваться не стал в них. Отошел много дальше и уже потом. – Яхонтов неторопливо двинулся по следу и остановился метрах в тридцати. – Да. Вот тут он одел лыжи свои. А вторую пару положил рядом, пока одевал. Хотя нет. Скорее бросил.
Яхонтов наклонился и смахнул рукавицами снежные гранулы с окрепшего наста, на котором остались следы.
– И куда второй делся? – пробормотал Сквернослов.
– Похоже, тут и остался. – Ответил второй рейдер, заглянув под арку, которую образовывали два сваленных дерева. Он взял комок снега и швырнул в большую нору, скрывающуюся за аркой. Оттуда выскочила дюжина крыс и в панике бросилась в разные стороны.
Васнецов от неожиданности быстро сдернул с плеча свой автомат, но Крест одернул его и пошел к норе. Все последовали за ним.
Это был просторный лаз ведущий вниз. Это чем-то напомнило выходы из траншей на поверхность в родном городе Васнецова. Только тут, внутри, снег был разбросан и окрашен в красные тона. Всюду валялись обглоданные крысами человеческие кости с еще сохранившимися кое-где фрагментами плоти. Варяг прикинул, что произошло это несчастье примерно неделю назад.
– Это один другого грохнул, чтобы лыжи его подрезать что ли? – Хмыкнул Сквернослов, глядя на эту неприятную картину.
Людоед тихо засмеялся.
– Этот идиот на растяжку нашу напоролся, – Заявил Дитрих.
– Растяжку? – Варяг взглянул на него.
– Да. Мы вход заминировали на всякий случай. И тебе, пожалуйста. Полез и его в клочья. А второй запаниковал и деру дал.
– Но лыжи прихватить в панике не забыл. – Хмыкнул Варяг.
– Паника, такое дело, – загудели фильтры второго рейдера. – У нас, когда в казарме объявили, что на нас летит ядерная ракета и всем надо спуститься в убежище, контрактник один побежал в умывальник и стал бриться и зубы чистить. Мы его вчетвером оттащить не могли от раковины. Он орал, отбивался и плакал. И все кричал, что больше такой возможности у него не будет. Так и остался там.
Эти слава заставили всех задуматься и притихнуть. Наверное, каждый обратился к воспоминаниям, вытаскивая на свет божий то, самое страшное воспоминание о самом страшном дне и о том, что он тогда почувствовал. Первым затянувшуюся тишину нарушил Людоед:
– Ты бы маску снял. Чего перед нами чиниться-то а?
Рейдер медленно повернул голову и уставился своими матовыми черными стеклами на Илью. Затем потянул закованные в армированные перчатки руки к своей голове. Скинул тяжелый капюшон из плотной и теплой материи, покрытой сверху мелкоячеячной кольчугой. И проведя нехитрую манипуляцию с шейным захватом маски, стянул ее. Очевидно, Людоед понял, что зря попросил у рейдера показать лицо. Крест нахмурил брови, пряча под ними взгляд и маскируя эмоции, но было ясно, что чувствует он себя сконфуженно. У рейдера была совершенно лысая голова. Даже бровей у него не было. На голом черепе несколько рубцов от давно заживших язв. Большая часть левого уха отсутствует. От левого уголка рта тянулся багровый рубец почти до уха. Словно когда-то рот ему разорвали, а потом сшили. Были видны шрамы и от швов. Кожа на всей левой стороне лица была сильно стянута к этому шраму, даже неестественно растянув ноздрю и не давая полностью раскрыться веку левого глаза. Сам глаз был совершенно белый с крохотным черным пятном, постоянно направленным в одну точку. Здоровым у него был только правый глаз.
Рейдер прижал шейную часть маски к горлу и зашевелил бледными сухими губами. Откуда-то из маски раздался голос:
– Ну, что, доволен?
– Да нет, – пробормотал Илья, – Извини. Я не знал.
– Борей, одень маску. Тебе лицо студить нельзя, – Сказал своему товарищу Дитрих. – И давайте уже войдем в ангар.
Рейдеры обезвредили еще две растяжки в глубине лаза и раскопали железную дверь с закругленными краями, прикрытую большим листом выбеленной мелом плотной резины. Открыв дверь, они шагнули в кромешную тьму. Варяг и Дитрих включили фонарики. Ангар был большим, что можно было понять и по размерам холма и по тому, какой самолет тут должен находиться. Вдоль стен лучи фонарей выхватывали ряды бочек и каких-то ящиков. Вдоль задней стены находились два огромных топливозаправщика на базе КРАЗов и много гофрированных шлангов разного сечения.
– Вот он! – Воскликнул Яхонтов, когда свет его фонаря скользнул по белоснежному корпусу самолета. Варяг подошел ближе и стал рассматривать его, освещая фонарем.
– Ух ты! – Сквернослов подбежал к нему, – Ничего себе громадина какая!
Ил-76 опирался корпусом на подстилку из толстых квадратных резиновых плиток, а крылья упирались в стальные леса, так же обложенные сверху резиной.
– А это зачем? – спросил Людоед.
– Ну, шины ведь спускают со временем. Чтоб покрышки на шасси не слеживались под тяжестью самолета. – Пояснил Дитрих.
Николай с благоговением рассматривал белый корпус этого гиганта и не мог поверить в то, что есть сила способная не то чтобы поднять это в воздух, но и вообще сдвинуть с места. Каких все-таки высот мог добиться человеческий разум в создании таких вот рукотворных чудес. Однако сомнения отпали быстро. Достаточно было вспомнить ядерное оружие, ракеты, молохитов, пси-излучение и наконец, пресловутый ХАРП. Да. Человеческий разум способен был сотворить многое. Но что теперь с этим делать, этот самый разум не мог до конца разобраться…
– Сколько эти турбины сжигали кислорода, и сколько надо было растениям его восстанавливать? – хмыкнул Людоед, глядя на двигатели самолета.
– Побочные действия прогресса, – вздохнул Варяг.
– Тогда прогресс ли это? – многозначительно заметил Крест и повернулся к Дитриху, – Тут что, аэродром был?
– Что-то вроде того. Резервный. Пара полос. Несколько ангаров. Генератор электрический. Но его свинтили, по-моему, еще до войны.
Висящая на груди Дитриха рация зашипела.
– Командир. Это Овод. Кажется черновики.
– Черт, – выдавил рейдер. – Много?
– Три сто пятьдесят вторых. Километра два. Движутся в нашу сторону.
– Приготовьтесь. Если будут ехать мимо, себя не обнаруживать.
– Сомневаюсь, что мимо проедут. Они идут по следу наших машин.
– Тогда никого не оставлять. Самсон! Самсон, как слышно меня?
– Самсон на связи, командир. – Ответил другой голос в рации.
– Ты Овода сейчас слышал?
– Да, командир. У нас тоже новости хреновые.
– Что такое?
– БАТы исчезли. И топливо для них тоже.
– То есть как?! – воскликнул Дитрих.
– Тайник с машинами обнаружен был. БАТы угнали. Судя по следам, где-то, неделю назад, или около того.
– Что за следы?
– МТЛБ. БМД. По одному. Лыжники. Еще колесные. Вроде две машины. Протектор характерный. Елочка. И цепью обмотаны колеса.
– По колесам судить можешь?
– Да, командир, – ответил Самсон. – Это БТР-152, скорее всего.
– Значит это Черновики. Только у них в этих краях такой антиквариат. Мать их, твари! Уже досюда добрались! Суки!
– Что еще за черновики? – нахмурившись, спросил Варяг.
– Банда местная. Революционно-анархическая группировка. Называются черновиками по фамилии их лидера Якова Чернова и братца его младшего. Терроризируют в этой округе всех выживших. – Пояснил Дитрих.
– Вот и полетали, – Вздохнул Николай.
– Без вариантов, – кивнул Сквернослов.
– Погодите, не спешите с выводами. – Сурово проговорил Яхонтов и снова обратился к рейдеру, – Где они обитают и куда могли утащить машины?
– В Екатеринбурге они обитают.
– Я думал, его вообще в труху превратили, учитывая какие там производства и какая плотность населения, – Заметил Людоед.
– Тремя ракетами ударили, конечно. – Кивнул Дитрих. – Еще в окрестностях. Но по окраинам много выживших и беженцев обосновалось. Руины, притягательная вещь. Особенно там, где подвалы уцелели. Различные группировки. Самая сильная это Черновики. Вы что же, собрались идти туда? – он скептически покачал головой.
– А разве вы нет? – ухмыльнулся Крест.
– Это глупо. Нас всего тут четырнадцать человек вместе с вами. А их сотни.
– Ах, ну да. Я и забыл, что вы боитесь мозоли натереть. Это ведь не караваны из засады громить и не рабов в кандалы одевать. – Насмешливо произнес Людоед.
– Не забывайся, – Резко ответил рейдер.
– Вы нам хоть дорогу укажите и расскажите из кого эта банда состоит. Глядишь, и без вас справимся. – Махнул рукой Варяг.
– Да черт с ним, с самолетом, – заявил Вячеслав. – Ну, мы ведь и в самом деле рассчитывали луноходом добраться. Так и поедем. А?
– Я тебя спрашивал? – зарычал на него Яхонтов.
Дитрих вздохнул и окинул всех взглядом, ведя лучом своего фонаря.
– Там в основном уголовники, что из зон бежали, когда все началось. Много дезертиров из числа солдат. Беспризорники бывшие. Маргиналы короче. Ладно. Давайте выйдем наружу, разберемся с теми, кто сюда прет. А потом будем думать, как быть дальше.
***
Три стареньких БТР-152 тянулись друг за другом след в след. Приспущенные для лучшей проходимости на снегу колеса обмотаны цепями, которые улучшали сцепление. Корпуса их были небрежно выкрашены белыми красками, через которые проступали рыжие пятна ржавчины. Передние люки десантных отделений были открыты, и из каждой машины торчал стрелок пулемета. Из головной машины торчали двое. Один с биноклем, другой водил стволом автоматического гранатомета АГС-30. На этом бронетранспортера демонстративно развивался черный флаг с большим белым черепом в центре.
– Они что, рейдеров не боятся? – тихо спросил Варяг у Дитриха, осторожно выглядывая из сугроба. – Следы, по которым они идут ведь от рейдерских вездеходов.
– Рейдеров все боятся. Эти походу пьяные, либо грибов своих накушались и страх потеряли. – Дитрих подтянул рацию. – Самсон, как слышно?
– Слышу хорошо.
– Где вы?
– На опушке. Противника видим.
– Хорошо. Овод. Доложи обстановку.
– Мы в позиции. Дистанция полста. Готовы работать.
– Отлично. Первую и третью коробку сжечь. Вторую обездвижить. Нам нужен язык. Работать по готовности.
– Есть.
Бронетранспортеры продолжали ползти по следам луноходов Дитриха и Варяга, которые стояли между крупными завалами деревьев. Вдруг, где-то в стороне раздался хлопок и шелест летящего реактивного снаряда. Сразу раздался второй хлопок. Оба гранатометных выстрела поразили цели. Головная машина вспыхнула. Взрывом выбросило того что был с биноклем. Черный флаг, объятый пламенем, полетел в сторону. Замыкающий БТР взорвался. С него послетали верхние люки. Корпус подпрыгнул и завалился набок. Защелкали выстрелы автоматов, бившие по колесам третьего броневика, водитель которого резко вывернул руль вправо и, прибавив ход, пытался уйти от засады. Пули рвали резину задних колес. Бронетранспортер, ревя двигателем, зашипел компрессором подкачки шин, но это ему не помогло. Выстрел из подствольника оторвал ему заднее правое колесо и броневик остановился. Из него высыпали люди в телогрейках и тулупах. Они бросились в разные стороны. Но тут захлестали выстрелы СВД и тихие щелчки «Винтореза». Черновики падали один за другим, настигаемые меткими выстрелами рейдеров. Наконец воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня в двух подбитых машинах.
– Командир, больше никого не видим. – Зашипела рация Дитриха.
– Понял. Выдвигаемся к ним осторожно. Кто-то мог затаиться. Ищем языка. Самсон, давайте тоже выдвигайтесь.
Дитрих и Борей осторожно двинулись вперед. Варяг и остальные следом. С опушки загудел третий луноход, медленно приближавшийся к месту бойни. Николай огляделся. Метрах в ста справа от них шли четыре рейдера, держа ручное оружие наготове. С такого расстояния, они, в своей броне, мало чем отличались от обрубков деревьев.
Внезапно из открытых задних дверей второго бронетранспортера загрохотал пулемет. Все залегли в сугроб.
– Овод, вы целы там?
– Да, командир. В Плутона, ублюдок, попал. Но броню не пробил.
– Говорит Самсон. Не высовывайтесь. Сейчас его выкурю.
Луноход Самсона сделал крюк и зашел к броневику спереди. На ходу открылась аппарель и когда машина остановилась в пяти метрах от бронетранспортера, оттуда выскочил рейдер.
– Мужики, а водитель оттуда выбегал или нет? – прошептал Сквернослов. – Дверь то водительская закрыта.
– Точно, – кивнул Варяг, – не думаю что он, выскочив, закрыл ее за собой. Берите дверь на мушку.
– Овод, чего-то замолк пулеметчик. Отвлеките на себя его, – тихо сказал в рацию Дитрих.
Один из рейдеров группы Овода приподнялся и тут же залег. Снова заговорил пулемет черновика.
Рейдер из группы Самсона забрался на капот второго бронетранспортера. Затем на крышу кабины. В этот момент водительская дверь распахнулась, и оттуда высунулся человек с автоматом.
– Вот и водила! – воскликнул Яхонтов и нажал на курок. Его огонь поддержал Людоед. Пули залязгали по борту бронетранспортера, по двери и, ударили по водителю. Он обмяк и вывалился наружу. Тем временем рейдер зашвырнул в открытый люк десантного отделения дымовую шашку и захлопнул крышку люка. Из броневика повалил густой желтый дым и немного погодя выскочил и пулеметчик. Рейдер спрыгнул с бронемашины и ударил его прикладом своего «Винтореза» по затылку.
– За мной, – коротко скомандовал Дитрих и, поднявшись, двинулся в ту сторону.
Возле горящего головного бронетранспортера корчился тот самый человек, которого выбросило взрывом. Он сжимал руками левое бедро. Нога его была оторвана выше колена. Дитрих не останавливаясь, выстрелил ему в голову.
– Так, внимание всем, – заговорил он в рацию. – Тела и машины осмотреть. Каждому сделать контрольный выстрел. Раненых добить. С трупов снять одежду. Собрать оружие и боеприпасы. Все что нам пригодиться. Посмотрите АГС в головной машине. Если целый и есть боекомплект, то погрузите в вездеход группы Ахиллеса. Остальное заберем мы.
Они дошли до второго БТР-152. Пулеметчик лежал на снегу и кашлял, протирая все еще слезившиеся от дыма глаза. Рейдер, который выкурил его, стоял рядом держал черновика на прицеле.
Ни говоря, ни слова, Дитрих нанес боевику ногой удар в живот.
– На меня смотреть! – рявкнул он.
– Не убивайте меня! – задрожал черновик, – Не убивайте, пожалуйста!
– Вы черновики? Да? – Громко спросил Дитрих.
– Пожалуйста, не убивайте! – продолжал причитать пулеметчик.
– Отвечать на вопрос! – снова удар в живот.
– Не убивайте!!! – глаза боевика, красные от едкого дыма, наполнились ужасом перед лицом смерти.
– Так! Он нихрена не понимает! Парни, отрежьте ему правое ухо для начала.
– Нееет!!! – заорал черновик и, перевернувшись на живот, попытался заползти под бронемашину.
Рейдеры схватил его за ноги, и выволокли обратно. Тот, что с «Винторезом», ударил его прикладом по голове.
– Не надо… – зарыдал боевик, – не режьте, пожалуйста!
– Кто вы такие я спрашиваю!!!
– Черновики…
– Вы тут были уже?
– Неделю назад… Один наш на мине тут подорвался…
– В километре отсюда, в той стороне, замаскированный ангар есть. Там было два БАТа. Вы их забрали?
– Д-два чего? – черновик растерянно уставился на Дитриха.
Рейдер снова ударил его и закричал:
– Гусеничные инженерные машины, мразь! С плугами, лебедками, кранами и бульдозерными ножами! Зеленого цвета! Вы их забрали и все топливо к ним?!
– Нет! То есть! Да! Наши их забрали!
– Куда! Куда их дели?!
Черновик хотел что-то сказать, но вздрогнул от выстрела. Один из рейдеров добил лежащего неподалеку его раненного подельника.
– Господи, – промямлил боевик, – Пожалуйста. Не убивайте меня. Я рядовой чернушник! Я ничего не сделал!
Дитрих протянул руку к Борею.
– Дай мне нож!
Рейдер вложил ему в руку внушительных размеров охотничий тесак.
– Не-е-ет!!! – черновик снова попытался заползти под броневик.
Однако на него посыпались удары ногами.
– Отвечай!
– На вторую базу их угнали! А на днях старшие забрали в цитадель!
– Где эта цитадель?!
– Я не знаю!
Дитрих наклонился и, схватив черновика за ухо, прислонил лезвие ножа.
– Не надо!!! Я, правда, не знаю!!! – завизжал боевик, – Старший наш знает!!! Он на базе!!! Командир наш!!! А я только знаю что цитадель в самом Свердловске!!!
– Где ваша база?!
– В Ганиной яме!!! Это там!!! За Исетским озером!!!
– Сколько там ваших?!
– Сотня! Не больше! Теперь даже меньше!
– Какая техника?!
– Два танка! Но они не ходовые! Но с боекомплектом! Еще пять таких бэтэров! Но только два на ходу! И еще МТЛБ и БМД!
Дитрих отпустил его и поднялся.
– Ладно, недоносок, живи пока. – Затем он обратился к тому рейдеру, что выкурил этого черновика из бронемашины. – Свяжи его. Он нам пригодится еще.
Отойдя от броневика, Дитрих увлек за собой остальных.
– Борей, – тихо сказал он, – Заминируй вход в ангар. Как следует, заминируй.
Борей кивнул и направился к вездеходу за минами.
– Ну, так что дальше? – требовательным тоном спросил Варяг.
– Что дальше? Ты все еще горишь желанием отбить эти машины? Ты же слышал, что их угнали в сам город.
Яхонтов повернулся к своим товарищам. Сквернослов досадливо поморщился. Васнецов задумчиво смотрел на запуганного до смерти черновика. Людоед, поймав на себе взгляд Варяга, улыбнулся и кивнул.
– Конечно, – ответил после этого Яхонтов.
Дитрих вздохнул и покачал головой.
– Ну да черт с вами. Поможем. Нам и самим надо теперь что-то делать с этими уродами. Рано или поздно они доберутся до самолета.
***
Конвой из трех луноходов двигался по новому, продиктованному сложившимися обстоятельствами, маршруту. Николаю сложно было оценить, насколько жестокость рейдеров являлась оправданной. Он понятия не имел, что из себя представляют, эти самые черновики и не знал, как к ним относиться. Он жалел пленного, объятого паническим страхом во время допроса. Наверное, если бы его просто застрелили, то он не питал бы столько жалости. Но его унижали угрозами зверской расправы. И угрозы эти были весьма реальны. И они низвели человека до животного состояния. Васнецов вздохнул и уставился в смотровую щель, на унылый холодный пейзаж. Мимо проплывали бесчисленные деревья, густо торчащие из снега и подступающие к узкой, редко используемой последние годы дороге. Где-то среди зарослей виднелись покрытые снегом обломки. Похоже, это был большой самолет.
– Дитрих, – позвал Людоед, держа перед собой рацию, которую получил от рейдеров.
– Да, слушаю.
– Что там наш гость еще рассказал? Пока мы в пути, просвети, что это за черновики такие.
– Ну, я же говорил. Анархисты. По сути, организованная бандитская группировка. Из беспредельщиков. Даже воров в законе не признают. Мечтают о мировой анархии.
– А сейчас не анархия? – засмеялся Крест.
– У них несколько свои представления об анархии. Для них восстановление какой-либо государственности неприемлемо. Никаких законов кроме их порядков. Самые злейшие враги для них, организованные общины бывших военных. Военных они называют золотопогонниками. Убивают без разговоров. Но к себе могут принять только бывших рядовых. И то даже не контрактников. Исключительно бывших срочников. Уголовников, но не из воров. Террористов разных, убийц, беспредельщиков, насильников.
– А где они броневики такие допотопные раздобыли?
– Да где-то в области тут был огромный склад консервации военной техники. Там полно старья. Еще когда проблемы с Китаем были, тут старую технику складировали. Дескать, для войны с Китайцами достаточно бронетехники старого образца, для резервистов.
– И чего вы с ними, с черновиками этими, не покончили раньше?
– Да руки не доходили. И много их. Очень привлекательная у них идеология. Вседозволенность по отношению к другим. Вот и присоединяются к ним всякие. Конечно внутри группировки у них жесткие порядки. Провинившегося могут даже съесть.
– Так они каннибалы?
– Не все. Те, кто не брезгует.
– А что за Ганина яма? Так вроде база их зовется?
– Да, – ответил Дитрих, – Историческое место. Разве не знаешь?
– Что-то не припоминаю. – Крест мотнул головой, хоть собеседник, сидящий в другом вездеходе, его и не видел.
– Там шахта, заброшенная и монастырский комплекс. В эту шахту люди Свердлова и Троцкого сбросили тела царской семьи после расстрела. Это еще в начале прошлого века было. После революции. Потом там монастырский комплекс воздвигли в память о них, хотя с останками так и не определились, по-моему. Там вроде вопрос так и остался открытым, Романовы это или нет.
– Так это там царя расстреляли? – подал голос, сидевший за рулем Варяг.
Дитрих услышал его и ответил:
– Нет. Его и семью грохнули в Ипатьевском доме. Но дом этот еще по приказу Ельцина снесли. Это в самом городе. Черновики такие места вообще любят. Устраивают там какие-то шабаши и оргии.
– А враги у них вообще тут есть, которые хоть как-то противостоят? – задал следующий вопрос Людоед.
– Есть всякие группировки. Небольшие, сравнительно с черновиками. Посему и угрозы серьезной не представляют. Никто из них в союзе с этими выродками не состоит. Но и между собой враждуют. Ну, сам посуди. Есть казаки-монархисты…
– Как?
– Монархисты. Ну, царя почитают. Все мечтают отбить святыню у черновиков.
– Яму эту?
– Да. А есть еще национал-социалисты. Вроде много общего с казаками-монархистами, но они православную веру не признают. Считают ее сектой от иудаизма. Как и все христианство. Лояльны лишь к древнеславянским языческим богам. Есть муслимиат. Туда входят кавказцы из мусульманских народов и другие, кто ислам исповедует или принял. Почитают Коран. Практикуют многоженство. Но черновиков ненавидят, как слуг шайтана. Однако едва ли можно себе представить, что они будут сотрудничать с казаками и национал-социалистами. Еще есть «Новый коммунистический интернационал». Дружбу народов проповедуют и мировой коммунизм. Оттого не могут быть в союзе с монархистами или нацистами. Есть криминальные группировки под началом воров в законе. Была еще «Восточная демократическая директория». Мечтали наладить контакт с выжившими американцами и пригласить их в Россию, установить власть. Но этих давно побили все остальные, поскольку никакой другой группировке такой расклад был неприемлем. Ну и слабый был этот союз. Уж очень много там неприспособленных к войне псевдоинтеллигентов было. Оттого, наверное, и хотели защиту от американских штыков, поскольку сами не способны были. Ну, еще несколько группировок. Менее одиозных. Вот и сам посуди, какое может быть организованное сопротивление черновикам, если друг другу только что глотки не грызут. Мир они между собой кое-как установили, но очень шаткий.
– Просто феодальная раздробленность какая-то, – Разочарованно вздохнул Людоед. – А вот у нас, в конфедерации дома советов все объединились. И казаки-монархисты и русские национал-патриоты и красные и просто оставшиеся верные присяге и Родине, военные и другие силовики. И ведь с кавказцами из батальона «Ирбис» в союзе были и с безбашенными сталкерами. Как же так, Дитрих? Почему тут они не объединятся?
– А черт их знает. Может, нет сильного лидера, который мог бы повести их всех за собой и найти общие точки соприкосновения. А может не так много ресурсов тут осталось, как в Москве.
– Ну а отчего черновики такие сильные и многочисленные?
– Так я же сказал. Идеология у них притягательна. Особенно для тех, кто вообще все ориентиры в этой жизни потерял. И по национальному признаку они людей не делят. Главное чтобы ты не был заморочен на собственной национальной идентичности и с презрением относился к понятию Родина. Патриотизм считается привилегией цепных псов и только. Ненавидь всех. Грабь, убивай и насилуй. Все что от тебя требуется, будь верен чренушному братству и лидерам. Братьям Черновым. Вот и все. Вот и идут к ним. Так как они сильнее. У них сытнее. И моральных требований к тебе никаких. А ведь мораль есть даже у криминальных группировок. Воровской кодекс. Не говоря уже о строгих полумонашеских правилах монархистов, железной дисциплине националистов, шариату мусульман или коммунистическому аскетизму красных…
Все это повествование навевало дикую тоску и обостряло чувство безысходности. Люди никак не могли прийти к чему-то общему и думать о выживании и возрождении. Люди и тут враждовали. Как знать. Будь в Надеждинске много больше людей, то, наверное, и они тоже разбились бы на группировки и периодически стали бы объявлять друг другу войну.
Николай продолжал смотреть на мрачный пейзаж снаружи и сжимать кулаки от ощущения разочарования. Очень остро захотелось остановить эту миссию. Объявить спасение остатков человечества преступной акцией и сделать все, чтобы ХАРП продолжал уничтожать все что осталось. Но самое обидное в таком случае, что все эти люди не узнают, что им что-то угрожало и он, Николай Васнецов сознательно лишил их шанса на спасение. Они и погибнут все, не поняв, что произошло и, не ощутив чувство вины перед ним, Николаем, который хотел всех спасти, но обрек их в итоге на погибель из-за их неразумности…
– Правильно-правильно, – пробормотал внутренний голос. – Если саботируешь миссию, то погибнешь со всеми в общем котле. И в полной безвестности. Может, стоит подумать, как лучше поступить?
– Опять ты? – мысленно вздохнул Николай.
– Не я, а ты. Забыл? Ведь ты говоришь сейчас с самим собой…
Дальше дорогу перегородила колонна искореженных и сгоревших машин. Между деревьев лежал опрокинутый автобус. Конвой взял правее, объезжая нагромождение транспорта. Вереница грузовиков, легковушек и автобусов, казалось, никогда не кончится.
Деревья кончились, и справа разверзлась бездна огромной котловины.
– Господи! Илья, посмотри! Что это такое?! – воскликнул Васнецов.
– Ничего себе! – раздался возглас Сквернослова из передней кабины.
Людоед прильнул к смотровой щели и взглянул на огромный кратер, по неровному краю которого они сейчас ехали.
– Дитрих, – произнес он в рацию, – Ты это видишь?
– Да. Вижу, конечно.
– И что это? Надеюсь не то, что я думаю?
– Погоди. Спрошу у этого хмыря. – Пробормотал Дитрих и после некоторой паузы ответил, – Нет, слава богу. Это Исетский карьер. Тут когда-то добывали что-то. Гранит или что-то в этом роде. Говорит мы уже близко. Меньше десяти километров осталось по прямой.
Впереди замаячили какие-то строения. Все они были в плачевном состоянии. Обваленные крыши. Разбитые стены. Иные строения вообще представляли собой компактные груды запорошенных снегом обломков. Где-то в стороне стоял огромный самосвал. Его размеры пугали, словно они прибыли в царство каких-то жутких великанов. Гигантский кузов был загружен с горкой. Колеса его давно были спущены, и на одном вообще отсутствовала резина. Чуть дальше были видны еще самосвалы и грузовики, но уже обычные. Не таких пугающих размеров. Опрокинутый экскаватор. Разобранные или сгоревшие останки рабочих бытовок. Дальше дорогу пересекала железная дорога. И, похоже, не одна. На нескольких путях стояли длинные эшелоны грузовых вагонов которые так и остались тут стоять с того рокового дня, когда весь этот промысел в карьере, как и многое другое в человеческой жизни, перестал иметь какое-либо значение.
Они долго объезжали заброшенные эшелоны с бесконечной вереницей вагонов. Затем снова руины каких-то строений. И снова лес. Конвой двигался по широкой просеке, которая, однако, довольно скоро кончилась новым пейзажем разрушенных строений. Чуть в стороне несколько холмов и длинные элеваторы, тянущиеся к их вершинам. Снова много разбитой, сгоревшей, или разобранной техники. Миновав этот участок, они выехали на непривычно ровное место, свободное и от техники и от руин и от какой-либо растительности.
– Так, тут не останавливаться, – послышался голос Дитриха в динамике рации, – Это бухта Исетского озера. Лед конечно крепкий, но кто его знает. Надо поскорее миновать это место.
ЯМА
Сумерки сгущались, возвещая об окончании очередного безликого и похожего на другие дня. Мало кто следил теперь за календарем. Это была роскошь и привилегия тех, кто не утратил еще признаки цивилизованности. Было немало и таких, кому числа и месяцы приносили боль, когда безликие даты обретали очертания событий давно минувшей эпохи. Больно было осознавать, что такого-то числа день рождения близкого человека, которого давно уже нет в живых, так как его или ее поглотил пожар ядерной войны или ее последствия. Больно было вспоминать, что было в этот день много лет назад. Поход в парк аттракционов? Прогулки по зоопарку? Визит в театр? Увлекательная и запоминающаяся поездка, от которой остались красочные яркие фотографии с позабытой гаммой цветов и непривычно ярким для нового времени солнечным светом? Теперь все это вызывало лишь боль и бесконечное чувство страшной утраты. Николай только теперь, запоздало начал понимать, почему даже в цивилизованном Надеждинске летоисчисление началось с нуля и был сейчас не две тысячи какой-то там год, а просто, двадцатый. Двадцатый год после конца. Наверное, так легче. Понимал он теперь и то, отчего были такими напряженными и сосредоточенными лица людей, когда они проговаривали даты. Ведь даже если ты не хочешь думать о том, какой сегодня день, то обществу, старающемуся остаться цивилизованным насколько это возможно, просто необходим календарь. Хотя бы для эффективной работы дающей пищу оранжереи. И люди, превозмогая боль, пользовались календарем и помнили даты, которые то и дело бередили старые раны воспоминаний. Все это навеяло Николаю аналогию с замкнутым кругом или ямой, в которую угодило человечество давным-давно. А мысли о яме, наверное, навеяны названием этого странного, все больше окружаемого сгущавшимися сумерками места. Ганина яма.
– Что скажешь, Варяг? – Крест, как и Яхонтов и Дитрих, наблюдал в бинокль, укрывшись за снежной насыпью.
– Что-то не пойму. Вот комплекс монастырский. Вон храм обложенный срубом. Значит, внешние посты там должны быть. И курган тот снежный, рядом, возле которого два танка стоят, говорит о том, что это вход в шахту. Верно?
– Ну, верно, – проворчал Дитрих. – А что собственно тебя смущает?
– Да то, что никаких признаков наличия внешнего поста. Никакого патруля. Вообще мертвая тишина. Даже вояки на посту или курят или болтают почем зря. А тут тишина, словно затаились. Дымка и света не видно. Ждали нас? Или они такие дисциплинированные? В этом я сильно сомневаюсь. Но эта тишина настораживает. Вам так не кажется, коллеги?
– Согласен, – кивнул Людоед.
– Ладно, – вздохнул Дитрих и включил рацию. – Парни, тащите эту овцу сюда.
– Есть командир, – ответила рация.
Ждать пришлось минут двадцать. Машины они оставили на безопасном удалении от этого места и, оставив там охрану, двигались сюда уже на снегоступах, аккуратно и медленно продвигаясь, чтобы остаться незамеченными. Однако подозрительная тишина на базе черновиков могла говорить, что их все-таки заметили.
Когда рейдеры приволокли пленного, то у него был завязан рот. Дитрих достал охотничий нож и прислонил его острием к горлу черновика.
– Слушай, недоносок, сейчас я повязку сниму, и пасть твою освобожу. Но имей ввиду, если ты вздумаешь шуметь, свистеть, кричать и даже пердеть, в надежде предупредить своих соратничков, я воткну это тебе в глотку по самую рукоятку и потом буду проворачивать, пока рука не устанет. А когда устанет, меня сменят мои товарищи и будут проворачивать дальше. Понял, урод?
Черновик быстро заморгал глазами и засопел. Рейдеры сняли повязку.
– Мужики, я чуть не помер, – зашептал пленный. – У меня насморк…
– Заткнись, – рявкнул Дитрих, – Почему тишина такая на базе?
– А я почем знаю? – дрожащим голосом пробормотал черновик, – Нас с самого утра не было тут. Когда уезжали, то нормально было. Дрова вон там заготавливали. Пилили поваленные деревья. Зверя стреляли неподалеку. Шахту рыли.
– Какую еще шахту?
– Ну, эту. Нашу. Глубже она ведь завалена. А мы ее откапываем.
– Зачем?
Черновик вдруг замолчал, словно осознав, что взболтнул что-то лишнее.
– Я тебя, сука, спрашиваю, – угрожающе зарычал Дитрих.
– Там это… Ну мы жилища свои расширяли. Новые этажи подземные делали. И это… С метро соединиться хотели… Вот…
– Вы совсем, что ли идиоты? Метро в городе. И до ближайшей станции километров десять. Вы как с ним собирались соединиться?
– Так ведь новую ветку рыли перед войной. Верхнеисетская станция. – Пожал плечами пленный.
– Баран, верхнеисетская ветка тянулась к Ново-московскому тракту. А это на юге за южным озером. Ну, вы и дебилы, – Рейдер тихо рассмеялся.
– Значит дебилы, – вздохнул черновик. И, похоже, было, что вздохнул он с облегчением, поскольку продолжения этой темы явно не желал.
– Погоди, приятель, – подал вдруг голос Людоед, – По-моему, он не такой тормоз каким хочет казаться. Да? – Крест угрожающе улыбнулся и медленно стал доставать свою катану из ножен. – Знаешь, какая она острая?
– Эй, ты чего? – испуганно пробубнил пленный.
– Ну-ка подержите ему руку. Отсеку для начала кисть.
– Не надо, – простонал тот, прижимая к себе руки. – Пожалуйста, не надо…
– Говори, куда вы шахту рыли.
– Я не знаю.
Получив удар по лицу, пленный распластался на снегу и схватился ладонями за нос.
– Слушай, свинья. У нас мало времени. Поэтому считаю до ста. – Крест занес над ним свой меч. – Итак. Девяносто девять.
– В бункер, – выдохнул пленный. – Где-то рядом должен быть бункер. Он секретным тоннелем с метро городским соединен.
– Что за бункер?
– Старый. Законсервированный. Вроде при Сталине начали делать. Туда вся оборона территорий за Уралом замыкаться должна была в случае нападения американцев. Потом при Хрущеве стройку бросили. После него вроде возобновили. И вроде как к восьмидесятым закончили. Но после развала Союза забросили. Ну и золотишко вроде там искали. Которое большевики там спрятали, когда белые хотели царя вызволить и войско сюда шло. Ходили слухи, что там тонны церковных ценностей.
– Зачем вам сейчас золото?
– Да оно нам нахрен ненужно теперь. Нам бункер нужен и туннель отсюда до города. Что бы все под контролем держать.
– А ты откуда знаешь про этот бункер?
– Слыхал давно. Когда служил еще. Моя служба с такими стройками была связана. Я даже схему военную видел. Там еще туннель шел в лес за озеро. Севернее карьера. Там секретный аэродром для тех, кто должен был быть в этом бункере. Я хреново схему эту помню. Давно было это. Но припоминаю, что бункер должен быть где-то тут. А аэродром вроде там… Ну… Где мы БАТы ваши нашли. Вот…
– И как вы рыли? Чем?
– Лопатами да кирками, чем же еще.
– Небось, рабы это делают? – Дитрих сурово посмотрел на пленного.
– Ну… – осекся он, – Послушайте, я ведь рядовой чернушник. Я главному как-то рассказал про эту схему и все. Я тут не причем. Больше я ничего не знаю. Клянусь.
– А чего вы из самого метро не попробовали бункер найти? – спросил Крест.
– Так оно все обвалилось после атомных взрывов. Ну, почти все.
– Ладно, хрен с ним с метро. – Махнул рукой Дитрих, – А что в том храме, который обложен бревнами и мешками?
– Я же говорил. Обложенное здание, это пост внешний. А внутри машины наши стоят. А подальше, в монастыре бывшем, остальная техника и склад древесный. Монастырь тоже утеплен бревнами снаружи. Там второй пост. Два пулемета и снайпер. За монастырем мины.
– А что за курган рядом с этим храмом?
– Что такое курган? – черновик непонимающе окинул всех взглядом.
– Холм, твою мать.
– А… Так это… Блиндаж деревянный вокруг шахты. И сам вход в шахту. Блиндаж мы сделали. А утепляли храм и монастырь еще до нас.
– Кто?
– Ну… монахи эти. Они тут так и остались, когда все началось. Точнее пришли, когда радиации меньше стало. Ну и пытались тут божью обитель, дурачки, сделать. Всем страждущим помогать. На своих благих намерениях и погорели. Но убили их не мы. До нас еще. Клянусь…
– Как ваши могли знать о нашем приближении? Ведь у вас раций не было.
– Да я хрен его знает, – пленный нервно пожал плечами. – Может, заметил кто?
– Не могли они нас заметить. Они не профессионалы а мы не пацаны из учебки, – буркнул Варяг.
– Не стоит недооценивать врага. Это всегда приводило к хреновым последствиям. – Мотнул головой Крест.
– Ладно. Парни. Тащите его обратно. Будет рыпаться, кончайте без лишних сантиментов. – Сказал Дитрих своим людям и, проводив процессию из двух рейдеров и невольника взглядом, обратился к Людоеду.
– Ну, и что делать решил?
Людоед пожал плечами и усмехнулся:
– Я, конечно, понимаю, что вам ближе человек из своих, артельских, но в нашей группе командиром является полковник Яхонтов.
– Ага. Пусть у Варяга за все голова болит и пусть он за все отвечает? – тихо засмеялся искатель. – Погонами ты со мной сравнялся теперь. Небось, они тебе полкана дали специально, чтоб мой авторитет в группе пошатнуть и воцарить на трон артельщика-ассасина. – Шутливый тон Варяга понял только Илья, поддержавший товарища тихим смехом.
– Да вы ненормальные оба, – проворчал Дитрих. – Чего делать-то будем, я спрашиваю?
– Зачищать по-тихому, – ответил Яхонтов, – Пробираемся к храму. Идут две группы. Мы заходим с левой руки. Ты со своими рейдерами с правой. Одновременно не идем. Держим постоянную связь. Пока идем мы, вы держите на мушке храм, колокольню и курган с танками. Потом мы затаились и взяли все на мушку, двигаете вы. Классическая зачистка. Работаем «Винтарями». Никакого шума. Исключение, если надо подбить танки. И все. И помните. Нам нужен кто-то из главных. Тот, кто знает, куда БАТы утащили.
***
Близлежащие деревья лениво поскрипывали на морозе, нарушая ночную и напряженную тишину. Этот скрип был на руку сейчас, маскируя своими стонами повизгивание снега от скользящих по нему снегоступов. Николай и Крест преодолели еще дистанцию в двадцать шагов и затаились в сугробе. Метрах в десяти от них затаились Варяг и Вячеслав.
– Готов. Чисто, – послышался в рации, висящей на груди у Людоеда, голос Яхонтова.
– Идем, – ответил Дитрих. Прошло несколько минут, и он произнес: – Готов. Чисто.
– Идем, – произнес Варяг, и они снова неторопливо стали двигаться к храму.
Вскоре они достигли стены храма, обложенной для утепления бревенчатым срубом. Варяг и Сквернослов стояли с противоположной от Ильи и Николая стороны у входа в здание. Сам вход был сверху защищен от снегопада большим навесом. Снег был расчищен возле него. Перед входом была сделана баррикада из камней и мешков с песком для обороны. Дверь в храм была обита кусками ковров и паласов для утепления.
– У входа, – коротко сказал в рацию Варяг. – Пока чисто.
– Вижу вас, – ответил Дитрих, – Мы на подходе.
– Добро, – Яхонтов машинально кивнул. – Заходим. – Он поправил на лице прибор ночного видения и потянул за ручку двери. Та невыносимо громко заскрипела.
– Черт! – Варяг отпустил дверь и отпрянул от нее.
Ничего не произошло. Никто не поднял тревогу.
– Надо резко, – тихо сказал Людоед. – Цельтесь в дверь, я открываю.
Яхонтов встал на колено и направил ствол автомата на дверь.
– Славик, приготовь осколочную, – скомандовал он Сквернослову.
– Понял, – Вячеслав кивнул и, достав из подсумка гранату, просунул в кольцо указательный палец левой руки, предварительно сняв с нее перчатку.
Людоед резко рванул на себя дверь. Несколько секунд тянулись бесконечно. Казалось, вот-вот кто-то закричи внутри. Начнется стрельбы и эта гнетущая тишина нарушится, наконец, шумом боя. И станет все предельно ясно. Там враг, а тут свои, и надо принять бой. Но снова ничего не произошло.
– Кажется чисто, – шепнул Варяг и озадаченно добавил, – Ничего не понимаю.
– Ладно. Заходим по очереди. Славик, убери гранату. – Произнес Илья и сам, первый метнулся внутрь. Внутри царила кромешная тьма. Прибор ночного видения, хоть и был куда удобнее того, с которым Николай бродил по московскому метрополитену, но все равно мало что позволял увидеть. Внутри было просторное помещение. Внутренние стены видимо давно демонтировали, и теперь тут стояли МТЛБ и БМД. Еще много различных частей от самых разных машин и ящики различных размеров. В другой стене большой прямоугольный пролом, где были сделаны ворота. У дальней стены много разных агрегатов и снова ящики. И, кажется, там была ведущая наверх лестница.
Васнецов резко развернулся, услышав за спиной шорох. Его ПНВ снова выхватил в зеленоватом свете мистический силуэт, как тогда, в Московском метро. Это были рейдеры. Они вошли в храм. Фильтры масок были отключены, чтобы не создавать лишнего шума, и было слышно только их приглушенное дыхание.
– Ну что тут? – тихо спросил Дитрих.
– Кажется никого, – пробормотал Варяг, водя стволом «Винтореза» и целясь в темноту.
– Ладно, – Дитрих кивнул,- Вы тут пока осмотритесь. Мы наверх.
– Давай.
Рейдеры быстро исчезли из вида и возникли только четыре неясных силуэта у дальней стены. Они принялись осторожно подниматься по лестнице. Варяг и Сквернослов стали двигаться вдоль МТЛБ и обходить его спереди. Николая и Крест пошли сзади. Обойдя машину, Людоед снял перчатку с ладони и приложил руку к выхлопной трубе МТЛБ.
– Что там? – шепнул Яхонтов.
– Не теплая. Но и не такая холодная, как должна быть при таком морозе. – Тихо ответил Людоед. – Видимо не так давно заводили. Но угаром уже не пахнет в этом гараже. Может час, полтора прошли. А может меньше. Видимо прогревали для легкого и быстрого запуска двигателя.
– Ладно, шут с ним, – махнул рукой Варяг.
– Тихо! – Вячеслав ткнул указательным пальцем вверх. – Слышите?
Наверху скрипели полы от осторожных, крадущихся движений.
– Это рейдеры. Чего панику разводишь, – Крест слегка толкнул Сквернослова.
– Ах да, – выдохнул Вячеслав. – Я и забыл. Ну и стремно же здесь, мужики.
– Обделалась, Фрося? – хихикнул Крест.
– Иди ты в…
– Заткнитесь оба, – рыкнул Варяг. – Вон, кажется, калитка в воротах есть. Я открываю.
Калитка заскрипела, как и дверь. Яхонтов с силой толкнул от себя и резко присел, приготовив оружие.
– Что там? – спросил Людоед.
– Снег утоптан хорошо. Никого не видно. Шагах в тридцати кажется вход в блиндаж этот.
– Пошли туда, – Кивнул Илья. – Тут ловить уже нечего, – затем он проговорил в рацию, – Дитрих, что там у вас?
– Чисто, – послышался ответ. – Мы пулемет нашли у окна. Лишняя ноша пока ни к чему. Но мы его из строя выведем сейчас и спустимся.
– Добро. Мы двигаемся к яме. К блиндажу.
– Понял. Ждите нас там.
Варяг вышел на улицу. За ним осторожно Вячеслав. Следом Людоед. Замыкал Николай. Он уже занес ногу, чтобы переступить через порог, но вдруг резко обернулся. Что это было? Он готов был поклясться, что слышал какой-то глухой звук. И звук шел не из потолка, что можно было объяснить шагами рейдеров. А может, показалось? Может психика подводит из-за этого затянувшегося напряжения и гробовой тишины, нарушаемой лишь треском деревьев в лесу вокруг этого места? Он подошел к МТЛБ и прислонился ухом к корпусу. Тишина. Только стук собственного сердца. И прерывистое дыхание. Васнецов не сразу понял, что это его дыхание. Он попытался не дышать, но сердце от этого стало биться еще сильнее. Николай сделал глубокий вдох и вдруг отчетливо услышал какой-то странный звук. Что-то глухо лязгнуло внутри. Или действительно показалось? Он стал гнать от себя мысли о том, что все это ему померещилось и одновременно убеждать себя в том, что там, внутри машины, кто-то есть. Кто-то затаился и выдал себя каким-то неосторожным движением. А что если и в БМД сидит некто? Там ведь пушка. Но и МТЛБ, хоть и без оружия, может причинить серьезные неприятности, если там действительно кто-то прячется.
– Колян. Ты застрял там что ли? – послышался голос Сквернослова.
Васнецов шагнул к двери.
– Славик, кажется там кто-то…
Страшный грохот разорвал тишину и, все вокруг наполнилось жутким ревом. Казалось, никто не ожидал, что эта тишина нарушится именно так. Николай упал от неожиданности и уже лежа резко развернулся, глядя на ревущий двигателем МТЛБ, который сейчас был словно огромный фантастический зверь, разверзнувший пасть, чтобы поглотить его в мгновение ока.
– Атас, Колян! – заорал Сквернослов, хватая Васнецова и выволакивая его из храма.
Они успели отпрыгнуть от ворот в сторону, как раз в тот момент, когда вездеход рванулся с места, снося ворота и превращая их в массу разлетающихся в разные стороны досок и брусьев. МТЛБ катил прямо, набирая скорость. Его словно не заботили эти незваные гости и, казалось, что тот, кто управлял этой машиной, был одержим одной мыслью, убраться отсюда как можно дальше и как можно быстрее.
– Мать вашу! – заорал Варяг выбираясь из снега и отбрасывая от себя навалившиеся щепки, доски, и обрывки того чем ворота были обиты. – Славик, «Муху», быстро!!!
– Я уронил! – крикнул Сквернослов и стал быстро копошиться в снегу и обломках ворот.
– Быстрее! Уйдет же!
Раздался хлопок и с верхнего этажа храма метнулся реактивный снаряд. Выстрел из гранатомета быстро достиг МТЛБ и врезался сверху в его приземистый корпус. Грянул взрыв. Машину объяло пламенем. Двигатель проурчал еще несколько секунд и заглох.
– Кто стрелял? – крикнул Вячеслав.
В кабине горящего МТЛБ открылся люк, и из него вывалился дымящийся человек. Он встал на колени и поковылял в сторону леса, схватившись обожженными и окровавленными руками за голову. Преодолев несколько метров, он вдруг замер и истошно заорал.
Людоед бросился в его сторону.
– Не стреляйте в него! Надо его взять! – крикнул он и, оказавшись уже на полпути к человеку, вдруг резко развернулся и нырнул в ближайший сугроб. Раздался еще один взрыв и вопль человека из МТЛБ прекратился.
– Черт! Что это было?! – крикнул Варяг.
Крест выскочил из сугроба и побежал обратно к товарищам.
– Он себя гранатой подорвал! – Крест быстро выбрал удобную позицию, и присев взял на мушку вход в блиндаж. – Славик, ты «Муху» нашел?
– Да, – прокряхтел Сквернослов, доставая из снега зеленую трубу одноразового гранатомета.
– Тогда живо бери на мушку те танки. Только не стреляй пока.
– Слушай, Крест, ты что-нибудь понимаешь? – проворчал Варяг, целясь «Винторезом» и водя его стволом по сторонам.
– Ни черта. – Коротко ответил Людоед.
Внутри храма раздалось лязганье металла. Васнецов направил ствол своего оружия в темную пасть снесенных ворот.
– Тихо пацан, спокойно, – Из темноты показался Дитрих, – Там мои люди БМД проверяют. Может и там кто затаился.
– Это вы лайбу подбили? – спросил Сквернослов у рейдера.
– Мы. Что оставалось делать? Почему вы сами мешкали?
– Да он нас всех чуть не переехал, – ответил Вячеслав.
– Как же вы так проворонили человека в МТЛБ?
– А у нас что, рентгеновское зрение, по-твоему? – Людоед повернул голову и бросил на рейдера недовольный взгляд. – Кто мог знать, что на таком холоде в машине сидит кто-то.
– Ладно, так или иначе мы осиное гнездо разворошили. – Проворчал Варяг. – Сейчас повыскакивают.
– Не видать что-то никого. – Мотнул головой Вячеслав. – Ведь давно бы выскочили, так?
– Н-да, странное что-то, – вздохнул Людоед. – И придурок этот на МТЛБ. Он будто бежать собрался. Чего вдруг?
– А чего раньше не бежал? – возразил Дитрих.
– Может корешей своих ждал, которых вы завалили на аэродроме. А тут увидел в прибор смотровой тени какие-то крадущиеся. Да черт его знает вообще. Что-то странное тут. Пленный говорил их тут около сотни. И что? Видели только одного и то с ним что-то странное творилось.
– Слушайте, а ведь действительно на взрывы так никто и не отреагировал. – Сказал Яхонтов. – Они повымирали тут все что ли?
Из храма показались остальные рейдеры.
– Ну что? – Дитрих уставился на них.
– БМД пустая. Нет там никого. Да она и не на ходу. Правый трак перебит и, наверное, топливо слито.
– Ладно, давайте дальше. В блиндаж. И за танками следите. Мало ли что. – Людоед медленно двинулся к входу в подземелье.
Они все достигли двери. Вокруг снова воцарилась неестественная тишина. Теперь лишь к треску деревьев добавился и треск языков пламени из догорающего вездехода. Это немного осветило ближайшую местность и добавило и без того гнетущей обстановке причудливых и уродливых теней.
Оставив дозор из двух человек снаружи, рейдеры вошли первыми. Осторожно. Держа наготове оружие. Внутри были выложенные шлакоблоками до самого низкого потолка бойницы. Висела зажженная керосиновая лампа. За стенками амбразур опрокинутое кресло и стул. На полу лежал термос и горсть гильз. Чуть в стороне рожок от автомата и в тени виднелся сам автомат. Они прошли дальше. На полу стали видны крупные темные пятна.
– Кажется кровь, – тихо сказал один из рейдеров, светя фонарем.
Группа свернула за угол. Узкий бревенчатый проход с открытой дверь. За ней большое помещение, пол которого был застлан массивным длинным брусом. В полу зияло большое квадратное отверстие, в которое уходила лестница. Посветив туда фонарем, рейдеры двинулись вперед. В убежище царила полная тишина и, тут даже треска деревьев слышно не было. Поэтому шипение рации Дитриха стало для всех полной неожиданностью и показалось нетипично громким.
– Командир. Это Борей.
– Да Борей. Что у вас? – Совсем тихо ответил Дитрих.
– Мы наблюдали вспышку в вашей стороне. У вас все в порядке?
– Да. Подбили одну коробочку. Сами все целы.
– Ясно. У нас тут что-то странное с пленным твориться.
– Что такое?
– Припадок у него начался полчаса назад. Потом бредить начал и в жар его бросило. Причем сильный. И пятнами какими-то весь пошел. Сначала красными, а теперь они чернеют. И он совсем невменяемый стал.
– Понял. Постарайтесь симптомы продиагностировать и вколите после этого что-нибудь ему. Если что, сообщай.
– Понял, командир. Конец связи.
Широкая лестница спускалась в глубокую яму, диаметром около двух десятков метров, дна которого не видно. В вертикальных стенах ямы выдолблены большие ниши с дверями и деревянными подпорками. В двух нишах висели керосиновые лампы, дающие скудный свет. Вдоль стен спиралью вниз опускались деревянные пандусы, ведущие к двум нижним этажам земляного убежища. С потолка шахты свисали три лебедки, видимо для извлечения грунта при земляных работах внизу.
– Толково они тут все устроили, – Хмыкнул Людоед. – Только если они глубже копают, куща девают грунт?
– С тыльной стороны храма целая гора, прямо ко второму этажу подступает, – Ответил Дитрих.
– Ясно. Только вот неясно куда все подевались.
– Кровь, – Мрачно произнес Варяг, светя фонарем на пандус по которому они теперь неторопливо двигались.
Дорога впереди действительно была обильно полита кровью. Причем свежей. Снова все чаще стали попадаться скопления валяющихся гильз. Еще один автоматный рожок. Пустой. Крест поднял одну гильзу и понюхал.
– Часа четыре назад стреляли, – констатировал он и швырнул гильзу в темноту шахты. Звука ее падения они так и не услышали. Это конечно не значило, что шахта бездонная, пусть дна ее и не видно в этом мраке. Просто гильза могла упасть на что-то мягкое.
Достигнув первой двери, они обнаружили, что она лишь прикрыта. За ней было большое темное помещение. Свет фонаря выхватывал ряды двухъярусных коек и железные шкафчики возле них. Матрацы, одеяла, старые простыни, табуретки и некоторые элементы одежды лежали на полу и некоторых койках в большом беспорядке. Людоед задержал свет фонаря на одной белой простыне. Варяг проследил по его лучу и, подойдя к койке, стал ее разглядывать.
– Мать твою, да это же блохи! – вскликнул он, резко отпрянув.
– Давайте-ка выходить отсюда, – Проворчал Людоед, пятясь, – Нам еще блох не хватало.
Они вышли на пандус и двинулись к следующей двери.
– Командир! – послышалось из рации Дитриха. На сей раз голос Борея был взволнованным.
– Да. Я на связи. – Ответил Дитрих.
– Это бубонная чума!
– Что? – рейдер остановился и нахмурился.
– У пленного какая-то ураганная форма бубонной чумы!
– Ты уверен?
– Абсолютно, командир. Лихорадка, интоксикация, воспаление бубонов. Только разница лишь в скоротечности. Уж очень быстро все у него развивалось. Подозреваю, что у него очень плохой иммунитет или вообще иммунодефицит и поэтому болезнь так быстро прогрессировала.
– У нас в аптечках есть противочумные препараты. Опробуй на нем.
– Не получится, командир. Мы его сожгли.
– Кого сожгли?!
– Пленного. Из огнемета.
– Зачем?
– Так чума ведь. И на кой черт он такой нам нужен?…
У Николая сжалось сердце. Он едва сдерживал в себе эмоции, давя в глубине души пробуждающуюся жалость, когда пленника подвергали унизительным допросам рейдеры и потом Людоед. Но теперь Васнецов представил, как этого человека живьем жарят из огнемета, и стало не по себе. Пока не было ничего существенно доказывающего то, что эти черновики для них являлись врагами. Пока только черновики подверглись нападению, а не наоборот. Но в любом случае, проявить сочувствие не было бы зазорным для Николая даже по отношению к врагу. За теми лишь исключениями, когда он сам убивал врагов, зачастую зверски, особенно там, в Вавилоне. Но о тех жертвах он старался не думать, понимая, что жалость к тем, кого убил сам, может перерасти в уничтожающую жалость к самому себе.
– Так, ладно. Двигайте сюда быстро. Тут тоже странное что-то. Как понял меня?
– Понял, командир. Конец связи, – ответил Борей.
– Погодите, – задумчиво произнес Варяг, – Так у них тут… У них же тут чума…
– А мы могли ее подхватить? – Васнецов уставился на Людоеда и на Варяга.
– Запросто, – нахмурился Крест.
– Тише мужики! – стоящий ближе всех к краю пандуса Вячеслав повернулся и уставился в черную бездну шахты. – Вы слышите?
– Что там еще? – Илья подошел к нему и посветил вниз. Но свет фонаря растворился во мраке, так и не достигнув дна. Он выхватил лишь продолжающуюся спираль пандуса и поддерживающие деревянные конструкции.
Снизу доносился какой-то нарастающий звук. Причем это был целый конгломерат звуков. По мере того, как он становился все громче, можно уже было распознать мириады слившихся воедино писков, визгов, скрежета и хруста. Шорох, помноженный в сотни тысяч, или миллионы раз. Что-то еще, похожее на нарастающее шипение.
Теперь все посветили вниз, и усиленный свет достал глубже, чем луч одного фонаря. Теперь было видно что-то противоестественное. Мгла внизу шахты шевелилась! Она словно бурлила и тянулась все выше и выше, к смотрящим на нее людям. Мгла поглощала спускающийся в бездну пандус и лестницу, растворяя их в себе и, надвигалась все ближе, сопровождая это нагнетаемым и становящимся все громче звуком, словно вонзающимся миллионом клыков в каждую клетку нервной системы.
– Господи. Что это? – Пробормотал Дитрих. Он достал фальшфейер и поджег его. Затем швырнул вниз. Ярко освещенная область шахты стремительно понеслась на дно и, вдруг всем стало ясно, что растущая и шевелящаяся масса не имеет конца.
– Живо все наверх! – Заорал Людоед.
Все бросились по пандусу к выходу. Лишь замешкался Сквернослов.
– Славик! Ты чего?! – Крикнул Николай.
– Сейчас! – он снова достал из кармана гранату и, выдернув кольцо, швырнул ее в низ. Затем бросился следом за Васнецовым.
Раздался взрыв и шум разразился чудовищным воплем слившихся воедино тысяч источников пронзительного визга.
Они выскочили на улицу, где их встретили два рейдера, оставленные снаружи.
– Что случилось? – недоумевающее спросили они, глядя на то, как судорожно закрывают за собой дверь те, кто в такой спешке вернулись из шахты.
– Снегом дверь закидывайте! – крикнул Дитрих.
Николай и Вячеслав вскарабкались на склоны сугробов по обе стороны от двери руками и ногами принялись сталкивать большие массы снега к двери. Людоед, Варяг и рейдеры подгребали все, что нападало, ногами, постепенно замуровывая вход.
По ту сторону двери раздался скрежет, треск и шорох.
– Черт, – выругался Дитрих. – Борей! Прием! Где вы?
– Через минуту будем, командир! Что случилось?!
– Приготовьте огнеметы и противочумные препараты для профилактики! Как понял меня?!
– Все понял командир!
Отбежав к догорающему МТЛБ, все приготовили оружие. Треск двери становился все сильнее и, наконец, она просто превратилась в труху, под натискам чудовищной черной массы. Тысячи огромных, многие до метра длиной, черных крыс, в едином порыве рванулось наружу. И подобно тому, как живой организм состоит из миллионов клеток, эта лавина крыс составляла, будто единый суперорганизм, одержимый одной лишь идеей. Одним инстинктом. ЖРАТЬ!
– Огонь! – заорал Дитрих.
Защелкали бесшумные автоматы, и только людоед убрал ВСС за спину, сменив его на «Калашников» снаряженный надпиленными пулями. Тщетность стрельбы по бесчисленной орде гигантских крыс была понята еще до того как все истратили по одному рожку. Полетели осколочные гранаты. Взрывы разрывали тушки крыс. Рассеивали на какое-то мгновение толпу. Многие крысы кидались на своих погибших сородичей и в мгновение ока сжирали их не оставляя даже костей, наводя на жуткие догадки о том, что стало с людьми в Ганиной яме. И в мгновение ока беспорядочная толпа отвратительных существ снова превращалась в единый суперорганизм, неумолимо надвигающийся на людей.
Внезапно с двух сторон от обреченных выросли стены огня ударившие по толпе крыс. Живая масса вспыхнула, освещая пространство вокруг и источая невыносимую вонь горящей живой плоти. Снова ударили огнеметы подоспевшей группы Борея. Полетели самодельные напалмовые гранаты. Яркие вспышки сжирали крыс так, как крысы хотели поглотить людей. Еще какие-то гранаты вспыхивали белыми яркими шарами и разбрасывали вокруг мириады светящихся неестественным светом гранул, которые попадая на животных, мгновенно прожигали их тела, проникая внутрь заставляя зверей биться в агонии, вертеться волчком, истошно верещать и вспыхивать яркими факелами. Так действовали рейдерские гранаты с белым фосфором.
– По машинам, быстро! – закричал Борей. – Долго мы их не удержим!!!