Билет № 11

Альтернатива в исторической жизни Церкви. Внутренняя последовательность и противоречивость двух программ. Возможность исторического решения проблемы. Эсхатологическая природа Церкви обусловливает абсолютный и придельный характер ее призвания. Такой характер призвания Церкви ставит под вопрос ее саму. В том смысле, что статус Церкви требует уточнения и пояснения. Историческая жизнь Церкви и стоящая цель, является антиномией. Она заключена в практической альтернативе, которой пришлось столкнуться в Церкви еще в самом начале ее исторического пути. Церковь стала перед выбором, либо стать неким исключительным само замкнутым обществом, полностью игнорирующей существующий порядок и мир, это бы означала полное бегство от мира, радикальное отрицание всякой власти. Либо она могли прибегнуть к попытки всеобъемлющей христианизации мира. Подчиняя все жизнь христианским правилам и авторитету, реформируя и реорганизования мирской жизни на основе христианских принципов. В истории церкви прослеживается оба направления,

Ø Бегство в пустыню. Имела прежде всего в разных типах монашества, а также в целее ряде гностических сектах;

Ø Созидание христианской империи. Представляет собой основное направление, которое обозначено еще апостольским собором. Избранная христианами востока и западав плоть до воинствующего секуляризма.

Нельзя не признать их реальность, их общей проблемы и истинной общей цели. Для нас понятно, что христианство не идеалистическая религия, которая заботиться не только спасением души. Христианство это Церковь, община, живущий своей корпоративной жизни, новый народ Божий, согласно своим особым принципам, это жизнь которую нельзя отсечь на отсеки, часть которых могла бы управляется другими принципами. Духовное лидерство Церкви не является случайным руководством индивидами и группами, живущими в условиях абсолютно чуждых Церкви. Перед Церковью стоит задачи полного воссоздания всей ткани человеческой жизни. Здесь неизбежно вступает в силу выше упомянутая альтернатива. Все прочие будет явным компромиссом, умалением предельного и потому тотального всеобщего призвания. Либо христианам надо выйти из мира, где есть иной господин помимо Христа, где правила и цель жизни вытесняется. Выйти и основать отдельно общество, либо христианам остаются преобразовать внешний мир соделать и его Царством Божьем. В обоих программах есть внутренняя последовательность, а потому и неизбежно разделение двух путей. В Церкви как будто намечается внутренний раскол, неестественное разделение между монахами и мирянами и это есть симптом предельной антиномии. Прот. Георгий Флоровский «это проблема не имеет исторического решения оно выходит за рамки истории и относиться к будущему веку. В историческом плане, не может быть дано не какого основополагающего принципа, раз веч то возможен принцип регулирующий, принцип различительный, но не конструктивный».

Есть и в обоих программах противоречивость. В первом кроиться искушением сектантством. Кафолическим и Вселенский характер Церкви затемнен и не редко сознательно затемнеться. Мир выпадает из поля зрения. А любые попытки любой христианизации мира под эгидой Церкви приводили к более или менее явной секуляризации самого христианства. В наше время, в общем-то, никто не считает, что можно обратить всех в монашество, или создание христианского государства. В Церкви остаются в миру как инородное тело. Двухсмысленость ситуации осуществляется в церкви каждым. «Практическая программа для настоящего века, может быть только на основе восстановленного понимания сущности Церкви, а крушение утопических ожидай не может затуманить христианского упования».

Понятие о свойствах Церкви. «Количество» свойств Церкви. Обоснование свойств Церкви. О свойствах Церкви невозможно говорить в категории количества, так как свойства Церкви бесчисленны. Свойства Церкви это по сути свойства Богочеловека Иисуса Христа, а через Него свойства Троичного Божества.

Можно ли определить Церковь или дать формулу Церкви если Церковь – это Сам Бог в откровении взаимной любви? «Верую во Святую Единую Соборную и Апостольскую Церковь» - это формула II Вселенского Собора. Тут обозначены 4 свойства Церкви, иначе их можно назвать 4-мя характерными чертами, которые выражают полноту Ее бытия и свидетельствуют о преемственности дела Христа вплоть до Второго пришествия. По выражению преподобного Иустина (Поповича): «Эти свойства Церкви происходят из самой природы Церкви и Ее цели. Они ясно и точно определяют характер православной Церкви Христовой, которым она как богочеловеческое учреждение и сообщество отличается от всякого человеческого учреждения и сообщества». Наименьшее искажение или умаление одного из этих свойств искажает саму реальность Церкви. Как пишет профессор Евдокимов: «Перед Ее тайной разум призывается к отказу от юридической и формальной логики для того чтобы получить озарение, исходящее от догмата».

Человек становится членом Церкви посредством Таинства Крещения. Святое Крещение – есть таинственный чина прием в Церковь как царство благодати. Церковь есть новый благодатный народ, не совпадающий ни с каким естественным или земным народом. Церковные люди – это tertium genus – народ, образующийся по совершенно новому началу, не через необходимость естественного рождения, а через Таинство воды. Этот народ образуется через таинственное сочетание со Христом, через благодать сыноположения, через свободу, подвиг, и дар усыновления Богу. В этом заключается основание и обоснование всех тех свойств Церкви, которые мы исповедуем словами Символа (единство, святость, соборность и апостольское происхождение). Все эти определения не только связаны, но и совершенно неразрывны между собой. Самым актом веры в Церковь утверждается ее потусторонняя природа, ее бытие не от мира сего. Тем, что в числе предметов веры мы поставляем Церковь на ряду с Самим Богом мы свидетельствуем о божественности Церкви. Мы веруем в Церковь и можем в нее только веровать, потому что она есть Тело Христово, полнота, наполняющая все во всем. Святитель Филарет (Дроздов): «На основании Слова Божия я представляю себе Вселенскую Церковь единым великим телом. Иисус Христос есть для него как сердце, или начало жизни, так и глава или правящая мудрость, Ему только ведомы полная мера и внутренний состав сего тела, нам же известны различные части его и более наружный образ, распростертый по пространству и времени. В видимом сем образе или в видимой церкви находится невидимое тело Христово или невидимая Церковь, Церковь славная и неимущая скверны или порока или нечто от таковых, но которой вся слава внутри, и которой посему я чисто и раздельно не вижу, но в которую, последуя символу верую. Облекающая же невидую видимая Церковь частью открывает чистоту невидимой, дабы все могли обретать сию и соединяться с нею, частью скрывает ее славу».

Наименование Церкви Телом Христовым связывает ее бытие с тайной боговоплощением. Живое и непреложное основание видимости Церкви заключается именно в тайне «Слово плоть бысть» Учение о святости Церкви как видимой и невидимой в одно и тоже время как величине и исторически данной и святой, т.е. божественной есть прямое продолжение и раскрытие христологического догмата в духе и смысле Халкидонского вероопределения. Только в Церкви и из глубин церковного опыта халкидонский догмат и постижим в своей неизреченной полноте. Только через халкидонский догмат можно опознать богочеловеческую природу Церкви. В Церкви как теле Христовом также сочетаются два естества и сочетаются именно неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно: «никакоже различию двух естеств потребляему соединению, паче же сохранен свойству коегождо естества». В Церкви божественная благодать и видимые образу ее проявления только различимы, но не разделимы. В двуедином бытии Церкви они даны не только в символическом, но именно в существенном и действительно нерасторжимом соединении. Поэтому самое видимое теряет свойственный твари случайный характер, преображается благодатью и становится не только священным, но и святым.

Церковь имеет человеческое тварное естество, имеет историческую плоть, поскольку она есть преображаемый мир и в этом благодатном становлении твари заключается весь смысл и подлинное содержание истории как бытия во времени. Другими словами, Церковь есть начаток вселенского харизматического преображения твари, но она имеет и божественное естество, поскольку в ней пребывает в прославленной плоти Сам Господь Иисус Христос и в ней действует и сообщается неоскудевающая божественная благодать и дары животворящего Духа. Нет разрыва между Богом и тварью. Посредством Церкви мир как скорбное, исполенное суеты, соблазнов и злостраданий жизни не оставлен Богом. Именно в немощах, и суете, и томлении эмпирического существования совершается сила Божия. Возрастая и преображаясь силой неотступно действующего Духа, видимая историческая Церковь становится вечным домом Господа Славы.

Единство Церкви. По Никео-Цареградскому Символу веры, Единство среди свойств Церкви, выдвигается на первое место, прежде всего Церковь одна и единственна. Природа Церкви выражается наиболее адекватно в единстве и единственности. По выражению проф. Евдокимова «Единство охватывает время и пространство, земное и небесное, Церковь людей и Церковь ангелов». В основании единства и единственности Церкви находится единство и единственность личности Богочеловека Иисуса Христа. Церковь Им, в Нем и на Нем основана и это является краеугольным постулатом. Это единство провозглашается уже апостолами, а точнее апостол Павел в 1Кор.3:11 утверждает «никто не может положить иного основания кроме положенного, которое есть Иисус Христос». Как бы развивая мысль апостолов, Иустин Попович говорит, что «единство Церкви неминуемо следует из единства личности Богочеловека Христа».

Органически единое и единственная Церковь как богочеловеческий организм не может разделяться. Всякое отделение означало бы ее смерть. Иустин Попович «В церкви все богочеловечно и жизнь, и вера, и любовь, и крещение, и евхаристия, и всякое ее святое Таинство, и всякая ее святая добродетель, и все ее учение, и вся ее жизнь, и все ее бессмертие, и вся ее вечность, и все ее устройство. В ней все богочеловечески едино и неделимо, и охристовление, и освящение, и обожение, и преображение, и отроичение, и спасение». В Церкви соединено все органично и благодатно связано в единое богочеловеческое тело, под единой главой Бога человеком Иисусом Христом. «Сама идея тела противостоит всякому разделению» - проф. Евдокимов.

В день Пятидесятницы Церковь воспевает откровение соединение своей природы. Кондак: «…в соединение вся призва». Един Господь, Един Дух, так как един Бог и Отец для всех. Единство Церкви восходит к монархическому принципу Отца – источнику троичного единства, источнику церковного единства в котором каждое действие каждая анафора каждая молитва происходит во имя Отца и перед лицом Отца. Иустин Попович говорит, что «все члены Церкви всегда целостны, свободные и полноценные личности, соединенные единой благодатью святого Духа через святые Таинства и святые добродетели в органическое единство составляют единое тело и исповедуют единую веру, которое соединяет их между собой и с Господом Иисусом Христом».

Таинство и доброделание (благочестие) своей устремленной ко Христу силой соединяют со Христом всех членов церкви. Это единство верных, начинается с Крещения, продолжается и усиливается через другие Таинства и вершину обретает в святой Евхаристии. Именно она совершает совершеннейшее единство верных с Господом Христом, равно как и единство верных между собой. Но при этом единая всем своим богочеловеческим естеством, Церковь в тоже время множественна в личностях и это стало возможно из-за боговоплощения второго лица Святой Троице, Который стал человеком и так уподобил Собой Церковь Святой Троице. Иустин Попович «Церковь Господа Христа – это благодатно-добродетельное подобие и образ Пресвятой Троицы на земле. Вся исполненная благодатных божественных сил отроичения и очеловечения».

Каково богочеловеческое единство Церкви, таково богочеловеческое единство веры. Во всем зависимая друг от друга Церковь и вера вся от богочеловека в богочеловеке и по богочеловеку. Единство и единство веры – основа и фундамент всей Церкви Христовой. Сердцевиной веры является Богочеловек Христос, который собою навеки соединил Бога и людей, небо и землю. Исторически очевидно и несомненно - в богочеловеческой вере содержатся все святые Таинства и святые добродетели, которые совершают обожение, очеловечение, охристовление, отроичение и спасение. Из веры как из перводобродетели выходят все святые добродетели и все святые таинства. Благодаря Богочеловеку они соединяют нас с Трисвятым Божеством. Для людей это есть самое совершенное и самое полное единство и даже всеединством. Эта истина реальна, жива и очевидна в богослужении, а также в благодатно-добродетельной богочеловеческой жизни. Во всем зависима и вера и церковь вся от Бога человека, по Богочеловеку. По выражению Иоанна Кассиана, «вне Церкви тот, кто не хранит веры Церкви».

По Флоровскому Евхаристия есть таинственное обоснование единства Церкви, ибо все причащаются единого Тела, в каждой Евхаристии присутствует весь Христос, каждая Евхаристическая жертва есть жертва всецелая. Каждый раз, когда совершается литургия, осуществляется и открывается таинственное единство церкви, через принятие святых Таин верующие соединяются в единое Тело. Каждая жертва есть жертва всецелая. Свт. Иоанн Златоуст «Мы постоянно приносим одного и такого Агнца. Таким образом эта жертва едина, один Христос везде и здесь полный и там полный одно тело Его. И как приносимы во многих местах Он одно тело, а не много тел, так и жертва одна». Каждый раз когда происходит литургия осуществляется и открывается таинственное единство церкви и через принятие святых Таин подл3инно верующие соединяться в единое тело.

Особое место Флоровский выделяет идеи апостольского преемства в обосновании единства Церкви. Оно (преемство священноначалия) продолжаемое и сохраняемое в архиерействе и пастырстве есть единственное основание общности благодатной жизни. В апостольском преемстве рукоположения заключается основание единства церкви, проистекающее из единства благодати. Единая Церковь есть церковь апостольская, и только апостольская церковь может быть единой. Так получает мистический смысл, и харизматическое обоснование канонический строй Церкви, видимой и исторической. Через священноначалие каждый человек прививается к Богочеловеческому телу Церкви. Община, объединенная вокруг своего пастыря иерархически соединенного с архиерейством в церкви – есть подлинная ячейка церковного тела. В епископе объединяется множественность таких ячеек. Церковь эмпирически является в множественности соподчиненных поместных церквей. Множественность поместных церквей оставляет нетронутым исторического и культуры людей, но существенное единство церкви проявляется в единстве учения и таинств. Каждый епископ непосредственно обручен своей пастве и нерасторжимо связан с ней харизматической связью. Только через нее осуществляется для каждого члена церкви его общение со всей церковью. Поэтому церковным сознанием строго и сурово осуждается всякое каноническое своеволие или непослушание. Нарушая эмпирические канонические связи христианин тем самым повреждает свои благодатно-таинственные связи со всем телом церковным и отрывается от церковного тела. Раз, самовольно оторвавшись от церковного тела вернуться самовольно очень трудно, поскольку это есть отступление от Святого Духа и самого Христа. Единство Церкви единство священноначалия, благодати и духа связано между собой неразрывно. (Каноническая экклесиология)

Святость Церкви. Святость является сущностным и неизменным свойством Церкви – эта истина зафиксирована догматически. Святость Церкви есть проявление Богочеловеческой природы Церкви. прот. Сергий Булгаков называет Святость Церкви самоочевидным свойством Церкви, поскольку Святость Церкви есть Святость Христова. По мысли прп. Иустина «Церковь есть Богочеловеческая мастерская освящения людей, а через них и остальной твари». Церковь свята как богочеловеческое тело Христова, которой сам Христов бессмертная глава, а Дух Святой бессмертная душа, поэтому в Церкви все свято, а именно и учение, и таинства и все средства предназначенные для освящения людей и твари. Проф. Евдокимов называет это: «харизматическом изобилием Церкви, которое дают возможность соделатся сопричаниками Божественного естества и имеет участие в святости Бога». Кроме того Церковь освящена страданиями, воскресением, вознесение, чудотворением, учением, молитвой, постом и добродетелями Христа. Другими слова Церковь освящена все целой богочеловеческой жизнью, поэтому произнесено Еф.5:25-27 «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна». Освящение Церкви которое совершил Христос кровью осуществлено Духом Святым, излившимся на нею в пятидесятницу и прибывающем в Церкви. Церковь есть Агио Фания, т.е. свято явление, явление того, Кто есть Сущий и Кто Свят. Булгаков «святость есть основное свойство Божие, свойство свойств, все в себе заключающие как белый луч разные цвета спектра. Жизнь в Боге обожение, есть святость в не которой вообще не существует Церкви, ни каких духовных даров, поэтому святость есть самоочевидный признак или синоним церковности вообще». Согласно предапокалиптическим предвосхищению люди и ангелы приклоняются пред Агнцем поют Трисвятую Песнь и также поют «Свят, Свят, Свят». В апокалипсисе Церковь предвосхищает становиться вечной божественной литургией, становится общением святых.

Известно, что вопрос о святости Церкви был поставлен и освящен в борьбе с монтанизмом и донатизмом. Против монтанизма, а также против новоцеантсво, Церковь установила, что она объемлет собой не только «пшеницу» но и «плевелы». Против донатизма она установила что сила освящение в таинства преподаются через всякого законно поставленного иерарха, не силой его личной святости, но силой Духа Святого живущего в Церкви. Отсюда вытекает различение субъект и объективной стороны святости Церкви. Историческая реальность, присутствие в Церкви грешников, не нарушает и не умоляет святости Церкви. Прп. Иустин«Церковь неумолима свят как ГИХ как глава ее и Дух Святой ее сердце, а также как ее божественное учение, таинства и добродетели» можно сказать что Церковь терпит грешников, хранит ее в своем лоне, поучает чтобы пробудит их к покаянию, к духовному преображение и оздоровлению. Тем неимении не раскалённые грешники, главным образом погрешающим против вероучения, упорные во зле и богоборческие зловонии, отсекаются от Церкви. Могут быть отсечены видимой силой богочеловеческой власти или невидимым действием суда Божьего и таким образом святость Церкви сохраняется.

Соборность Церкви. Соборность в славянском тексте в Никео-Цареградском символе веры является переводом греческого καφοικ, (ос - всеобщий). Этимологически кафоликос значит согласно с целым. Следовательно кафолики выражает целостность которая в нашем экклз плане является не географически, горизонтально, количественно, но вертикальной и качественной противостоящей всякому делению и дроблению. Подлинным основанием кафолической природы Церкви является единство Духа.

Тем самым Святая Церковь является Церковью – Вселенской. Вселенский характер Церкви не зависит от повсеместной распространённости верующих, по Флоровскому, повсеместность есть следствие, но не основании ее кафоличиски, она обнимает и может обнимать верующих одного народа и всех мест, так как она есть Церковь кафолическая». Развивая мысль о пространстве всемирности есть производный и эмпирический признак, отсутствующий в первые дни христианства и не безусловно необходимый. «В последние времена, когда откроется тайна отступления, сжавшие для мало стада Церковь, не перестанет быть вселенской как была она вселенской тогда, когда христианские общины редкими островками были вкраплены в сплошное море неверия».

Слова «где Иисуса Христос там и Кафолическая Церковь» к Смирнянам Игнатия Богоносец. Здесь говориться о единственны плеромы которой не коим образом не зависит о пространственных, количественных и исторических условий. Горизонтальное распространение Церкви представляет вселенское (оикомени) изменение Церкви. во времена римской империи оикомени означала обитаемую землю, вселенскую империю. Во времена Константина Великого границы империи в основном совпадали с географическим выражением Церкви. Титул патриарха и определение соборов как вселенских - означает территориальный универсализм собрание христианской империи вокруг своей столицы в противоположность местно1йпровинциальность. Причем патриархи за приделами империя получают титул католикосов (Грузия, Армения). Вселенскость есть только вторичное выражение, есть только следствие, вытекающие в зависимости от исторических обстоятельств из вертикального о единства уход в глубины веры, богослужении и учение действительность в церковном сознание вселенские соборы отвечают своей кафоличности, вселенскость империи имеет приходящие величие, а кафоличесность Церкви прибывает в веках. Митр. Филарет Дроздов:«если от вселенской Церкви отпадет город или область, вселенская Церковь всегда останется цельным нетленным телом». Потому вселенская соборная Церковь есть не только в совокупности всех членов и поместных церквей, но везде и всегда во всякой поместной церкви во всяком храме.

Церковь есть живой образ вечности и в Церковным опыте осуществляется благодатная одновременность разновременного. Качественную полноту термин кафоличность обретает в учении Хомякова о Соборности. Понятие соборность он выводит из слова «собор» т.е. церковное собрание. Хомяков акцентирует внимает на то что собор принцип вытекает из внутренний кафоличности тела. Для него одно слово соборность уже содержит целое исповедание веры. Глубинная всеохватность веры и целостное причастие к истине становиться принципом жизни каждой поместной Церкви. Делая ее целым таинственным везде и всегда кафоличной сущности, принцип сообразности части целому объясняет существовании множественности Церкви по образу существования множественности истины К Смирнянам - как в Евхаристии Христос присутствует весь целиком так и каждая церковная община есть вся полнота тела Христова, кафоличность по своей природе свойственна каждой поместной Церкви по месту ее проявления. Согласно определению Хомякова Церковь есть жизнь Бога в людях. Бог познаваем как общение трех Лиц, как абсолютная Церковь Пресвятой Троицы. К отцу приходя в Сыне через Святого Духа и наоборот Б открывает и говорит своему образу церковной общине объединенной взаимной любовью. Присутствие Богасреди людей заключается в агапической связи которая делает из множества одно во Христе в этом состоит чудо Божественного человеколюбия, которое лежит в основе соборной структуры православия, оно принципиально противостоит всякому анти иерархическому эгалитаризму так и с ругой стороны всякому монархизму и делает невозможность любую идею наместничества Христа.

Все епископы равны с точки зрения благодати епископства. Всякая епископская власть всегда осуществляется в Церкви и вместе с Церковью. Епископская власть никогда не действует по верх Церкви или на нее. В противном случае организм любви, каким является Церковь превратился бы в юридическое или клерикальное общество и создал бы разделение на Церковь учащею на Церковь учащеюся. В посл. Восточных Патриархов (1848г.): «хранитель благочестия и веры является весь Церковный народ». При этом народ не противопоставляется священной иерархии, потому что иерархия есть органичная часть народа. Следовательно православное наставление осуществляется с согласия всего церковного тела и именно это является выражение духовного законна о единстве, в котором осуществляется его соответствие истине. Решение собор никогда не навязывается монархической властью, они также ни когда ни получаться с помощью демократического голосование, но всегда является согласие Церкви. Решение соборов должны соответствовать всеобщей вере Церкви. Таким образом, кафоличность не вытекает из формального факта принадлежности к юридическом единству, но именно истина создают единство и распространяет это качество на ее членов делая их кафоличными.

Апостоличность Церкви. Объяснение принципа апостольской преемственности разрешается в рассмотрение антиномии между историческим характером Церкви и одновременно ее метаисторичностью, а именно Евдокименков «Ее властью над историей. Властью свободно распоряжаться своими элементами, переходя за их пределы». Свойство апостоличности относится не только к началу Церкви, как ее отправному историческому пункту, которым является собрание апостолов. Действительно, последующее развитие могло изменить начальное содержание учения. Истинный смысл понятия «апостольская» означает быть тождественной по сущности сверхисторической основе, доверенной апостолам. Под апостольской преемственностью следует понимать принцип, который позволяет сказать, что Церковь в Сионской горнице в день Пятидесятницы, равно как во всякий момент истории и сегодня, является идентичной самой себе, это принцип, который удостоверяет эту тождественность и прилагает к этому печать апостольской достоверности.

В термине «апостольская преемственность» слово «преемственность» означает последовательное существование на протяжении истории и непрерывную передачу предания через века до конца истории. Прот. Георгия Флоровский: «Речь идет здесь не только о внешнем, историческом, формальном преемстве и передаче, не только о наследственности и общности веры и учения, но прежде всего - о полноте, единстве и непрерывности благодатной жизни, о единстве духоносного опыта». Слово «апостольская» указывает на историю, преодоленную в самой ее историчности посредством свидетеля и в этом смысле Церковь = апостол. Именно он, апостол, остается идентичным на протяжении развития исторических форм. Вместе с проф. Евдокимовым можно образно сказать: «посредине потока сохраняется незыблемый принцип - это апостол, который по мере непрерывного прохождения волн истории идентифицирует ее со своей собственной сущностью или отвергает ее как еретическую, внешнюю по отношению к истоку».

Неотъемлемой в жизни Церкви существует формула «Так учили святые апостолы и Отцы Церкви» - это свидетельство тождественности той же вере, тому же учению, тому же богослужению, той же евхаристии. Апостольская преемственность свидетельствует о Церкви как о постоянном таинстве Истины. Тождественная в своей сущности со своим истоком, с евхаристией, Церковь, как таинство Истины, есть также «таинство таинств» называет ее так Дионисий Ареопагит в своем произведении «О церковной иерархии». Это означает, что в то время как всякое таинство действенно через присущую ему благодать, сама благодать проявляется и приносит свой плод лишь внутри Церкви, благодать проявляется лишь в том случае, если таинство есть таинство Церкви. Таким образом, апостольское преемство не является формальным началом непрерывной исторической цепи: вне Церкви, лишенное места своего приложения и своего источника, апостольское преемство не может больше действовать.

Действия епископа, отлученного от евхаристического общения, т.е. от Церкви, лишены какого-либо церковного содержания и не имеют духовной силы. Эта власть не является формальной, она не исходит только от одного служения как от начала, но от Церкви как от источника. Апостольская преемственность как свойство апостоличности и как собственно начало благодатной действительности зиждется на Церкви, проникает в ее служение и немедленно прерывается, как только носитель иерархического служения отделяется от Церкви-источника.

С исторической точки зрения невозможно доказать наличие во всех общинах прямой преемственности из апостольских рук. Первый век - это время формирования Церкви, уникальное время преизобилования даров и некоторой неустойчивости форм. Рядом с апостолами видим пророков, харизматиков и старейшин. Ириней Лионский и Евсевий Кесарийский сообщают нам некоторые сведения из предания о посвящении непосредственных преемников, произведенном лично апостолами - это кафедры Рима, Иерусалима, Ефеса, Антиохии, Смирны, Афин и Филипп. Однако молчание и историческая неясность относительно других мест никак не влияют на церковную структуру. Харизматики действовали благодатью, восполняющей всякое оскудение человеческое и историческое, они действовали через вертикальную силу Церкви как таинства таинств, которая врачует всякую внешнюю сиюминутную немощь. Во II веке находим уже иерархически дифференцированную жесткую структуру с епископом во главе каждой евхаристической общины, или поместной Церкви. Апостольское преемство получает свою законченную, историческую, закрепленную канонами форму, и с этого времени историческая непрерывность никак не нарушается. Священство принимает свою современную форму, проф. Евдокимов: «Руки апостолов, распростертые над вселенной и сообщающие дары Св. Духа, становятся руками епископов, простертыми над тремя степенями священства: епископом, священником, диаконом, - при четкой согласованности и совершенной канонической определенности».

Для православия, благодаря пониманию апостольской преемственности в связи с концепцией о священстве и евхаристией, доказательство непосредственной связи с апостолами для каждой общины не является вопросом абсолютной важности. Апостолы и харизматики действовали с помощью силы Церкви как таинства таинств. Это показывает, что совсем не личное достоинство того или иного апостола является источником полномочий, но именно целокупность Церкви обладает силой выявлять в нужный момент ту или иную каноническую форму и отождествлять ее со своим бытием.

Совершенно справедливо утверждение, что Церковь заключена в епископе. Посл. Восточных патриархов: «Епископ столько же необходим для Церкви, сколько дыхание для человека и солнце для мира». Епископ обладает харизматическим качеством содержать в себе свою общину и делать ее Церковью. С другой стороны, епископ находится в Церкви, его власть никогда не является личной властью, а властью Церкви, точно также как учительная власть находится в зависимости от богочеловеческой реальности Церкви. Поэтому епископы действуют одновременно от лица Христа и от лица Церкви. Подобно этому, они никогда не говорят от своего собственного имени, но всегда ex officio (от служения); никогда ex sese (от себя), но всегда ex consensu ecclesiae (от церковного согласия). Учительная власть епископата выражает веру народа Божьего. Собрание епископов призывает церковную эпиклезу соборов: «Изволися Духу Святому», - чтобы совершить таинство Истины, и именно здесь - обоснование епископского состава соборов, но время исполнения этого таинства включает в себя момент принятия, удостоверенного всем Телом. Иерархия соединяет народ в Тело, но и сама находится внутри этой целостности.

Задача богословского размышления и творческого восприятия возлагается на всех. Задача же определять, провозглашать истину и хранить в чистоте сокровищницу веры относится к епископской харизме. Все являются хранителями веры, но епископы являются свидетелями веры, божественно уполномоченными на это.