Н. Работнов Сколько же у нас беспризорников?

В своем предвыборном манифесте во время президентской кампании 2000 г. ГА. Зюганов привел несколько цифр в обличение «правящего режима». Вот первая из них: в стране пять миллионов беспризорников. Двинем ее вниз. Я живу в городе со стотысячным населением, значит, в нем беспризорников должно быть примерно три тысячи. Всего в Обнинске около пятисот зданий. Значит, в каждом подвале должны ютиться по пять-десять бездомных, промышляющих воровством и нищенством ребятишек, а все улицы и дворы — кишеть ими. И так в каждом российском населенном пункте. Где это видели господин Зюганов и его товарищи по партии, писавшие манифест? И вообще — откуда взялась эта цифра? Заинтересовавшись, я решил пошарить по электронному архиву российской прессы за последний год, и вот что узнал о числе наших беспризорников. Привожу оценки в порядке убывающей величины; приведенная лидером КПРФ в манифесте цифра, как и следова-

ло ожидать, оказалась рекордной, правда, в одном из интервью ГА. Зюганов планку немного снижает — «четыре миллиона детей стали беспризорниками» (РФ сегодня, 2001. 24 декабря). Виктор Озеров, руководитель комитета по вопросам безопасности и обороны Совета Федерации при подготовке к парламентским слушаниям о дет-

ской беспризорности и безнадзорности: «от трех до пяти миллионов» (Вечерняя Москва, 2001. 15 ноября). Он же двумя неделями раньше: «по разным сведениям, от одного до четырех миллионов» (Парламентская газета, 2001. 3 ноября). Заместитель Озерова Владимир Мельников: «от полутора

¹⁴⁰ Филатова Е.В. Теория социальной работы. Кемерово, 2003.

стве нормальные подростки, в силу социально-экономических обстоятельств вынужденные самостоятельно бороться за свое существование. Изучению образа жизни, социальной организации бездомных в городских условиях было посвящено (1993-1995) исследование С.А. Стивенсон¹⁴¹ (ВЦИОМ), основанное на методе углубленных биографических интервью (N = 95), анализе дел в московском спецприемнике-распределителе № 2 для лиц без определенного места жительства, статистическом анализе данных картотеки международной благотворительной организации «Врачи без границ» (MSF) за май — июнь 1995 г. (948 карточек). Жизнь «на улице» может привести к необратимым последствиям.

Выяснилось, что в беспризорники многие дети, не получающие дома родительской любви, убегают именно за реализацией своих мечтаний — о теплых странах, дешевом хлебе, добрых людях и т.д., в поисках своего детского Белозерья. Уход из дома может быть вызван импульсивно возникающим неодолимым влечением. При.этом подростки рассказывают, что желание уехать приходит неожиданно, без всяких раздумий, по типу «готового решения». Дети, склонные к таким поступкам, отличаются избирательной общительностью, они большей частью хмуры и недовольны окружающими, склонны к агрессивным реакциям. Побеги осуществляются в одиночку, без всякой подготовки и раздумий о возможных трудностях и лишениях. Подростки ночуют на вокзалах, чердаках и т.п., питаются впроголодь, попрошай-

до трех миллионов» (2001. 9 ноября). Много ссылок на цифру Института социально-экономических проблем народонаселения РАН — три миллиона. Директор института Наталья Римашевская уточняет: 2,8 миллиона. Любовь Кушнир, исполнительный директор программы «Права ребенка»: «два миллиона» (Новые известия, 2001. 4 сентября). Начальник управления по делам несовершеннолетних и молодежи при (енеральной прокуратуре Александр Бичулов: «Число беспризорников в России приближается к двум миллионам, т.е. достигло уровня далекого уже 1914г... Почти семьсот тысяч юных россиян нуждаются в социальной и юридической защите» (Время МН, 2001.29 марта). Почему в защите нуждается только треть беспризорников, не объясняется. Валентина Матвиенко на селекторном совещании по вопросам детской безнадзорности в декабре 2001 г.: «около одного миллиона». Цитируя различные источники, разные Цифры приводит еженедельник «Демос-Weekly»: «Статистика прокурорских проверок — 678 тысяч» (2001. 18 июля); Александр Починок: «За 2000 г. через все комиссии, через все органы внут-

ренних дел прошло 276 700 детей» (опубликовано 17 декабря 2001 г., и в том же номере газета ссылается уже на другие «данные (енпрокуратуры» по беспризорникам — около ста двадцати тысяч). Сергей Шаповалов: «В Москве сорок тысяч, около тридцати тысяч в Питере, а всего по России более двухсот тысяч» (Мир новостей, 2001. 25 декабря). Наконец, член Совета при Уполномоченном по правам человека, председатель комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин, автор книг «Как подростку защитить свои права», «Когда за спиною детский дом», «Дети-правонарушители и тоталитарное государство»: «по Москве до десяти тысяч детей, которых можно считать беспризорными. Всего же по России, наверное, трид-цать-сорок тысяч».

Как видим, крайние оценки различаются в сто с лишним раз! Можно ли на основании входной информации такого качества принимать сколько-нибудь эффективные политические и экономические решения?

Сокращено оп источнику: Работнов Н. Демо*ра*ия и Демо*ра*ия // Знамя. 2002. № 9.

Стивенсон С.А. О феномене бездомности // Социологические исследования. 1996. № 8. С. 26-33.

ничая или воруя. Стремление к бродяжничеству, как правило, возникает периодически и может быть связано с сезонными факторами (весенне-летние, летне-осенние циклы); нередко подросток попадает в асоциальную или криминальную компанию и начинает употреблять алкоголь или наркотики. Практически все опрошенные бездомные ощущают социальную неполноценность и изгойство. Через 2—3 года статус бездомного бывает полностью усвоен, человек ощущает себя изгоем независимо от поведения окружающих. Бродяжничающие в течение долгого времени люди замыкаются в своей среде, не стремятся вступать в длительные отношения с представителями иных групп. Но чем больше они замыкаются и перестают общаться с окружающими, тем меньше у них шансов выбраться из социального дна. Возникает эффект глубокого погружения в бездомность, своего рода засасывание в социальную трясину. Нередко хронические бездомные отказываются от пре доставляемого крова, проживания в общежитии, в ночлежке, помещения в больницу или приют. И, конечно, здесь как и в преступности развит рецидив: статистика свидетельствует о массовых побегах 13—14-летних беспризорников из спецучреждений, куда их доставляет милиция. Подростков устраивает вокзальная жизнь, попрошайничество, и они уже этого не стесняются.

Согласно исследованиям, подавляющее большинство современных беспризорников не хотят возвращаться в тот мир, из которого они бежали. Беспризорность — это тоже своеобразная форма «социального отказа», как и наркомания. В подвале им жить хуже, но в чем-то легче, чем во взрослом мире. В подвале беспризорника по крайней мере выслушают и поймут такие же, как он, бедолаги. А это очень важно для ребенка¹⁴².

Поскольку ребенок слаб по своей природе, и у него нет таких стартовых возможностей, чтобы конкурировать с миром преуспевающих взрослых, он нуждается в социальной опеки родителей, принимающих удар судьбы на себя, как можно более длительное время. За этот период, продолжающийся до 17—18 лет, дети успевают социализироваться и подготовиться к взрослой жизни. Ничего подобного нет у детей-сирот. По своей воле (дети-бегунки) либо против своей воли они оказались на улице, т.е. на взрослом рынке труда, где выдержать конкуренцию за благоприятные и легальные вакансии они не могут. Открытой им остается лишь теневая экономика. Но и к ней они не готовы, так как в самый неблагоприятный и беззащитный момент им было отказано в социализации и подготовке к взрослой жизни.

Органы правопорядка регулярно проводят рейды по столичным вокзалам, в метро, в других злачных местах, где привычно собираются дети-бродяжки. Зимой их численность обычно падает — просто холодно. Больше всего иногородних — из Молдавии, Чувашии, Украины, но много и из Подмосковья. За 2001 г. им удалось отправить из столицы домой 630 беспризорников. Из них 140 вернулись на столичные вокзалы, четверо совершили преступления, в том числе два убийства. Но чаще они сами становятся жертвами взрослых преступников. Например, на станции метро «Китай-город» промышляют гомосексу-

¹⁴² Сукало А., Титов Б. В каменных джунглях России // Советская Россия. 2003. 15 февр.

алисты и педофилы, на Ярославском вокзале — торгуют девочками-проститутками. Милиция, судя по всему, закрывает на это глаза, а бывает, и сама попустительствует извращенцам. Конечно, дети торгуют собой не от хорошей жизни. Многих заставляет нужда. Но кто-то уже вкусил «легких» денег и ездит в Москву на заработки¹⁴³. В 2003 г. минимальный заработок беспризорного ребенка на вокзалах Москвы — 500 руб. и это лишь так называемый законный заработок — попрошайничество. Весьма распространены и дополнительные заработки, например, воровство. Некоторые везут их своим родителям на пропитание. Кое-кто тратит на себя, покупая вкусную еду и наркотики. Ведя бродячий образ жизни, дети быстро приспосабливаются к нему и попадают в своего рода психологическую зависимость от уличной «свободы». Побыв недельку в комфортных условиях приюта, отмытые и отъевшиеся, они уходят снова на улицу к помойкам, к грязи, к боли, к смерти. Дети, прожившие на московских вокзалах более двух лет, меняются неузнаваемо: попрошайничают, воруют, пробуют все — от табака и водки до клея и анаши. С ними произошла повторная социализация, или, правильнее сказать, ресоциализация. Она стирает прежнюю личность ребенка и формирует новую, которую вряд ли угадают родители. Сотрудники одного из тюменских приютов рассказали о девятилетнем мальчике, который поступил к ним истерзанным, изнасилованным. Его отмыли, подлечили. Через неделю этот пацан побежал на рынок, туда, где его за деньги насиловали и мучили. Как по-другому жить, он не знал.

Беспризорности неизбежно сопутствуют тяжелые социальные последствия: рост правонарушений, преступность несовершеннолетних, детская проституция, алкоголизм, наркомания. Беспризорные дети не включены в систему ценностей общества, они становятся лишь наблюдателями чужой жизни. Постоянный страх перед окружающей средой в свою очередь порождает в детях агрессивность, стремление найти защиту в группах (шайках, бандах и т.п.), где дети также часто подвергаются эксплуатации (в том числе сексуальной), втягиваются в преступный бизнес.

Беспризорные дети отличались от своих сверстников из нормальных семей более сильным инстинктом самосохранения, повышенной возбудимостью, привычками к наркотикам, алкоголю и т.п., некоторые из них преждевременно начинали половую жизнь. Беспризорник рано включается в жестокую уличную борьбу, при отсутствии воспитывающей помощи взрослых и нормальной детскойдя бродячий образ жизни, дети быстро приспосабливаются к нему и попадают в своего рода психологическую зависимость от уличной «свободы». Побыв недельку в комфортных условиях приюта, отмытые и отъевшиеся, они уходят снова на улицу к помойкам, к грязи, к боли, к смерти. Дети, прожившие на московских вокзалах более двух лет, меняются неузнаваемо: попрошайничают, воруют, пробуют все — от табака и водки до клея и анаши. С ними произошла повторная социализация, или, правильнее сказать, ресоциализация. Она стирает прежнюю личность ребенка и формирует новую, которую вряд ли угадают родители. Сотрудники одного из тюменских приютов рассказали о девятилетнем мальчике, который поступил к ним истерзанным, изнасилованным. Его отмыли, подлечили. Через неделю этот пацан побежал на рынок, туда, где его за деньги насиловали и мучили. Как по-другому жить, он не знал.

Нестерова О. Горчайшая из бед // Труд. 2002. 16 янв.

ристические устремления, взращиваемые уличной жизнью, что резко увеличивает трудовую неустойчивость и недисциплинированность. Люди шарахаются от них, брезгливо отворачиваются, бояться: голодные дети иной раз агрессивны, бесцеремонны, жестоки. И только единицы видят в них не озлобившихся волчат, а детей: ущемленных, обиженных, брошенных на произвол судьбы на улицу, которая своими хваткими когтями затягивает беспризорников в свои сети.

Современные беспризорники

Опасны не беспризорники — это просто дети, как правило, из неблагополучных семей. (Вот стандартная судьба: мальчик из Казахстана, папа запил, мама бросает отца и переезжает с сыном в Петербург, где выходит за-

Врезка