Висновок

Отже, специфіка прикладної лінгвістики як галузі мовознавства та як спеціальності, за якою ведеться шдготовка фахівців у провідних вишах України, шмагає від української наукової й освітньої сжіьноти обов'язкового врахування досвіду зарубіжних прикладних лінгвістів та вітчизняних традицій і напрацювань. Надзичайно важливим для української прикладної лінгвістики є окреслення її власного сектору досліджень та навчальних предметів, адже Болонська угода передбачає уніфіковане бачення та розуміння змісту навчальних дисциплін та наукових студій» [Рогач,].

б) «Прикладна лінгвістика- розділ мовознавства, спрямований на розв'язання практичних завдань різних галузей науки й техніки, повсякденного життя людини, суспільства на підставі теоретичного доробку досліджень мови й мовлення. Н. Бардіна підкреслює, що П. л. протиставлена класичній (чистій) лінгвістиці евристичними процедурними особливостями й зовнішньою орієнтацією на зміни матеріального світу, буття соціуму, втілення в життя ідей, планів, намірів. Термін П. л. з'явився наприкінці 20-х р. р. XX ст., а як самостійна лінгвістична дисципліна вона виокремилася у другій половині XX ст., хоч проблеми прикладного характеру (наприклад, створення алфавітів, систем письма, навчання іноземній мові, тлумачення й коментування текстів тощо) мовознавство розв'язувало ще з давніх-давен."Однак через майже одночасне виникнення прикладної й комп'ютерної лінгвістики та спрямування їх на прикладні задачі ці галузі спершу ототожнювалися. Становлення комп'ютерної лінгвістики відбувалося у 50-ті р. р. XX ст. на базі комп'ютерної науки (обґрунтування та створення перших кібернетичних систем Н. Вінером і Дж. фон Нейманом у 40-і р. р.), теорії інформації(К. Шеннон, В. Вівер) і структурно-математичноїлінгвістики. Проте, якзазначають дослідники, П. л. перебуває з комп'ютерною лінгвістикою в різних епістемологічних площинах: комп'ютерна вказує на інструментарій досягнення наукового результату, а П. л. орієнтована на результат. Комп'ютерна лінгвістика є настільки частиною П. л., наскільки вона може розв'язувати конкретні завдання повсякденного життя людини й суспільства. Сьогодні не підлягає сумніву той факт, що широкий спектр проблем П. л. вирішується за допомогою ЕОМ. Однак, по-перше, існує чимало інших завдань прикладного характеру, які безпосередньо не застосовують комп'ютерних технологій, а, по-друге, комп'ютерна лінгвістика має власний об'єкт, мету й завдання й може постачати так само, як й інші мовознавчі дисципліни, свої технології й теоретичний доробок П. л. як окремій галузі.

Комп'ютерна лінгвістика спрямована на розробку автоматизованих методів зберігання, обробки, переробки й використання лінгвістичних знань, а її метою є реконструкція знань про мову й у мові, які б забезпечували автоматизацію інтелектуальних функцій і когнітивної діяльності людини, автоматизоване породження мовлення та його комп'ютерну обробку й розпізнавання. У статті 1990 р. російський дослідник Ю. Городецький узагальнив три класи проблем комп'ютерного напряму П. л. Перший об'єднує фундаментальні проблеми, пов'язані із представленням і моделюванням мовної системи, тезаурусів знань; із комп'ютерною репрезентацією граматики й рольової структури висловлень в автоматичних системах; із взаємодією вербаліки й невербаліки, мовних і фонових знань у комунікації; із метафоричним моделюванням і процесами розпізнавання повідомлень тощо. Другий клас охоплює суто лінгвістичні проблеми штучного інтелекту: розпізнавання й синтез мовлення, тексту; розробка метамов і мов репрезентації знань, лінгвістичних процесорів, здатних опрацьовувати тексти у стандартний спосіб для будь-якої системи перетворення мовної інформації: інтелектуальних інтерфейсів, баз даних.

моделювання діалогу тощо. До третього класу проблем Ю. Городецький відносить лінгвістичне забезпечення різних прикладних систем: оброблення письмового тексту, автоматичного анотування (упорядкування стислих відомостей про документ), індексування (перекладу на інформаційно-пошукову мову), редагування (виправлення помилок) й реферування (стислого викладу змісту документа), перекладу, аналізу запитів користувача природною мовою до інформаційноїсистеми, інтелектуальних машинних словників, машинних фондів мовних одиниць, природномовного інтелектуального інтерфейсу,-атакож моделювання дослідницької лінгвістичної діяльності, автоматизованих робочих місць лінгвіста і т. ін.

За допомогою комп'ютерних технологій П. л. вирішує проблеми, які мали багатовікову історію та спершу ґрунтувалися на механічних засобах. Це стосується, наприклад, синтезу звукового мовлення, ідея якого виникла ще у XVIII ст. і була втілена у перші механічні синтезатори мовлення (однією з перших машин, яка могла вимовляти п'ять голосних, був синтезатор створений співробітником Санкт-Петербурзького університету В. Кранценштейном наприкінці XVIII ст., приблизно в цей же час В. фон Кемпелен спроектував машину, яка відтворювала 20 мовоподібних звуків). У 1922 р. Стюарт опублікував результати розробки статичного електросинтезатора-форманта. Першим електричним синтезатором був вокодер американця X. Дадлі (20-30-ті р. р.), який спочатку здійснював спектральний аналіз мовленнєвого сигналу й виділяв його акустичні параметри, а потім синтезував вихідний сигнал на підставі цих параметрів. Вокодером керував оператор за допомогою клавіш, які пов'язувалися з 10 смуговими фільтрами, що охоплювали весь спектр звукових частот. За таким самим принципом будувався формантний синтезатор, який базувався на звукових формантах. Для зміни дзвінкого мовлення на глухе оператор користувався наручним браслетом, а висоту тону змінював за допомогою ніжної педалі. Сучасні синтезатори звукового мовлення мають автоматизовану основу є комерційними, застосовуються у навігації, військовій техніці, банківській справі, транспорті, зв'язку, діловодстві тощо. Вони необхідні людям, що погано бачать чи або втратили зір, для німих, для створення автовідповідачів, довідкових систем у місцях загального користування, управління складними об'єктами в аварійних ситуаціях, комп'ютерних ігор тощо. Синтез і розпізнавання звукового мовлення є проблемами прикладної фонетики.

Потужним напрямом П. л. є машинний переклад, головними завданнями якого є 1) формування теоретичної й експериментально-статистичної бази перекладу, яка передбачає розробку синтаксичних, морфологічних, семантичних, словникових систем і їхніх аналізаторів, трансформаційних правил і їхніх обмежень, моделей трансферних мов-посередників, підходів до синтезу вихідного тексту або фрази; 2) створення практичних моделей бінарного перекладу, орієнтованих на дві мови, або інваріантних, які працюють незалежно від типу мов; 3) забезпечення релевантності вибору еквівалентів на базі багатоваріантних рішень і їхньої лексико-синтаксичної фільтрації (шляхом розробки моделей синтаксичного керування, зворотного зв'язку між смислом і текстом, багаторівневої організації мови); 4) розробка діючих автоматичних або автоматизованих систем машинного перекладу;

5) удосконалення діючих моделей за рахунок інтелектуалізації машинного перекладу на підставі введення когнітивних компонентів декларативних і процедурних знань (знань про світ, галузь науки або техніки, процедур інференції, прогнозування розвитку описуваних ситуацій з огляду на наявність структур інтерпретації ситуації і т. ін.).

Поряд із використанням автоматизованих систем, П. л. має й інші вектори практичного застосування знань про мову й мовлення. По-перше, це патопсихолінгвістичний напрям, завданнями якого є розроблення методик діагностики й мовленнєвої симптоматики психічних захворювань із патологією мовлення. По-друге, це судова лінгвістика, орієнтована на розв'язання практичних завдань сфери судочинства й криміналістики, як-от: установлення авторства усного й письмового текстів, оцінка комунікативних намірів тексту, отримання інформації про адресанта тексту (його віковий, статевий, соціальний, національний статус, емоційно-психологічний стан), визначення способу створення тексту (запису під диктовку, наявності постредагування, навмисного викривлення письмового тексту і т. ін.), мовного забезпечення судової справи тощо. По-третє, це розробка і вдосконалення методик навчання рідній й іноземній мові, які потребують оптимізаціїз метою досягнення успішного ефективного результату. По-четверте, це лінгвістика комунікативного впливу, яка передбачає розробку методик і моделей нейролінгвістичного програмування, мовленнєвих технологій у сферах бізнесу, управління, ЗМІ, іміджмейкерства, рекламної справи, PR-технологій тощо. По-п'яте, це лінгвопроектування, спрямоване на створення штучних мов різного ґатунку (апріорних й апостеріорних, комп'ютерних). По-шосте, П. л. має лексикографічне та прескриптивне спрямування (створення систем транскрипції та транслітерації, упорядкування термінології, формування машинних фондів мови, словників тощо)» [Селіванова, c. 494-496].

Завдання 6.Як академік Р. А. Будагов пояснював зв’язки між гуманітарними та природничими науками?

«Как и многие современные науки, языкознание переживает сейчас период быстрого роста. Возникают новые проблемы, намечается сотрудничество между представителями разных специальностей в решении таких важных и интересных вопросов, как, например, перевод с одного языка на другой при помощи особых счетных машин. Но вместе с тем известно, что языкознание является наукой общественной, тогда как математика — наукой естественной. Поэтому, разрабатывая те или иные проблемы, требующие совместного участия лингвистов и математиков, лингвисты не должны забывать специфику своей науки в такой же степени, в какой математики никогда не игнорируют особенностей своей области знания. Создание новых областей знания не может привести к уничтожению старых, если эти последние продолжают успешно развиваться и приносить большую пользу. Именно к таким наукам и относится "старое" языкознание, успешно изучающее не только конкретный материал почти 2500 языков земного пиара, но и общие проблемы теории и истории языка.

Что получится, если лингвистические понятия заменить опре­делениями, "удобными" для переводящей машины? "Русское слово порося оказывается возвратным глаголом со значением существительного". Как бы ни анализировать русское слово порося, с лингвистической точки зрения оно абсолютно не сопоставимо с возвратными глаголами на -ся. Лингвистическая членимость слова и членимость слова, "удобная" для машины, могут не иметь между собой ничего общего. Значит ли это, что один из совершенно разных принципов членимости должен поглотить противоположный принцип? Ни в коем случае. Оба принципа должны сохраниться: один как принцип лингвистической членимости, другой как принцип, "удобный" для машины. Эти принципы гетерогенны, так как они обосновываются с позиций разных наук (языкознания и математики). Если не согласиться с такой постановкой вопроса, тогда существительное порося надо поставить в один ряд с возвратными глаголами типа мыться, причесываться, радоваться.

Сближение лингвистики и математики не должно осуществ­ляться за счет ликвидации специфики лингвистики. Каждая наука располагает своими понятиями точности и неточности. Нельзя считать, что наука знает лишь понятие математической точности и что разнообразные отдельные дисциплины являются науками лишь в той мере, в какой им удается приблизиться к математической точности. Рассуждать так — значит не понимать специфики разных областей человеческого знания.

Приведем только один пример. С точки зрения чисто матема­тической омонимы не могут существовать в языке. Одно и то же звучание должно соответствовать одному значению: одно звучание — одно значение, одно значение — одно звучание. Принцип математической однозначности исключает омонимию из языка. В действительности, однако, многочисленные и разнообразные омонимы бытуют в самых разных языках. Тот, кто говорит, например, по-русски, обычно не испытывает никакого неудобства от того, что местоимение мой фонетически совпадает с повелительной формой от глагола мыть — мой ("мой руки перед едой"). Эти грамматические омонимы сосуществуют в языке так же естественно, как и лексические омонимы типа ключ (от замка) и ключ (родник). Случаи, когда омонимы "мешают друг другу и сталкива­ются между собой", сравнительно редки. Обычно же омонимы нисколько не мешают говорящим, так как вполне соответствуют природе языка: дифференцирующие тенденции языка могут проходить в пределах одного слова и между разными словами. Говорят о дифференциации разных значений в пределах одного слова (полисемия), поэтому вполне закономерна и дифференциация разных слов в пределах одного звучания (омонимия). Дифференциация не всегда затрагивает формы языка. Она может проходить и внутри самих форм, обусловливая полуфункциональность слов. Поэтому взгляд на омонимы как на "больные слова" языка является безусловно ошибкой.

Только с математической точки зрения омонимы могут показаться "больными словами", так как принцип омонимии про­тиворечит математическому принципу: "одно звучание — одно значение, одно значение — одно звучание". Но здесь-то особен­но ясно обнаруживается различие между общественной природой языка и сущностью математической абстракции. Мой(местоиме­ние) и мой (форма глагола) математически "неестественно", а по­этому и неточно, но лингвистически вполне точно, поскольку со­ответствует природе языка, в котором слов бесконечно много, тогда как количество звуков сравнительно ограничено (отсюда неизбежность и естественность омонимии). Можно, конечно, применяя математический метод, объявить омонимы явлением неестественным ("больные слова"). Но такое утверждение вступит в резкое противоречие с фактами многих языков, в которых омонимы существуют в большом количестве и даже увеличиваются по мере развития самих языков…

Мне могут заметить, что я говорю лишь о том, что разделя­ет лингвистику и математику, хотя и признаю возможность их сотрудничества. В этом могут усмотреть противоречие. В действительности здесь нет никакого противоречия.

В тех случаях, когда для нужд математической лингвистики создаются те или иные понятия, основания которых несовместимы мы с основаниями, эти понятия должны сохранять свое значение лишь в области математической лингвистики и ни в коем случае не смешиваться с понятиями общелингвистическими. В других же случаях, когда математические понятия не противоречат науке о языке и природе самого языка, такие понятия могут применяться не только в сравнительно специальной сфере математической лингвистики, но и вязыкознании вообще.

Поясню сказанное примером. Проблема лингвистической вероятности может рассматриваться как одна из разновидностей математической вероятности. Применение и использование методов этой последней в области языка нисколько не противоречит природе самого языка как общественно-исторического явления. Вероятность следования за прилагательным красный существительного флаг в отдельном словосочетании красный флаг будет гораздо меньшая, чем вероятность следования этого же существительного флаг в словосочетании на балконе висел красный флаг. Это объясняется тем, что прилагательное красный может легко соединяться с самыми различными существительными (красный флаг, красный цвет, красный галстук, красный небосклон и пр.), тогда как все словосочетание на балконе висел красный... как бы подталкивает слово флаг войти в данное словосочетание (менее вероятно, чтобы на балконе висел красный галстук и здесь совсем невозможны красный небосклон или красный цвет). Следователь­но, количество так называемой избыточной информации вэтих примерах различно. Этого количества гораздо больше в прилагательном красный, которое встречается в словосочетании типа на балконе висел красный флаг, чем в том же прилагательном красный, входящем в более простое словосочетание красный флаг.

Новые области знания — подчеркнем еще раз — должны раз­виваться не за счет поглощения старых областей знаний, имею­щих огромное научное значение и еще не сказавших своего "последнего слова", а параллельно этим знаниям. Математическая лингвистика — это не механическое объединение лингвистики и математики, а особая область научных разысканий, в которой основные понятия лингвистики часто приобретают совсем не то значение, которое они имеют в науке о языке как науке общественной и исторической. Когда эти разные науки будут успешно развиваться параллельно, они смогут обогатить друг друга» [Будагов, c. 49-57].

 

Завдання 7.Що «спровокувало» появу прикладної лінгвістики?

«Новые требования, предъявляемые к языкознанию, и соответственно новое понимание его задач привели к необычному с «традиционной точки зрения факту — лингвист уходит на производство, он там оказался нужным. И это не в переносном, а в самом буквальном смысле. Если, для примера, приглядеться к тому, по заданиям каких организаций работают американские лингвисты, то в числе их работодателей можно во многих случаях найти деловые компании, заводские исследовательские лаборатории, институты прикладного профиля и т. д. Весьма показателен тот факт, что на последнем лингвистическом конгрессе присутствовали представители следующих организаций: Международная корпорация по производству машин дня коммерческих расчетов (International Business Machines), Лаборатория Хаскикса (акустическая), Гарвардская медицинская школа и Массачусетский центр психиатрии. Институт по программированному обучению (Берлин), Центр по прикладной лингвистике, Массачусетский институт технологии, Американское метеоралогическое общество. Национальное бюро стан­дартов. Общество по техническому o6cлуживанию (Associated Technical Services), Центр по изучению познавательных способностей. Лаборатория «Белл телефон компакт, Международный исследовательский центр по коммерческим ма­шинам. Корпорация по производству вычислительных машин. Бюро прикладных социальных исследований, а также представители военных учреждений.

Все это говорит о двух чрезвычайно важных обстоятельствах, характеризующих современное состояние науки о языке: возникновении обширной области прикладной лингвистики, которая осуществляет реализацию лингвистических знаний с целью решения всякого рода практических задач, и увеличении контактов лингвистики с самыми различными науками. К сожалению, эти обстоятельства не всегда правильно трактуются.

Начать с того, что прикладную лингвистику на первых порах отождествляли с довольно узкой по своим задачам проблемой машинного перевода письменных текстов с одного языка на другой. Затем ее стали путать с так называемой «математической лингвистикой». У последней первоначаль­но были очень большие претензии — она имела в виду переформулирование всех основных лингвистических кате­горий и понятий в терминах различных математических моделей. При этом ставилась цель пересоздания всей теоре­тической базы лингвистики на новой, «объективной» основе. Такого рода задача, конечно, находится за пределами прикладной лингвистики. С точки зрения прикладной лингвистики математическое моделирование имеет смысл лишь как предварительный и сугубо операционалистический этап при решении отдельных практических задач. В этом аспекте математическую лингвистику следует трактовать лишь как совокупность вспомогательных математических методов, применяемых при решении таких практических задач.

Прикладная лингвистика представляет новый взгляд на задачи изучения языка. Исходя из этого нового взгляда, она производит оценку достигнутого в науке о языке, направляет по определенному руслу лингвистические исследования и, конечно, комплектует собственную тематику. Это может показаться преувеличением, но, например, теперь, когда нам более или менее ясны возможности дескриптивной лингвистики, мы можем утверждать, что она имеет право на существование постольку, поскольку существует прикладная лингвистика, использующая дескриптивный метод в своих целях. В конце концов прикладной лингвистикой была порождена и порождающая грамматика, вышедшая из недр дескриптивной лингвистики, но затем порвавшая с ней.

Как явствует из простого (далеко не полного) перечисления проблем прикладной лингвистики, приведенного выше, в этот круг входят н логика, и математика, и кибернетика, И электроника, и физика, и психология, н нейрохирургия, и бионика, и теория связи, и многое другое.

Такого рода широкие взаимоотношения весьма различных по своим целям и методам наук естественным следствием имеют взаимообогащение научными идеями. Приведем ряд примеров подобного заимствования научных идей лингвистикой, что в свою очередь, бесспорно, способствовало расширению ее проблематики и становлению нового взгляда на задачи науки о языке.

Самым наглядным образом эта черта современного языкознания проявляется в проникновении в лингвистику логико-математических методов. Они не только принесли новую проблематику, но и стали использоваться для решения традиционных проблем. В последнем случае речь идет, например, об определении родства языков на основе статистических расчетов или о математическом определении таких морфологических категорий, как падеж. Другое дело, что результаты при этом не всегда положительны» [Звегинцев, c. 22-28].

 

Завдання 8.Як сьогодні розуміються задачи прикладної лінгвістики?

«Хотя возникновение прикладной лингвистики как автономной научной дисциплины относится к относительно недавнему прошлому (при­близительно к 20-м гг. XX в.), круг проблем, стоящий перед прикладной лингвистикой, нельзя считать совершенно новым для языкознания. Перед языкознанием практически с самого начала его существования встала задача оптимизациифункций языка — будь то формирование и поддержание традиции чтения и понимания сакральных текстов (экзегетика и герменевтика) или обеспечение контактов между разными народами. В философии и лингвистической теории принято различать коммуникативную, эпистемическую и когнитивную функции языка, которые, конечно, далеко не однородны и, в свою очередь, разделяются на более мелкие функции. Так, коммуникативная функция включает в себя фатическую (контактоустанавливающую) и информационную (в узком смысле) функции, функцию воздействия, социальную функцию (проявляющуюся в языковой политике). С точки зрения эпистемической функции языковая система предстает как способ хранения и передачи знаний (хранение знаний) а также как отражение специфически национального взгляда на мир — отражение национального самосознания. Согласно В. А. Звегинцеву, в рассматриваемой функции язык служит для дискретизации знаний и их объективизации [Звегинцев 1996, с. 195 и далее]. Когнитивная функция относится к той области жизни языка, которая связана с мышлением человека и с познанием действительности. С помощью языка знания интерпретируются, что приводит к порождению новых знаний (ср. понятие интерпретации знаний в [Звегинцев 1996]).

С функциональной точки зрения прикладная лингвистика может быть определена как научная дисциплина, в которой изучаются и разрабатываются способы оптимизации функционирования языка. Функции языка задают точки отсчета для классификации огромной области приложения лингвистических знаний. Оптимизацией коммуникативной функции занимаются такие дисциплины, как теория перевода, машинный перевод, теория и практика преподавания родного и неродного языка, теория и практика информационно-поисковых систем, создание информационных и, шире, искусственных языков, теория кодирования. Социальная функция языка — как часть коммуникативной — находит отражение в социолингвистике, в языковом планировании и языковой политике, в орфографии и орфоэпии, в теории воздействия, в политической лингвистике. Эпистемическая функция так или иначе проявляется в лексикографии (в том числе компьютерной), в терминологии и терминографии, в корпусной и полевой лингвистике. Оптимизация когнитивной функции сосредоточена в компьютерной лингвистике, в «лингвистической криминологии», в психолингвистике и афазиологии, в квантитативной лингвистике» [Баранов, c. 7-8].

 

Завдання 9.Як А. М. Баранов пояснює відмінності прикладних моделей від теоретичних?

«Прикладное описание будет выглядеть совершенно по-другому:

• составление технического задания (определяется заказчиком);

• анализ проблемной области (сколько типов временных отношений представлено в проблемной области и каковы формальные способы выражения темпоральных отношений в данном подъязыке);

• формирование метаязыка, способов описания проблемной области, совместимых с другими привлекаемыми метаязыками;

• применение метаязыка —> результирующее представление (модель) проблемной области;

• проверка результирующего представления (объяснительная и предсказывающая сила модели; компьютерная реализация или эксперимент).

Суммируя основные отличия прикладных моделей от теоретических и описательных, можно сказать, что прикладные модели в целом ориентированы на конкретные подъязыки, а не на весь язык в целом; как правило, они требуют большей степени формализации; прикладные модели используют знания о языке выборочно; прикладные модели не делают различий между собственно лингвистическими и экстралингвистическими аспектами семантики языковых выражений; прикладные модели в существенно большей степени огрубляют моделируемый объект, чем теоретические модели и, наконец, прикладные модели не налагают никаких сущностных ограничений на инструмент моделирования» [Баранов, c. 11].