Глава 31.

Дитер Болен показывает своё настоящее лицо!

Во время летнего отпуска в своём доме на Ибице я разрабатывал планы на будущее. Modern Talking ушёл в историю, но я был собой, и у меня был мой голос и мой опыт. У меня уже были идеи относительно сольной карьеры и я созванивался со многими людьми, которые хотели мне помочь. Дитер раздавал интервью различным изданиям, в которых он во всеуслышание заявлял, что никогда не скажет про меня ни одного дурного слова. Времена Modern Talking прошли, и у него были новые цели. Я не верил его словам, потому как знал его слишком долго. Дитер Болен не сдаётся до тех пор, пока не окажется бесспорным победителем и не уничтожит своих конкурентов.

В последующие недели я записывал новые песни для моего альбома. Я сконцентрировался на работе и был полон решимости, это должен был быть великолепный альбом. Прежде всего, это не должно было закончиться как после первого разрыва Modern Talking, когда мой сольный альбом постигла неудача. Первая песня называлась «Independent Girl» и она была современной поп-песней в стиле «Adult-Pop», то есть, «взрослый поп», как это называется в нашем музыкальном мире.

В начале октября мне позвонила Габи Аллендорф, с которой мы познакомились ещё во времена камбэка Modern Talking в 1998-м году. Габи была пиар-советчицей, которая координировала и контролировала наши интервью. Дитер с Габи никогда не ладили. Вот несчастье! Дитер всё знал лучше всего сам, и его «Мир печатных СМИ» состоял только из Bild, Gala и Focus. То, что в Германии ещё сотня других газет и журналов, которые хотели бы получить его комментарии, он просто игнорировал. Остальные издания, на его взгляд, были просто не нужны.

У нас же с Габи сразу сложилось взаимопонимание, и мы договорились, что она будет моей советчицей по делам СМИ. Это Дитеру, конечно, вовсе не понравилось. Зачем ещё этому Андерсу пиар-агент? Однажды мне позвонила Габи и сказала: «Томас, завтра в Bild будет статья про тебя». «И что же там?», спросил я, ещё не совсем понимая. «Нда, мне пока не сказали. Но там будут выдержки из новой книги Дитера Болена «Hinter den Kulissen», и люди из Bild намекнули мне, что пора уже сейчас искать лучших адвокатов Германии».

Ну, что на этот раз?! Много ли времени прошло с дитеровских «я ничего плохого про Томаса говорить не буду!» Я мог бы и сам догадаться.

Я только думал: что обо мне могло быть такого взрывоопасного. Я прокрутил назад прошедшие пять с половиной лет. Не было ничего, совсем ничего, в чём меня можно было бы обвинить. У меня не было трупов в подвале, я не крал сумок у бабушек, у меня не было извращённого секса или скрытых любовниц, таких как у Дитера. Я был в недоумении, и внутренне очень волновался.

Около полуночи уже появилась онлайн-версия газеты Bild, и мы с Габи договорились, что ночью созвонимся. Когда я прочитал заголовок на первой странице в Bild от 25 сентября 2003 года, меня чуть удар не хватил: «Томас Андерс – жадный, ленивый и бессовестный!»

Я снова и снова перечитывал утверждения Дитера, и просто не мог поверить, думая: Этот тип на сто процентов не знает, о чём пишет! Что я сделал??? Покушался на его деньги? Недоплачивал за отели и шофёра? Дитер написал самое настоящее дерьмо.

Мы с Габи обсуждали это до часу ночи, и договорились созвониться снова утром. Естественно, в ту ночь я не сомкнул глаз. К тому же, я никак не мог понять, почему он это сделал. Это всё были безосновательные утверждения и ложь. Я был уверен, что никому не будет интересно это дерьмо. Но я заблуждался.

Около семи утра мой мобильник зазвонил в первый раз, и так продолжалось целый день, без остановки, пока в какой-то момент я его не отключил. В восемь часов позвонила Габи и проинформировала меня: «Томас, к тебе в Кобленц едет водитель. Ровно через час он заберёт тебя и доставит в Кёльн, в мой офис, где я организовала встречу со своими сотрудниками и двумя адвокатами, чтобы обсудить ситуацию. И, прежде всего, сегодня вечером у тебя телеэфир в передаче Йоханнеса Б. Кернера в Гамбурге. Возьми с собой вещи, чтобы там переночевать».

По дороге в Кёльн мы с водителем остановились на заправке, я хотел купить попить. Люди внимательно наблюдали за мной. Когда я стоял у кассы, кассир сказал мне: «Я бы съездил Болену по морде пару раз!»

Совещание у Габи продолжалось четыре часа. Мы обговорили, как мы выступим против Дитера Болена: нам было понятно, что я должен подать в суд. Если бы я ничего не предпринял, миллионы людей подумали бы: «Значит, обвинения правдивы. Если бы всё было не так, как написано, Андерс бы оборонялся». Мы говорили и о предстоящей передаче с Йоханнесом Б. Кернером. Что я должен был делать? Как вести себя?

Габи ненадолго вышла на свежий воздух, а когда вернулась, она засмеялась: «Штефан Рааб только что звонил и сказал, что мы вовсе ничего и не должны предпринимать против Болена. Дитера за границей всё равно знают лишь как гитариста Томаса Андерса». Мы посмеялись над этим, и это выражение родилось! Мы с Габи поехали в аэропорт Дюссельдорфа, чтобы оттуда полететь в Гамбург. Я видел людей в зале ожидания Lufthans’ы, я видел их лица и я видел газеты Bild в их руках. Сколько из них теперь думали: «Так это или не так? Правда ли эти обвинения Дитера Болена?» В этот момент мне стало ясно, что я буду бороться за справедливость, за свою честь и за своего сына. Никогда Александр не должен прочитать в книгах, что его отец, будто бы, вор.

Я прибыл в Гамбург; в телестудии царила суета и шум. Йоханнес Б. Керенер, ухмыляясь, подошёл ко мне: «Дитер позвонил мне и пригрозил, что если я дам тебе выступить, он больше никогда не появится в моей программе», оскалился он, «да я и не позволю ему больше придти».

Ни Дитер, ни Йоханнес не сдержали своего слова…

Я поговорил со своим адвокатом по делам СМИ Доктором Меер-Болем, и у нас было одинаковое мнение: мы хотели добиться судебного запрета на издание, чтобы пассажи обо мне были удалены из книги. Кроме того, я должен был подать ещё иск лично против Дитера Болена.

Эта клевета теперь подробно размазывалась по тысячам газет, радио- и телепередачам, поэтому я хотел, чтобы это поскорее закончилось. Я подал в суд на Болена, и запросил миллион евро в качестве компенсации. Невероятная сумма! Такого в Германии ещё не случалось.

Затем последовал судебный запрет и вскоре – возмещение денежной компенсации. Пассажи, касающиеся меня, в уже готовом тираже издательство должно было за одну ночь, прямо на Франкфуртской книжной ярмарке, закрасить чёрным. Все отправленные в магазине книги были отозваны. Дитер переживал трудные времена: в СМИ он стал персоной нон грата. Он должен был понять: любят предательство, но не предателей…

 

***

 

Меня и сегодня частенько спрашивают, почему я тогда запросил ту неимоверную сумму в миллион евро? Мне было ясно, что эту сумму никто мне не выплатит.

И сегодня я говорю ясно и понятно: да, я знал, что ни за что не получу компенсацию в миллион евро. Но я хотел подать пример. После моего юридического заключения, такого не должно быть, чтобы какой-либо человек, в данном случае Дитер Болен, обо мне, о своём экс-партнёре, в своей книге в огромном количестве утверждал неправдивые вещи, к тому же получал при этом за свою ложь от издательства миллион евро в качестве гонорара.

Конечно, книга состояла из вранья не только про меня. И другие известные люди выступили против этой публикации. Дело дошло до дюжины судебных запретов. Но моё имя было самым «продаваемым», и оно не сходило с заголовков первых полос Bild три дня подряд. Немедленно после того, как упоминания обо мне были закрашены в книге, её продажи резко упали. Те экземпляры, что издательство отправило в книжные магазины в качестве наспех созданного второго, переработанного и отцензурированного издания, возвращались в издательство обратно нераспроданными. Потому как я был основным объектом интереса для людей.

Суд ясно постановил, что я никаких компенсаций не получу. То есть: возникшие в глубинах мозга Болена, в его эгоцентрическом мировоззрении лживые заявления должны были сделать его ещё на миллион богаче, а я – ни с чем.

Процесс длился больше двух лет и стоил мне 100 000 евро за услуги адвокатов, и завершился он в 2005-м тем, что мне присудили 60 000 евро. Деньги я в течение долгого времени тратил на какие-то вещи.

За это время я выпустил мой сольный альбом «This Time», который достиг 14-го места в немецких чартах, и он был моим самым успешным сольным альбомом. Многочисленные синглы с альбома заняли места в чартах: «Independent Girl», «King Of Love» и «The Night Is Still Young» (Очевидно, «Tonight Is The Night»; Томас опять напутал. – Пер.)

В голове у меня уже давно крутилась новая идея: я хотел записать новый альбом. Альбом, от которого не будет веять затхлой коммерцией поп-музыки, а такой, который можно слушать за ужином. Альбом, который поставят играть, когда друзья придут в гости. Или когда ненастным ноябрьским воскресеньем, укутавшись в домашний халат, с бокалом красного вина в руке, лежишь на диване. Или когда сидишь на террасе летним вечером, наслаждаясь охлаждённым розовым шампанским, и мечтаешь.

Я люблю альбомы Рода Стюарта, особенно «American Songbook» Но почему я должен петь американские стандарты, например, «Night and Day», «I’ve Got You Under My Skin», «Bewitched, Beloved and Bewildered» или «Moonlight In Vermont»? Всё это замечательные, бесценные композиции прошлого века. Но для меня, как артиста, кроме любви к этим песням, не было никаких возможностей создать связь с вами. У меня появилась идея: я был «музыкальным ребёнком» восьмидесятых. Да, я просто должен был выбрать свои любимые песни из этого десятилетия, в котором я стал успешным, чтобы заново их интерпретировать.

Над этой идеей и над продюсированием я работал более полутора лет. Результат я находил превосходным. Это не был типичный поп-альбом на каждый день, нет, это было маленькое сокровище, драгоценность, так называемый «Coffee-Table-Album».

Выпуск планировался на март 2006 года.

В ноябре 2005 года у меня была встреча с моим менеджментом: мы хотели обговорить работу на следующие месяцы, выпуск альбома, промо-кампанию, фотосессии, всё то, что было важно для успеха моего альбома.

За пару дней до этой встречи одному из моих менеджеров, Альфреду Брему, позвонили с NDR с предложением, чтобы я принял участие в немецком отборочном туре Конкурса песни «Евровидение» (КПЕ). Я был удивлён, и мне было любопытно и радостно от интереса к моей персоне. Чтобы принять решение мне нужно было больше информации. Для немецкого отборочного тура КПЕ планировалась передача, в которой должны были выступать три конкурсанта. Кто это должен быть – ещё не было окончательно решено, но NDR подыскивали артистов с уже состоявшимися именами в немецком шоу-бизнесе, то есть, никаких новичков.

Для начала неплохо.

Я ожидал выхода своего нового альбома. Он состоял из кавер-версий, которые для КПЕ никак не подходили. Но было интро. Моей идеей для альбома было то, что я спою вступительную песню, которая бы настроила слушателей на восприятие остальных песен. Незабываемых песен из восьмидесятых. Мы с Ахимом Броххаузеном и Иной Вольф написали «Songs That Live Forever». Интро длилось две минуты и плавно переходило в первую «старую» песню. Таким образом, «Songs That Live Forever» подходила к КПЕ, к тому же являлась хорошей возможностью для промо к альбому.

Мы хотели рискнуть. Песню лишь надо было удлинить, сделать больше стихов и больше музыки. И я снова пошёл в студию петь. Конечно, песня не была написана как классическая поп-песня, а была создана для концептуального альбома. Моя тогдашняя фирма грамзаписи хотела сделать её более коммерческой, поэтому Лукаса Хилберта попросили сделать припев более «хитовым», и не успел я оглянуться, как всё вышло из-под контроля. От моей основной затеи почти ничего не осталось. Я снова отправился в студию, и записал изменённую версию «Songs That Live Forever».

Собственно говоря, я бы охотно нажал на воображаемую кнопку «СТОП». То, что я пел, мне совершенно не нравилось, однако, моё участие в КПЕ в тот момент было уже не остановить. И драма началась. Моими соперниками были Вики Леандрос и группа Texas Lightning в стиле «кантри-поп» у теле-комедианта Олли Дитриха.

Интерес СМИ был огромный: в последние дни перед выступлением я давал бесчисленные интервью для ТВ, радио, прессы и речь шла о тысяче пресс-релизов. Палитра ТВ-выступлений раскинулась от «Wetten, dass…?» до «Beckmann».

Сама передача, шедшая в прямом эфире, вошла в историю телевидения, потому как из-за маленькой технической неполадки весь эфир пошёл кувырком.

Я ждал за сценой отмашки для выхода, чтобы начать своё представление. Всё было продумано и со всеми отрепетировано. Обе мои бэк-вокалистки выглядели шикарно. Я, одетый в чёрный костюм, сел за рояль, и началось. Спустя около трёх секунд инструментальная фонограмма остановилась.

Что произошло? Этого не могло случиться в принципе, не на такой важной передаче. От режиссёра пришло уведомление, что всё сразу же продолжится.

Итак, сконцентрироваться заново, исходная позиция, и начали! И … через три секунды музыка остановилась снова. Я подумал только: о нет, только не ещё раз! Я догадался, что режиссёр уже в панике. Но что же это такое? Шоу должно продолжаться. С третьей попытки я смог спеть песню до конца. Позже я узнал, что случилось: по глупому стечению обстоятельств, у них было неправильное программное обеспечение, и оно останавливало звуковую дорожку через несколько секунд.

Я не выиграл, и стал вторым. Texas Lightning должны были ехать в Афины и там представлять Германию на конкурсе «Евровидение». Фальстарты моего представления и сегодня мелькают в телехронике. Ужасно неловко.

И вот, я лишь на втором месте; тут тоже принцип «The winner takes it all!» Texas Lightning были в СМИ главной темой, а мы с Вики Леандрос отправились «на свежий воздух». Было очень болезненно для моего альбома, выпущенного спустя неделю, то, что о нём СМИ не написали ни слова. Основание было безапелляционным: «О Томасе мы писали всю прошлую неделю. Снова это не пропустит редакция больше». Конец дискуссии!

Моя ожидаемая маркетинговая кампания пошла прахом: СМИ интересовали участники КПЕ, а не мой альбом. Это причиняло боль! Я любил и люблю этот альбом. Мне постоянно говорят люди, которые его услышали, насколько он крутой. Что они его слушают чтобы расслабиться дома или в машине. Летом и зимой. Именно так, как я себе представлял. Это не тот альбом, который только содержит один единственный хит, а через пару месяцев забыт. Это альбом, ведёт сквозь настроения и года. Это было произведение, оцененное лучшими критиками в моей карьере, но, к сожалению, не имевшее большого успеха.

В то же время, мне поступало больше запросов на концерты за границей. Особенно Россия стала моим огромным полем. Из-за растущего благосостояния в бывшей коммунистической стране, я давал там концерты, выступал на корпоративах и частных праздниках. Но не только в России, так же в Польше, Венгрии, Румынии, Эстонии, Латвии, Литве, Израиле, Турции и Южной Америке.

В последующие годы моя концертная деятельность ширилась по всему миру.